Grim reaper

      Импровизация не была моей сильной стороной. Лишь переждав первый порыв и приступив к расчетам, я добивался успеха. И то, отнюдь не всегда. Манхеттен… в Манхеттене все было несколько иначе: не было времени продумывать свои шаги, и не с кем оказалось советоваться. Языковой барьер и плохая репутация сделали свое дело: действовать приходилось на свой страх и риск. Хуже уже все равно бы не стало, ситуация там и так была аховой. Теперь же… работать приходится в стиле блицкрига, играя на опережение. Пока получается, в Мистрале мне поверили, и даже начали сотрудничать. С Кроу, правда, все не очень хорошо, он довольно нервно отреагировал на заходы о срочной необходимости отправиться в Кучинаши. Мне даже удалось добраться без приключений, хотя перехватить дирижабль — как два пальца… Встреча на аэровокзале и расшаркивания заняли минут десять. После, мы, наконец, соблаговолили отбыть с летного поля, сели в машины, и направились к месту будущих переговоров. Если они, конечно, будут — эти самые переговоры.       Везли меня по весьма заковыристому маршруту, через складские районы. Пакгаузы и ангары возвышались на огороженных территориях десятками, будучи, по нашим меркам, не особо большими. Так, метров пять-шесть в высоту, и в длину не больше пятидесяти. Здесь не принято экономить, и складывать все яйца в одну корзину: мало ли когда полыхнет, и как полыхнет. Пожарные службы работают не столь эффективно, как у нас, сказывается недостаток опыта тушения крупномасштабных пожаров, отсутствие спецоборудования и заведомо более худшая аналитика. Праховые материалы и личные особенности персонала немного закрывают бреши, но ситуацию это исправляет лишь отчасти. Впрочем, у местных нет жесткой необходимости повышать эффективность любыми путями, потому и прогресс движется ни шатко ни валко. Так жить проще, но так пресно…       Местом назначения стала замороженная стройка. Территория была огорожена временным заборчиком, внутри было одно возведенное здание, и еще несколько, находящихся в различной степени готовности. Строительная техника не выглядела брошенной, ее законсервировали, загнав под навесы или застелив импровизированными чехлами. Судя по легкому налету ржавчины на торчащих арматурах, бросили объект не так уж давно: пару месяцев тому назад, полгода — максимум.       Внутри склада было чистенько: ни мусора, ни стройматериалов, только несколько столов, простые стулья, да с четыре десятка человек, собравшихся в небольшие группки и бурно что-то обсуждавшие между собой. Места полно, скучившись у одного из углов, присутствующие и четверти помещения не заняли, теряясь на фоне пустого пространства. Выбравшись из машины, я двинулся к ним, не обращая внимания на идущее за мной сопровождение. Судя по обрывкам разговоров все планы можно отправлять на помойку.       Осматриваясь окрест, замечаю немалых размеров седого европейца, скромно пристроившегося в уголке и тихонько смолящего сигарету. Оставив сопровождающих разбираться с их начальством, я направился к заинтересовавшему меня человеку. Подойдя, представляюсь:       — Джейсон Борн. Прибыл из Вейла, должен был договориться с местными о совместных действиях, но им, похоже, теперь ни до чего.       — Точно подмечено, — нервно хохотнул мой собеседник, затем, спохватившись, добавил. — Я — Датч, знакомые меня зовут так. Контрактник, работал в Атласе, Вакуо, а сейчас до кучи еще и гребаный Мистраль посетил, гриммову западню. Шавки Синдиката собирались устраивать облавы в городе, но теперь нагрянут сюда, шанс обезглавить всех одним ударом они не упустят. Движ намечался только через пару дней, но час тому назад вдруг выяснилось, что псы готовятся нанести удары уже этой ночью. И ведь ни одна сука ни сном, ни духом… — Датч нервно вздохнул, затянулся и щелчком отправил окурок в железное ведерко. — Не знаю, о чем ты собирался договариваться, но это уже никому не важно, слишком поздно для разговоров.       — Город, ставший ловушкой, и орды врагов, жаждущих нам смерти? Никогда такого не было, и вот опять…       — Было нечто подобное? — Ухмыльнулся Датч. — И как удалось выпутаться в прошлый раз? Кто-то из соратников оказался внебрачным сыном атласского генерала, и в самый драматичный момент из-за горизонта показались идущие вам на помощь линкоры?       — Через три часа после первой атаки, пешки, наконец, поняли, что мертвым деньги без надобности. А спустя сутки ровно той же мыслью мы поделились и с заказчиками всего этого дела. Идейных среди них не нашлось.       — А здесь провернуть что-то подобное, по-твоему, реально?       — Увидим. Мне нужен переводчик с местного мистральского на адекватный общий, иначе и всей ночи не хватит, чтобы вникнуть в нюансы местного пиздеца.       — Один раз живем. — Вздохнул Датч, и показал на одну из группок. — Первым делом нам стоит навестить вон тех ребят.       Навестили, поговорили. Недолго, информативно и нецензурно: ситуация напряженная и все на нервах. Умирать не хочется, бежать — поздно, да и бессмысленно по большому счету. Те их «братья», кто не попал на этот «банкет» спешно собирают все ценное, что можно эвакуировать и минируют все остальное. Или, просто сжигают, чтобы не досталось уже никому. Подобные события позитива не прибавляют.       Посмотрев, немного подумав и прикинув вес местных групп, вклиниваюсь в разговор пары местных полутяжей лет тридцати пяти, наиболее молодых из присутствующих:       — Устройте контратаку. Нанесите удары по штабам и складам Синдиката. Вам должны быть известны их наиболее чувствительные места, подпалите их, это сработает не хуже удара в глаза или пинка по яйцам.       — Тебе-то что за печаль, гуайло? — Презрительно посмотрел на меня один из собеседников. Второй в это время куда-то направился, а я повернулся к тому, что всем видом показывал, что выше меня, и продолжил высказываться:       — Очень уж Синдикат не люблю. Навалитесь все разом — выгадаем время, придумаем что-то еще. Напакостить им можно многими способами…       — Пощечинами Синдикат не победить… — Усмехнулся мой оппонент. Пожимаю плечами:       — Ты когда-нибудь поджигал осиный улей? Одна оса — мелочь, но их же там орды.       — И ты что, тоже оса? — Фыркнув, он покачал головой. Я рассмеялся:       — Нет, конечно. Шершень.       — Где же твое жало, Хорнет? — Подал голос кто-то из его окружения. Мужчина лет тридцати, с некоторыми украшениями, выполненными в стилистике Вейла.       — Мне его расчехлить прямо здесь и сейчас? Так его нужно в деле увидеть, чтобы составить правильное впечатление.       — Неужели оно такое маленькое? — Захохотал еще один из его подпевал.       — Об оружии у нас принято судить по результату работы. На моем — так зарубок достаточно.       Неожиданно их главный не стал продолжать накалять обстановку, а сделал какой-то трудноуловимый жест, после чего вся компания буквально испарилась. Оглянувшись, я заметил старенького, седого как лунь дедушку в скромном черном костюме и светлой куртке. Доброго-доброго, с морщинками в уголках глаз, и легкой улыбкой на губах, словно он только что увидел кого-то родного. И свита у него не чета многим, одеты цивильно и выражения лиц вполне нейтральные. Ни разу не бандиты, казалось бы, но держат себя… да, как «Черная Стража». Матерые волчары.       Подойдя, «дедушка» слегка закашлялся, потом спросил удивительно мягким голосом:       — Юноша, говорят, вы предложили дельную мысль. Что еще неожиданного можно сделать в нашем положении?       — Раздергать силы Синдиката по всему городу не только беспорядочными атаками, но и постоянными звонками по всем известным телефонам. Это заставит командиров суетиться и совершать ошибки, забьет каналы связи и создаст еще больше хаоса.       — Интересная мысль. Что-то еще?       — Пустить слухи среди городской бедноты, и натравить их на зачищаемые объекты. Пусть утащат с собой все, что только можно. На региональное командование такое подействует не хуже красного перца, им же предстоит отчитываться перед правлением.       — У вас интересные мысли, молодой человек. Достойные самого пристального внимания, удивляющие своей простотой. Можете ли вы нас чем-то еще удивить?       — Могу гарантированно отработать одиночную цель на дистанции до семисот метров. Аура не спасет.       — У вас будет шанс себя проявить.       После того, как этот пожилой, добрый дедушка отошел, Датч шумно сглотнул, хлопнул меня по плечу и заявил:       — По краю прошли. Ты хоть представляешь, кто это был?       — Один из хозяев города. У него в охране серьезные ребята, мне приходилось как-то сталкиваться с кое-кем такого же уровня. Повезло, что мы были по одну сторону и работали параллельно…. Ну что, здесь мы основные направления отработали, пора готовиться к встрече гостей. Забираем оружие, договариваемся о секторе и выдвигаемся на позиции.       О выделении нам сектора я договаривался с одним из телохранителей старика — Дядюшка По. Договорились и о каналах связи, основном и резервном, координации действий и прочих, казалось бы, очевидных «мелочах». Они здесь, право — как дети. Несмышленыши.       Закончив разговор, мы вышли из склада. Выбив из пачки очередную сигарету, Датч поинтересовался:       — И что мы будем делать?       Улыбаюсь в предвкушении:       — Побеждать!

***

      Стрела башенного крана — не самая удобная позиция. Тесно, качает, и то и дело в спину поддувает холодным ветерком. Датч лежит на пластинах противовеса, я засел на крыше кабины. Цевье винтовки закреплено в станке, нижний конец которого шарнирно соединен со струбциной, закрепленной за решетчатую ферму. Оптика у меня штатная, из-за чрезмерно сильной отдачи другие прицелы рассыпаются уже через три-четыре выстрела.       Датч прильнул к окулярам комплекса оптоэлектронной разведки совмещающем в себе лазерный дальномер, камеру высокого разрешения, ночник и тепловизор. Доставшаяся в «наследство» от офицера «Черного Дозора» эксперименталка была незаменима в Манхеттене, пригодилась она и здесь. Из-за несовместимости технологий потенциал комплекса удается реализовать от силы процентов на двадцать. Наводить здесь нечего: артиллерии и авиации в привычном для нас смысле нет. Позиционных противостояний, длительных осад и прочих «великих стояний» на Ремнанте не было никогда. Даже Великая Война — это длинная цепочка коротких локальных конфликтов, больше напоминающих партию в классический «варгейм», с занятием опорных точек и последующим автоматическим взятием контроля над регионом. Все происходит на редкость гуманно, без «излишеств» нашего мрачного средневековья. Садисты и прочие твари влет отбраковываются местным «неестественным» отбором.       Светла и тиха ремнантская ночь. Обычному человеку видно будет метров на пятьдесят-сто. Мне же с возможностью быстрой подстройки чувствительности сетчатки и ночника не нужно, для наблюдения за местностью вполне хватает обычного бинокля. Пока нет врага, нужно осмотреться повнимательнее. Мне же здесь еще резню устраивать, когда до нас добегут познакомившиеся со снайперской винтовкой обиженки. Местные отчего-то считают, что все упарывающиеся в снайпинг, компенсируют свою физическую немощь.       Жизнь кипит лишь на том самом складе и территории вокруг него — члены местных триад готовятся встречать гостей. Бестолково, по моему мнению — ни заграждений из бетонных блоков, ни оборудованных стрелковых позиций — грустно это. Исправить нельзя — они не мне подчинены, но все равно… обидно. Хотя и бойцов Синдиката по боеспособности можно сравнивать с отставниками мирного времени. Да, обе стороны стоят друг друга, у одних нет опыта, у других — мотивации, а дисциплиной обделили вообще всех.       — Вижу две колонны… — Раздался в наушнике голос Датча. — Три колонны!       — Вижу четвертую. — Подвожу я итог. — На два часа, вне твоего поля зрения. Дальность до третьей слева колонны, головной машины, по отсечкам!       — Тысяча четыреста. — Начинает отсчитывать Датч. — Тринадцать пятьдесят. Тысяча триста. Двенадцать пятьдесят. Тысяча двести. Одиннадцать пятьдесят.       Машины свернули на перекрестке, двинувшись в нашу сторону, следующий поворот через двести метров. Поправки я рассчитал заранее, на баллистическом калькуляторе. Прицел настроен, погрешности учтены. Других таких удобных вариантов не предвидится вплоть до предполагаемой зоны спешивания, а там мы не сыграем. Палец тянет спусковой крючок, выбирая свободный ход. Выстрел!       Пуля попала в головной джип через секунду, детонируя праховые обкладки головок цилиндров. Капот разнесло в клочья, передние мосты не выдержали и машина зарылась мордой в асфальт. Инерция оказалась слишком велика, и она кувыркнулась вперед, опрокидываясь на крышу.       — Охереть! Ты об этом говорил?! — Ошарашено посмотрел на меня Датч.       — Работаем! — Рыкнул я на него. — Об этом — потом!!!       Следя за суетой у подбитой машины, вычленяю командира. Выстрел. Попадание, эффект похож на фугасный снаряд: тело разорвало на две части. Кладу там же еще двоих, нефига застывать на месте. Меняю магазин. Оглядываюсь.       Обе колонны слева все еще движутся к складу, четвертая — пропустила поворот. Она свернула на следующем перекрестке, и теперь эта орава несется прямиком в нашу сторону. Классно подставились, браво! Всаживаю пулю в капот первому грузовику, затем — второму и третьему. Перезаряжаюсь. Перевожу прицел на третью группу, калечу грузовики там. Датч разочарованно произнес:       — Так я уже не нужен?       — Следи за обстановкой, нам скоро уносить ноги. — Высадив еще четыре магазина по подставившимся тем или иным способом бойцам противника, добавляю. — Сворачивайся и спускайся, я — следом.       Датч сложил комплекс в кейс, туда же убрав маленькую складную треногу. Перекинув ремень через плечо, и надев толстые кожаные рукавицы, он заскользил вниз по тросу и вскоре достиг земли. Я, высадив очередной магазин по противнику, пальцами раскрутил фиксирующую муфту и вытащил изрядно нагревшийся ствол. Снял прицел, и положил в контейнер, вытащил магазин. Отцепил цевье от станка, упаковал детали во вьюк. Рядом злыми осами прожужжали первые пули. Вот и добрались сюда первые недоумки, считающие, что им что-то обломится в ближнем бою.       Скольжение по тросу напоминало падение. Тормозил я на последних пяти метрах, изрядно разогнавшись до этого. Встав, скидываю вьюк за основанием крана, рядом с Датчем:       — Я отсеку хвосты, поддержи огнем.       Разбежавшись, прыгаю на стену недостроя и делаю сальто, затем кувырок. Очереди проносятся где-то рядом, первые враги уже пересекли ворота. Сорвав с пояса керамбит, беру его обратным хватом. Правой держу трехгранный стилет. Поехали…       Первый боец даже удивиться не успел, получив обеими ногами в грудину. Добив его стилетом в глазницу, я прыгнул к следующему, работая руками в ритме швейной машинки. Удар-удар-удар, пробил, следующий! На каждого уходят секунды. Враги пытаются выцеливать меня, не решаясь стрелять в своих. Зря. Ночь — ночью, но свой шанс они упустили в очередной раз.       На седьмом трупе до бойцов, наконец, дошло, что их режут. Просто режут, без церемоний и предложений сдаться. Даже не пытаются сбить ауру в ноль или вырубить. Я сажал защиту примерно до половины, этого хватало. Огнестрел не подхватывал, чтобы темп не сбить. Раздергивал боевые порядки, кружа по флагам. Иногда кидал трупы на живых, сбивая им прицел. Троих синдикатовцы убили сами, я ими лишь прикрывался. На том и сломались, побежав.       Еще четверых я снял, выпустив им в спины примерно по полтора магазина на каждого, из трофейных автоматов, стреляя на расплав ствола. Ушло где-то человек двадцать, меньше половины из прибежавших сюда. Машин им, думаю, хватит.       Сзади подошел Датч. Постоял рядом немного, глядя на учиненную бойню, и спросил:       — Так зачем ты меня с собой брал, если мог устроить такое? Похвастаться?       — Темноты боюсь, — хмыкнул я. Глотнул из фляжки с настойкой, протянул напарнику. Тот глотнул и довольно улыбнулся. Хлопаю его по плечу. — Двинули на следующую позицию, все только начинается.