Когда мир катится в пропасть

      Щелчок открываемого замка раздался, когда Санса уже была полностью одета и готова к выходу. Что-то он припозднился сегодня.       Она осторожно открыла дверь изнутри и выглянула в коридор. Пес ожидал ее неподалеку, одетый в свежую, выглаженную горничной рубашку и неизменный черный костюм, и Санса рискнула посмотреть ему в лицо. Он выглядел непривычно бледным и осунувшимся, глаза имели нездоровый вид — сеточка красных прожилок густо покрывала белки, а странно потемневшие роговицы излучали что-то, похожее на затаенную ярость. Его взгляд, устремленный прямо в нее, заставил Сансу опустить глаза.       — Доброе утро, Сандор, — тихо поздоровалась она, глядя в его широченную грудь.       — Доброе утро, леди Старк, — холодно ответил он.       Будто и не было между ними вчерашней теплоты. Будто он не помнил, что она просила называть ее по имени…       Ей было непонятно, почему он злится. Вчера он был так добр к ней… и то, как он подбодрил ее перед визитом к Серсее, придало ей смелости и немного успокоило — ровно настолько, чтобы продержаться до конца тягостного разговора и не отступить от своего решения. Но поздно вечером, когда она безуспешно пыталась уснуть, перебирая в памяти события прошедшего дня, она вдруг подскочила на кровати от резкого звука — удар о стену и звон бьющегося стекла. Она вся подобралась в постели, дрожа от страха — что это было? Звук доносился из соседней комнаты — как она знала, это была комната Пса… Сандора. Прислушавшись, она даже будто бы различила глухое рычание за тонкой стеной, но убедила себя в том, что ей померещилось, ведь она точно знала — у него в комнате нет и не может быть животных.       Звук больше не повторялся, и Сансе, хоть и с трудом, но все же удалось заснуть.       Что же случилось с ним вчера, после того, как они расстались? Что там разбилось?       Неужели это он бросил чем-то стеклянным в стену? Идя по коридору, Санса невольно поежилась, чувствуя тяжелый мужской взгляд, буравящий ее спину.       Когда они подошли к машине, он привычно открыл ей заднюю дверь. Санса закусила губу и несмело посмотрела на Пса. Вчера она ехала рядом с ним, на переднем сиденье. Неужели он и этого не помнит?       Он встретился с ней взглядом, и на секунду ей показалось, что рука его дрогнула. Но в следующее мгновение он уже открывал другую дверь — переднюю пассажирскую. Дождался, пока Санса сядет, а затем забрал с заднего сиденья и передал ей заранее приготовленный пакет с завтраком — снова латте и круассан.       Когда он сел рядом и включил зажигание, она явственно почувствовала исходящий от него запах перегара. Уж не бутылкой ли он бросался в стену вчера поздно вечером? Санса опасливо покосилась на него, уже жалея, что не села сзади.       Он не поворачивал головы и не смотрел на нее, сосредоточенно вглядываясь в дорогу. С правой стороны, доступной ее взгляду, его лицо было вполне нормальным. Вчера, в темноте сгустившихся сумерек, Сансе было сложно его разглядеть, хотя любопытство побуждало ее вопреки приличиям время от времени бросать на него тайные взгляды. Сегодня же, при утреннем свете, она не смогла удержаться, чтобы почти в открытую не рассмотреть его, представляя себе, как бы он выглядел без этого ужасного шрама, уродующего другую половину лица.       На красавчика он, конечно, не тянул. Красавчиком по праву считался Джоффри Баратеон с его ланнистерскими изумрудными глазами и роскошным золотом волос; брат Маргери Тирелл, с которой Санса познакомилась еще на самом первом приеме по поводу назначения ее отца, Лорас Тирелл, тоже был красивым парнем — молодой, галантный, с кошачьим взглядом и мягкими каштановыми кудрями; отдельное место в этом списке занимал дорнийский змей — Оберин Мартелл с его особой, опасной красотой, мужчина, способный одним лишь взглядом своих угольно-черных глаз лишить женщину покоя и самообладания.       Сандору было далеко до них. У него был крупный с горбинкой нос, резко очерченные жесткие губы, не умеющие улыбаться, высокая скула здоровой части лица, контрастирующая с залегшей под ней тенью впалой щеки, густые черные брови практически все время нахмуренные и постоянно съезжающиеся к переносице у глубокой морщинки между ними, придавая ему сердитое выражение… И все же это грубое, мужественное лицо почему-то привлекало ее. Ах, если бы не этот шрам…       «И что тогда?» — в смятении осадила себя Санса, внезапно осознавая, что думает о том, о чем не следовало думать порядочной девушке.       — Не забывайте о завтраке, — напомнил ей Сандор, даже не повернув к ней головы, и ее снова обдало запахом перегара.       Санса покраснела и отвела от него глаза. Боги… он видел, что она на него смотрит… Как неловко…       — Вы пили? — спросила она, поражаясь собственной дерзости и утыкаясь взглядом в пакет с круассаном.       На короткое мгновение он повернул к ней лицо, но встретиться с ним взглядом после того, как она его рассматривала, а он это заметил, теперь было неудобно.       — Простите. Это было вчера. Думал, до утра выветрится.       Он приоткрыл окно со своей стороны, чтобы впустить в машину свежего воздуха. Но этот малоприятный сам по себе запах почему-то не вызывал у Сансы отвращения. Хотя алкоголь она не переносила, кроме легкого сухого вина. Да и то в небольших количествах — на приемах мама учила ее брать один бокал и отпивать из него понемногу, чтобы хватило до самого конца вечера. Иначе можно захмелеть и выставить себя на посмешище…       Машина мягко затормозила. Сансе нравилась манера его вождения — он никогда не делал резких движений, ее не швыряло вперед при торможении и не вжимало в кресло при разгоне, а перед крутыми поворотами он сбрасывал скорость. Частенько ее укачивало в машинах, особенно если таксист попадался лихой, но когда за рулем был Сандор, такого не случалось ни разу.       Санса не торопилась, медленно отпивая кофе из большого бумажного стакана и, стараясь не крошить, отщипывала от круассана небольшие кусочки.       Пес остался сидеть в машине и демонстративно взглянул на часы.       — Не боитесь опоздать? Пять минут до начала занятий…       — Не боюсь, — с удивительным для себя спокойствием ответила Санса, — сегодня первая лекция по истории, преподаватель всегда опаздывает.       На самом деле, Сансе не хотелось идти на лекции. После смерти отца ей вообще ничего не хотелось, и выползать на учебу ее заставляли лишь Серсея и врожденное чувство ответственности и пунктуальности. Но сегодня не хотелось особенно… Хотелось продлить мгновения этой призрачной свободы, внутри замкнутого пространства машины, рядом с человеком, который жалеет ее и стремится ей помочь… наслаждаясь при этом мягким вкусом латте и воздушной выпечкой…       Она вдруг услышала щелчок замка и обернулась — Пес открывал дверь, собираясь выйти.       — Вы куда? — вырвалось у Сансы.       — Ну… выйду. Не хочу портить вам завтрак своими миазмами.       — Вы его совсем не портите. Даже наоборот, — она вспыхнула, застенчиво опуская глаза, — мне… приятно сидеть здесь рядом с вами.       Он замер, а затем медленно прикрыл дверь и откинулся на спинку, глядя в лобовое стекло. Хорошо, что он не смотрел на нее, — Санса чувствовала, как горят ее щеки от смущения за собственные слова. Не следовало говорить такое взрослому мужчине… Но ей не хотелось, чтобы он оставлял ее одну.       Она поспешила найти отвлеченную тему для разговора:       — Сегодня после занятий мне снова надо ехать на съемки.       — Вас заберет Ми… мистер Бейлиш, или надо отвезти?       Санса поморщилась при упоминании о Бейлише.       — Я бы предпочла, чтобы вы отвезли меня.       — Хорошо, я буду ждать вас здесь.       — И никуда не уедете?       — Нет, если не получу дополнительных распоряжений.       Она понимала, что Пес имел в виду не ее распоряжения, ведь он подчинялся Серсее. Хотелось ответить что-то правильное, нейтральное, и не выглядеть при этом глупо…, но как-то само собой произнеслось то, что она еще не успела продумать:       — Мне не хочется на съемки. И на занятия сегодня не хочется…       — Чего же вам хочется? — равнодушно спросил Пес, все так же, не поворачивая головы.       — Не знаю… уехать куда-нибудь… подальше от всех… чтобы никого не было… куда-то на природу… чтобы только небо, солнце, шум деревьев, птички, и никого вокруг… — она робко взглянула на Пса и не смогла отвести взгляд.       Его лицо — по крайней мере, та его сторона, что не была обезображена шрамом — казалось спокойным, но по легкому подрагиванию мышц на скуле и по тому, как потемнел его серый немигающий глаз, она поняла: что-то не так.       — Я понимаю, что это невозможно. Но хотя бы посидеть здесь, в машине, — уже хорошо… будто в укрытии… Никто не лезет тебе в душу, никто не трогает, ничего от тебя не хочет…       Из его горла вырвался какой-то сдавленный хрип — запершило, что ли? Или это он так пытается сдержать смех? Санса все еще не отводила взгляда, рассматривая здоровую сторону его лица. Почему-то хотелось, чтобы он на нее посмотрел, и чтобы вторая половина вдруг тоже оказалась здоровой… Тогда бы она не смущалась так сильно и не смущала бы его, и можно было бы смотреть на него сколько угодно… ему, наверное, неприятно, когда его шрамы рассматривают так пристально?       — Я… что-то не то говорю?       Пес — нет, его зовут Сандор! — вдруг повернул к ней лицо, и даже намека на смех она там не увидела. Напротив, в потемневших до черноты глазах плескалась ярость, как и сегодня утром у двери ее комнаты. Санса испугалась и невольно отпрянула назад, но взгляда так и не смогла отвести, словно эти почти черные сейчас глаза держали ее в невидимом плену.       Она в страхе ждала ответа. Наверное, ее глупая пустая болтовня раздражает его — как она сразу не догадалась? Но он не произнес ни слова, а его резко очерченные губы дернулись, складываясь в жесткую гримасу. Ей вдруг захотелось провести по ним пальцем, чтобы расслабить, стереть с них это некрасивое выражение — из-за него у Сансы возникло ощущение, что он хочет ее съесть. А он вдруг перевел взгляд на ее лицо, а потом ниже, и она кожей почувствовала этот неестественно осязаемый взгляд — сначала он прошелся по губам и подбородку, затем по шее, по груди… Ей стоило немалых усилий не съежиться, но пальцы ее рук мелко задрожали, когда пугающий тягучий взгляд Пса добрался до них. И он не остановился — теперь Санса чувствовала его на коленях, укрытых длинной юбкой, почему-то показавшейся ей в этот момент прозрачной.       — Мне, наверное, надо идти, — с трудом проговорила она, чувствуя мелкую дрожь уже во всем теле.       Оцепенение Пса вдруг прошло, он снова поднял глаза, будто впервые ее увидел.       — Да, — он порылся в кармане и достал несколько смятых купюр. — Пообедайте там…       — Я не смогу, — она легонько накрыла протянутую к ней руку своими пальцами, — за мной следят. Если доложат Серсее, что я ела… она решит, что победила.       Он отдернул руку от ее пальцев, будто обжегшись.       — Тогда я что-нибудь куплю вам, чтобы вы поели по дороге к Ми… мистеру Бейлишу.       — Спасибо, — только и сказала она, окончательно смутившись.       Он вышел из машины и открыл пассажирскую дверь, впервые не подав ей руки. Она помнила, что пару раз в гневе отвергала его помощь, но сегодня ей очень хотелось ощутить силу и твердость его теплой ладони. И Санса, прикусив губу, ждала. Он тоже ждал, ничего не предпринимая, пока она не подняла на него умоляющих глаз. Тогда он все-таки подал ей руку, на которую она охотно оперлась, выбираясь из машины. Не понимая, почему он сегодня так старательно избегает любых с ней контактов, она нарочно подольше задержала пальцы в его ладони, но он снова отдернул ее, как только она встала с сидения.       Забрав скрипку, Санса заторопилась ко входу в здание, лишь раз обернувшись на пороге, перед тем как скрыться за массивной дверью.       Пес стоял у машины и задумчиво смотрел на нее.       ххх       До Дарри они с Джендри и Нимерией добирались целых три дня. Хорошая, теплая, по-настоящему летняя погода значительно способствовала им в пути, поскольку почти всю дорогу им пришлось преодолевать пешком, следуя, согласно плану осторожной Арьи, извилистыми и забытыми всеми богами проселочными тропами.       Лишь однажды, под вечер второго дня, им посчастливилось встретить пылящий по грунтовке старенький ржавый грузовичок с открытым кузовом, водитель которого, весь перепачканный машинным маслом, участливо позволил им забраться в кузов и довез до ближайшей деревни, где жил сам. Он был настолько добр, что подвез их к собственному дому и попросил дородную розовощекую жену накормить усталых путников нехитрым, но сытным деревенским ужином. Добродушная хозяйка прониклась к путешествующим с собачкой подросткам и пригласила их остаться на ночлег, и даже позволила помыться в старой жестяной лохани, где Арья смогла хорошенько отскрести себя от налипшей походной пыли.       Арью положили спать на застекленной веранде, засиженной мухами и заплетенной висящей по углам паутиной, но это было куда лучше, чем ночевать под открытым небом на голой земле. Джендри, к ее неудовольствию, предложили спать на чердаке, где хозяева хранили сено, заготовленное на зиму для домашней скотины. Она было заикнулась о том, что на веранде кровать довольно широкая, и им хватит места для двоих, но хозяйка неодобрительно на нее посмотрела, выпихнула Джендри из комнаты и прочитала Арье нравоучительную лекцию о том, что молодая и красивая девушка, даже попавшая в нелегкую ситуацию, несмотря ни на что должна заботиться о своей добродетели и девичьей чести.       Арья выслушала нудные нравоучения вполуха, мечтая, когда сердобольная тетка оставит ее в покое, а оставшись одна, равнодушно пожала плечами. К Джендри она быстро привыкла, и он, как и обещал, не предпринимал никаких попыток лишить ее невинности, зато целоваться с ним перед сном ей очень нравилось.       Нимерия продолжала воспринимать их поход как веселое развлечение. После избиения в Старом Поле она значительно окрепла и целыми днями занималась тем, что наматывала круги вокруг Арьи и Джендри, то и дело подбирая какие-то палочки и настойчиво вовлекая людей в собственную подвижную игру.       Добравшись до Дарри, они разыскали друга Джендри по прозвищу Пирожок — им оказался невысокий тучный парень с ярким румянцем на пухлых щеках, по лицу которого Арья определила, что человек он скорее хороший, чем плохой, и на него вполне можно положиться. Пирожок работал в небольшом придорожном гостиничном комплексе помощником главного повара в местном кафе, куда путники, останавливающиеся на ночлег, заходили перекусить. Дела у владельцев гостиничного комплекса — их Пирожок обозначил как вестеросца Виза и то ли браавосийца, то ли лоратийца Якена — шли довольно неплохо, поскольку Дарри был расположен у главной транспортной артерии Вестероса — Королевского Тракта, и поток путешественников с юга на север и обратно был практически непрерывный.       Работа для Джендри действительно имелась, как и обещал ему Пирожок — владельцы гостиничного комплекса решили открыть станцию техобслуживания для автомобилей путешественников, и им требовался толковый автомеханик без лишних запросов. Джендри приступил к работе, едва оформив документы, — у одного из постояльцев случилась какая-то проблема с бачком для омывателя, а Арью Пирожок проводил в контору к одному из владельцев по имени Якен Хгар. Другой совладелец, как сообщили Арье, в это время был в отъезде по делам.       В кабинете Арью встретил мужчина средних лет, спокойный и дружелюбный, с довольно привлекательным лицом, на котором выделялись светлые, необычного желтоватого оттенка кошачьи глаза, светившиеся мудростью повидавшего жизнь человека. Но самым примечательным были его необычные волосы — рыжие с одной стороны головы и совершенно седые с другой.       Арья неловко переступила с ноги на ногу, поправляя на себе футболку, и бросила косой взгляд на Пирожка.       — Девочка ищет работу? — вкрадчивым голосом спросил Якен Хгар.       — Она хочет подзаработать, — вместо нее поспешно ответил Пирожок. — Ей нужны деньги.       — Девочка не может говорить? — человек по имени Якен даже не взглянул на Пирожка, лишь слегка прищурился и едва заметно склонил голову набок, вглядываясь в Арью.       — Девочка может говорить, — смело ответила Арья, глядя ему в глаза, — и девочке действительно нужна работа.       — Правильно ли понимает человек, что девочке нужна лишь временная работа?       Арья покосилась на Пирожка, удивленно приподняв брови. «Ну и странный чувак», — говорил ее взгляд. Пирожок чуть заметно пожал пухлыми плечами, словно оправдываясь за своего хозяина, и, извинившись, удалился из кабинета.       — Человек понимает правильно, — согласилась Арья, подхватив его странную манеру вести разговор. — Мне нужны деньги.       — Для чего? — красивые губы Якена тронула едва заметная улыбка. — Девочка хочет купить себе что-то такое, чего не может попросить у своих родителей?       — Давайте оставим родителей девочки в покое, — с вызовом ответила Арья. — Пока что девочка сама по себе и вынуждена искать себе пропитание.       — Полагаю, у девочки есть документы? — коварно заглянул Якен Хгар в самую суть.       Арья снова переступила с ноги на ногу и опустила взгляд в пол.       — Если человек не ошибается, девочка еще не достигла совершеннолетия, — безжалостно констатировал он.       Арья отчетливо поняла, что ловить ей тут нечего. Оправдываться перед ним она не собиралась, и, снова подняв на него бесстрашный взгляд, гордо произнесла:       — Девочка просит прощения, что отняла у занятого человека столько времени. Ей пора идти.       С этими словами она развернулась, высоко подняв голову, и направилась к двери.       — Значит, девочке все-таки не нужна работа? — раздался позади вкрадчивый мягкий голос.       Арья замерла и неуверенно обернулась.       — Нужна.       — Человек не может предложить девочке большую зарплату, учитывая риски, связанные с отсутствием документов. Однако бизнес нуждается в умелых руках. Какая работа девочке была бы по душе? Есть вакансия официантки в кафе и вакансия горничной в гостинице. Нужна также уборщица, но человек полагает, что этот вариант девочку едва ли заинтересует.       Арья попыталась быстро прикинуть в уме, что выбрать. Он был прав: стать уборщицей — это самое отстойное, что могло с ней случиться. Слово «горничная» звучало получше, но по сути немногим отличалось от уборщицы. Скрести и мыть полы в номерах, менять использованное белье после постояльцев, носить тюки с мусором… Арья поежилась. А вот должность официантки выглядела куда привлекательней. Она сразу подумала о щедрых чаевых и не замедлила с ответом:       — Официантка подходит.       — Может ли человек рассчитывать на то, что у девочки есть опыт?       Арья состроила кислую гримасу, и странный Якен усмехнулся одними губами, продолжая рассматривать ее янтарными как у кошки глазами.       — Хорошо. Если девочка готова, я попрошу отвезти ее в клинику для медосмотра. Если у доктора не будет возражений, вечером девочка сможет начать обучение. Машина будет ждать девочку через час, а пока пусть ее друг покажет ей комнату. Человек желает удачи, — улыбнулся он одними губами.       Необходимость прохождения медосмотра Арью не обрадовала, но деваться было некуда. Она могла его понять как работодателя — он не мог допустить к работе какую-то заразную бездомную дворняжку. Если что-то случится с посетителями, его забросают судебными исками. А то, что он согласился дать ей работу без всяких документов и не задавая лишних вопросов, было большой удачей, за которую стоило держаться.       Вежливо поблагодарив странного человека, Арья вышла из кабинета и, радостно подпрыгнув, повисла на шее у Пирожка.       ххх       Учебный день снова прошел как в тумане. Физически Санса чувствовала себя гораздо лучше, чем в предыдущие три дня, но перед внимательной Мареей приходилось разыгрывать слабость от истощения. Преподаватели, будучи в курсе ее состояния, все как один старались поменьше ее трогать и не нагружать, давая ей временную передышку, и на парах она отвлекалась на посторонние мысли, не связанные с учебой. Ее сознание, прежде замутненное невыносимым горем, в которое ее повергла внезапная смерть отца, теперь стало постепенно проясняться, и она все чаще стала задумываться о том, что могло случиться на самом деле.       В то, что отец действительно мог застрелить президента, Санса не верила ни на грош. Она знала, как отец любил своего друга Роберта Баратеона. Он всегда был веселым, и, казалось, только он один изредка мог заставить отца улыбнуться. Она знала, что отец ехал на юг для того, чтобы помочь своему другу. Ведь он не хотел этого… Кроме того, отец всегда был очень спокойным и рассудительным человеком, и Санса не могла припомнить ни одного случая, чтобы он был зол или агрессивен. Даже когда один из недоброжелателей едва не уничтожил его бизнес, устроив несколько диверсий на нефтяных вышках, восстановление которых стоило ему миллионов, отец выступил на суде с просьбой о снисхождении для преступника… Нет, застрелить своего друга Роберта он не мог, однозначно.       Но тогда что могло там произойти? Серсея должна знать правду, ведь она была там. А если она лжет, значит, ей это выгодно. Как же заставить ее сознаться?       Кроме того, Санса все сильней беспокоилась за Арью. Что с ней, как она? Удалось ли ей добраться домой? Прошло уже полторы недели с момента ее побега… И до сих пор не было известий о том, что ее поймали. Санса очень боялась, что с Арьей могло случиться что-то плохое. Она сбежала, не имея при себе ничего — ни документов, ни денег на дорогу, ни еды. Одежду ей тоже купить не на что… Хотя, зная боевой характер сестры, Санса готова была поверить в то, что она выкарабкается из любой передряги.       Еще ее тревожила ситуация с сотрудниками ее отца, которые приехали вместе с ними в Королевскую Гавань из Винтерфелла. Где Харвин Моллен, где Вейон Пуль? Где остальные его люди — охрана, помощники? После своего заточения она ни разу не видела никого из них. Может быть, стоит попытаться выведать у Сандора, что происходит в стенах Дворца?       К мыслям о нем она возвращалась чаще всего. В его поведении было нечто странное: когда она боялась его и даже сердилась, он делал шаги навстречу, не обращая внимания на ее протесты, а теперь, когда вдруг что-то изменилось между ними, когда каким-то чудесным образом они оба встали по другую сторону баррикад, против Серсеи и Петира Бейлиша, когда Санса доверилась ему, как своему единственному другу, и интуитивно к нему потянулась, он вдруг снова стал колючим и злым, пытаясь оттолкнуть ее от себя…       Сожалеет, что пошел наперекор своей хозяйке?       На переменах между парами Санса то и дело подходила к окну в коридоре, под предлогом того, что у нее кружится голова и надо подышать свежим воздухом, и смотрела на выделявшуюся на фоне остальных массивную фигуру в черном костюме. Сначала он сидел в машине, на следующей перемене стоял возле нее, опираясь на боковую дверь и рассматривая молодежь, высыпавшую во двор консерватории, чтобы ухватить глоток свободы, затем куда-то исчез из поля зрения, хотя машина оставалась на месте. На последней перемене он снова стоял возле машины, напряженно вглядываясь в сторону выхода. Неужели ждал, что она выйдет?       Марея несколько раз ныла, что им тоже стоит прогуляться, но Санса ей назло отказывалась, ссылаясь на слабость и втайне радуясь, что хоть как-то сумела насолить своей надзирательнице. Она понимала, что Марея уже и сама не рада, что ввязалась в эту игру в подружки, но не собиралась ее жалеть — пусть пожинает, то что посеяла.       После окончания четвертой пары, старательно изображая бессилие и слабость, Санса добрела до машины, у которой ее ждал верный Пес.       — Вам нехорошо, миледи? — спросил он с некоторой тревогой в голосе, вглядываясь в ее лицо.       — Все должны думать, что мне нехорошо, — тихо ответила Санса.       Он удовлетворенно кивнул, открыл дверь — на этот раз переднюю, — и она с удовольствием забралась внутрь. В машине вкусно пахло едой — в подлокотнике была открыта крышка, и она увидела там две бумажные упаковки: в одной был теплый овощной салат яйцами с кусочками курицы, в другой — остро пахнущая горячая лапша по-тирошийски.       Губы сами собой расползлись в улыбке, пока Сандор садился на свое место. Бросив на нее косой взгляд, он прохладно изрек:       — Я взял на всякий случай. Но если хотите, могу отвезти вас в какой-нибудь ресторанчик, перекусите перед съемками.       — Нет, все в порядке, не беспокойтесь… Мне достаточно.       — Я отъеду чуть дальше и встану там, где поменьше людей… Ну, чтобы вас не застукали ненароком. А вы пока попытайтесь дозвониться матери, — он протянул ей телефон.       Санса снова улыбнулась, удивляясь сама себе. Она отвыкла улыбаться за последние две недели, и теперь улыбка казалась ей чем-то чужеродным, неестественным. Но когда она начала набирать знакомые номера, улыбка исчезла сама собой — мама и Робб по-прежнему были недоступны, а Джейни просто не отвечала.       Расстроившись, Санса положила телефон в углубление возле ручки переключения передач и посмотрела в окно. Сандор вел машину в незнакомое ей место — в старый район Королевской Гавани, где она еще ни разу не бывала. Нырнул в один из тихих двориков между невысоких домишек с облупившейся старинной штукатуркой и выехал сквозь каменную арку в панорамное местечко на вершине холма, заканчивающегося обрывистым склоном, ведущим в глубокую ложбину. Там, в низине, располагалось какое-то поселение с богатыми частными особняками — то ли элитный райончик для избранных, то ли дачи сильных мира сего… Впрочем, Сансу этот вопрос не слишком заботил: когда машина остановилась, и Сандор опустил передние стекла, чтобы в салон проникал свежий воздух, она с удовольствием захрустела салатом, любуясь своеобразной красотой этого места.       — Не любите лапшу? — услышала она скрежещущий голос с водительского сиденья.       — М-м-м… мне достаточно салата, спасибо, — вежливо ответила Санса.       Лапшу она действительно не жаловала, особенно из фастфуда, но обижать своего заботливого друга ей не хотелось.       — Ладно. Тогда я съем, пока совсем не остыла, — просто сказал он и тоже принялся за еду.       Санса, уже почти доев салат, расслабленно откинулась на сиденье и с легкой блуждающей улыбкой смотрела, как ест этот огромный мужчина. Он подозрительно покосился на нее, и в этот миг макаронина упала ему на грудь, прямо на белую рубашку.       — Вот пекло! — выругался он, отставляя почти пустую картонную упаковку.       Сняв макаронину с рубашки, он принялся шарить по карманам в поисках салфетки, но так ничего и не нашел, и снова выругался:       — Пекло!       Санса, почти смеясь, достала из сумочки упаковку влажных салфеток, потянула его за лацкан пиджака, чтобы развернуть к себе, и принялась оттирать салфеткой пятно на рубашке. Склоняясь близко к его груди, она еще раз с удивлением ощутила, насколько он огромный — заполняет собою практически все пространство на сиденье, а плечи настолько широкие, что теряются во взгляде…       — Спасибо, — хрипло произнес он, когда Санса откинулась обратно на сиденье.       Она все еще улыбалась, а он вдруг перехватил ее руку, вынул из нее использованную салфетку, склонил голову и прикоснулся губами к ее пальцам… Брови Сансы удивленно взметнулись вверх, губы слегка приоткрылись — она совершенно растерялась… Но он уже выпустил ее руку, отворачиваясь от нее, чтобы не встречаться взглядом.       Затем завел машину и, сосредоточенно вглядываясь в дорогу, поехал в сторону студии, где Сансу ждали на съемках. Ее рука, вернее, место, к которому он прикоснулся губами, все еще горело, и Санса терялась в догадках, что бы это могло значить. Входит ли поцелуй руки в джентльменский набор, после того как джентльмену вытрут пятно на рубашке? Или это было уже за чертой, которую телохранитель не имел права переступать?       Пока она размышляла, боясь поднять на Сандора глаза, они подъехали к зданию студии. И почти одновременно с ними подкатила фиолетовая машина Петира Бейлиша.       — Санса, дорогая моя! — радостно улыбнулся Петир, выходя из машины и направляясь к ней с раскрытыми в приветственном жесте руками.       Сандор уже помог ей выйти, и она инстинктивно спряталась за него, чтобы не дать Бейлишу заключить себя в объятия.       — Что же вы прячетесь, милая?.. Хорошо, хорошо, если вы не хотите, я вас не трону… Клиган, ты свободен.       Санса вдруг дернулась, как от удара. Клиган? Разве не так звали человека, застрелившего ее отца?! Неужели это его родственник?.. Она инстинктивно отстранилась от Сандора и отошла от него подальше, заодно держась в стороне и от Бейлиша.       — Я не свободен, я на работе, — донесся до нее холодный скрипучий голос телохранителя.       — На сегодня ты больше не нужен. Я сам отвезу леди Сансу домой.       — Нет, мистер Бейлиш. Я получил четкие указания от леди Баратеон. Леди Санса ездит только со мной.       Санса видела, как злобно сверкнули зеленоватые глаза Бейлиша, когда он глянул на Сандора, и не знала, чего она хочет сама. Вернее, чего не хочет… Ехать обратно с Петиром она совершенно определенно не хотела… А вот Сандор… что же он за человек?! Почему она именно сейчас узнала такую неприятную правду о нем?       — Ничего, господа, продолжайте ругаться, прошу вас, — сама себя не узнавая, звонко и ядовито произнесла Санса. — На меня не обращайте внимания, я подожду.       Оба, как по команде, посмотрели на нее, и Петир будто спохватился.       — Простите, леди Санса.       Он взял ее под руку, невзирая на сопротивление, и повел ко входу. Когда за ними закрылась раздвижная стеклянная дверь, она выдернула руку и потерла предплечье.       — Не хочешь ли перекусить, моя милая? — любезно осведомился Петир.       — Нет, благодарю вас, я не голодна, — холодно ответила Санса.       — А я слышал, что Серсея морит тебя голодом, — лукаво подмигнул он ей. — Не стесняйся, моя милая, ты можешь поесть, я никому не скажу.       — Я же сказала, что не голодна.       Петир остановил ее, придержав за локоть, и заставил развернуться к себе лицом.       — Скажи мне, милая Санса… как тебе живется у Серсеи?       — Хорошо, спасибо.       — Но это же ложь, дитя мое… Ты можешь не бояться и сказать мне правду. Если тебе нужна моя помощь… Я могу вызволить тебя из этого дома.       — Вы хотите мне помочь? — Санса вдруг нахмурила брови, пытливо глядя ему в смеющиеся и кажущиеся добрыми глаза.       — Безусловно, моя леди.       — Тогда скажите мне, что с моей матерью.       Она заметила, что вопрос сбил его с толку — на мгновение в его зеленоватых глазах мелькнула растерянность. Но лишь на мгновение.       — У нее все хорошо. А почему ты думаешь, что с ней что-то случилось?       Санса недоверчиво покусала губы. Он лжет. Но как уличить его во лжи? Ведь не скажешь же ему, что она уже несколько дней звонит матери и не может дозвониться.       — Потому что мне не дают с ней связаться. И если бы с ней все было хорошо, она уже давно забрала бы меня отсюда…       — О, не стоит так думать, моя милая. Твоя мать — умная женщина. Она понимает, что ее утонченной дочери нечего делать в провинциальном регионе. Я знаю, Кэт хотела бы, чтобы ты нашла свое счастье здесь, в столице.       — Счастье? — опешила Санса, не веря своим ушам. — О каком счастье вы говорите? Мой отец умер!       — Умер, моя милая, это правда. Мне так жаль… я сочувствую твоему горю. Но жизнь не заканчивается со смертью родителей. Ты должна думать о своем будущем. О том, как и с кем будешь строить свою жизнь.       — О, на этот счет не беспокойтесь, — зло бросила Санса, — мою жизнь уже устроили без меня.       Ей показалось, что Петир насторожился.       — О чем ты говоришь, моя милая?       — О том, что леди Серсея решила выдать меня замуж за Джоффри.       Она внимательно проследила за реакцией Петира — тот, похоже, не знал о положении вещей.       — Я слышал, что она хочет устроить вашу помолвку…, но не сейчас. Ведь траур по вашим отцам еще не закончился…       — Именно сейчас. Она шантажирует меня.       — Чем?       — Тем, что не даст мне связаться с мамой.       Петир задумчиво погладил аккуратную остроконечную бородку.       — Что ж… я попробую поговорить с леди Баратеон… Попробую уговорить ее повременить с этим браком…       — Нет! — вскричала Санса. — Если вы сделаете это, я никогда больше не скажу вам ни слова!       — Но как же…       — Я разберусь с этим сама. А теперь давайте не будем терять времени и приступим к съемкам. Я хочу поскорее покончить со всем этим.