***
***
***
Маринетт вернулась домой рано утром. Истерика Матери и пьяные поучения Отца чуть не довели её до белого коленя. «Альфы — зло. Альфы — смерть», — до сих пор гудело в голове. — Какой же будет скандал, если они узнают про Адриана, — покачала головой девушка, ставя чайник на плиту. Звонок. Маринетт удивлённо уставилась на часть двери, которая виднелась из кухни, а потом взглянула на часы, стрелки которых зависли на «5:05». «Кого принесло в такую рань?». Дюпен-Чен на цыпочках подошла к двери и, прикрыв левый глаз, посмотрела в глазок. «Кажется, я сошла с ума», — первая мысль Маринетт, когда гость улыбнулся, смотря на неё пристальным взглядом сквозь глазок. Сердце девушки перестало вовсе биться; кожа побелела и покрылась мурашкам, которые стали пробираться к костям; ужас застыл на лице Маринетт, которая на автомате вставила ключ в замок, повернула его несколько раз и открыла дверь. В метре от неё стоял, улыбаясь, Виктор. Живее всех живых. Парень неловко засунул руки в карманы и склонил голову. Маринетт молча смотрела на него, а губы никак не могли принять определённое положение. — Ты… ты… ты… — Да-да, я твой брат… И я жив, — быстро проговорил Виктор и зашёл в квартиру. Маринетт, прибывая в состоянии полнейшего а#уя, закрыла дверь и развернулась лицом к брату. Тот снял обувь, непринуждённо прошёл на кухню, съел печеньку и вышел обратно в коридор, стягивая с широких плеч куртку. — Чего застыла? Приведение увидела? — Не знаю, как реагировать, — крикнула девушка, подойдя к брату. — Как? Как, Виктор, я должна реагировать? Чёрт! Я схожу с ума! Ты не реален! Я сплю, сплю, сплю, — успокаивала себя Маринетт, массируя вески. Парень быстро схватил сестру за руку и укусил. — Твою ж… Чайник закипел. Маринетт кинулась на брата, размахивая кулаками во все стороны. Не смотря, куда бьёт, девушка начала дубасить Виктора углом телефона, который достала из кармана, затем чайным пакетиком оттуда же, схватила с пола тапочек и попыталась затолкать его в глотку брата. — Сволочь! Говнюк! Засранец! Как ты мог?! — доносилось в пять утра из квартиры тихой и спокойной Маринетт. — Я тебя сейчас убью! Гад! — с воплями запрыгнула на спину брата и начала тянуть за волосы. — Извини! — Извини? Это всё? — укусила за плечо и слезла. — Всё, Чубакка, успокоилась? Обнимешь? — Ненавижу тебя, — говоря это, заключила в свои объятия брата Маринетт. Виктор поцеловал мелкую в лоб и крепче сжал длинным руками, повторяя «всёхорошо». — Я… я… — захлебывалась слезами Маринетт. — Придурок! Виктор посмеялся и отстранился. — Чайник, — стукнула себя по лбу омега и убежала на кухню.5:30.
Голубоглазый омега наворачивал омлет, который приготовила ему младшая сестрёнка. И всё-таки жизнь — удивительная вещь. Вроде, ты вчера плакал над могилой брата, а сегодня он сидит у тебя на кухне и уплетает простой омлет. Маринетт уронила подбородок на ладони и улыбнулась. «Пусть это будет не сон. Хотя бы сегодня». — Как поживаешь, Чубакка? — Хорошо, — кивнула девушка, задумавшись. — А ты? Нормально тебе живётся? Из-за упрекающего тона сестры Виктор прекратил есть и выпрямился, убрав руки под стол. — Мне, право, жаль, Маринетт. — Каждый раз, когда обращаешься ко мне по имени — хочешь серьёзно поговорить? — Да. Ты уже не маленькая, — парень отпил чай из кружки. — Не представляю, как вам было тяжело. — Верно, не представляешь, — громко вставила Маринетт, намекая на то, что одних «извинений» будет мало. Губы Виктора дрогнули. — Думаю, родители совсем перестали уделять тебе время и дарить любовь. Прости… За то, что заставил тебя… почувствовать себя одинокой. — Всё нормально. Я никогда тебя не винила. Правда. — Спасибо, — грустно улыбнулся парень, но виноватым себя чувствовать не перестал. — Блин, так много хочу тебе рассказать. Ладно… я, наверно, сначала объясню, что же случилось. Помнишь же, что я учился в колледже Франсуа Дюпона? — Маринетт кивнула. — Так вот… у меня там были проблемы с альфами, которые делали мне мозги каждый день. Через какое-то время я подружился с самым мелким из них. Хиро Ганби. Знаешь его? — Знаю. Про ваши отношения тоже знаю. Почему не сказал мне, а? — Переживал, что ты не поймёшь, — покраснел Виктор и неловко поёрзал на стуле. — Ну да. Поэтому тайком таскал журналы из моей комнаты? Дюпен-Чен покраснел ещё больше и улыбнулся, прикрывая ладонью лицо от стыда. — Прости-прости. Так вот. Однажды вечером Хиро позвонил мне на сотовый. Он хотел узнать, где я. Я сказал, что занимаюсь дома математикой. И Хиро такой: «Разве? Тогда кто сейчас сел в машину к богатому альфе?». Сказать, что я попутал — ничего не сказать. — И что? Как это объясняет то, что ты жив? — почесала затылок Маринетт, пытаясь понять, к чему клонит брат. — Маринетт, у меня был брат-близнец. Близнец, чёрт возьми! — стукнул по столу Виктор и встал, сомкнув руки на груди. Родители врали нам семнадцать лет! Я когда с ним познакомился, думал, с ума сойду, — глаза парня заслезились. — Его продали, как котёнка в зоомагазине, мужчине, который «любит сладких мальчиков». Маринетт поджала губы и посмотрела в окно, пытаясь успокоится, пока Виктор махал руками во все стороны, рассказывая, что «пережил» его брат-близнец. — В конце концов, я предложил ему поменяться местами на какое-то время, чтобы он отдохнул и отвлёкся от того п#здеца. Я думал, что, став им, разберусь с проблемами. Я так хотел помочь ему, что забыл о своих собственных скелетах в шкафу и оставил это на него. Он месяц жил под моим именем, а потом его забили до смерти и скинули с крыши, выставив всё, как несчастный случай, — срывая голос, прокричал Виктор, а потом выдохнул. Маринетт сидела ни живая, ни мёртвая и качала головой, переваривая рассказ брата. Это просто издевательство какое-то. Насилие, убийство, ложь. — Я так и остался жить под его именем, но бежал от того мужчины. Будь у меня хоть малейший шанс с тобой связаться раньше, я бы так и сделал. Клянусь, — сел обратно Виктор и трясущейся рукой поднёс ко рту уже остывший чай. — Никогда родителям этого не прощу. Скажи они мне это раньше, я бы… я бы… я бы… А что я сделал бы? — злился собственной бесполезности Виктор, пыхтя и дуясь. — Ничего бы не сделал. Будто себя не знаю. Маринетт тяжело выдохнула, останавливая приближающуюся волну истерики и паники, и накрыла своей ладонью руку брата. Виктор вздрогнул и закусил губу. — Прорвёмся, — подняла уголки губ девушка и потёрла большим пальцем болячку на руке Виктора. — Давай просто посидим вместе пару минут… часов… дней… недель. — Я тоже скучал, Чубакка.***
***
***