Лорд Дара

      Мирцелла разбудила Джона с таким встревоженным видом, как будто одичалые Манса-Налетчика исхитрились миновать патрули Ночного Дозора, и отряды северных лордов теперь штурмуют стены Винтерфелла. Когда Мирцелла сказала, что любит его, Джон едва сдержался от скрипа зубами.       «Стоило меня будить ради этих слов. Можно было подождать утра. И она явно не это хотела мне сказать.»       Джон устал после долгой дороги, но был доволен. Недавно его охотники нашли несколько камней, оказавшихся самородным золотом. Золотая россыпь была в его землях — это большая удача. Хотя, чтобы защитить старателей от набегов одичалых и просто любителей лёгкой наживы, придётся выделить людей.       «Может даже построить укрепление.»       Люди…деньги…еда…лес…скот…дичь…меха. Джон не думал, что быть лордом так утомительно, и стычки с одичалыми будут не самыми тяжёлыми среди его обязанностей. Ему приходилось вникать в хозяйство его земель, судить людей и заботиться о том, чтобы они смогли встретить и пережить зиму.       Продажа железностволов и корабельного леса добавила хлопот, подходящего леса у него оказалось немного, а везти его к берегам Белого Ножа или Последней Реке было довольно накладно. К счастью, лорд Мандерли скупил у него на корню почти все железностволы, которые его люди сплавили по Последней Реке.       Джон подозревал, что Лорд-Минога неплохо заработает на железностволах, но ему ещё нужно будет продать бревна, а Джон получил серебро сразу. Часть пришлось отдать кастеляну Последнего Очага Морсу Амберу. С другой стороны, сложно было обойтись без его плотогонов.       Содержать дружину и восстанавливать поселения его земель было делом недешевым, но теперь у Джона появились средства. Кроме того, по непонятной причине, из Застенья по Теснине шли большие стада оленей и лосей, да и других животных. Охотники поражались такому потоку зверей из Застенья.       — Вот дождемся, милорд, что в гости к нам заявятся еще и мамонты, — предрек Бенджикот Бранч, командовавший стрелками Джона.       Джон жалел, что с лесом ему не так повезло, в восточной части Дара леса были гуще, но и здесь охотники могли добыть шкурки пушных зверьков. Этого бы вряд ли хватило надолго, но, после того как нашли золотые россыпи, Джон воспрял духом.       «Золото — это хорошо. Зима близко, а одичалые еще ближе.»       Отец отправил с ним двадцать гвардейцев во главе с Алином, позже к ним присоединилось ещё тридцать добровольцев из Винтерфелла, присланных Родриком Касселем. Не получи Джон серебро, ему не на что было бы содержать их.       Кроме этих всадников, у него были и другие воины. Сотня горцев, присягнувших ему мечами и разъезжавших по холмам на своих мелких и неприхотливых горных конях в поисках налётчиков, и полсотни стрелков из лесовиков Темнолесья.       Большая часть поселенцев на землях Нового Дара была лесовиками или горцами, прочих трудно было заманить на постоянно подвергавшиеся набегам земли между Стеной и владениями северных лордов. Прочие и выглядели как те, кто ушёл в Дар в надежде спрятаться от правосудия.       «Хотя знай вы поближе налётчиков одичалых, то могли бы решить, что лучше было не утаивать подати и не браконьерствовать. Успеть бежать в Дар от правосудия раньше, чем вас отправили на Стену может и неплохой ход…но очень опасный. Для них самих.»       Джон прихватил с собой мешочек с самородками, когда отправился в Винтерфелл. Путь занял чуть больше недели.       На восьмой день его всадники подъехали к опушке Волчьего Леса, а вечером девятого дня они въезжали в Охотничьи Ворота Винтерфелла.       Замок покинули его отец, Робб и большая часть гвардии Винтерфелла во главе с Джори, но сир Родрик набрал из сыновей, племянников и младших братьев гвардейцев пополнение и усиленно их муштровал. Джон помнил многих из них по жизни в замке, когда они мечтали стать гвардейцами, а он — стать дозорным.       «Их мечта сбылась, моя нет…к счастью.»       Джон подозревал, что его тридцать добровольцев были уверены, что муштра сира Родрика страшнее одичалых, а они и так бойцы хоть куда. Однако назначенный Джоном капитаном гвардии Алин не позволил им слишком долго так обманываться.       Он уже не первый раз возвращался в Винтерфелл, каждый раз размещаясь в гостевом доме, где жила Мирцелла. Леди Кейтилин отдала ей часть гостевого дома, а несколько бывших служанок королевы так и остались с бывшей принцессой. Вероятно им, западницам, было некуда податься.       Джон поговорил с сиром Касселем и мейстером Лювином. Старый рыцарь сказал, что новых людей ему не дадут, однако, можно попробовать привлечь межевых рыцарей и вольных всадников с юга.       Мейстер подтвердил предположение Джона о том, что он привез золотые самородки, а не самородную медь или пирит, «золото дураков». Но вот с собственным мейстером придется подождать.       — Дорога из Староместа на Север занимает немало времени, — извиняюще пояснил Джону Лювин. Джон и так это знал, но то, что мейстер все же едет, порадовало.       «Если у тебя в замке нет мейстера, ты вроде и не лорд вовсе.»       Мирцелла его удивила, настояв на том, чтобы он забрал ее в Корону Королевы. Для южанки жизнь в этом замке…вернее, башне, будет суровым испытанием. Может, леди Кейтилин и строга, но Винтерфелл не сравнить с Короной Королевы. Даже если забыть о налетчиках из Застенья.       Джон попытался её отговорить, но когда она разрыдалась, решил взять её в Корону Королевы, чтобы показать, что она от него требует. Мирцелла после его согласия успокоилась подозрительно быстро. Впрочем, растолкать его посреди ночи было достаточно странным поступком.       Пожав плечами, решив, что право на такие странности Мирцелла имеет, Джон решил почитать взятую из замковой библиотеки книгу о Восстаниях Блэкфайров. Он немного отвлечется и сможет опять уснуть. Книга называлась «Драконы: чёрный и красный», её когда-то привез с юга мейстер Лювин.       Повествовалось в этом незаконченном труде мейстера Мериона о причинах восстания Деймона Блэкфайра и его сподвижниках. Книга ему понравилась так, что на следующий день он тоже читал ее перед сном. Он хмыкнул, когда дошёл до описания жизни сира Квентина Болла по прозвищу Файерболл.       Этот вояка так мечтал одеть белый плащ, что довел жену до того, что она сама ушла в Молчаливые Сестры. К великой досаде Файерболла, вакантное место досталось некоему сиру Уайлду. Разгневанный рыцарь, служивший мастером над оружием Красного Замка, стал вернейшим соратником Чёрного Дракона.       «Будь я хоть немного похож на Файерболла, то Мирцелле пришлось бы худо.»       — Джон, тебе надо это выпить, — тихо, но решительно сказала Мирцелла.       Джон покосился на два кубка, один из которых, стоявший на столе, был полон какой-то пакостью вроде травяного настоя. Мирцелла перехватила его взгляд и пробормотала, что это средство от простуды, которое принесла служанка. Его приготовил мейстер Лювин.       — Я сама тоже выпила, — Мирцелла указала на стоявший рядом пустой кубок. — Вкус какой-то странный…но приятный. Забыла тебе сказать, теперь снадобье уже остыло…       Джон не считал, что должен был пить что-то от простуды, но мейстеру виднее. Хотя, отпив немного, он поморщился. На редкость противная приторная гадость. Вероятно, глупая шутка Мирцеллы. Нормальному человеку такое понравиться не может.       Мирцелла очень странно на него смотрела, её глаза блестели каким-то нездоровым огнём, Джон списал это на неровный свет масляного светильника. Но он уже не смог списать на лампу то, что произошло в следующие минуты. Она легко, как кошка, спрыгнула с кровати и оказалась совсем рядом.        - Пожалуй, я погорячилась тогда…мне было слишком страшно, — Мирцелла приобняла Джона, и ему показалось, что она пьяна. Но вином от неё не пахло. — Но теперь, когда мы узнали друг друга получше…       Она пошатнулась, но Джон удержал ее, ощутив, что она словно горит. Мирцелла вцепилась в него, как утопающий и продолжила: «Теперь я тебя сама прошу. Наверное, нужно было раньше, но я решилась только сейчас. Ты часто бьешься с этими дикарями, я не знаю, что может случиться, если и дальше ждать.»        - Но Мирцелла, — Джон с трудом оторвал взгляд от того места, где билось ее горячее и доброе сердце. Он старался убедить себя в том, что при этом думал о её сердце. — Ты ещё слишком юна, я не в праве от тебя требовать. Возможно, через год или два…       Мирцелла обиженно фыркнула и спросила: «Если тебя за год не прибьет какой-то оборванец из Застенья. Я устала ждать. Неужели я тебе так неприятна?»       — Нет, — начал Джон. И тут Мирцелла с неожиданной силой притянула его к себе и крепко поцеловала. Дальше он все помнил, как в тумане. Они вели себя, как безумцы, иначе это и не назвать. Как иначе объяснить, что когда Джон снова стал соображать, они лежали на столе.       — Джон, слезь с меня пожалуйста, — простонала Мирцелла, у которой был вид служанки, которая имела несчастье приглянуться Теону, и ублажала его на конюшне. Пару лет назад Джон, собираясь на конную прогулку, застал Теона «на месте преступления», смутив служанку и развеселив кракена.       — Зачем конюшня? — подумал тогда Джон. — И почему служанка? Будто девок в Зимнем Городке не хватает.       — Ты меня раздавишь, — сердито сказала Мирцелла.       Джон исполнил просьбу Мирцеллы. Оглядев её, он пришёл к выводу, что служанка тогда выглядела приличнее. Длинные золотые волосы Мирцеллы сбились в колтуны, от ночной рубашки мало что осталось, под глазами были круги, а губы распухли. Заметив, что Джон её рассматривает, Мирцелла вспыхнула.       — Ты тоже сейчас выглядишь…как одичалый после грабежа деревни, — бросила ему Мирцелла, усевшаяся на столе и с осуждающим видом смотревшая на своего лорда-мужа. Джон засмеялся, губы Мирцеллы задрожали, и вскоре они оба хохотали. Наконец они немного успокоились.       — Что вообще на тебя нашло? — отдышавшись, спросила Мирцелла. — Ты был все это время таким чопорным и церемонным, а набросился на меня, как дикий зверь. Все же слова «я готова» не означали того, что я готова исполнять супружеский долг прямо на столе.       Джон смутился и ответил: «После того, как я выпил отвар, что-то на меня накатило. Я с трудом сдерживался, а после твоих слов и поцелуя решил, что ты и сама не против. Я ошибся?»       — Нет, — помолчав, ответила Мирцелла. — Но я решилась тоже после того, как выпила эту гадость. Служанка настаивала, чтобы мы обязательно выпили…       — Какая служанка, ты же говорила, снадобье мейстер принёс? — удивился Джон.       Мирцелла вздрогнула и виновато сказала: «Она мне сказала, что это мейстер приготовил, но он был занят…»       Джон заставил её описать внешность служанки и понял, что здесь что-то не то. Не могла доверенная служанка леди Кейтилин приносить бастарду её мужа пустяковое снадобье по просьбе мейстера. И зачем настаивала на том, чтобы выпили оба, да ещё пришла именно тогда, когда Джона не было?       «Он бы её узнал и провести его не получилось. Значит, это не мейстер Лювин. Неужели леди Кейтилин?»       — Прости меня, Мирцелла, если сможешь, — Джон помог ей слезть со стола. — Выходит, я воспользовался тобой, как будто…       Мирцелла возмущенно топнула ногой, и взгляд ее сердитых зелёных глаз был страшен…и очень мил. Джон не удержался и обнял её. Через мгновение они сплелись в жарком, хоть и достаточно неумелом поцелуе. На секунду оторвавшись от него, Мирцелла прошептала: «Ни о чем не жалей. Но все же на столе…»       — Что на столе? — спросил Джон, и Мирцелла свистящим шепотом пояснила, что он сделал с ней на столе.       — Зря ты колол тогда палец, — заметила Мирцелла. — Лучше бы это случилось раньше, но как положено. А так все выглядит так, будто мы не муж и жена. И честно говоря, мне было очень больно. Хотя бы донес меня до кровати…       Джон подхватил ойкнувшую Мирцеллу на руки и понес её к постели. Вместо того, чтобы сопротивляться, она прижалась к нему и пробормотала: «И зачем я тянула…ты в самом деле держал бы слово и не трогал бы меня?»       Джон улыбнулся и ответил: «Разумеется.Я всегда держу слово.»       Через час они лежали, усталые, но счастливые. Джон решился наконец сказать то, что долго не хотел говорить Мирцелле: «Знаешь, я не хочу, чтобы между нами были тайны. Твой брат, Джоффри…он бежал со Стены и примкнул к одичалым. Мои всадники перехватили их отряд. Приговор вынес я и сам же исполнил»       Мирцелла тихо и печально сказала: «Не кори себя. Джоффри был отвратительным человеком, ужасным принцем и мерзким братом. Конечно, я должна быть зла на тебя за то, что ты его казнил… но ты поступил так, как и должен был. А он был преступником и дезертиром. И ещё, Джон…я его очень боялась.»       Она рассказала ему о Джоффри и Джон был готов убить ложного крон-принца ещё десять раз. Такое чудовище просто не заслуживает жизни. Джон порадовался, что Робб совсем не был похож на Джоффри. Рассказ о том, как Джоффри измывался над малышом Томменом, привёл Джона в ярость.       — Если бы Робб повёл себя так с Браном или Риконом, отец или леди Кейтилин поставили бы его на место, — гневно сказал Джон. О том, что сделали бы с ним, поведи он себя хоть раз как Джоффри, он умолчал. Вероятно, Стена показалась бы пределом счастья.       Когда Мирцелла рассказала ему о том, как Джоффри ее домогался и грозил рано или поздно добиться своего, Джон в гневе сжал кулаки. Он не знал, что сделал бы он с Роббом, если бы тот стал пытаться обесчестить Сансу или Арью. Да и Робб стер бы его в порошок за такие же поползновения к сестрам.       — Куда же смотрели король и королева? — спросил Джон.       Мирцелла со вздохом заметила: «Король мало заботился о нашем воспитании, а для матери Джоффри был любимцем. Он был обаятельным, когда хотел, мать знала его натуру…но прощала. Тебе повезло с семьёй, Джон. Да, я была принцессой, жила среди золота. Жила в золотой клетке. Я не была счастлива…»       — А теперь ты счастлива? — спросил Джон.       Мирцелла застенчиво улыбнулась...       — Я не понимаю, в чем вы меня обвиняете…лорд Колдстарк? — леди Кейтилин выглядела так, словно была вдовствующей королевой, ставшей регентом при малолетнем сыне, а Джон был пьяным в стельку десятником Золотых Плащей.       Они столкнулись в богороще случайно, Джон вообще не знал, что леди Кейтилин ходит сюда. Он решил призвать её к ответу, раз уж она здесь. Но она смотрела на него со смесью насмешки, презрения и снисхождения. Последнее Джона злило больше всего.       — Что вы подмешали в этот отвар, во имя богов? — взорвался Джон. Леди Кейтилин поморщилась.       — Джон, у тебя не хватает манер, чтобы вести себя как настоящий лорд. Что подмешала…кое-что, чтобы ты и…твоя жена перестали изображать Флориана и Джонквиль, не в балладе живете. Полагаю, это на вас подействовало, раз ты смотришь на меня, как на отравительницу.       Он кипел от бешенства и опомнился лишь когда Призрак стал тянуть его назад за штанину. Леди Кейтилин с вежливым интересом наблюдала за ним, как за шустрым, но безобидным шутом, притворяющимся Рыцарем-Драконом.       — Ах, какое несчастье, муж и жена консумировали брак, — с показной горечью сказала леди Кейтилин. — Может, тебе и хотелось притвориться королем Бейлором, пожалуй, ты это даже смог бы. Но эта маленькая Ланнистерша долго бы терпеть не стала. Я лишь ускорила события.       Леди Кейтилин удалилась из богорощи, оставив там кипящего от сдерживаемой ярости Джона и Призрака, спокойно разлегшегося у одного из дубов богорощи.       — Мирцелла права, чем быстрее мы покинем Винтерфелл, тем лучше, — сказал Джон Призраку. — Мало ли что ещё придёт в голову этой наглой безумной форели.       Призрак прикрыл свои ярко-красные глаза, словно соглашаясь со словами хозяина.