Когда мир катится в пропасть

      Когда они, уже далеко за полночь, возвращались с приема домой, Санса была совершенно подавлена. Теперь она могла себе признаться, что с помощью Оберина всего лишь хотела вызвать у Сандора ревность. Жгучую, испепеляющую ревность, такую, которая заставила бы его окончательно потерять голову от любви к ней…       Но почему-то все пошло не так.       Ураган эмоций, захвативший ее во время танца с Оберином Мартеллом, и его ошеломляющее предложение выбили почву у нее из-под ног. Она вовсе не собиралась за него замуж, о боги, нет! Он был представителем такой же знатной семьи, как и Старки; он был вхож в те же круги, что и ее отец; он был богат и влиятелен, красив и обходителен; он нравился ей на интуитивном уровне…, но она любила Сандора!       По собственной глупости она попала в щекотливую ситуацию — Оберин сделал ей предложение и ждал ответа, а она не могла ответить согласием. Но и отказать ему прямо сейчас, когда он смотрел на нее такими глазами, она не могла — ведь своим прямым отказом она бы ранила его до глубины души… Пришлось промямлить нечто невразумительное о том, что для нее это так неожиданно, и что она, конечно же, должна все обдумать…       — Думайте недолго, — сверкнул на нее глазами Оберин, перед тем как его вниманием завладели другие гости и оттеснили от Сансы.       А Сандор… Она помнила о своем твердом обещании, что даже не взглянет в его сторону… Но держать обещание она смогла ровно десять минут. Встречаясь с ним глазами, она ожидала увидеть что угодно — гнев, обиду, ревность, желание… Но он словно окаменел. Его обожженное лицо было смертельно бледным, серые глаза остекленели, остановившийся взгляд смотрел будто бы сквозь нее… Это было лицо смертника, идущего на казнь.       На Сансу вдруг повеяло могильным холодом. Устраивать сцены и разборки с Сандором ей напрочь расхотелось. Кусая губы, она пыталась понять, что сделало его таким — ее вызывающее поведение с Оберином или та самая брюнетка, которая бессовестно охмуряла его?       В то, что он мог влюбиться в какую-то незнакомку прямо на приеме, ей не верилось. В сущности, она мало знала своего Сандора, но могла бы поклясться чем угодно, что он не был ветреным. Значит, эта девушка из его прошлой жизни…, но что их связывало? Неужели он любил ее? И может, любит до сих пор, и эта встреча лишь всколыхнула его глубоко спрятанные чувства?       Тогда кем для него была Санса?       На глаза навернулись слезы. До конца вечера она старалась держаться подальше от Сандора, не смотреть на него, слиться с толпой… Любезно улыбалась, вела светские беседы, не вникая в их суть, танцевала… один раз даже с Оберином, но уже совсем иначе.       К их приезду во Дворец она была готова к разговору с ним. Когда Серсея, Джейме, Джоффри и Мирцелла разошлись по своим покоям, а Сандор, похожий на каменное изваяние, последовал за ней на второй этаж, прихрамывая, как ей казалось, сильнее обычного, Санса тихо сказала:       — Сандор… я хочу поговорить.       Он ответил не сразу, но все же ответил — и Санса не узнала его голос:       — Не сегодня, пташка.       — Нет, именно сегодня. Пожалуйста.       — Пташка…       — Пожалуйста, Сандор. Прошу тебя. Сжалься…       Остановившись перед дверью ее комнаты, он тяжело вздохнул, будто все грехи мира давили ему на грудь, и сдался:       — Хорошо. Давай поговорим.       — У меня…       Он отомкнул дверь, пропустил ее внутрь и вошел следом, остановившись у двери. Санса почувствовала, что не в силах больше стоять, и присела на край кровати.       — Сандор… прости меня. Я сама не знаю, что на меня нашло… Я вела себя, как…       — Все нормально, пташка. Ты не сделала ничего, за что тебе стоило бы просить прощения…       Санса обдумала его слова.       — Значит, ты не злишься на меня?       — Нет. Повторяю — мне не за что на тебя злиться.       — Значит… это все из-за той женщины?       — О какой женщине ты говоришь?       — Ты изменился, Сандор. Я же вижу. И это случилось сегодня… Тебя будто выключили… Я видела, как та женщина приставала к тебе… кто она?       Сандор выглядел так, будто напряженно силился понять, о чем она говорит. А затем произнес:       — А, ты о Нимерии…       — Нимерия? — Санса растерялась — так звали собаку ее сестры. — Что за Нимерия?       — Это дочь Оберина Мартелла.       Теперь настала очередь Сансы напряженно обдумать его слова.       — У него такая взрослая дочь? — недоуменно протянула она. — Но откуда ты ее знаешь?       — Встречались. В Дорне.       — Встречались? — Санса закусила губу. — Ты спал с ней?       — Это допрос? — холодно спросил он.       — Нет. Я просто хочу понять… ты ее любишь?       — О боги, нет… Это не то, о чем ты подумала…       Санса поверила ему безоговорочно, и у нее слегка отлегло от сердца. Но почему он такой мрачный?       Она немного помолчала, не решаясь сказать ему главное… Но чувствовала, что должна быть честной с ним до конца, иначе все эти недомолвки и обиды до добра не доведут.       — Сандор… мне надо кое-что тебе сказать.       — Говори. Ты же меня за этим позвала.       — Только не злись, пожалуйста…       — Не буду. Обещаю.       — Оберин… сделал мне предложение.       Она внимательно смотрела ему в лицо, произнося эти слова, ожидая, что уж они-то пробьют его непроницаемую защиту… Но то, что она увидела, ей не понравилось.       Его обожженная щека задергалась, а остальное лицо осталось такой же каменной маской. Лишь в безжизненно замерших глазах промелькнуло что-то, похожее на… мрачное удовлетворение?       Да что с ним?       — Пташка… теперь послушай ты меня. И пожалуйста, не обижайся.       — Хорошо, — сказала она, сжимаясь и внутренне холодея.       — Я хочу, чтобы ты понимала — я говорю это как человек, который любит тебя и желает тебе добра…       — Пожалуйста, Сандор… — взмолилась она, чувствуя, как немеют ноги.       — Очень хорошо, что Мартелл этого хочет. Он — отличная партия для тебя.       — Ты издеваешься?! — опешила Санса. — Я не люблю его! Я люблю тебя! Слышишь? Тебя!!!       — Это не любовь, пташка, — ответил ей Сандор скрипучим холодным голосом. — Пройдет немного времени, и ты сама поймешь это. Я не имею права ломать тебе жизнь.       — Сандор… — Санса заплакала, понимая, что он ускользает от нее.       — Послушай, пташечка… Я видел вас. Он нравится тебе… он тебе подходит. Он старше и опытнее… он способен тебя защитить. Он в состоянии дать тебе такую жизнь, которой ты заслуживаешь. Если бы это был Джоффри, я бы задушил его собственными руками, поверь. Джоффри не достоин даже кончика твоего ногтя! Но Мартелл… у меня нет к нему претензий. Я говорю это тебе даже не как любовник…, а как твой отец.       — Ты мне не отец… я люблю тебя не как отца… — всхлипнула Санса, понимая, что ее жизни пришел конец. — Я откажу ему… не буду тебя слушать… Знала бы, что так будет, ничего бы тебе не сказала…       — Ты правильно сделала, что сказала. Ты умница. Я горжусь тобой… и желаю тебе счастья.       С этими словами Сандор вышел из ее комнаты и запер за собой дверь.       Она рухнула на кровать и провалилась в бездну горьких рыданий.       ххх       Сандор спустился вниз, даже не заходя в свою комнату и почти не соображая, что делает. Как сомнамбула бродил он по коридорам первого этажа в поисках нужной двери, на ходу забывая, что ищет, а через мгновение вспоминая и удивляясь, что очутился совсем не там, куда шел.       В конце концов, он взял себя в руки и постучал в найденную дверь.       За ней послышались шорохи, и, как показалось Сандору, сдавленный шепот. Он попытался списать это на плод своего воспаленного воображения, но затем смутно припомнил, о чем говорил ему Окхарт, и все понял. Он уже было собирался постучать во второй раз, но дверь приоткрылась, и в узкую щель высунулось раздраженное лицо Серсеи.       — Чего тебе? — раздражение на ее лице сменилось настороженным удивлением.       — Мне нужен выходной.       — Ты рехнулся?! Ты для этого вытащил меня из постели посреди ночи?!       — Мне надо уйти прямо сейчас. И завтра меня не будет весь день. Я закрыл леди Сансу в комнате. Кому я могу отдать ключ?       Он ожидал, что Серсея вспылит и накинется на него с ругательствами, но она, внимательно посмотрев ему в лицо, сменила гнев на милость:       — Хорошо. Но в четверг утром ты должен быть на месте. Ключ давай мне.       Выйдя на парковку, Сандор сел за руль служебной машины, даже не думая о последствиях. По пустым ночным дорогам выехал на набережную, оттуда — на автобан… и помчался вперед, безбожно превышая скорость. Миновал мост через Черноводную и только при подъезде к Хэйфорду, когда его нагнали две полицейские машины, сбросил скорость и притормозил у отбойника.       — Сэр, вы превысили скорость. Прошу вас выйти из машины и предъявить документы, — наклонился к его открытому окну суровый полицейский, держа руку на кобуре.       Сандор, не препираясь, вышел из машины, сунул руку во внутренний карман — при этом пола его пиджака оттопырилась, открывая кобуру, — и протянул ему права, техпаспорт и ксиву.       Удовлетворившись проверкой документов, полицейский спросил:       — Вы при исполнении?       — Да, — солгал он.       — Куда вы так спешите?       — По срочному поручению леди Баратеон.       — Постарайтесь все же не превышать скорость. Тем более, когда въедете в город.       Сандор постарался. В Хейфорде, притормозив у ближайшей ночной забегаловки с доносящейся из нее громкой музыкой и пьяным оживлением у входа, он припарковал машину и направился к двери.       — Эй, чувак! — кто-то сильно толкнул его сзади в плечо.       — Чего надо? — рыкнул на наглеца Сандор.       Он не любил, когда к нему прикасались чужие люди, да еще и со спины.       — Убери нахер свою тачку!       — Тебе мешает?       — Мешает… сюда сейчас приедут люди! Это их место!       — Найдут другое.       — Не понял?!       Глаза Сандора налились кровью. Он внимательно рассмотрел нарывающегося на неприятности собеседника — такой себе бритоголовый качок в растянутой футболке, в плечах не уступит Сандору, но головы на полторы ниже ростом. Настоящий бульдог. Выглядит агрессивно… Впрочем, чем агрессивней, тем лучше.       — Объяснить?.. — утробно, на самой низкой ноте прорычал Сандор, делая шаг к качку и похрустывая костяшками пальцев в предвкушении драки.       — Парни, парни, стоп! — вмешался один из вышибал, стоявших у входа и до последнего момента вовлеченный в громкое ржание группы подвыпивших мужиков. — Спокойно! Чагга, не приставай к посетителям… Места хватит всем, я разрулю.       Вышибала предупредительно встал между Сандором и его разъяренным оппонентом и миролюбиво сказал:       — Проходите, сэр. У нас тут вообще-то весело.       Сандор почувствовал глухое раздражение от того, что драка сорвалась, — руки буквально зудели начистить местному качку рыло. Но второй вышибала уже оттаскивал Чаггу в сторону, и Сандору ничего не оставалось, как послушать его и пройти в бар.       Внутри было душно, людно, темно, громко и накурено — почти то, что надо. Раскрашенная и глупо улыбающаяся официантка тут же подскочила к нему, провожая к свободному столику в углу зала. Громкая музыка, в которой преобладали басы, била по ушам, поэтому Сандор не сразу расслышал, что она ему говорит. Ей пришлось склониться к самому его уху, чтобы повторить вопрос.       — Виски, — ответил он точно так же, склонившись к самому ее уху. — Двойной. Без содовой. И сразу повтори.       Она была рыжей, как пташка…, но пахла совсем не так. Девчонка явно была заядлой курильщицей, а запах ее дешевой туалетной воды смешивался с запахом пота и ароматами кухни.       Записав заказ, она кивнула и тут же упорхнула, а Сандор неторопливо огляделся.       Заведение оказалось недорогим ночным клубом. Густой полумрак, ритмично рассекаемый проблесками стробоскопа, делал всех посетителей одинаковыми и незаметными. Местная молодежь отрывалась прямо посреди зала, выдавая конвульсивные дерганья за танец. Посетители постарше занимали столики по периметру тесноватого помещения: большей частью это были мужчины среднего возраста, судя по всему, офисные клерки, желающие после работы расслабиться в свободной обстановке и подцепить какую-нибудь из местных же дам для приятного продолжения вечера, и женщины, вышедшие из возраста нежного девичества, но продолжающие воображать себя юными принцессами; некоторые из них, похоже, все еще лелеяли надежду найти мужа среди уставших офисных клерков, некоторые вожделели острых ощущений без каких-либо обязательств, а кто и просто хотел собрать побольше похотливых мужских взглядов, чтобы потешить собственное самолюбие.       Официантка довольно быстро принесла ему виски; он сделал глоток, слегка расслабился и принялся рассматривать соседей. За столиком справа сидели две дамы, броско одетые и ярко накрашенные, с преобладанием красных и черных цветов. Сандора они видели со здоровой стороны лица и поначалу стреляли глазами в его сторону, но, не заметив в нем заинтересованности, переключились на сидевших по другую руку от него — лысеющего мужчину, увлеченно что-то обсуждающего с полноватым приятелем, прихлебывающим пиво из высокого пивного стакана.       Слева двое парней лет до тридцати, которые пришли сюда вдвоем, уже обзавелись девушками помоложе, разгоряченными после танцев и призывно хихикающими. Сандор поднес стакан к губам. У кого-то вечер, похоже, сложится.       Только не у него.       Все внутри разрывалось от страшной боли. Сердце, казалось, было опутано несколькими витками колючей проволоки, и с каждым ударом острые шипы впивались в него все глубже и глубже. Камень, навалившийся на него в тот миг, как он увидел Сансу с Оберином и понял, что пташка никогда не будет ему принадлежать — да, собственно, никогда и не принадлежала, — казалось, увеличился в размерах и обзавелся не менее тяжеловесными спутниками. С каждым звуком баса в его мозг будто загоняли гвозди — чем больше басов, тем больше гвоздей… Не было сил думать, не было сил переосмысливать произошедшее. Была только боль — острая, сильная, всепоглощающая…       Он не заметил, как опустошил два стакана, а заметив, рассвирепел, самолично протиснулся сквозь беснующуюся на площадке толпу к барной стойке и велел бармену продать ему сразу целую бутылку. Пробираясь назад, он задел плечом какую-то блондинистую девицу, и та чуть не упала, толкнув при этом свою подругу, но Сандор успел подхватить ее за талию и удержать в вертикальном положении. Девица — она была уже слегка навеселе, а может, и не слегка — хихикнула ему в лицо, почему-то не испугавшись его уродливой рожи, и что-то пропищала, но он уже не слышал — ему надо было срочно добраться до стакана.       Нетерпеливо наполнив и тут же осушив его, Сандор устало откинулся на спинку стула и закрыл глаза.       Боль не уходила.       Правильным было бы сбежать прямо сейчас и никогда не возвращаться. Но пташка все еще оставалась в лапах Ланнистеров. Надо было помочь ей выбраться оттуда…       Почему-то на пташкиного братца Джона Сноу у него изначально не было надежды. Сандор припомнил, что ему, должно быть, всего лишь около двадцати лет… Не справится парнишка с львиным прайдом…       А вот Мартелл — это совсем другое дело… Но как его ускорить? Рука Сандора сама собой нащупала в кармане телефон. Ним оставила ему свой номер… Что если позвонить и попросить ее передать отцу, чтобы он поторопился? Пусть забирает пташку из львиной клетки, решает вопрос опекунства с Джоном Сноу и…       При мысли о том, что пташка пойдет с дорнийцем под венец, сердце Сандора будто положили на каменную наковальню и с размаху ударили по нему молотом.       Седьмое пекло! Седьмое гребаное пекло…       Неожиданно он почувствовал, как на колени к нему кто-то сел. Он осторожно приоткрыл глаза и увидел улыбающуюся физиономию той самой блондинки, склонившуюся к его лицу.       — Хм, — только и смог произнести Сандор.       — Я Лоллис, — кокетливо сообщила ему на ухо блондинка, нарочно задев пышной грудью в обтягивающем топе его подбородок, — а тебя как зовут?       — Пес, — признался он хрипло, пытаясь отодвинуть ее от себя.       — Пес? — казалось, ее возбудило это прозвище, и она обвела языком свои накрашенные губы. — О-о-о… укуси меня, Пес!       — Лоллис, — прорычал теперь уже ей в ухо Сандор, — иди-ка ты… потанцуй с подружкой.       — С ней я уже натанцевалась, — подмигнула ему блондинка и икнула, — а с тобой еще нет…       — Не страшно? — губы Сандора искривила нехорошая ухмылка.       — Я люблю, когда страшно, — она многозначительно посмотрела на него, наклонилась и лизнула его в обожженную щеку.       Сандора передернуло — от отвращения, от ярости и от моментально взыгравшей похоти. Он отодвинул от себя ее лицо и предупредил:       — Слушай, Лоллис… Ты знаешь, что с незнакомыми взрослыми мужиками заигрывать опасно?       — Я люблю, когда опасно, — повторила глупая девица, поерзала у него на коленях, находя бедрами то, от чего Сандор пытался ее уберечь, и снова склонилась к его лицу, высовывая розовый язычок.       Сандор взревел, сгреб ее в охапку, вскочил из-за стола, опрокинув стул, на ходу просканировал помещение на предмет входа в туалет, не обращая внимания на снующих туда-сюда пьяных посетителей, затащил Лоллис в одну из кабинок, повернул к себе спиной и опрокинул на бачок унитаза.       Несколько секунд он ожидал, что она завизжит, начнет вырываться, и тогда он отпустит ее и прекратит это безумие…, но девица лишь прогнулась в спине, подставляя ему округлый зад, обтянутый короткой юбкой, и застонала:       — О-о-ох… трахни меня, скорее…       — Сука… — зарычал Сандор, злясь на себя, на нее и на весь женский род, который будто с цепи сорвался, донимая его со всех сторон.       Вместо того, чтобы задрать ее юбку и немедленно исполнить ее просьбу, Сандор саданул в дверь кабинки кулаком и зарычал, чувствуя, что боль, разрывающая его изнутри, заглушает даже абсолютно естественное животное желание.       Это была не Санса… И это было неправильно.       Блондинка в нетерпении извивалась и стонала под его рукой, но в это время в дверь кабинки громко постучали.       Сандор снова зарычал и выругался, на ходу объясняя стучавшему в доступных выражениях, куда ему следует пойти.       — Лоллис!!! — заорал кто-то мужским голосом из-за двери, принявшись стучать в нее изо всех сил и пытаясь выломать. — Лоллис, выходи сейчас же, сука!!! Убью!!!       Вознеся молитву Воину за такую немыслимую удачу, он отпустил девчонку, рванул защелку на двери и, даже не глядя на незадачливого хахаля Лоллис, с размаху врезал тому по морде. Парень заорал еще громче, упав спиной на умывальник, но ему на подмогу уже бежали верные друзья с абсолютно сосредоточенными лицами. Чувствуя, как в жилах наконец-то закипает кровь, Сандор ухмыльнулся и познакомил следующего подбежавшего со своим кулаком…       ххх       Проснувшись утром от противного писка будильника, Санса поняла, что уснула вчера, даже не раздевшись, не умывшись и не вынув шпильки из волос. Голова раскалывалась, в горле пересохло, а на душе скребли кошки, хотя она и не сразу вспомнила, от чего.       А когда вспомнила, на глаза опять навернулись слезы. Смахнув их, она сбросила опостылевшее платье и поплелась в ванную.       Пока она умывалась, чистила зубы, принимала душ и приводила в порядок волосы, в голове прокрутилась целая сотня планов, как ей переубедить Сандора в том, что ему не следует отказываться от их любви из-за Оберина. Она уже поняла, что претензиями и сценами ревности она ничего от него не добьется, и решила, что будет послушной и терпеливой, но настоит на своем — ни за Джоффри, ни за Оберина замуж она не пойдет.       Скоро за ней приедет Джон. Она убедит Сандора уехать на Север вместе с ними, и все решится само собой.       В конце концов, без поцелуев она может и потерпеть. А вот отказаться от своей единственной и настоящей любви она просто не в состоянии.       Это неправильно.       Сандор — это ее судьба.       Она оделась в свою обычную скромную одежду, безо всякого там выпендрежа — трикотажную блузку с длинным рукавом и длинную юбку, стянула волосы в хвост и села на кровати в ожидании, когда в замочной скважине повернется ключ.       Взгляд упал на футляр со скрипкой, и Санса поморщилась. За вчера ей надо было выучить домашнее задание, а из-за идиотского приема она его так и не сделала… Ну да ладно. Зачет на последней паре, на переменах постарается доучить.       Щелкнул ключ в замке — и сердце Сансы подпрыгнуло, а в висках зашумело.       Сандор.       Боги, если она увидит его лицо таким же, как вчера — она просто не выдержит… Она разрыдается прямо у двери и повиснет у него на шее… И пусть делает с ней, что хочет…       Подхватив скрипку, сумочку и пытаясь унять сердцебиение, Санса открыла дверь и…       …и увидела Ариса Окхарта, телохранителя Серсеи.       — Доброе утро, — растерянно поздоровалась она. — А где Сандор?       — Доброе утро, миледи, — учтиво ответил Арис Окхарт. — У него сегодня выходной.       — Выходной? — глупо переспросила Санса. — Он мне ничего не говорил…       — Я тоже узнал только что. Леди Баратеон попросила меня подменить его на сегодня и отвезти вас на учебу. Вы готовы?       — Да… — потерянно ответила Санса и поплелась по коридору.       Скрипка почему-то показалась ей тяжеленной, а еще она все никак не могла нормально вдохнуть, чтобы наполнить легкие воздухом — что-то словно железными тисками сдавило ее грудь.       Машины, в которой ее обычно возил Сандор, на парковке не было, и Арис Окхарт провел ее к личному автомобилю Серсеи. В другое время Санса восхитилась бы великолепной внутренней обивкой из белой кожи и элегантными деталями отделки салона, но сейчас она едва замечала что-либо вокруг.       Что произошло? Почему он ушел, ничего не сказав ей?       Сансе страшно было представить, что будет, если он не вернется.       Глаза опять будто туманом заволокло слезами, неустанно катившимися по щекам. Она плакала тихо, без всхлипов, судорог и стенаний, отрешившись от всего. Уже на парковке консерватории, когда Арис Окхарт открыл перед ней дверь, он увидел ее заплаканное лицо и слегка отшатнулся.       — Вам плохо, мисс Старк?       — Нет, сэр. Все хорошо. Простите.       Она уныло взяла скрипку и поплелась в консерваторию.       Все возвращалось на свои круги. Как будто и не было этих недолгих дней с Сандором…       Как будто и его не было…       Зачет она сдала удивительно легко — заданный этюд у нее получился настолько проникновенным, что у преподавателя даже увлажнились глаза, и он поставил ей красивое «отлично».       Впрочем, ее это больше нисколько не радовало.       У нее еще была робкая надежда на то, что Сандор сделает ей сюрприз и вернется, как тогда, когда он решил уволиться, а потом вдруг передумал… Но чуда не случилось: на парковке на этот раз ее ожидал Меррин Трант, телохранитель Мирцеллы. Если Арис Окхарт был любезен и перемолвился с ней хотя бы парой фраз, то Меррин Трант молчал, будто набрал в рот воды.       Войдя в свою комнату, Санса молча села на край кровати и сложила на коленях руки.       Сандор бросил ее. Перевязал ее шелковой ленточкой и в красивой упаковке вручил Оберину.       Было безумно больно.       Если бы только был жив ее отец…       Раздался стук в дверь, и Санса вздрогнула. Сандор?..       — Мисс Старк… Леди Баратеон просит вас зайти в ее кабинет, — раздался за дверью голос Ариса Окхарта.       Вздохнув, Санса поднялась и послушно последовала за ним. Она понимала, что Серсея начнет новую атаку по поводу брачного контракта с Джоффом и не ждала ничего хорошего. Но когда прямо перед кабинетом она увидела возвышающуюся чуть ли не до потолка огромную фигуру незнакомого ей охранника, ей стало страшно.       Он был выше и крупнее Сандора, и когда обратил на нее свой взгляд, сердце Сансы упало в пятки — настолько ужасающим был этот взгляд. Взгляд безжалостного убийцы.       Арис Окхарт распахнул перед ней дверь кабинета, и Санса вошла внутрь.       Их было трое — Серсея Баратеон, ее брат Джейме Ланнистер и человек, которого прежде она видела лишь по телевизору, поскольку он никогда не посещал приемы — Тайвин Ланнистер.       — Здравствуйте, — поздоровалась Санса дрожащим от страха голосом со всеми сразу и ни с кем в отдельности.       Она боялась Тайвина Ланнистера, сама не зная, почему.       — Присядь, голубка, — ласково сказала Серсея, указав глазами на пустующее у стола кресло.       Санса послушно присела.       — Думаю, ты догадываешься, зачем тебя сюда позвали…       Санса кивнула, глядя на собственные руки.       — Предлагаю еще раз решить этот вопрос по-хорошему. Время пришло. Ты согласна подписать контракт?       — Нет, — ответила Санса. — Давайте сразу перейдем к плохому.       — Дело твое, — услышала она незнакомый холодный голос и осмелилась поднять глаза.       Он был лыс и гладко выбрит, а его глаза, холодные, блекло-зеленые с золотыми крапинками, смотрели прямо на нее.       — Я скажу тебе прямо, Санса. Ты выйдешь из этого кабинета женой Джоффри, и никак иначе.       — Нет, — холодея, повторила Санса.       — Ты давно виделась с матерью? — внезапно он задал вопрос, которого она никак от него не ожидала.       — Давно. С тех пор как уехала из Винтерфелла.       — Ты знаешь, что с ней, не так ли?       — Нет, — солгала она и покосилась на Серсею.       Та сделала вид, что любуется своим маникюром.       — Что ж, я скажу тебе. Твоя мать и твой брат Робб арестованы по подозрению в заговоре с целью убийства президента. Которого, собственно, и убил твой отец.       — Мой отец не убивал Роберта Баратеона, — тихо сказала Санса.       — Следователи с тобой не согласны, — вставила Серсея.       Тайвин нахмурил брови и слегка повернул голову в сторону дочери. Та умолкла и продолжила любоваться маникюром.       — Я приехал не для того, чтобы выслушивать детские истерики и препираться с тобой. Я изложу факты. Твоя мать арестована. И она больна.       Санса вновь вскинула на него глаза, уже с неподдельной тревогой.       — Больна?..       — На Севере эпидемия какого-то вируса, природу которого пока не могут установить врачи. Это… необычная болезнь. Последствия… практически непредсказуемы. Определенно одно — если она останется под арестом, она долго не протянет.       Санса сглотнула.       — Она умрет?       — Возможно. И если ты хочешь ей помочь…       — Помочь? Как? — Санса почувствовала, как из глаз начинают литься слезы.       — Подпиши контракт — и я сделаю так, чтобы ее освободили из заключения и обеспечили ей должный уход. Кроме того, ты сможешь к ней поехать, но уже как жена Джоффри.       — Я не могу… пожалуйста… не заставляйте меня… — заплакала Санса.       Тайвин Ланнистер приподнял бровь.       — Леди Старк, на меня уже давно не действуют женские слезы. Не вижу трагедии в том, чтобы поставить подпись на бумаге. Вы с Джоффри обязаны будете появляться вместе на людях, но в остальном ваша жизнь никак не изменится — вас никто не заставляет спать друг с другом.       — Я не могу… — Санса заплакала навзрыд, размазывая по лицу слезы.       Мама… мамочка…       Джейме порылся в карманах и молча протянул ей свой платок.       — Придется, — Тайвин положил ей на колени картонный планшет с прикрепленными к нему листками с мелким убористым текстом.       Видимо, тот самый злополучный брачный контракт…       — Подписывай. И дай мне возможность помочь твоей матери.       Сотрясаясь в рыданиях, Санса дрожащими руками взяла ручку и поставила подпись.       — Отлично. Джейме, позови там всех.       Джейме Ланнистер скрылся за внутренней дверью, и через минуту из помещения, смежного с кабинетом, вышли Джоффри и грузный седой мужчина с огромным толстым фолиантом под мышкой. Он в некоторой растерянности взглянул на Сансу, но Тайвин Ланнистер одарил его таким взглядом, что он тут же разложил свой фолиант на столе и нашел нужную страницу.       — Мистер Джоффри, вот здесь, пожалуйста, — нотариус — а это был именно он, — указал толстым пальцем в то место на странице, где должна была стоять подпись.       Джоффри расписался. Нотариус неуверенно посмотрел на Сансу.       — Мисс Санса…       Санса вытерла платком непрерывно струящиеся из глаз слезы и, будто робот, поставила подпись там, где ей указал толстый палец.       — Поздравляю вас, молодые люди, — чуть испуганно пролепетал нотариус.       — Благодарю вас, — вместо безрадостных молодоженов ответил Тайвин Ланнистер. — Вы можете быть свободны, вас проводят.       В это время у Серсеи зазвонил телефон.       — Алло? Петир? Извини, я сейчас немного занята… Ах… Правда? Она мне ничего не сказала… Хорошо, будет в течение получаса…       — Чего ему надо? — нахмурился Тайвин.       — Сегодня съемки… Ренли уже на месте, группа ждет Сансу.       Санса всхлипнула — до нее не сразу дошел смысл слов Серсеи.       — Это уместно? — недовольно спросил Тайвин, но тут же махнул рукой. — Впрочем, делайте что хотите. Я должен ехать обратно, ты отвлекла меня от кучи важных дел.       — Сэр, — Санса подняла глаза на Тайвина, который уже встал со своего кресла и направился к выходу, — вы сдержите свое обещание? Вы поможете моей маме?       — Непременно, миссис Баратеон, — голос мужчины прозвучал ровно и холодно, — Ланнистеры всегда платят свои долги.       Когда за Тайвином закрылась дверь, Серсея подняла трубку аппарата внутренней связи.       — Зайди, — коротко сказала она кому-то, — и захвати с собой успокоительное.       — Мам, я могу идти? — зло спросил Джоффри.       — Иди, — устало отмахнулась от него Серсея и неприязненно посмотрела на Сансу. — Голубка… сейчас выпей капли, успокойся, приведи себя в порядок, и Арис отвезет тебя на студию. Почему ты меня не предупредила? Неудобно перед Петиром…       О том, что сегодня съемки, Санса совершенно забыла, но оправдываться перед Серсеей не собиралась. Не было никакого смысла — ни в оправданиях, ни в съемках, ни в ее дальнейшей жизни…       Теперь она замужем за Джоффри.