imagine your love story

      Первый снег коснулся земли. Ветер сменил свое направление, принося в город морозы. Вот уже из года в год стоит белой пелене перекрасить мир, я получаю письмо. В эту ночь, осторожно прикрыв за собой дверь, я поднялась на крышу, кутаясь в серый свитер. Снежный вихрь тут же заплел волосы, сдувая серебряную насыпь с конверта. Он лежал там же, где и все прошлые года. Всякий раз трепетное ощущение все больше охватывало меня и влекло. Влекло туда, откуда приходят эти белоснежные конверты, влекло к тому, кто пишет эти строки. Ровно в тот же час. Ровно в тот же день — с первым снегом. Меня манило за тот горизонт, которого казалось больше нет. Во мне зажигалась надежда, которую мир потерял. Мое сердце билось от этого безликого голоса, являвшегося ко мне с чистым и свежим снегом, приходящего в сны и мысли. «Дорогая моя, Т/И. Близиться час нашей встречи, но, боюсь, мы оба не будем об этом знать. Каждый день дается мне все труднее. Это игра в двух плоскостях, либо конец, либо начало. Но я верю, как надеюсь веришь и ты. Я верю и даже сам не знаю во что. Часто я думаю, что же ты скажешь мне, поймав мое лицо в толпе народу? И готовлю себя к тому, что ты можешь промолчать. Я записал все эти письма задолго до того, как исчез и вместе с этим исчезла твоя память. Отчасти, я виноват в этом, но это был вынужденный шаг, чтобы облегчить все то время, на которое ты осталась одна. Я знаю, внутренним взором ты всегда смотришь на ту оранжевую полосу рассвета и видишь там нас. Я знаю, ты мечтаешь покорять мир и впитывать каждую его часть. И я знаю, что это кануло в лету. Но ты не должна отчаиваться. Никогда. Однажды мы обязательно встретимся вновь, я это тебе обещал. Я обещал, что ничего не забуду и расскажу тебе. Если через три дня ты не встретишь меня, то найди на крыше отломанную плитку. В ней лежит коробка. Там будут ответы на все вопросы, но прошу, сперва дождись.» Записка была короткая, в конце почерк читался плохо и становился неаккуратным, словно тот, кто писал торопился. Я спрятала конверт, спускаясь к себе и всеми силами пытаясь не заглянуть под плитку. Мне хотелось ускорить время, отмотать пленку в те дни, канувшие в забвение. Что-то непередаваемо важно отсутствовало в жизни, и я явно ощущала это. Ночь выдалась бессонная.       Третий день привел под нашу крышу новый ребят. В столовой было шумно, как и всегда. Охранники строго стояли по углам. Новеньких всегда было просто найти в толпе. Неуверенные, быстрые движения, недоверчивые и хаотичные взгляды, сканирующие всех и все вокруг. Быть может, они будут правы и здесь никому нельзя доверять. На секунду я задумалась, можно ли довериться мне. Легко рассуждать о нелегкости тех, кто прибыл сюда, но быть по ту сторону отнюдь не белая полоса. Я наблюдала за ужином, старательно пытаясь ощутить что-то нутром от новых лиц, но было совершенно пусто. Цинизм выбила жизнь уже давно, я смотрела на них не как на эксперимент и всякий раз сердце мое сжималось под гнетом вины. Что-то всегда меняется в нас, ломается, рушится и строится заново. Можно ли создать рай на руинах, я не знаю. Никто мне не даст ответ на этот вопрос. Или почти никто. Быть может тот незнакомец гораздо ближе, чем кажется. Все никак я не могла отделаться от чувства важности найти его, приблизиться хоть на миг к тому, кто все это время, словно ангелом-хранителем, накрывал меня в бури. — Эй, Ньют, — Томас щелкнул пальцами перед глазами друга, — ты куда смотришь? Блондин рассеяно потупил взгляд в тарелку с бесформенным пюре, — забудь, — отмахнулся он, — показалось. — Если ты уже приметил себе девчонку, то ты меня удивляешь. Скромняга, — хмыкнул Котелок. — Вам не кажется, что у нас одна цель — выяснить, что здесь творится. — Вставил невозмутимо Ньют, — и это все, что меня волнует. — Или почти все, — не унимался Фрайпан, — кстати, неужели вы считаете, что эта стрепня вкуснее моей? Я качнулась, хлопнув в ладоши, начиная представлять, как глупо выглядит вся эта история. Может, я уже давно сошла с ума. Однако, ничего не бывает зря. Темноволосый парень больно странно начал себя вести. Я сощурилась, заходя в столовую. Он приставал к охранникам. Наверняка, пытается стащить пропуск. — Не в этот раз, дружок, — хмыкнула я. — Прямо сейчас шаг назад, — позади новоприбывшего раздался звук заряженного пистолета. — Знаешь в чем разница между мной и этим охранником? Я тебя убью. Конечно, я бы его не убила, но только это может пугать тех, кто сделал все, чтобы выжить. — Эй, Томас, отойди, — со скамейки поднялись еще двое. — Здесь любят порядок, парень, тебе лучше это принять сейчас, — отозвалась я, смотря как медленно он поднимает руки. — Отлично, Томми. — В следующий раз подумай получше, — я улыбнулась так дружелюбно, как этого позволяла обстановка. Неожиданно передо мной возник высокий блондин. Пшеничные волосы прядями падали ему на глаза, он поправил белый джемпер, закатав рукава. Меня пробило током. Голова закружилась и туман словно окутал комнату, мигающую оранжевым от ламп. — С тобой все в порядке? — Спросил он, нахмурившись. — Мне…я… — я развернулась, поспешно убирая оружие и уходя. Я почти бежала к этой плитке, сердце стучало в висках, пока я поднималась по лестнице и разгребала снег с каждой кривой перекладины. — Вот оно, — поранив палец, я все-таки добралась до коробки. — Я точно работаю на нервной работе, поэтому тронулась умом. В коробке лежало фото. Потрескавшееся и еле цветное. Он и я как одно целое в каком-то кафе, попивая коктейли со взбитыми сливками. Неужели это единственный осколок от былого счастья? Слезы подступили к моим глазам. Разве может быть так, что когда-то я была не одна и когда-то собственноручно отправила его туда? Нет и еще раз нет. Снег выл и витал вокруг, я зажала рот рукой, не сдерживая горечь, сжавшую горло. Под фото лежали кулон в виде песочных часов — знак бесконечности, подумала я, надев его на шею. Быть может, в этом мире осталось еще что-то вечное, а может легко выдать желаемое за действительное.       Не знаю, сколько я просидела на крыше, смотря на это фото, но я ощутила весь спектр эмоций. Желание исправить ошибки прошлого и снести все это здание боролись во мне. В корпусе прозвенел отбой. В лабораторном корпусе было пусто. Мне понадобилось всего пара минут, чтобы найти нужную информацию. А5. Клей. Легкая тень улыбки скользнула по лицу. Я постучала в металлическую дверь комнаты, в которой их разместили. Голоса за ней затихли. — Я не буду никому угрожать, я просто хочу помочь. — Зачем тебе это? — Тот самый Томас пропустил меня внутрь. — Это не имеет значение. — Я присела на кровать, стараясь ни на кого не смотреть. Кажется, мое лицо было красным от слез и мороза, но я не переживала за это, — я хочу сделать то, на что когда-то у меня не хватило сил. — Это исповедь? — усмехнулся один из них. Он не сделал мне больно, хотя и на это имел право. — Я разделяю эту ненависть. Но все сложнее, чем вы можете думать. Ньют слушал меня, слегка сведя брови к переносице. Я хотела показать ему фото, достать все письма, но страх сковал все внутри. — У меня есть личный мотив вам помочь. — В твою добродетель я поверю так же, как в то, что я черепаха. — Погодите. — Ньют подошел ко мне, — где ты это взяла? — Он достал из-под кофты такие же часы. — В коробке, там, где ты это оставил. — Слезы предательски окутывали взгляд, я отчаянно цеплялась за попытки быть сильной. — Я? Слишком много случилось за сегодня, — юноша сел напротив. По нему сложно было сказать, что творится внутри, о чем он думает и что испытывает. Я видела лишь боль потерь и жажду жизни, но так теперь выглядят все. -В конце концов, ты приставила пушку к моей голове. — Это было в прошлом и, согласись, по делу, — отмахнулась я. — Я хочу посмотреть ту коробку, — голос Ньюта был хриплым. — Если все, что творится можно объяснить этим, я имею право знать. — Я расскажу. Мне нечего скрывать. Наедине, — осторожно добавила я, на что парень согласился, выходя со мной из комнаты. — Если это девчонка Ньюта, то я в шоке, — присвистнул Фрайпан, — боевая. Мы поднялись на крышу. Там было мое тайное убежище, и я знала, что среди серого неба и снега нам ничего не угрожает. Это и были мы. Ньют долго смотрел на фото, проводя по нему огрубевшими от работы пальцами, губы его дрожали. — Я получала письма, думаю, от тебя. Каждый раз с первым снегом. Он смотрел на меня потерянным взглядом, а снежинки медленно ложились на непослушные волосы, — прошу, расскажи. — Я не помню ничего. — Мне стало больно от этого, от того, как легко отобрать у человека его самого. Стоит лишь забрать его память, и он станет новым, чистым листом, поддающимся и пластичным в чужих руках. — Как и все, я попала в большую ловушку, как волк в овечий шкуре, — я горько усмехнулась, — все то время я работала здесь и не подозревая, что в моей жизни был ты. Моя память исчезла лишь в этот период и все смешалось так, что я не чувствовала пробела. — Зачем мы здесь? — Чтобы уйти. Вам нужно уйти. Но уходить некуда, Ньют. Возможно, здесь будет безопаснее. ПОРОК руководствуется благими целями по дороге в ад. — Кажется, ты и сама запуталась. — По-доброму отозвался он, крутя в руках песочные часы, — я берег их с первого дня, — он поправил волосы, — чувствовал в нем какую-то важность и надежду. Я был уверен, мне есть куда вернутся. — Мне жаль, — я отвернулась от него, вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Ты не в силах что-либо поменять, — его рука легла на мое плечо, — но ты дала мне веру. Не многим так повезло. — Боюсь, что это иллюзия прошлого, нам всем хочется быть нужными и счастливыми. — Что нам делать? — О, Ньют. Если бы я знала, я бы тебе ответила. Там полно зараженных или обездоленных, здесь вы все — пешки в большой игре по спасению мира. То и то стоит на крови. — Что будешь делать ты? Я молчала. Что можно сделать, будучи подвешенной ногами и ощущая головой землю? А именно так я себя видела сейчас. Мы были рядом, но были так далеки и на обломках прошлого, которого даже нет внутри нас, что-то построить невозможно. У нас не было на это времени. — Если вы уйдете, то уходите прямо сейчас. ПОРОК не сдастся, но я буду верить, что вы победите и выживите. — Мне не хочется оставлять тебя. После стольких лет. — Ньют, мы изменились. Я не знаю что нас ждет, чтобы рискнуть и уйти с вами. — Но так ты обретешь людей и быть может, мы заново обретем друг друга, а здесь ты останешься одна. Мои письма закончились, пора тебе уже взять авторство в свои руки. — Он улыбнулся.       В ту ночь мы сбежали. Началась новая глава моей жизни и всякий раз любые раны зацветали, когда мы садились рядом у костра, пуская в долгие разговоры, переплетая руки, сплетая судьбы. Они действительно превратились в одно целое в ту роковую ночь, когда, вернувшись к зданию ПОРОКА, туда, откуда все взяло свое начало, наша книга закончилась. Для кого-то это покажется грустным и скомканным, но человеку нужен человек. Иногда без него не нужна и жизнь. В ту ночь тоже шел снег.