Лорд Дара

      Они подъезжали к Риверрану. Джон с некоторым опасением приближался к родовому замку Талли. Леди Кейтилин недолюбливала его, как и Ланнистеров. Лорд Эдмур Талли мог воспринимать бастарда лорда Старка немногим лучше. Не говоря о самом Тирионе и Мирцелле.       Лорд Эдмар отсутствовал.В Риверране распоряжался мастер над оружием, пожилой и толстый рыцарь. Сир Десмонд Грелл был чем-то неуловимо похож на Родрика Касселя. Такой же старый и опытный рыцарь из малого дома, выбравший службу в замке сюзерена и ставший почти членом семьи.       Им предоставили покои и разместили их людей, на вопрос Тириона, не будет ли возражать лорд Эдмур, сир Десмонд замялся и сказал, что Эдмар Талли очень гостеприимный человек и совсем не злопамятный.Лорд Эдмур одобрит все, что сделал сир Десмонд, но он сейчас с визитом в Каменной Септе.       Джон никак не мог понять, что такого в обычном визите верховного лорда к знаменосцу, что сир Десмонд закашлялся, когда произнёс название города. Ему показалось, что сир Десмонд явно знал о целях лорда Талли в Каменной Септе что-то такое, что не следовало разглашать посторонним.       Насколько знал Джон, не в обычае у южных лордов самим рубить голову приговоренным, да и городок этот не в личных землях Талли. Возможно, лорда Эдмура заставило отправиться в Каменную Септу какое-то неприятное дело, связанное с судом или разбором ссор знаменосцев.       В Речных землях самыми склочными знаменосцами, насколько Джон усвоил из уроков мейстера Лювина, были Бракены и Блэквуды. Они враждовали ещё в Век Героев. За пятьсот лет до андальского завоевания Блэквуды и Бракены уже были врагами, а принятие Бракенами веры в Семерых усугубило конфликт.       Бракены готовы поддержать кого-то лишь за то, что он враг Блэквудам, а лорды Древорона отвечали им тем же. По дороге в Риверран Тирион решил завернуть к Бракенам, которые не отказали им в гостеприимстве. Тирион признавался потом, что никогда он не принимал такого опрометчивого решения.       Старый лорд Джонос Бракен, казалось, усадил их выше соли лишь чтобы жаловаться на Титоса Блэквуда. Жаловался он попеременно Джону и Тириону, порой забываясь и именуя Джона «милорд Старк». Если верить ему, то лорд Титос виновен даже в том, что у лорда Джоноса только дочери.       — У меня всего один сын и тот бастард, — запальчиво втолковывал Тириону лорд Джонос. — Это порча. Блэквуды известные колдуны, не обошлось без штучек, которые любил Бринден Риверс. Это чардрево в Древороне. Они уверяют, что виноваты в его усыхании Бракены, но все дело в их волшбе.       — А сколько сыновей у лорда Титоса? — серьёзно спросил Тирион, но в его разноцветных глазах плясали весёлые огоньки. Мирцелла отчаянно пыталась сохранить спокойствие, а Джон уже жалел, что лорд Тирион польстился на гостеприимство лорда Каменной Ограды. И думал, чтобы им бы рассказал Титос Блэквуд.       — У этого старого негодяя в плаще из вороньих перьев шесть сыновей и дочь, — резко бросил лорд Джонос, словно это было обвинение в подготовке мятежа против короля. — Он специально назвал свою дочь Бетани, чтобы меня позлить. Он помнит, что Эйгон Недостойный сделал с Бетани Бракен…       Старый лорд кипел от гнева, а вино лишь подогревало его пыл.Его ручищам мог позавидовать Миккен, винтерфелльский кузнец, и Джон был уверен, старый лорд вполне способен прикончить несколько более молодых соперников. Возможно, даже голыми руками.       Музыканты исполняли «Железные копья», песню бравую и воинственную, но Джону казалось, что музыка стихает. Вероятно, лорд Джонос не любил, когда посторонние звуки мешали ему костерить Блэквудов, и музыканты это отлично знали. Не только арфа и скрипка, но и рожок звучал все тише.       — Блэквуды коварны, и я был бы рад, милорд Старк, если бы вы донесли до сведения своего отца-десницы то, как меня притесняет лорд Титос. Лишь моё нежелание нарушать королевский мир удерживает меня от того, чтобы мечом восстановить справедливость…       Неожиданно лорд Джонос свернул с темы бичевания лорда Блэквуда, его предков и его отпрысков. Он начал настойчиво сватать за Тириона одну из своих дочерей, причём предоставил знатному карлику полную свободу выбора. Тирион всерьез задумался и попросил дать время на раздумье.       — Красивые у лорда Бракена дочери, — задумчиво сказал Тирион, когда на следующий день они покинули Каменную Ограду. — Может, мне надо было согласиться? Они-то о моей проблеме не знают…       — Вам решать, лорд Тирион, — Джону шутка, если это была шутка, точно не понравилась. Обнадежить кого-то надеждой стать матерью нового лорда Утеса…как бы Бракенша не попыталась отравить карлика. Хотя Тирион скорее сам кого угодно отравит. -Может и проблемы у вас нет…       — Испугался, что у меня будет сын и Утес достанется ему? — хмыкнул Тирион. -Нет, проблема есть. А раз так, то зачем мне Бракенша в Утесе? Мне незачем спешно надевать на себя ярмо. Может и женюсь, но не второпях. Ты был опрометчив, Джон, но я старше и мне непозволительно вести себя, как юнец.       Джон удивленно посмотрел на карлика: «Вы говорите так, словно брак это наказание. Но мы с Мирцеллой…»       Тирион заметил: «Вы видели друг друга мельком, до того дня, когда ты посватался к ней, ты с ней и словечком не обмолвился. Мирцелла добрая и привязчивая, а ты спас её от участи стать септой. Ты воин, а бравые вояки нравятся девушкам. Мирцелле ты пришелся по душе…да и она тебе тоже. Однако…»       Тут к всадникам подлетел Призрак, сжимавший в зубах кролика. Лошадь Тириона шарахнулась, и карлик некоторое время успокаивал ее. Когда они снова заговорили, Тирион перевёл разговор на бывшие земли Клиганов, упомянув, что при его деде, лорде Титосе, в Западных холмах не перевелись ещё львы.       — Пусть лев и красуется на моём гербе, но это слабая защита, — сказал карлик, пришпоривая свою лошадь и нагоняя Джона. — Моего деда едва не убила львица, у которой он встал на пути к добыче. Если бы не псарь и его собаки, лорд Титос погиб бы. Дед сделал его рыцарем, дал замок и псарь стал сиром Клиганом.       Они ехали тогда вдоль берега Красного Зубца, вверх по течению. Тирион вернулся к тому, что говорил Джону и Мирцелле на Стене. Джон получит замок Клиганов, который теперь лишился владельцев. Дом Клиганов пресекся во время Восстания Ланнистеров. Пёс одел чёрное, а Гора убит в бою.       Джон знал, что Гора погиб в битве с отрядом лорда Берика Дондарриона, которого прикончил перед смертью. Пьяный жрец Торос из Мира, который нанес Горе смертельный удар горящим мечом, провёл какой-то ритуал и оживил лорда Берика.       «Торос увеличил этим число верящих в Р’глора, а Верховный Септон добивался от короля его изгнания. Король, по слухам, потребовал от Верховного Септона тоже какого-нибудь чуда. Его Святейшество после этого приутих.»       Дальние родичи сира Григора тоже сгинули на войне. Так что сложностей с наделением Джона выморочными землями не возникло. Тирион пошутил по этому поводу, что просто не хотел, чтобы его племянница морозилась в диких пустошах, откуда можно увидеть Стену.       — Когда я узнал, что Утес останется за мной, то я решил позаботиться о Мирцелле, -вещал карлик, чья лошадь шла рядом с конем Джона. — Ты сын лорда Старка и никогда не опустишься до работорговли, но твои земли небогаты, а Мирцелла моя единственная родственница, которой я могу помочь.        Джон подозревал, что замок Клиганов был куда больше его башни в Даре, а земли были куда более обжитыми. Тирион показывал ему замок на карте, он лежал к юго-востоку от Утеса Кастерли.       — Хорошие земли и замок тоже, хоть он и невелик, — говорил карлик. — Если ты будешь бестолковым лордом, то много не наворотишь. Я надеюсь, что из тебя выйдет толковый лорд. Но учти, управлять лордством в Западных землях и гонять одичалых в Даре это разные вещи.       — Я оправдаю ваше доверие, даю слово, — немного обиделся Джон.       — Надеюсь, но стюарт тебе не помешает, — ответил Тирион. — Капитан гвардии у тебя уже есть, да и с мастером над оружием проблем не будет. Мейстер…вот мейстер там остался. Насчёт септона я бы так не был уверен, зная Гору.       Теперь, после обеда в Великом чертоге Риверрана, Джон задумался, что же такое случилось в Каменной Септе. Он не мог понять, отчего поездка лорда Эдмура так его заинтересовала. Вроде бы там сидит даже не лорд, а какой-то ленный рыцарь. Может, рядом орудует крупная банда, вроде Братства Королевского Леса?       Сир Десмонд позже обсуждал что-то с Тирионом, а Джон и Мирцелла решили прогуляться по замку. Риверран был невелик по сравнению с замками других великих домов, но достаточно необычен. Он был из красного песчанника и походил на корабль. Джон подозревал, что второго шанса осмотреть твердыню Талли может и не выпасть.       Прогуливаясь с Мирцеллой в богороще Риверрана, Джон разговаривал с ней о всяких пустяках. Ему не понравилась богороща Талли. Да, там было настоящее чардрево, но за исключением этого, эта тенистая роща, где назойливо пели птицы и журчали ручьи, была чем угодно, кроме места для молитвы.       — В богороще Винтерфелла все было по-другому, — неожиданно сказала Мирцелла, останавливаясь около одного из весело журчащих ручьев. — Порой мне было там страшно, но я чувствовала, что там твои боги.А здесь, как в богороще Красного Замка. Просто сад, где гуляют люди и ничего больше.       Джон положил ей руку на плечо и задумчиво сказал: «Когда-то Талли из Риверрана верно бились за Старых Богов. Талли дом Первых Людей…но не королевский. Короли здесь часто менялись, пока не пришёл Эйгон Завоеватель, и Талли стали Верховными лордами, но веру Талли поменяли куда раньше.»       — Но чардрево и богороща остались, — заметила Мирцелла, указывая на сердце-древо. Джон покачал головой.       — Здесь редко молятся по-настоящему. Если в Винтерфелле кроме леди Кейлилин и Сансы никто не ходил в септу, то здесь разве что заезжий Блэквуд или северянин вроде меня преклоняли колени в молитве. Когда Талли приняли Семерых, уже не вырубали богорощи.       Мирцелла вглядывалась в лик на чардреве и тихо сказала: «Мне кажется, дерево следит за нами. Его глаза совсем как живые.»       — Старые Боги видят нас, — неожиданно для себя сказал Джон. — Но на юге теперь властвуют не они, а Семеро. Здесь есть большая септа, вот туда Талли ходят молиться. Мне в детстве порой хотелось здесь побывать…       На лице Мирцеллы появилось удивление: «Ты хотел обратиться к Семерым? Но ты ведь говорил, что никогда не ходил в септу Винтерфелла до нашей свадьбы…»       — Хотелось побывать в настоящей южной септе, — ответил Джон. — Детское любопытство, не больше. Хотя, признаюсь, меня всегда вдохновили истории о разграбившем септы Андалоса Теоне Голодном Волке…       На лице Мирцеллы появился страх, она выглядела так, словно боялась, что рассерженные кощунством Семеро испепелят Джона, но ясный день и не думал превращаться в бурю.       Джон приобнял её и шепнул: «Я пошутил. Но ты хотела бы помолиться в септе.или ты решила вернуться к богам твоих предков? В Век Героев Старые Боги были богами и Ланнистеров тоже.»       Девушка покачала головой: «Я привыкла к Семерым, мне будет не легче их отвергнуть, чем тебе забыть дорогу в богорощу. Ты останешься здесь?»       — Зайду туда вместе с тобой, — улыбнулся Джон. — Иначе я буду корить себя всю дорогу до Утеса, что не смог удовлетворить любопытство.       Семигранный храм из песчанника был куда больше маленькой септы Винтерфелла. Он стоял посреди небольшого сада и отбрасывал радужные отблески. Свет из многоцветных окон освещал храм и статуи богов.       Здесь, на юге, каждый из Семерых имел не маску, как в маленькой замковой септе Винтерфелла, а настоящую мраморную статую. Причём статую раскрашенную, а у Отца вдобавок была золотая корона. Джон прикинул, что она может быть золочёной или из начищенной бронзы, но смотрится неплохо.       «Короли Севера носили корону из бронзы и железа, но металл южных корон это золото. Любопытно, пожалели ли Талли для статуи золота или корона почти настоящая?»       В септе хватало народа, хотя на него удивленно косились. Многие из обитателей замка помнили его отца, лорда Эддарда, и знали, что Старки не кланяются Семерым. Септон с кадилом и кристаллом звучным голосом возносил хвалы Семерым, всё было торжественно, но Джону казалось, что это отдаёт показухой.       «Человек должен молиться богам, глядя в их лица, но эти Семеро слишком любят, чтобы перед ними пресмыкались.»       Позже он разговаривал с лордом Ланнистером и высказал свое предположение о банде. Но тот имел несколько иное мнение, покрепленное словами сира Десмонда Грелла. Это было связано с вступлением в права наследства нового данного рыцаря, который управлял городком и его свадьбой.       Тирион заметил, что интерес лорда Эдмура к Каменной Септе кроме серьёзных вещей может быть связан с персиками. Причем дела могут быть поводом, а причиной именно персики. На вопрос Джона, разве персики растут в Речных землях, Тирион заметил, что такие персики растут даже за Стеной.       — Но за Стеной и яблоки вроде чуда, — поразился Джон и осёкся. Он понял что это за персики.       — Лорд Эдмур самый большой любитель таких персиков в Речных землях и находит их от Каменной Септы до Переправы и от Сигарда до Дарри, — ухмыльнулся Тирион. — Не мне его судить. Но тут его переплюнет разве что король и принц Оберин. А бастардов у него нет. Вернее, нет признанных бастардов.       Джона это немного покоробило: «Но ведь он верховный лорд Трезубца и глава дома Талли, если у него нет наследников, то он забывает о долге, не думает о чести и позорит свою семью. В конце-концов, «семья, долг, честь» это девиз Талли…       Карлик ответил, что лорд Эдмур пока не осознал, что ему пора остепениться, но с такими родичами, как Чёрная Рыба и леди Кейтилин, вскоре ему подыщут невесту. Если уже не подыскали. А уж в невестах недостатка не будет. После чего свадьбу сыграют достаточно быстро.       — Я никогда не стану отцом бастарда, — хмуро сказал Джон. После того, как он узнал о нравах лорда Эдмура Талли, отношение леди Кейтилин к нему стало казаться ему вызванным именно поведением ее лорда-брата. Хотя как можно сравнивать этого великовозрастного раздолбая и его отца, лорда Эддарда?       «У моего отца я единственный бастард и он меня признал, а этот наглый лорд Эдмар уже породил…ну, дюжину, не меньше. Если он такой любитель «персиков». Нет уж, в гробу я видал такое развлечение. Я сам знаю, как нелегко быть бастардом, пусть и признанным. И у меня уже есть жена.»       — Думаю, Мирцелла будет этому только рада, — хмыкнул карлик. — Хотя сказать куда проще, чем сделать.       Призрак с укоризной посмотрел на карлика, и Тирион потрепал его по голове. Лютоволк стерпел это, но по нему было видно, что лишь из уважения к хозяину он позволяет такие фамильярности. Джон неожиданно подумал, что ещё чуть-чуть, и лютоволк будет выше Тириона.       — Лорд Эдмар воюет с разбойниками в Каменной Септе? — спросила Мирцелла. Когда Джон зашёл, она читала книгу, кажется, это были «Рукотворные чудеса», любимая книга Тириона Ланнистера. Джон подумал, что зря говорил ей о своём предположении.       — Нет, он всего лишь поехал на свадьбу ленного рыцаря, который владеет этим городком, — сказал Джон. Догадки Тириона он опустил. Ему не хотелось говорить такие вещи при Мирцелле. По лицу Мирцеллы было видно, что она разочарована.       — Мой дядя рассказывал, что лорд Эдмур большой любитель веселья, — начала она и Джон похолодел. Неужели Тирион рассказал. Но зачем…       Девушка явно была удивлена реакцией Джона. В её зелёных глазах недоумение смешалось с веселым любопытством: «А почему ты так напрягся? Жаль, что лорд Эдмур укатил в Каменную Септу…»       — Нам и без него весело, да и шутки у Талли сомнительные, если не сказать больше, -пробормотал Джон. Мирцелла согласно кивнула, отложила книгу и отбросила со лба непослушную прядь. Ее длинные кудри даже в свете лампы отливали золотом.       — Ты прав, Джон, — прошептала Мирцелла. — Шутки у Талли бывают на редкость жестокими. Но одна шутка леди Кейтилин мне понравилась. Думаю, тебе тоже. Сегодня обойдемся без ее…угощений. Я терпела с самого Перешейка, сколько уже можно ждать…       Джон уже засыпал, когда Мирцелла в его объятьях сонно пробормотала: «Моя мать говорила, что Королевская Гавань просто сточная канава рядом с Ланниспортом.»       Он зевнул и заметил: «Тогда хорошо, что мы уедем подальше от сточной канавы. Говорят, Королевская Гавань самый вонючий город Вестероса.»       «Если бы леди Кейтилин знала, как мы провели ночь в Риверране, она прокляла тот день, когда заставила нас консумировать брак. Вероятно, она бы с радостью отправила меня на Стену, а ее в септы. Хотя она ханжа. Её брат первый бабник Речных земель, а она смотрит на моего отца, словно он второй Эйгон Недостойный.»       Покинув на следующий день Риверран, они пересекли Красный Зубец и двинулись по Речной дороге дальше, мимо Каменной Мельницы к Западным холмам границам Речных земель. Оставалось добраться до перевала Золотого Зуба и они вступят в Западные земли.