Тигр и котёнок

      От очередной влетевшей через окно стрелы вспыхивает занавеска, закрывающая мою кровать от посторонних глаз. На шум из другой комнаты прибегают все остальные. Тео хватает меня за руку. — Бежим скорее! — Вода в сенях! Потушим ей, — торможу парня. — С ума сошёл! Бежим, а то сгорим.       Альфа тянет меня за руку, вырываюсь и выбегаю в сени, Тео следует за мной. Пытаюсь поднять бочонок с водой. Плечом меня отталкивает Боб, Юмма в это время быстро выводит девочек из дома. Хватаюсь за бочонок, который уже подхватил её муж. Мужчина легко поднимает его и заносит в кухню, выливая содержимое на мою кровать, которая к этому времени успела вспыхнуть, но этого недостаточно, огонь уже перекинулся на деревянные перекрытия. Второй этаж был полностью из дерева, по потолку уже разбегалось пламя в разные стороны.       Тео подхватывает меня и на руках выносит из дома. Юмма с девочками и Фредом стоят рядом с домом, женщина схватилась за голову. — Вот же яйца Натрина-Вару! — ругается кабан.       Натрин-Вару — это один из Богов, боров, все кабаны и вепри поклоняются ему, просят защиты и в знак благодарности часто приносят яйца кастрированных поросят. По легенде Натрина-Вару кастрировал человек, когда тот ещё был маленьким поросёнком. Человек принял его за простую свинью, когда Вару застрял во втором обличье, съев много пьяной травы. Поэтому детям, которые ещё толком не умеют перекидываться из одного обличья в другое, строго-настрого запрещено есть эту самую траву, но это растение вообще редкость. Из неё делают порошок, который используют в лекарственных целях, но некоторые из нас очень любят курить эту траву, вызывая тем самым у себя чувство эйфории, а бывает, и галлюцинации. Я сам её никогда не пробовал, но мне про неё Юмма рассказывала.       На улице в это время был хаос: дома горели, люди бегали, кричали, слышался детский плач. — Быстро берём вёдра и тушим дом! — Юмма смогла взять себя в руки и, как обычно, не теряла своей хозяйственности.       Мы все побежали в сарай и баню, где были вёдра. Два, к сожалению, остались в доме, я их там оставил, когда принёс воды, но за ними не было ни желания, ни возможности вернуться, так что будем набирать воду в то, что есть под рукой — кадки и тазики из бани тоже сгодятся для такого дела.       Мы схватили всё, во что можно набрать воды, и побежали к колодцу. Здесь было много народа, и мы с Тео рванули через огород на реку. Альфа легко перепрыгнул через нехитрый забор, состоящий из столбиков и параллельных брёвен, прибитых к ним, и так по всему периметру огорода. За Тео я не поспевал, всё-таки бег — не сильная сторона манулов, хоть я для своего вида длинноногий, но всё равно недостаточно быстрый. Добегаю до реки тогда, когда Тео уже набрал в оба ведра воды и побежал обратно к дому. У меня же была всего лишь кадка, мы с парнем рассудили так, что в любом случае он будет быстрее, поэтому ему достались вёдра. Сейчас главное — быстрее потушить пожар.       Набираю воды. Кадку нести неудобно, приходится держать обеими руками, поэтому бегу небыстро. Перелезать через забор тоже приходится в несколько этапов: сначала ставлю свою ношу через балки на землю с другой стороны, потом сам перебираюсь и через всё перепаханное на зиму поле иду к дому, где уже вовсю полыхает пламя. Оглядываюсь. Мои усилия тщетны, так я точно не смогу толком ничем помочь. Ищу глазами Юмму с девочками или Тео, но никого из них не нахожу. Боб ещё пытается что-то спасти из горящего дома.       Страшно. Слышу визг свиней и поросят, запертых в сарае. Надо их открыть, пусть хоть попытаются спастись, а так они точно сгорят заживо. Бегу к сараю, отодвигаю засов и распахиваю двери. Свиньи с визгом выбегают, только сейчас замечаю, что соломенная крыша помещения уже занялась огнём.       Убедившись, что все свинки спасены, сам направляюсь к дому, выбегаю из двора на улицу. Ищу Боба, которого я только недавно видел здесь, но сейчас его нигде не видно. По улицам бегают люди, спасаясь от огня и разбойников, которые устроили пожар. Это здоровые взрослые альфы, кое-кто из них на лошадях, остальные — пешие и вооружённые топорами, ножами и кинжалами. Лучников я так и не увидел, скорее всего, сидят где-нибудь на высоких деревьях по периметру деревни. Злодеи выносили из тех домов, которые ещё не занялись огнём, все ценные предметы, даже посудой не гнушались и мебелью — вот один здоровяк выносит из соседского дома большой красивый стул с резной спинкой. Не знал, что у наших соседей есть такая мебель. Эта мысль пришла ко мне как-то отстранённо.       Разбойники ловили омег и детей, связывали их друг с другом, образуя шеренгу, многих альф они убивали, особенно тех, кто покрепче. Тех же, кто помоложе, просто оглушали, связывали и кидали в телегу, а тех, кто был в сознании, привязывали к омегам и детям. Наверняка собираются продать на невольничьем рынке где-нибудь за границей нашего государства. У нас официально запрещено рабство, но существует чёрный рынок, где часто продают омег для борделей, туда меня всё время предлагал отдать Фред.       Испуганно озираюсь, сердце бешено колотится. Надо бежать. Никого из наших не вижу, надеюсь, они все невредимы. Многие жители деревни спасались бегством, уходя в лес.       Кто-то хватает меня за руку и резко дёргает, утягивая за чурки деревьев, которые лежали перед воротами дома Юммы — их не успели перенести во двор, для того чтобы в дальнейшем расколоть на дрова. Вся деревня готовилась к зиме, и наш двор не был исключением. Меня прижимают спиной к груди, а рукой закрывают мне рот. Испуганно дёргаюсь в чужих руках. — Тише, тише, — слышу над самым ухом, — это я, Тео. Не вырывайся.       Альфа отпустил меня, и я наконец смог выдохнуть. Разворачиваюсь и радостно обнимаю Тео. — Такое облегчение видеть тебя живым и здоровым.       Прижимаюсь к широкой груди альфы. Чувствую тепло его рук у себя на спине. Тео сильнее прижимает меня к себе. — Оллин, надо бежать отсюда, пока нас не убили или не забрали в рабство. Тебя так точно продадут в бордель, — Тео похлопал меня по голове и, улыбнувшись, добавил: — А у меня таких денег нет, чтобы к тебе приходить в гости. — Вот ты гад! — ударяю его кулаком по плечу и тут же улыбаюсь, напряжение немного отступает. — А я переживал, вдруг тебя убили. — Ладно, не время расслабляться. Пора бежать.       Тео осторожно выглядывает из нашего убежища, приподнимается с корточек, оглядывается по сторонам и тут же возвращается обратно, прижимаясь к поленьям и затравленно дыша. Смотрю влево, вижу, как только что пробежал один из разбойников, волоча за собой юную девушку-альфу за волосы. Руки у неё связаны за спиной и ей трудно поспевать за мужчиной, она постоянно падает, отчего пленитель сердится и сильнее дёргает её за короткую косу. — Тео, мы не можем всем помочь.       Кладу ладонь на руку альфы. Он устало прикрывает веки и тяжело вздыхает. — Я знаю её и хотел бы помочь, но очень боюсь. — Я понимаю. Нам нельзя высовываться, иначе и нас поймают.       Альфа покачал головой в знак согласия и, снова выглянув, потянул меня за руку во двор. — Пошли. Уйдём огородами, так больше шансов добраться до леса. В сторону реки не пойдём, слишком открытая местность, могут заметить.       Тео отодвинул одну из штакетин забора, пробрался: внутренний двор был огорожен не так, как огород, а частоколом. Удивлённо поднимаю брови, смотрю на альфу. — Вчера вечером Юмма просила меня отремонтировать забор, — Тео непринуждённо пожимает плечами, — хотел этим заняться сегодня после обеда.       Альфа тяжело вздохнул и махнул рукой следовать за ним. Пролезая через получившееся отверстие в заборе, Тео зацепился рубашкой за щепку, торчащую из штакетины. — Вот же блин! — он с усилием потянул, отчего ткань рубашки не выдержала и порвалась. — Ах ты чёрт! — Тео с огорчением стукнул кулаком по частоколу.       Как только альфа оказался во внутреннем дворе, я тоже последовал его примеру и протиснулся в узкое отверстие. Оказаться во дворе оказалось страшно: дом вовсю полыхал огнём, так же как и сарай, из которого я недавно выпустил свиней, парочка с громким визгом носилась по палисаду, не находя выхода. Летели искры и пепел, жалобно трещало дерево, погибая в пламени. — Пошли сюда.       Тео выглядит испуганным, но всё равно сейчас предельно собран, не то что минуту назад. Пригнувшись, мы прошли двор и, обогнув сарай по большой дуге, оказались в огороде. Так мы и шли, пролезали в щели между штакетниками. Тео проламывал дыру в чужой огород, если мы не могли просто через него перебраться. Порою припадали к земле и прятались за бытовыми соседскими постройками, которые ещё не сгорели.       Деревня не была большой, дом Юммы находился почти в самом её центре, но из-за того, что мы с Тео добирались до леса огородами, периодически прячась от разбойников, до леса добрались, когда на землю опустились сумерки. В деревне уже было не так шумно, как днём, слышались плач омег и детей, да треск от рушащихся построек.       Добрались до крайнего дома — это, кстати, был мой дом. Его не подожгли, верно рассудив, что здесь никто не живёт, и мы с Тео спокойно прятались за покосившимся от времени сараем. Около леса стояло несколько разбойников. Вернуться обратно тоже не было возможности, оттуда слышались разговоры и смех альф. Надо бы перейти через дорогу, но тогда точно попадёшься на глаза разбойникам.       Все-таки пришлось вернуться в соседний огород и отойти в глубь поля, подальше от двора, прячась за кустами смородины и колючего крыжовника. Потом просто опять перелезли через забор и, быстро перебежав пыльную дорогу ближе к реке, добрались до кромки леса. В тени деревьев прятаться стало легче. — Здесь тоже надо быть осторожными, — альфа говорил шёпотом. — Разбойники знают, что многие бежали в лес. — Ты думаешь, они станут рыскать в лесу? Они и так много кого увели, а уж сколько они ограбили домов... — Не знаю, может, и не будут, но лишняя осторожность не помешает, — Тео выглянул из-за ствола берёзы, глядя в сторону деревни. — Пошли.       Сначала мы прошли берёзовую рощу, проходили много кустов с жёлтой листвой, и я чувствовал себя в некой безопасности, потому что здесь можно было легко спрятаться, потом лес сменился с лиственного на хвойный, и хрупкое чувство безопасности пропало. В лесу темнело ещё раньше, чем в деревне. Мы шли и шли, было неприятно ступать почти босыми ногами по хвое, к тому же стало холодно. Я был лишь в одной серой свободной рубашке и штанах. Тео был одет примерно так же и не жаловался, я следовал его примеру.       Не знаю, сколько мы так прошли, когда перед самым нашим носом появились двое здоровых альф, спрыгнув с ветвей деревьев. Я даже не думал наверх смотреть, неужели они давно там сидели? Или мы просто шли так громко, что они успели подготовиться к нашей встрече. — Ого, смотри, какие красавцы хотели от нас уйти, — один из них жадно разглядывал нас своими ярко-жёлтыми глазами. — Молоденькие, — другой альфа крутил верёвку в руках.       Разбойники глумливо посмеивались, глядя на нас. Тео закрывал меня собой, в то время как мы отступали от двух громил. Вдруг он наклонился и, захватив горсть из огромного муравейника, кинул в глаза альфам. Развернувшись ко мне, закричал: — Бежим!       После того как бандиты отфыркались от прилетевшего сора (произошло это быстрее, чем я на то надеялся), они кинулись за нами, матерясь на чем свет стоит. Тео дёрнул меня за руку и утащил вбок, спрятавшись за огромным валуном. Страшно. Грудь поднимается в такт моему частому дыханию. Бандиты потеряли нас из виду, но стали рыскать между деревьев в поисках. Такими темпами они скоро нас обнаружат. — Беги к скалам, ты там сможешь спрятаться. Даже если они тебя найдут, то достать не смогут. Ты же мастер залезать в укромные местечки, — Тео похлопал меня по растрепавшимся волосам. — А как же ты? — А я их отвлеку. Тем более я бегаю быстрее, чем ты, мне будет легче убежать одному, а ты на это не способен.       Тео был абсолютно прав, бег — слабая наша сторона, мы мастера прятаться, и я вяло качнул головой, соглашаясь с его планом. Альфа довольно заулыбался. — Вот и молодец.       Он взял моё лицо обеими руками и легко чмокнул в губы. Я зарделся. Хорошо, что уже темно и он меня не видит. Это мой первый поцелуй. Альфа ещё немного посмотрел на меня, мягко улыбаясь, а потом выскочил из укрытия. Отбежав на какое-то расстояние, Тео громко крикнул, привлекая к себе внимание, на ходу снимая одежду. — Эхе-хей!       Когда разбойники кинулись за ним, он перекинулся в большого пса песочного цвета и ловко запетлял между деревьев. Альфы, зарычав, тоже стали скидывать с себя вещи.