Когда мир катится в пропасть

      Этим утром Санса чувствовала себя значительно лучше. Сегодня она впервые не видела во сне отца, хотя тяжелое, гнетущее чувство, казалось, навеки поселилось в ее душе, не отпуская ни днем, ни ночью. Вполне возможно, организм начал адаптироваться к постоянному стрессу. А может, сыграл свою роль вчерашний легкий ужин, о котором неожиданно позаботился Пес. Вчера, когда он поспешил скрыться за дверью, перед этим напугав ее до безумия своим внезапным вторжением, Санса долго колебалась, стоит ли притрагиваться к еде. С одной стороны, она принципиально не хотела пользоваться милостями своих врагов, с другой — сомневалась, стоит ли ей записывать во враги Пса. Да, он служит Ланнистерам, но не похоже, чтобы он лично желал ей зла. Скорее наоборот… Но голод дал о себе знать, поэтому она решила не артачиться и съела все, что Пес принес.       Сегодня она собралась гораздо быстрее, чем вчера. Посомневавшись, стоит ли ей выехать из дома заранее и подождать начала занятий в пустой аудитории, она все же решила, что стоит — уж лучше там, наслаждаясь мнимой свободой до прихода навязчивой Мареи, чем здесь, в этих давящих со всех сторон тюремных стенах. Подхватив сумочку и футляр со скрипкой, она осторожно нажала на ручку двери. Было не заперто. Очевидно, Пес успел отомкнуть дверь, когда она была в душе и не могла этого слышать.       — Доброе утро, — поздоровалась она, бегло окинув взглядом громадную фигуру и стараясь не смотреть в изуродованное лицо телохранителя.       — Вам видней, — хмуро ответил тот, закрывая дверь на ключ, и Санса почему-то почувствовала обиду.       Разве ему сложно соблюдать обычные человеческие приличия? Обязательно, что ли, отвечать на приветствие издевкой?       Не говоря больше ни слова и не оборачиваясь, она направилась по коридору к лестнице.       На парковке ждала та же самая машина, что и вчера, но когда Пес услужливо открыл перед ней заднюю дверь, и Санса умостилась на сиденье, на нее пахнуло запахом кофе и свежей выпечки: рядом с ней стоял бумажный пакет, похожий на тот, в котором он вчера принес ужин.       Санса растерянно заглянула внутрь — действительно, бумажный стаканчик с латте и круассан. Чтобы разрешить сомнения, она дождалась, пока Пес сядет на водительское сиденье, и протянула пакет ему:       — Вы забыли…       — Нет, это вам. Завтрак, — ответил ей грубый хриплый голос.       Он даже не обернулся, чтобы взглянуть на нее. И в зеркале заднего вида она тоже не смогла поймать его взгляда.       Машина тронулась, а Санса продолжала колебаться. Как расценивать этот его поступок? Ведь Серсея запретила прислуге её кормить. Выходит, Пес снова проявил своеволие?       — Спасибо, — выдавила она из себя, уже зная, что не сможет отказаться от предложенного угощения, — пакет источал волшебные запахи.       Приехали они раньше, чем Санса успела расправиться с завтраком. Припарковавшись, Пес вышел из машины, приоткрыл дверцу с ее стороны и деликатно отошел в сторону, чтобы не мешать. Санса оценила жест и не спеша насладилась все еще теплым кофе — до начала занятий оставалась уйма времени, и можно было никуда не торопиться. У Пса, как она понимала, никаких важных дел тоже не было, поэтому угрызений совести за эти несколько лишних минут спокойствия она не испытывала.       Покончив с завтраком, Санса с сожалением выбралась из машины. Утро было пасмурным и довольно прохладным, поэтому она зябко поежилась в своей легкой трикотажной кофточке. Следовало бы уже одеваться потеплее: последние недели уходящего лета могли преподносить неприятные сюрпризы.       Возле машины она замешкалась, не зная, стоит ли ей поблагодарить немногословного Пса за неожиданный завтрак еще раз или это будет перебор. Но вспомнив слова матери о том, что благодарности много не бывает, все же решилась:       — Спасибо вам…       Приличия ради она подняла глаза, но посмотреть смогла лишь в область его шеи, так как лицо по-прежнему сильно пугало ее.       — Не стоит, леди Старк, — неприязненно, как ей показалось, произнес скрипучий голос Пса. — Лучше скажите, есть ли у вас деньги, чтобы пообедать.       — Есть, — солгала она после некоторого колебания. — Все в порядке. Сегодня у меня занятия до двух.       И направилась было ко входу в консерваторию, но вдруг сильная мужская рука перехватила ее запястье.       — Посмотри на меня, девочка, — велел он, и она испуганно повиновалась, заставив себя поднять на него глаза. — Не надо мне лгать.       — Я не лгу… — взгляд ее расплылся, а голос вдруг осип от страха, но возмущение слегка придало ей смелости. — Отпустите меня, мне больно…       Ей действительно было больно — он крепко сжимал запястье и, видимо, не осознавал этого. Впрочем, ее слов хватило для того, чтобы он разжал пальцы. Не прощаясь, Санса быстро отвернулась и поспешила в здание, потрясенная неожиданной бестактностью телохранителя. Мысли хаотично метались в голове — она не знала, как расценивать произошедшее. Он тайком от Серсеи носил ей еду, но все же перешел границы, позволив себе прикоснуться к ней, да еще так грубо… И эти его слова… Какое он имеет право говорить с ней в таком тоне?       Что-то еще, связанное с Псом, не давало ей покоя, но она пока не могла уловить, что. Размышления о телохранителе и его поведении заняли все ее время до начала занятий, и прозвеневший звонок Санса встретила с внутренним облегчением.       ххх       Сандор был зол на себя. Он понимал, что совершает ошибку за ошибкой, нарушая установленные работодателями правила, но не мог поступить иначе. Видеть, как издеваются над беззащитной девушкой, хрупкой и нежной, которая так красиво поет и проникновенно играет на скрипке, было невыносимо. Понимал он и то, что пугает ее — она ни разу по доброй воле не подняла на него глаз, даже когда пыталась выдавить из себя все те любезности, которым полагалось быть в арсенале каждой благородной девицы. Сандор хорошо видел панический ужас, охвативший ее, когда вчера вечером вошел в комнату. Он кожей чувствовал, как она внутренне сжимается в его присутствии, следовал ли он за ней, сидел ли впереди на водительском кресле…       Очередную ошибку он совершил, когда позволил себе спросить ее о деньгах. Он был уверен, что Серсея не стала бы снабжать пленницу наличными, раз уж решила лишить ее еды. И он слышал, как Санса упоминала о том, что ее личные вещи ей не вернули. Так откуда у нее деньги? Он всего лишь хотел помочь, терзаясь собственным бессилием, но это вышло у него так же неловко, как и все, что он делал в ее присутствии. Не рассчитал силу, причинил ей боль, не смог проявить простой человеческой вежливости, и она испугалась еще больше. Казалось, что бы он ни сделал, становилось только хуже.       Что ж, по крайней мере, благодаря ему она не умрет с голоду.       Утешив себя этой мыслью, он неспешно прогулялся к кофейному киоску, ведь свой завтрак, выданный ему кухаркой, он отдал Сансе. Вспоминая утренний эпизод на кухне, Сандор невольно улыбнулся: изумление на лице девушки, когда он заказал сладкий латте, а не двойной эспрессо, доставило ему извращенное удовольствие. Сам он, конечно, любил крепкий кофе без сахара, но сильно сомневался, что Сансе такой напиток пришелся бы по вкусу.       Прихлебывая обжигающий кофе, Сандор побрел обратно к машине, но остановился на полпути: у машины его ждал гость, видеть которого ему хотелось меньше всего.       — Чего тебе на этот раз, Мизинец? — грубо бросил он вместо приветствия, досадуя, что кофе сразу потерял свой вкус. — Я сделал все, как ты и хотел.       — И тебя с добрым утром, Клиган. Ты думаешь, у меня есть какие-то претензии? Твоей работой я доволен, ты молодец.       Сандор почувствовал, как его перекосило, а обожженная сторона лица нервно задергалась.       — Тогда зачем ты здесь? — он скрежетнул зубами.       — Есть новое дело. Только не надо гримасничать. Я не девица, меня этим не прошибешь.       — Какое еще дело? Я ведь на работе.       — Не смеши меня. Это не работа, а так, хобби. Ведь я прав? Шикарный дворец, дорогие тачки, красивая девушка… Ведь тебе все это нравится, а, Пес? Особенно девушка…       Сандор промолчал — на провокации он больше поддаваться не собирался. Мизинец сам скажет, что ему нужно, если захочет.       Бейлиш выдержал картинную паузу, хитро щуря зеленоватые глаза, но все же в молчаливом противостоянии сдался первым и подошел к Сандору вплотную, пытаясь дотянуться до его уха.       — Заказчику нужен Кхал Дрого.       — Шутишь? — вспылил Сандор. — Когда мне этим заниматься? Серсея приказала мне глаз не спускать с девчонки.       — Да вот прямо сейчас. Съезди во дворец, возьми свою машину, понаблюдай за целью. Торчать под окнами консерватории нужды нет, за Сансой там приглядывают.       — Но мне надо быть здесь в два…       — Не надо.       — Не понял?..       — Я сам ее встречу, и мы поедем на съемки. Заберешь ее оттуда уже вечером, время и адрес я тебе скину.       — Но Серсея…       — Серсею я беру на себя. И лучше тебе помнить, кто твой настоящий работодатель, — многозначительно подмигнул Бейлиш. — С заказом надо справиться до конца этой недели, потом Кхал собирается в турне. Времени у тебя предостаточно — сегодня и в четверг Санса будет занята на съемках до самого вечера, а в среду и пятницу у нее дополнительные занятия с преподавателем в консерватории.       Сандор вздохнул. Отпираться было бессмысленно — он все еще сидел у Мизинца на крючке.       Пришлось выполнять.       К концу дня он понял, что с Дрого сложностей не возникнет: передвигался Кхал лишь между домом, избирательным штабом и офисом своей жены Дейенерис Таргариен, у него практически отсутствовала надежная охрана, а самое любопытное — кандидат в президенты обожал давать публичные интервью прямо на улице. Белозубо улыбаясь, смуглый брутальный дотракиец охотно позировал перед камерами, много шутил, отпускал комплименты журналисткам, сулил вестеросцам богатое и безоблачное будущее. Не хватало разве что обещаний вечного лета и порабощения Эссоса. Сандор вполне мог понять, почему он так нравится электорату.       И почему он так не нравится заказчику, кем бы он ни был. Хотя по тому, что заказчик предпочитал избавляться от сильных претендентов на президентский пост, Сандор подозревал, что тот глубоко погружен в политику и расчищает путь для самого себя. Но кто это мог быть? В претендентах остались, кроме уже заказанного Кхала Дрого, старый лорд Уолдер Фрей, которого никто не воспринимал всерьез, разве что как объект для потехи, северянин Русе Болтон, мало известный широким массам и не добиравший пока в рейтинге до базовой отметки, внушающий скорее опасение, чем уважение Бейелон Грейджой, о котором ходили жуткие слухи, и какой-то не знакомый Сандору лорд из Долины Джон Ройс. После смерти Роберта Баратеона ни один из них не мог тягаться с Дрого в рейтинге. Правда, недавно было объявлено о том, что Серсея Баратеон будет участвовать в гонках вместо своего мужа, и ее рейтинг имел неплохие шансы подняться. И еще поговаривали, что вице-губернатор Дорна Оберин Мартелл не прочь побороться за президентскую должность. Но немного изучив Серсею, Сандор с трудом мог предположить, что за этими убийствами стояла она, а Оберин объективно имел низкие шансы, как представитель мятежного региона, поэтому ему в любом случае рассчитывать было не на что.       К вечеру, после целого дня наблюдений, план у Сандора уже наметился. Завтра утром он отвезет Сансу на учебу, съездит домой за винтовкой и снимет цель.       К назначенному месту, которое Мизинец указал в смс-ке, Сандор подъехал заранее — около девяти вечера. Сансу следовало ожидать к десяти, но вышла она на полчаса раньше и очень расстроенная на вид. Заметив Сандора возле припаркованной прямо у входа машины, она без всякого стеснения подняла на него голубые глаза и сердито спросила:       — Почему вы не дождались меня возле консерватории? Я же вам сказала, что выйду в два!       Сандор слегка опешил от напора, которого никак не ожидал от трепетной пташки.       — Лорд Бейлиш сказал, что заберет вас на съемки… — попытался он оправдаться, чувствуя себя мальчишкой-двоечником перед строгой учительницей.       — Какое вам дело до того, что сказал Бейлиш? Вы работаете на него или на леди Ланнистер?       — Ну… леди Ланнистер…       — Разве она не велела вам меня охранять? — Глаза, подобные голубым топазам, метали сверкающие молнии, что совершенно не вязалось с романтическим образом Сансы.       — Да, но лорд Бейлиш сказал, что с ней он договорился… И что мне следует уехать.       — А вы и рады стараться! — возмущенно воскликнула взъерошенная пташка, потрясая перед его носом футляром со скрипкой. — Вы такой же, как они все!       Не дожидаясь ответа от недоумевающего Сандора, она раздраженно прошествовала к машине и остановилась у двери, нарочно глядя в противоположную от него сторону. Сандор пожал плечами и открыл дверцу. Лишь после этого она села в салон. Ох уж эти истеричные девицы и их церемониал… Сандор с теплой ностальгией вспомнил Нелли, которая никогда не закатывала истерик и со спокойным достоинством воспринимала любые невзгоды. Но за плечами Нелли годы и опыт, а эта девушка еще так юна и совсем не знает жизни…       По пути во дворец пташка не проронила ни слова, хотя он слышал за спиной ее гневное сопение. И лишь когда он припарковался, собираясь выйти из машины, девица изволила одарить его еще одной фразой:       — И не вздумайте впредь носить мне еду. Я от вас ничего больше не приму.       Должно быть, фраза выглядела убийственно в ее глазах, и Сандору впору было усмехнуться… если бы она не ударила так больно по его самолюбию. Седьмое пекло, девчонка-пленница угрожает своему тюремщику, подумать только! Да еще чем?! Собственной голодной смертью!       В молчании провожая ее до покоев, Сандор уже в какой-то степени готов был понять Серсею в ее методах усмирения строптивых пташек.       Завершая сей чудесный день, Санса постаралась погромче хлопнуть своей дверью.       Сандор в долгу не остался: закрыл ее на ключ снаружи, прошел в свою комнату, не раздеваясь, рухнул на кровать и откупорил припасенную бутылку виски. Отсалютовав собственному малоприятному отражению в зеркальном шкафу напротив, он сделал большой глоток прямо из горла и заставил себя не обращать внимания на доносившиеся из-за тонкой стенки пташкины рыдания.       Что там сказал Мизинец? Не работа, а хобби? Иные бы его забрали! Почему-то вместо полагающегося райского блаженства Сандор ощущал себя будто в самом настоящем пекле.       ххх       После дневного звонка Бейлиша Серсея ощущала смутную тревогу. Да, он, конечно, был по обыкновению вежлив и рассудителен, когда просил у нее разрешения забрать Сансу на съемки после занятий, и она не сумела найти обоснованного предлога для отказа, но после вчерашнего разговора с Джейме ей хотелось бы максимально ограничить общение Сансы с Бейлишем.       Конечно, он резонно мотивировал свою просьбу тем, что в производство клипа вложены деньги в расчете на будущие доходы от проката, и Серсея, как деловой человек, вполне могла это понять. И все же… интуиция подсказывала ей, что надо ускорить свадьбу Сансы с Джоффри и держать ее подальше от загребущих рук Петира.       И еще надо бы получше прощупать этого телохранителя, Клигана-младшего. Действительно ли можно на него положиться? С одной стороны, это ведь Бейлиш порекомендовал его, значит, он вполне может оказаться подсадной уткой, если Петир и вправду ведет двойную игру, и все это не плод воображения Джейме. С другой стороны, родной брат Клигана, Григор — правая рука ее отца. В его преданности отец не сомневался, и Серсее очень хотелось бы надеяться, что Сандор будет столь же верен ей, как и Григор — Тайвину.       Она попросила прислугу сообщить ей о возвращении Сансы и ее телохранителя, а дождавшись, тут же послала за Псом.       Клиган явился незамедлительно. Несмотря на то, что он остановился на почтительном расстоянии от нее, у самого порога, Серсея, обладающая чутким обонянием, уловила исходящий от него легкий запах спиртного. Хотя внешне и не скажешь, что он навеселе.       — Ты пил? — Серсея сморщила нос, давая понять, что ей это неприятно.       — Я думал, что мой рабочий день закончен, — ответил на это Клиган, демонстративно глядя на часы.       — И, тем не менее, я бы предпочла, чтобы люди, обеспечивающие безопасность в этом доме, сохраняли ясность рассудка.       — С ясностью моего рассудка все в порядке, — сдержанно отвечал телохранитель.       Серсея была слегка заинтригована. Раскусить этого человека у нее пока не получалось. Он не испытывал должного почтительного страха к ней как к работодательнице, подобно остальному персоналу. Те немногие ответы, которые она от него слышала, балансировали на грани дерзости, но вменить ему в вину неуважение к себе она тоже не могла. От него веяло какой-то странной уверенностью, которая и раздражала, и привлекала ее одновременно.       — Почему ты не перезвонил мне сегодня, когда Бейлиш решил перехватить Сансу?       Телохранитель пожал плечами.       — Он сказал, что с вами все согласовано.       — И ты поверил?       На мгновение ей показалось, что она увидела в его глазах растерянность, и ей это понравилось.       — Я уволен? — спросил он после недолгого молчания.       Его голос, несмотря на отвратительный скрежет, был низким и спокойным и действовал на Серсею странным образом — ей нравилось его слышать. А он умеет держать себя в руках — полезное качество. Серсея откинулась в кресле, привычно покачивая под столом ножкой и пытаясь разобраться в собственных ощущениях.       — Пока нет. Но на будущее, прими к сведению, что твой босс — я, и любое, даже самое незначительное отклонение от инструкций ты должен согласовывать со мной.       — Как прикажете, миледи, — ответил Клиган, и от его голоса в груди у Серсеи приятно защекотало.       — Как твоя подопечная? Хорошо себя ведет? Не упрямится?       Клиган повел мощными плечами, и Серсея вдруг поймала себя на мысли, что предпочла бы увидеть его без пиджака, скрывающего рельеф его тела.       — Я отвожу леди Старк в консерваторию и обратно. Мы не разговариваем. Никакого упрямства с ее стороны я не вижу. Мне показалось, что вчерашние съемки пришлись ей не по душе. И еще мне кажется… что она плохо питается.       Теперь Серсея взглянула на Пса с подозрением. Неужели он в курсе холодного противостояния между ней и Сансой? И если так, не значит ли это, что он намеревается оспаривать ее решения? Видимо, этот тип не так прост, как кажется. Несколько секунд она боролась желанием осадить его, чтобы не вмешивался не в свое дело… С другой стороны, если она и вправду хочет сделать из него послушного цепного пса, иногда стоит быть и поласковей.       — Спасибо за информацию, я приму ее к сведению. А сейчас, будь любезен, приведи ко мне Сансу, я хочу с ней поговорить.       Клиган замешкался, и это Серсее не понравилось.       — Мне кажется, она уже легла в постель…       — Тоже мне, причина… да она из нее не вылезает. Ты намерен спорить со мной?       — Нет, миледи, — на этот раз Клиган подчинился и вышел, слегка наклонив голову в дверном проеме.       «Хорош, — подумала Серсея. — Если бы не этот его ужасный шрам…» Впрочем, что ей за дело до его шрамов? Их пугаются только глупые курицы вроде Сансы. Она же — женщина опытная и понимает, что достоинства мужчины заключаются вовсе не в красоте лица.       ххх       В душе Арья мылась непривычно долго для себя. Конечно, она чувствовала себя слишком грязной после трех дней скитаний и ночевок под открытым небом, но мыться она никогда не любила, считая это занятие глупой тратой времени. В привычку вошло обмываться в душе после тренировок и переодеваться всего за несколько минут, чтобы не сидеть потом до ночи над ненавистными эссе по истории или сочинениями по общему языку.       Но сегодня она мылась с особой тщательностью и вниманием к деталям, максимально растягивая время, пока Джендри не постучал в дверь уборной:       — Эй, русалка! Если ты выпустишь всю горячую воду, мне придется мыться холодной!       — И что? Боишься задницу отморозить? — грубо огрызнулась Арья, стараясь перекричать шум воды.       Но кран все-таки закрыла. Вздохнув, она кое-как постирала затасканную, бывшую когда-то белой майку, сейчас больше напоминающую половую тряпку, и короткие джинсовые шорты, облачившись в застиранный гостиничный вафельный халат до колена.       Выйдя из душа, она встряхнула мокрыми волосами, разбрызгивая вокруг себя капли, и Джендри, карауливший у двери, отпрыгнул и чертыхнулся.       — Ты прямо как собака трусишься…       — Боги, как можно быть таким неженкой? — хохотнула Арья. — А с виду и не скажешь.       — Сама ты неженка, — буркнул Джендри и занял свою очередь в душе.       Делать было решительно нечего. Обычно, когда она ездила на соревнования, в гостиницах первым делом разбирались вещи, но сейчас вещей у нее с собой не было, лишь полупустой рюкзак. Стоило бы вымыть и расчесать Нимерию, но та спала, и мыться вряд ли захочет, а расческу Арья купить не додумалась.       Поэтому она включила телевизор и легла на левую половину кровати, ближе к окну, натянув единственное одеяло до подбородка. По телевизору заканчивалась какая-то сопливая мелодрама — Арья даже на последних минутах разгадала, в чем была соль незамысловатого сюжета и перекривила главную героиню, до одури похожую на Сансу, которая на коленях умоляла какого-то говнюка не покидать ее и клялась в вечной любви до гроба.       Когда пошли титры и рекламный блок, Арья полистала телефонный справочник городишка, до смешного тоненький — почему-то снова захотелось пиццы. Но в справочнике обнаружились только две пиццерии, и обе они отказались делать доставку после девяти часов вечера.       В сердцах пожелав обеим пиццериям разориться, Арья бросила трубку и уставилась на улыбающееся с экрана лицо темнокожего иббенийца, демонстрирующего белоснежные зубы и утверждающего, что имеет такие исключительно благодаря новой зубной пасте из Мира.       Из душа послышался душераздирающий вопль, разбудивший Нимерию — та приподняла голову и навострила уши, глядя в сторону душевой. Вскоре показался наполовину мокрый и еще более хмурый Джендри, на ходу завязывающий пояс халата, полы которого доходили ему чуть ниже середины бедра.       Его мускулистые ноги, покрытые темной порослью, выглядели так забавно из-под пол короткого вафельного халата, что Арья расхохоталась в голос.       — Чего ржешь? — буркнул Джендри, неловко перетаптываясь на месте босыми ногами. — Все-таки выпустила горячую воду, мать твою растак, меня чуть судорога не хватила…       — Прости, — Арья подавила очередной смешок и деликатно уставилась в телевизор, делая вид, что заинтересовалась рекламой.       — Жрать охота, — снова буркнул Джендри, несмело присаживаясь на противоположный край кровати.       — Тебе бы только жрать, — злорадно поддела его Арья, хотя сама только что разносила в пух и прах ленивые пиццерии. — У них тут ничего не работает после девяти, вот так-то.       Джендри невольно потер рукой живот и осторожно забрался под свой край одеяла. Арья покосилась на него и слегка отодвинулась, хотя между ними и так было по меньшей мере полметра.       По телевизору как раз запустили блок новостей — горячая подборка была посвящена громкому двойному убийству президента и его советника. На экране мелькали фотографии — жизнерадостный улыбающийся Роберт Баратеон и по обыкновению хмурый неулыбчивый отец. Его до боли знакомые серые глаза смотрели с такой печалью и укоризной, что у Арьи моментально испортилось настроение и навернулись предательские слезы.       — …Продолжается расследование самого громкого убийства века! Предварительные выводы следствия подтверждаются — рабочая версия состоит в том, что Эддард Старк, месяц назад нанятый президентом Робертом Баратеоном в качестве личного советника, не одобрял политических действий последнего, направленных на поддержание новой экономической реформы, продвигаемой премьер-министром Джейме Ланнистером, и вступил в открытое противостояние, завершившееся убийством президента прямо в больничной палате, где Эддард Старк оказался днем ранее в результате организованного на него неизвестными покушения. В момент убийства в больничной палате вместе с президентом находилась также его супруга, леди Серсея Баратеон, и ее телохранитель Григор Клиган, отменная реакция и профессионализм которого позволили предотвратить убийство первой леди страны. Эдард Старк, пытавшийся выстрелить в леди Серсею Баратеон, был убит ее телохранителем. Продолжается поиск причастных…       Арья в раздражении схватила пульт и выключила телевизор.       — Ты чего? Дай послушать! — возмутился Джендри.       — Что ты там не слышал? Сплошное вранье! — вспылила Арья, швыряя пульт на пол.       — Ты откуда знаешь, что вранье? — удивился Джендри.       — Знаю! — в сердцах крикнула Арья. — Потому что… знаю, и все.       Джендри пожал плечами.       — Какая-то ты дикая.       — Ой, можно подумать, ты у нас королевский отпрыск…       — Да чего ты взъелась-то?! — недоумевающе воскликнул Джендри, приподнимаясь на локте и глядя на взбешенную Арью. — Какое тебе вообще дело до всех этих президентов? Пусть себе хоть все перестреляются между собой…       — Замолчи, — прошипела Арья и отвернулась от него, уставившись на колышущиеся от ветерка оконные занавески.       Джендри послушно замолчал, и она еще долго слушала его сердитое сопение на другой половине кровати. Правда, до утра его все же не хватило — он вдруг завозился, и она почувствовала, что он подбирается слишком близко к ней. Что это еще за фигня?       — Слышь… Как тебя зовут-то?       Арья, не ожидавшая такого вопроса, прикусила губу. Хотя вопрос был логичен — они провели вместе добрую часть дня, и о Джендри она знала практически все, за исключением его группы крови и перенесенных в детстве болезней. А сама не сказала о себе ничего, помимо того, что идет на Север. Как минимум имя он имел право знать.       Первой мыслью было назваться Нимерией — именем древней принцессы, чьими подвигами и отвагой она восхищалась с детства. Но вспомнила, что Нимерией уже называла при нем собаку, да и сама Нимерия явно не поняла бы такого поворота.       Затем она попыталась лихорадочно перебрать в памяти подходящие имена подруг, но оказалось, что подруг у нее и не было никогда, а чужими именами ей называться вовсе не хотелось. Чего доброго, начнет Джендри вопить сдуру чье-то имя, а Арья лишь с пятого раза вспомнит, что назвалась им… Выбора нет, придется рискнуть…       — Арья.       — Арья… Чудное имя. Не слышал такого.       — Это северное имя. А ты не слышал, потому что ты южанин. И еще, потому что уши плохо моешь.       — Я нормально мою уши, — огрызнулся Джендри, и ей показалось, что он придвинулся еще ближе.       Пока Арья решала, отодвинуться ей на самый краешек с риском упасть с кровати или все же не стоит, рука Джендри легла ей на плечо.       — Слушай… это… прости. Я не хотел тебя обидеть… ну… с телевизором этим… просто сто лет уже не смотрел, не знал даже, что в мире творится… у старикана телевизора не было… ну, ты понимаешь…       Арья вздохнула.       — Понимаю. Ты меня тоже прости. Просто эта тема… политика эта… убийства… неприятна для меня.       Она спиной почувствовала, как энергично закивал в ответ Джендри.       — Это я тоже понимаю… Значит, мир?       Арья развернулась к нему и посмотрела на него с удивлением. Ведет себя как дошкольник, хоть и лоб восемнадцатилетний.       — Мир, — все же подтвердила она, не желая его снова обижать.       Джендри сквозь темноту, прорезаемую светом ночника, смотрел на нее своими синими глазами сверху вниз и привычно хмурил густые черные брови. Арья хотела было спросить, не собирается ли он просверлить в ней глазами дырку, когда он вдруг склонился к ее лицу и неловко прижался губами к ее губам.       От неожиданности брови Арьи взметнулись вверх, и в первое мгновение она растерялась, не зная, как реагировать. В следующую секунду руки зачесались дать ему тумака со всей дури, чтобы отбить охоту лезть с поцелуями, но его губы оказались такими приятно мягкими и теплыми… Он неумело прикасался ими то к верхней, то к нижней ее губе, и медленно водил по обеим, пока она не рассмеялась ему прямо в рот:       — Ну ты даешь, Бык!       — Что? — он слегка отпрянул и, кажется, опять обиделся.       — Что-что… кто же так целуется? Если уж делаешь что-то, то делай так, чтобы толк от этого был…       Даже в свете ночника Арья увидела, как вспыхнули факелами щеки Джендри, когда он в порыве обиды отодвинулся от нее на край кровати. Хохотнув, Арья сама придвинулась к нему, развернула к себе лицом, схватила рукой за отросшие на затылке волосы и притянула его голову к себе. Встречая его поцелуй, она приоткрыла рот и скользнула языком по его сомкнутым губам, заставляя их впустить ее. Джендри мгновенно позабыл о своей обиде и охотно поддался ее негрубому напору, принимая и повторяя ее движения, скользя своими губами по ее губам уже не на сухую, а с влажным жаром, его дыхание вдруг стало хриплым и сбилось… Арья и сама почувствовала небывалое доселе удовольствие от поцелуя — опыт, имевшийся у нее до сих пор, она приобретала исключительно с закадычными друзьями-мальчишками, и никогда в нем не было ничего, кроме оттачивания техники… Теперь же она сама почувствовала, что задыхается, а по телу разливается приятное тепло и хочется держать этого бугая Джендри за шкирку, прижимать к себе покрепче и ощущать, как он своими мускулистыми руками сжимает ее тело до хруста в ребрах, не желая выпускать ее из объятий… Но вместо этого она рванула его голову от себя за волосы, понимая, что причиняет ему боль.       — Что? — хрипло выдохнул он, непонимающе глядя ей в глаза затуманенным взглядом. — Что теперь не так?!       — Теперь все так… даже слишком так. Думаю, нам пора остановиться, — восстанавливая дыхание после обжигающего губы и душу поцелуя, тихо произнесла Арья.       Джендри набычился и по-детски выпятил нижнюю губу.       — Динамишь меня?       Она рассмеялась:       — Боги… ты хоть знаешь, что это значит? У тебя хоть раз что-нибудь с кем-нибудь было? Ну… в смысле…       — Было, — с упрямым вызовом дернул головой Джендри. — А что?       — Да ничего… Просто не верится, с твоим-то умением целоваться…       — Много ты знаешь… А у тебя было, что ли?       — Не было, — честно призналась Арья. — Поэтому торопиться не будем.       — Хорошо, не будем, — как-то слишком покорно согласился Джендри, откидываясь на подушку.       Арья легла рядом с ним, улыбаясь и глядя в потолок. Она слушала его громкое недовольное сопение и представляла, какие мысли вьются сейчас в его нестриженой голове. Несмотря на его заявление, она готова была побиться об заклад, что он все еще девственник, как и она сама.       Наверняка ему хотелось продолжения. И случай подвернулся как нельзя кстати — ночь в гостинице, в одной кровати, под одним одеялом, и они почти что голые, в одних только дурацких халатах… Арья и сама не отказалась бы от эксперимента, но что-то подсказывало ей, что время еще не пришло. Ей не хотелось, чтобы ее первым парнем стал случайный попутчик, с которым их дороги завтра разойдутся.       — Арья… — услышала она голос Джендри, отмечая про себя, что он всегда звучал как бы слегка обиженно.       — Что?       — А можно… я завтра поеду с тобой на пароме?       — Конечно, — она улыбнулась в потолок, — я буду только рада.       — Правда? — он снова приподнялся на локте и заглянул ей в глаза.       — Правда.       Он облизнул губы.       — А можно… мы еще немного потренируемся? Ну, совсем чуть-чуть… Обещаю, что ничего такого делать не буду…       Арья заставила себя подавить смех и кивнула:       — Можно.       На этот раз Джендри взял инициативу в свои руки, вернее, в губы, а она с удовольствием подчинилась.