Когда мир катится в пропасть

      Ночью Сандор спал плохо. Какое-то время он еще наивно ждал сигнала из-за стены — ведь весь прошедший день у них с Сансой прошел скомканно… Он физически ощущал острую нехватку ее поцелуев. Пекло бы с ним, с сексом, хотя его отсутствие при близости желанной женщины изрядно давило ему на мозги… Но ему важно было знать, что между ними ничего не изменилось, что она по-прежнему ждет его… что его позорный срыв в воскресенье случился не зря.       А она целый день воротила от него нос. Он чувствовал, что это какая-то недоступная его пониманию игра, ведь она не могла не ощущать такую же физическую потребность в их близости… Но, к его досаде, эта игра не прекратилась и тогда, когда они, наконец, остались наедине… Игры играми, но неужели ей сложно было подарить ему хотя бы один гребаный поцелуй?       Рука Сандора сама собой потянулась к нераспечатанной бутылке виски, но, вспомнив о данном Сансе обещании, он со злости засадил кулаком в изголовье кровати…       Не надо было ему лезть во все это… Связываться с юными невинными девицами, из которых еще школьные игры в догонялки не выветрились.       Теперь он не понимал, как себя с ней вести… Он нутром чувствовал, что Санса хочет его, так же сильно, как и он ее…, но как только делал попытку сблизиться, она отталкивала его от себя… Почему?       Вместо того, чтобы успокоиться, Сандор почувствовал, что раздражается еще сильнее. Надо было не распускать сопли в ее комнате, а сгрести ее в охапку, заломить руки за спиной, закрыть ей рот поцелуем и сделать то, чего им обоим действительно хотелось…       В голове не к месту всплыл недавний инцидент с Серсеей… Пекло! Нет, с Сансой так нельзя… Эта девочка похожа на хрупкую вазу из тонкого фарфора, одно неосторожное движение — и он ее разобьет, сломает, раздавит…       Сандор застонал, гоня от себя мысли о Сансе, разложенной на постели и обнимающей ногами его бедра… Виски помог бы ему расслабить зацикленный мозг и немного забыться, но если он сорвется, она наверняка почувствует от него запах перегара… Да и самому уже страшновато стало, не превратилась ли его легкая любовь к выпивке и расслаблению в реальную зависимость от алкоголя. Не мешало бы и впрямь испытать себя на прочность.       И не только с виски.       Заснул он лишь под утро и проснулся в еще более мрачном настроении, чем засыпал. Наскоро приняв душ и собравшись, он поспешил отпереть дверь в комнату Сансы, выпуская ее к завтраку.       Девчонка опять выглядела потрясающе. Сегодня на ней была легкая атласная юбка-разлетайка до колена и белый облегающий топ с целомудренно длинными рукавами и соблазнительно открытыми плечами, глубокий вырез которого представлял глазу не только умопомрачительный разлет плеч, но и хрупкие ключицы над аппетитными полушариями груди. Скользнув взглядом по покатым плечам и трогательно обнаженным ключицам, Сандор почувствовал головокружение и непреодолимое желание спрятать между ними лицо, покрывая жадными поцелуями каждый дюйм ее сладкой кожи… Но вместо этого он произнес сухим тоном:       — Доброе утро, леди Старк.       — Доброе утро, мистер Клиган, — словно подыгрывая ему, отозвалась Санса, взглянув на него с прохладным любопытством.       Сандор дождался, пока она двинется вперед, и последовал за ней.       Сегодня они вышли раньше, поэтому у пташки было больше времени на завтрак. Дети Баратеонов, похоже, еще не проснулись — у двери одиноко стоял лишь Арис Окхарт. Сандор жестом попросил его проследить за Сансой, а сам решил заскочить на кухню и взять у дружелюбной кухарки завтрак с собой.       — Сладкий кофе с молоком? — кухарка — кажется, ее звали то ли Делла, то ли Белла — подмигнула ему игривым карим глазом.       — Хм… пожалуй, сегодня без молока. И без сахара. И вместо круассанов лучше тосты с сыром.       — Вкусы меняются? — она вновь заговорщицки повела изломанной бровью.       — Бывает, — невозмутимо ответил Сандор, скользнув взглядом ей в декольте.       Это сейчас мода такая, что ли, выставлять сиськи напоказ? Или все женщины в этом доме специально сговорились тыкать ему в глаза своими полуголыми прелестями?       Отвернувшись, Сандор дождался, пока кухарка соберет ему завтрак в бумажный пакет, и вернулся к двери столовой. За время его отсутствия ничего не изменилось. Запивая тост обжигающим кофе, Сандор вдруг спросил Окхарта:       — Ты тоже едешь сегодня на гребаный прием?       Окхарт красноречиво скривил лицо. Сандор понимающе ухмыльнулся.       — Бывал уже раньше?       — А то, — Окхарт скорчил еще более кислую мину.       — И как там? — поддержал разговор Сандор.       — Скука смертная. Куча расфуфыренных баб, все вокруг тебя бухают, а ты стоишь столбом весь вечер как идиот — тоску заливать нельзя, благородные задницы щупать тоже нельзя… А потом ты же еще и виноват, что на миледи у кого-то хрен не встал.       У Сандора кофе чуть носом не пошел от такого откровенного признания.       — А что… миледи имеет склонность? — осторожно поинтересовался он.       Окхарт подозрительно покосился на Сандора.       — Ты еще не догнал, что ли? Ну да, ты ж тут недолго… Наша миледи крутит шашни с братцем…       — С Джейме Ланнистером? — выдохнул Сандор, в изумлении уставившись на Окхарта.       Тот лишь презрительно хмыкнул.       — А когда у того командировка, ей крышу сносит…       Сандор решил благоразумно промолчать и не спрашивать, домогалась ли Серсея своего собственного телохранителя — почему-то ему не хотелось этого знать.       В это время из столовой вышла Санса и, не удостоив его даже словом, быстро направилась к выходу. Сандор кивнул Окхарту на прощанье и пошел следом за пташкой.       У машины он, не колеблясь ни минуты, открыл перед ней заднюю дверь — ему не улыбалась перспектива врезаться в столб, уставившись на откровенно демонстрируемые пташкой формы. Она, похоже, слегка приуныла, правильно расценив его намек, но препираться не стала и послушно села назад.       Первую часть дороги он замечал в зеркало заднего вида, как она бросает на него расстроенные взгляды, но не собирался идти у нее на поводу. В конце концов, он ни в чем перед ней не виноват… А если и виноват, то лишь в том, чего уже не исправить.       Во второй половине пути в голове ее, похоже, что-то поменялось, поскольку она вновь изменила позу, демонстрируя ему свои божественные плечи и изящный изгиб шеи, и усиленно делала вид, что интересуется проносящимся за окном городским пейзажем.       Подкатив к консерватории, Сандор молча открыл перед ней дверь и протянул руку, но она старательно ее проигнорировала. Он почувствовал глухую злобу и жгучее желание посильнее прижать ее к багажнику и…       — Во сколько вас забирать? — холодно поинтересовался он, стараясь дышать ровно и смотреть вдаль поверх ее макушки.       — Сегодня до двух. И прошу вас не опаздывать — мне надо успеть подготовиться к приему.       — Буду в два, — прорычал Сандор и, не удержавшись, прожег ее глазами.       Она замешкалась на одно короткое мгновение, словно ожидая от него чего-то, но затем закусила губу, грациозно скользнула ему за спину и, не оглядываясь, скрылась за дверью консерватории.       ххх       Санса уже начинала жалеть, что решила подразнить Сандора своей неприступностью. Сегодня она была готова сдаться на милость победителя и подарить ему желанный поцелуй — уж слишком ее губы истосковались по его губам… Но он, как назло, вел себя так же холодно, как и в первые дни их знакомства, не выдавая ни единой эмоции на неподвижном лице.       В машине он усадил ее на заднее сиденье, давая понять, что они по-прежнему в ссоре, и Санса опечалилась. Быть может, он уже потерял к ней интерес? Эта мысль ее встревожила, и она начала украдкой следить за ним, стараясь ничем себя не обнаружить…, но вскоре поняла, что ее тревоги напрасны. Его выдавал голод во взгляде и то, как он рассматривал ее в зеркале заднего вида, когда думал, что она этого не замечает.       Но вместе с облегчением накрыла обида. Все шло не по плану… Он должен был умолять ее о прощении до тех пор, пока она не смилостивится и не позволит ему поцеловать себя… хотя бы в щечку… А он снова отступил! Чем больше она об этом думала, тем сильнее душила ее обида, взращивая в изобретательной голове новый коварный план.       Что ж, впереди прием. Уж там она постарается продемонстрировать упрямцу, как мужчина должен добиваться женщины.       День промелькнул быстро — Санса впервые после смерти отца действительно погрузилась с головой в учебу, радуя преподавателей. Допуск она сдала с блеском, а экзамен по композиции ей зачли автоматом… Сегодня она была собой довольна как никогда.       Ровно в два часа Сандор ждал ее на парковке. За время их глупой размолвки она уже успела так соскучиться, что готова была прыгнуть ему на шею прямо здесь, во дворе, если бы он хотя бы попытался улыбнуться ей… Но он стоял с каменным лицом, избегая смотреть ей в глаза, и снова открыл заднюю дверь, не успела она приблизиться к машине.       Увы, ничего не изменилось… Он все так же зол и холоден, а она начинала заводиться от досады.       К приему она постаралась подготовиться на все сто, удивляясь самой себе… Было время, еще до смерти отца, когда приемы, тематические балы и званые вечера были второй ее жизнью… Каждого такого события она ждала с внутренним трепетом и готовилась заблаговременно и тщательно, заранее подготавливая тонко продуманные темы для светских разговоров и изучая в зеркале, какой поворот головы и плеч наиболее выгодно подчеркивает ее красоту.       После смерти отца она как будто выключилась. На яхте, где ее вынудили присутствовать на торжестве по поводу дня рождения Тристана Мартелла, она больше скучала, чем наслаждалась. И если бы звезды сошлись иначе, на этот прием она бы тоже не поехала, придумав какой угодно повод, лишь бы Серсея оставила ее в покое… Но не теперь. Присутствие Сандора на приеме, пусть даже в качестве телохранителя, меняло все. Он должен видеть ее во всей красе. Если он сумел полюбить ее простую, домашнюю, без косметики, в неброской одежде — как же он отреагирует, когда увидит ее при полном параде? Да у него отнимется язык, как пить дать… И вот после, когда они вернутся домой…       Предвкушая, как Сандор вновь в нетерпении скользнет в ее комнату и склонит к ней лицо, чтобы сорвать, наконец, с ее губ поцелуй, как он будет нежно и страстно гладить ее шею, как осторожно и сильно будет обнимать ее за талию, Санса мечтательно улыбнулась и с удовольствием подставила лицо визажисту. К этому времени приглашенная Серсеей стилист уже закончила работать с ее волосами, уложив их крупными волнистыми локонами и слегка подобрав на макушке, создавая иллюзию изящной небрежности.       Макияж также создавал иллюзию легкости и естественности, однако выгодно подчеркивал красоту ее глаз и нежность губ, при этом гармонируя со стальным цветом платья.       Горничная помогла ей облачиться в наряд, к которому Санса подобрала скромные, но изысканные украшения из жемчуга, купленные еще матерью. Она едва успела внимательно рассмотреть себя в большом зеркале, как в ее дверь постучали.       — Санса, ты готова? — это был голос Джоффри. — Мама просила тебя поторопиться.       — Иду, — с некоторым сожалением ответила Санса.       Джоффри был единственной неприятностью, которая ожидалась на предстоящем приеме. Да и момент эффектного выхода он сумел испортить — Сансе хотелось появиться на пороге комнаты неспешно, по-королевски, впитывая взглядом трепет ресниц Сандора, ловя обожание в его глазах и слушая стук его сердца… Вместо этого Джоффри вошел в ее комнату, осмотрел ее критическим взглядом — судя по выражению его лица, он остался доволен, — взял ее под руку и вывел из комнаты, загораживая Сандора собой. Санса так и не успела оценить, произвела ли она должное впечатление на своего мужчину.       На парковке их ждали два лимузина — в один погрузились Серсея, Джейме и Мирцелла. Арис Окхарт был за рулем, а Осни Кэттлблэк, телохранитель Джейме Ланнистера, сел рядом с ним на пассажирское сиденье. Другую машину должен был вести Сандор, рядом с ним сел телохранитель Мирцеллы Меррин Трант, а на заднем сиденье расположились Санса, Джоффри и его телохранитель Борос Блаунт.       Джоффри властно обнял сидящую в центре Сансу за плечи, и ей на мгновенье показалось, что на шею накинули петлю, которая вот-вот сожмется, лишая возможности дышать. Но она стерпела, бросив украдкой взгляд в зеркало заднего вида и встретившись с Сандором глазами.       Он был зол, и это ее вполне удовлетворило. Чтобы досадить ему еще больше, она мило улыбнулась Джоффри:       — Как прошел твой день в университете?       — Я там сегодня не был, — небрежно ответил Джофф, будто невзначай проведя пальцем по обнаженному плечу Сансы, — решил выспаться перед приемом, чтобы в разгар веселья не уснуть лицом в салате.       Он захохотал, посчитав свою шутку удачной, и при этом скользнул пальцем Сансе под корсаж — неглубоко, но Сансе это не понравилось. Она невольно напряглась и осторожно убрала его палец, почувствовав при этом, как на полном ходу вильнула машина.       — Эй, Пес, ты там уснул, что ли? — недовольно прикрикнул на него Джоффри. — Смотри, куда едешь…       Сандор промолчал, но она увидела, как побелели костяшки его пальцев, сжимающих руль.       Джофф, казалось, тут же потерял интерес к Клигану и приблизил губы к Сансиному виску:       — Продолжаешь строить из себя недотрогу? — шепнул он ей на ухо, обдав своим дыханием.       Это было так похоже на то, что делал с ней Сандор, когда они любили друг друга, но вызывало совершенно противоположные эмоции. От отвращения Санса отшатнулась, едва не задев головой плечо Бороса Блаунта.       Машину опять качнуло, и Джофф вновь набросился на Сандора:       — Слушай, ты, урод!.. Ты пьян, что ли? Еще раз так сделаешь — выйдешь из машины и пойдешь пешком!       Сандор снова промолчал, и Санса тоже решила молчать, теперь опасаясь не на шутку, что любые ее слова, сказанные Джоффу, он воспримет по-своему.       К счастью, ехать было недолго — столичная резиденция семьи Мартелл располагалась в историческом центре, неподалеку от Драконьего Логова. Санса вознесла молитвы богам, что за время поездки машину не разорвало от наэлектризованного внутри воздуха, и при этом никто не пострадал.       Джофф галантно помог ей выбраться из машины, и она едва успела встретиться взглядом с Сандором, который, насколько она могла судить, был мрачен и раздражен сильнее обычного.       Впрочем, это было ей на руку.       Казалось, весь цвет Вестеросской элиты собрался на приеме у дорнийца. Импозантный хозяин резиденции самолично встречал гостей с легкой улыбкой на лице. Рядом с ним стоял его племянник Тристан Мартелл. Приветствуя семейство Баратеонов-Ланнистеров, Оберин галантно поцеловал руку затянутой в платье из золотой парчи Серсеи.       — Леди Баратеон… Вы сегодня выглядите как настоящая королева!       Серсея ослепительно улыбнулась ему.       — Благодарю вас, милорд. А вы, как всегда, не жалеете комплиментов для вашей скромной подруги.       — Всех комплиментов мира будет мало, чтобы я мог выразить вам свое восхищение, — линия губ Оберина лишь слегка изменила свое положение, и Сансе показалось, что Оберин насмехается над растаявшей от любезностей Серсеей.       — Прошу вас, проходите в гостиную и угощайтесь… Господин премьер-министр, рад вас видеть, — Оберин перевел взгляд на Джейме, и его улыбка снова преобразилась, внезапно став сугубо деловой.       — О, моя прекрасная фея… — когда Оберин перевел взгляд на зардевшуюся, будто розовый пион, Мирцеллу, его улыбка казалась по-настоящему искренней… — Как же я рад, что вы сегодня с нами! Тристан уже извел меня расспросами о вас… Тристан, ты не проводишь мисс Баратеон к гостям? Я думаю, ей будет интересно осмотреть наш дом…       Тристан с улыбкой, похожей на улыбку самого Оберина, поцеловал руку Мирцеллы, глядя ей в глаза, и, извинившись перед гостями, тотчас же увел ее внутрь гостиной.       — Джоффри… — Оберин уже пожимал руку парню, — я сожалею о твоей утрате…       — О какой? — не понял Джофф.       — Ну как же… ведь ты недавно потерял отца…       — Ах, это… да, спасибо, — спохватился Джофф, пытаясь из-за плеча хозяина заглянуть в зал, словно кого-то высматривал.       «Конечно же, Маргери», — догадалась Санса и едва подавила вздох облегчения. Если Джофф будет увиваться за Маргери, то ей выпадет чуточку больше свободы на этом празднике.       — Милая Санса, — теперь Оберин прикоснулся губами к запястью Сансы, — мне очень жаль также и вашего отца. В последний раз мы с вами виделись, еще когда он был жив…       Он задержал ее руку в своей и проникновенно заглянул ей в глаза своими угольно-темными глазами, совсем стирая улыбку с лица.       — Спасибо, милорд, — искренне ответила Санса, — вы очень добры ко мне.       — Позвольте мне самому проводить вас в зал. Все уже собрались, и мне больше нет нужды караулить у дверей. Вы не представляете, как я рад, что вы сегодня с нами…       Сансе отчаянно хотелось обернуться, чтобы посмотреть, идет ли за ней Сандор, но по характерному жжению между лопаток она и так догадалась, что он не сводит с нее глаз.       Отлично. Пусть смотрит.       Увлекая ее в зал, Оберин будто бы невзначай обвил рукой ее талию, слегка — совсем слегка — опустив ладонь ей на бедро.       — Я очень беспокоюсь за вас, леди Санса, — сказал он прямо, когда они подошли к накрытому столу.       — Почему? — вовлекаясь в привычный ей обмен вербальными и невербальными любезностями, спросила Санса, принимая из его рук бокал с красным вином. — Я бы предпочла белое…       — Ни в коем случае, — улыбнулся Оберин, вновь задерживаясь пальцами на ее запястье. — Сегодня вы должны пить самое лучшее вино, а оно может быть только дорнийским… красным как кровь, и страстным, как поцелуй любви.       Поймав его обжигающий взгляд, Санса покрылась румянцем, словно до сих пор была той невинной девицей, которая всегда тушевалась в присутствии этого необыкновенного человека.       — Почему, спрашиваете вы? Тристан рассказал мне, что вам пришлось покинуть яхту. Он был очень расстроен этим фактом. И тем, что именно побудило вас бежать…       Санса опустила ресницы и деликатно промолчала. Она не была уверена, что может делиться сокровенным с Мартеллом, ведь он был другом и партнером Джейме Ланнистера и Серсеи Баратеон.       — Своим молчанием вы режете мое сердце без ножа. Мне невыносима мысль о том, что кто-то может причинить вам боль… ведь ваша нежная кожа создана для ласк и поцелуев…       Оберин приподнял ее голову за подбородок и медленно провел большим пальцем по самому краешку ее нижней губы. Санса едва не задохнулась от нахлынувших на нее чувств — ей на мгновенье показалось, что вместо Оберина перед ней стоит Сандор. Она несмело оглянулась, и таки встретилась взглядом со своим любимым. Он стоял в стороне, у дальней стены, в компании других телохранителей, и не сводил с нее потемневших от ярости глаз.       Губы Сансы тронула победная улыбка, и она вновь повернула лицо к Оберину, нарочно становясь к Сандору боком, чтобы он мог получше рассмотреть их жесты.       Но в это время, как назло, к ним подошли Тиреллы и растащили их по углам — Оберина подхватила под руку столетняя бабка Оленна, а Сансу окружили приветливо улыбающаяся Маргери и прекраснолицый Лорас.       — Санса, как я рада, что ты здесь! — Маргери сделала вид, что прикоснулась щекой к ее щеке — обеим не хотелось портить макияж настоящими поцелуями. — Как ты, моя милая? То, что случилось, на яхте, было ужасно…       — Я потом едва успокоил Джоффа, — сочувственно добавил Лорас. — На него это совершенно не похоже…       — Давайте не будем это обсуждать… все уже в прошлом, мы помирились, — улыбнулась Санса, памятуя слезную просьбу Серсеи делать вид, что инцидент на яхте исчерпан. — Как вы тогда отдохнули?       Лорас закатил к небу красивые карие глаза.       — Как сказать… Погудели отлично — до сих пор гудит в голове, — улыбнулся он.       «Какой он милый», — подумала Санса, улыбаясь ему в ответ.       К ним подошел красавец Ренли Баратеон.       — Санса, привет! — воскликнул он радостно и поймал ее руку для дежурного поцелуя. — Что там у нас по плану — завтра съемки?       — Да, — слегка опечалилась Санса, — надоело уже, скорей бы закончить…       — А мне хочется поскорее увидеть твой клип на экране… Мы будем хорошо смотреться вдвоем, как думаешь? — подмигнул он синими глазами так весело, что на мгновение ей показалось, что перед ней стоит весельчак Роберт Баратеон.       — Не знаю, — засомневалась Санса, качнув головой. — Как по мне, глаза бы мои его не видели… меня уже тошнит от этих съемок.       — И от меня? — сверкнул белозубой улыбкой Ренли.       — Ну что ты, — Санса в успокаивающем жесте положила ладонь ему на плечо, — мне очень приятно работать с тобой. Если бы не ты, проекта бы точно не было…       — Мне тоже хочется поскорей увидеть, как вы двое там кривляетесь, — хохотнул Лорас и потянул Ренли на себя за другое плечо. — Можно, я на минутку украду у вас этого красавчика?       Санса любезно улыбнулась, позволяя. В открытую об этом никто не говорил, но при этом все знали о весьма пикантных отношениях Лораса и Ренли…       — Ну мне-то ты можешь рассказать? — допытывалась Маргери, когда они с Сансой остались одни. — Это правда, что Джофф бил тебя и пытался изнасиловать?       — Мардж… давай не будем…       — Нет, будем… у меня просто внутри все переворачивается, когда я думаю об этом… Как ты, бедняжка, выдержала?       — Не все так страшно, как об этом болтают, — опять попыталась увильнуть от ответа Санса.       Музыканты сменили фоновую мелодию медленным вальсом, и возле девушек вдруг материализовался Джофф. Подмигнув Сансе, он сделал вид, что собирается пригласить ее на танец, а сам, извернувшись, подхватил под руку Маргери и через минуту уже кружил ее в вальсе. Санса хмыкнула, даже не успев на него рассердиться, но в одиночестве она не оставалась ни секунды — спиной она почувствовала, как кто-то встал позади нее, слегка склоняя голову над ее плечом.       — Позволено ли мне будет пригласить вас на первый танец? — щекоча ее ухо горячим дыханием, произнес низкий мужской голос.       Санса не смогла подавить улыбку — ей льстило то внимание, которое неизменно оказывал ей на приемах Оберин. Сегодня он, казалось, вообще не собирался оставлять ее одну.       Закружив ее в танце, он плотнее прижал ее к себе за талию, и вновь склонил к ней голову:       — Милая Санса… я хотел бы знать — правда ли то, о чем болтают люди?       — А о чем они болтают, милорд? — осторожно уточнила Санса, при каждом повороте ловя взглядом обезумевшие от гнева глаза Сандора.       — О том, что вы помолвлены с Джоффри.       Санса прикусила губу, не зная, что ответить. Но, случайно встретившись взглядом со змеиными глазами Серсеи, которую пригласил на танец ее брат Джейме, сказала:       — Это правда, милорд.       — И вы не разорвали помолвку?       — По правде говоря, мы еще даже не объявляли о ней…       — Но вы же не собираетесь за него замуж на самом деле?       Санса опять закусила губу и посмотрела в черные глаза дорнийца, которые светились искренней тревогой. Поколебавшись, она решилась приблизить к нему лицо и тихо ответить:       — Я бы не собиралась… Но этого хочет леди Баратеон.       — Вас не могут заставить, — жестко сказал Оберин, еще крепче прижимая ее к себе, так близко, что она почувствовала низом живота характерную твердость в его брюках.       Смутившись, Санса попыталась слегка увеличить расстояние между ними, но он не позволил ей, а его рука спустилась с ее талии чуть ниже. Она задохнулась: нельзя не признать, что Оберин волновал ее — если не душу, то тело уж точно… Она растерянно поискала глазами Сандора в очередном витке танца — и не поверила своим глазам… рядом с ним, едва ли не в такой же близости, как и она с Оберином, стояла черноволосая девушка в откровенном красном платье. Лица ее Санса не могла разглядеть — она стояла к ней спиной, но Сандор, похоже, потерял всякий интерес к Сансе и смотрел на собеседницу с ошеломленным и потерянным выражением.       — Санса? — окликнул ее Оберин, и она только сейчас опомнилась — кажется, он о чем-то ее спрашивал.       — А?.. — глупо переспросила она, напрочь позабыв о манерах. — Что вы сказали?       — Я сказал, что вам не следует выходить замуж за Джоффри, — нетерпеливо повторил Оберин, но до Сансы едва дошел смысл его слов.       — Почему? — спросила она первое, что пришло ей в голову, а глаза ее словно магнитом потянулись к Сандору.       Черноволосая нахалка не только разговаривала с ним, вызывая на лице этого предателя выражение голодного пса, увидевшего кость, — еще мгновение, и у него слюна побежит по подбородку, — но и принялась томно ощупывать лацканы его пиджака и пропускать сквозь длинные пальцы его галстук! Да кто она такая, пекло ее побери?! И какое ей дело до Сандора?       -…Вы меня слышите? — донесся до ее сознания встревоженный голос Оберина.       — Я… я не знаю… что-то у меня голова закружилась… я бы выпила воды, — невпопад ответила Санса и действительно оступилась.       Оберин тут же прекратил вращение и заботливо увлек ее к горке со стаканами, выбирая стакан с минеральной водой.       — Выпейте… это я так растревожил вас? Прошу простить меня за это …       — Нет, что вы… просто… здесь как-то душновато.       — Правда? Я не заметил… что ж, если хотите, я провожу вас на террасу. Вы же еще не бывали в моем доме — могу похвастаться великолепным внутренним двором…       — Нет! — спохватилась Санса, понимая, что не хочет терять Сандора из виду. — Мне уже лучше. Давайте просто подойдем к окну.       Оберин выглядел растерянным. Санса поспешила подойти к распахнутому панорамному окну, из которого уже доносилось приятное пение ночных цикад, и оперлась спиной о стену рядом с окном — так, чтобы у нее был обзор для происходящего у противоположной стены, и чтобы Оберин стоял спиной к залу.       — Вы меня тревожите, Санса, — сказал он, беря в ладони ее руку и легонько поглаживая ее пальцами. — Кого вы боитесь? Серсею?       — Да, — Санса уже сама не знала, лжет она или нет, а взгляд ее буквально прилип к Сандору и наглой черноволосой девке.       Судя по их жестам, та обхаживала Сандора по полной программе — одна ее рука бесстыдно проникла ему под полы пиджака, на пояс брюк, а вторая… Боги!!! Вторая рука ласкала его шею!!!       И проклятому мерзавцу, похоже, все это нравилось!!!       Разъяренная Санса вдруг поняла, что не дышит, и шумно выдохнула.       В это время вальс, наконец, доиграл, и сменился новой мелодией — горячим дорнийским танго.       — А знаете… мне уже лучше, — чувствуя, что кипит от злости, выговорила Санса, — может, снова потанцуем?       — О, — выдохнул Оберин, теряя взгляд в вырезе корсажа, где высоко и часто поднималась ее грудь.       Санса нарочно приподняла голову и выпрямилась, чтобы дать ему возможность получше разглядеть то, что он так вожделел — как, впрочем, и все остальные мужчины… которым неважно, чьи это, мать их, сиськи, лишь бы вываливались из платья!       — Я буду счастлив… Вы умеете танцевать танго?       — Давайте проверим, — с вызовом произнесла Санса и сама повела Оберина в зал.       Танцевать танго она действительно умела. Еще в Винтерфелле она охотно брала уроки с лучшим хореографом, и танго, как раз, был одним из ее нелюбимых танцев, требующим большой эмоциональной отдачи. Но сейчас, когда в ней кипела ярость — Сансе не хотелось признавать, что это была элементарная ревность, — этот танец был как нельзя кстати.       Оберин, как истинный дорниец, красивый, гибкий и страстный, повел ее в танце, не давая опомниться. Она поддалась его движениям, полностью подчиняясь и растворяясь в его сильных и смелых руках, бунтуя, взрываясь, ускользая, возвращаясь и снова покоряясь… Это был танец войны, танец обнаженных нервов, неприкрытой страсти, жестокой любви и красивой смерти… С усилием выплывая из захвативших ее эмоций, Санса, наконец, увидела, как вытянулось лицо Сандора из-за плеча черноволосой разлучницы, как дергается левая половина его лица, как побелели его плотно сжатые губы…       — Санса… — выдохнул Оберин ей в шею, склонившись над ней в последнем аккорде, — что же ты делаешь со мной…       Она почувствовала, как его губы легко скользнули по ее шее, но он уже поднимал ее из глубокого прогиба, снова целуя ей руку и увлекая за собой к окну.       На Сандора она решила больше не смотреть. Пусть милуется со своей брюнеткой и кусает локти из-за того, что потерял. Она до конца жизни не скажет ему больше ни слова, не подарит ему ни единого взгляда, ни единого прикосновения… Негодяй, мерзавец, предатель…       — Санса? Ты меня слышишь, девочка? — пытался достучаться до нее Оберин.       Да что он, Иные его побери, хочет от нее?!       — А?.. — только и смогла выдавить из себя она.       — Я спрашиваю — ты выйдешь за меня замуж?