Grim reaper

      Говорят, трагедия имеет обыкновение второй раз повторяться в виде фарса. В этот раз фарс не задался, хоть зачистка штаб-квартиры и оказалась бледным подобием штурма штаб-квартиры Гентек. Охотники… а что Охотники? Они, как оказалось, тоже подвержены воздействию меркаптанов, и прочей малоприятной серосодержащей органики. Блюют от этого, как не в себя. Трудно быть собранным и боеспособным, когда в воздухе стоит стойкий запах орды скунсов, неделю назад сдохших от того, что обожрались сюрстремминга. «Черный Дозор» в этом плане был бы намного крепче, учитывая их костюмы химико-биологической защиты с ребризерами.       Снаружи уже давно оцеплено все, и даже мышь не прошмыгнет мимо бравых стражей порядка. Машинам, превращенным в зажигательные бомбы, этого не светит тем более. Мне даже отсюда видно, насколько осторожно из них пытаются слить получившийся пирогель, с коллоидным огненным прахом. Одна искра, один статический заряд, и улица превратится в филиал преисподней. Говорил же мудакам, оставленным присмотреть за всем этим хозяйством, чтобы насосы, запускающие закачку реагентов, с их последующим перемешиванием, были запущены только по команде. Говорил, а толку? Хорошо хоть местным хватило мозгов посмотреть записи, оставленные там как раз на этот случай. Вот теперь который час сцеживают самотеком из цистерн тягучую, словно патока, гадость, в двухсотлитровые бочки.       Отвернувшись от края крыши, перевожу свой взгляд на пленных. Двое оставленных в живых руководителей Синдиката – лежат неподалеку, на крыше, упакованные скотчем словно мумии. Третий, и самый нужный, умудрился убиться. Сообразил под самый конец, кто к нему пришел. Сделал это слишком поздно, чтобы успеть сбежать, но ведь сумел же время выгадать, чтобы посмеяться напоследок. Макмаллена перед смертью вспомнил, даже не подозревая, что мне и так не светило получить его память. Видимо, сообразил, кто еще, помимо Т-1000 был способен пережить несколько залпов из дробовика в упор. Теперь хоть вопрос с оппонентом решился, нет его больше в живых. Только вот, последний ли это враг подобного рода? Шут его знает, текущая картинка не бьется с реальностью по целому ряду многозначительных мелочей.       Стоя здесь, на крыше, можно подытожить – можно было и лучше. Можно было и иначе, но я жалею не о том, что здесь происходило последние шесть часов. Слишком уж отличаются люди здесь от местных. Они не прибыли с луны, или что-то подобное, просто… стали смотреть на мир иначе. Так, как это делаю я, так, как это делал мой враг. Даже Кроу, считающийся по местным меркам завзятым циником и мизантропом… даже он смотрит на жизнь иначе. Не то, чтобы милосерднее, нет. Романтичнее, что ли… как это делали солдаты первой мировой войны. Да, война, но ещё есть место милосердию к солдатам противника, соблюдению женевских конвенций, и даже можно пригласить к себе на обед пленённого вражеского офицера. Есть место состраданию. Есть взаимное уважение. Это невозможно описать словами, потому что любая попытка формализовать подобный кодекс поведения огрубляет эти неформальные договоренности и рано или поздно приводит к попыткам пощупать на прочность эти «красные линии», посмотреть на реакцию судей. А такой исход меня не устраивает. Я не хочу пересмотра общественных договоренностей, а именно к этому вела деятельность Синдиката. Хотя нет, не вела. Ведет.       Усиливающийся свист реактивных движков намекает на быстрое приближение неприятностей. Летят низко, на бреющем, поэтому, определить точное количество «самолетов» противника не представляется возможным. Два, четыре, быть может, шесть.       Звено вертикалок зашло на боевой курс, вдоль улицы, между зданиями, растянутой цепочкой. Для меня стал шоком залп ракет, накрывших бензовозы. Машины вспыхнули, раздался мощный взрыв. Крики заживо горящих людей было слышно даже отсюда, с крыши.       Бетонная плита под моими ногами вздрогнула раз, другой. Здание начало проседать, опускаясь вниз. Медленно, а затем все быстрее опадая в груду мусора. Меня переиграли…       Сам я, в результате обрушения здания, не пострадал. Подтормаживал падение, разменивая запасы биомассы на безопасность так, чтобы остаться незамеченным, скрываясь в пыли. Это оказалось не так сложно, как могло бы показаться на первый взгляд. Всеобщая паника посреди творящегося хаоса позволила мне проскользнуть сквозь остатки оцепления, оставаясь неузнанным и незамеченным. Разумеется, не светя собственного лица, а приняв облик одного из охранников.       Добраться до нашей временной базы оказалось не так и сложно, большая часть времени оказалась потрачена на то, чтобы найти нужный квартал. Ну а там меня уже и не ждали, споря, кому отойдет небольшое, но очень интересное и ценное наследство. Ну да, выжить в том здании ведь невозможно даже Охотнику. Равно, как и уйти незамеченным. Поэтому, легонько постучав газовым ключом по обрезку трубы, я радостно им улыбнулся:       - Ну что ребят, мне нужна моя винтовка, моя одежда, и, теперь уже мой мотоцикл.       Воцарившуюся тишину буквально разбил удивленный выклик Датча:       - Джей?! – Он кинулся ко мне, обнимая, хлопая по плечам. – Джей, живой, скотина…       - Жив я, жив, - отвечаю ему, обнимая мужика. – Говорю же, и в худших переделках бывал.       - Насколько худших? – спокойно, и даже, скорее, равнодушно поинтересовался у меня порученец дядюшки По, стоящий неподалеку.       - Настолько, что пережить их смогли далеко не все. Мало кто оказался на это способен.       - Это угроза?       - Не вам угроза. И не угроза вообще. Предупреждение. Ставки растут, на это могу плюнуть я, но не вы.       Раздавшийся с улицы протяжный звук сирен прервал наш разговор. На все свитки пришло одно и то же сообщение. Подобравшись, уточняю:       - Волна гримм?       - А ты ждал какого-то другого дерьма? – Пожал плечами Датч. Слегка наклонив голову в сторону, вздыхаю.       - Да нет, не сказал бы. Вполне прогнозируемое окончание операции. Мне понадобятся расходники: топоры и боевые косы. Штук тридцать-сорок, они в трупах частенько застревают, пока гримм развеется, время проходит, а ждать там нежелательно. Убьешь одного, с пяток успеет прошмыгнуть мимо.       - Что же вы с собой нормального оружия не взяли? – Поинтересовался порученец дядюшки По, наполовину повернувшись к выходу. - Путешествуете налегке?       - Не влезло в ручную кладь. Мне и винтовку разрешили оставить только потому, что здесь таких нет. Нас на разведку посылали, вообще-то, а мне просто подвернулся удобный случай ударить там, где не ждут.       - Разведку?! – рука Датча встретилась с его лицом. Послышался смачный шлепок.       - Разведку-разведку, - ухмыльнулся я. – В шпионов играть, тихо-тихо ища доказательства того, что в Синдикате окопались уроды. А тут внезапно выяснилось, что намечается такая замечательная вечеринка, с фейерверками и целой толпой званных и незваных гостей. Как же можно было мимо пройти?       - И что теперь? – Нервно переступил с ноги на ногу помощник дядюшки По. – Сторонников Синдиката в городе почти не осталось, от орды гримм мы так и так отобьемся, а что собираетесь делать вы?       Что мне оставалось на это сказать, если с Озпином в подобного рода делах взаимодействовать не приходилось? Только:       - Время покажет, я за произошедшее здесь еще не отчитался.       Отжимать оружие в местном арсенале я поехал в той же компании. Датч - за водителя, адъютант заместо пропуска-«вездехода». Забрать с собой удалось не только два десятка одноручных и двуручных боевых кос, но и несколько мечей-бастардов. Пригодятся. Ну и ломы, опять же, нескольких десятков которых удалось «одолжить» по пути, лишними точно не будут. Не кондиционерами же закидывать летающих врагов…       Проблемы возникли и на выезде из города. Нас упорно не хотели пропускать, но помощник дядюшки По, все же, сумел переубедить охрану. Расстались мы, в общем-то, тоже нормально, парням оставаться здесь, со мной, смысла не было никакого, и они это понимали достаточно отчетливо. Мне оставалось только раскидать оружие по точкам, готовясь к рубке. Запасы биомассы в башне уже были заполнены до предела, теперь можно и потратиться.       До волны гримм оставалось с минут десять-пятнадцать, когда из-за деревьев окружающего перелеска вышел Кроу. Вышел, и без всяких слов прописал мне хук прямо по челюсти. Заслуженно, в общем-то. Шинковать, или шмалять из дробовика не стал, и ладно, встреча с Робертом Кроссом, помнится, выдалась куда как более неласковой.       Лёжа на земле, я завёл руки за голову, равнодушно поинтересовавшись:       - Тебе прямо сейчас горит мне бока намять, и рожу разукрасить, или мы перед этим отобьём нападение гримм?       - Мы не в твоём мире сейчас находимся, Мёрсер! – буквально прорычал Кроу, резко протянув ко мне руку. – Даже сейчас… как… как ты собираешься убрать за собой дерьмо, которое здесь навалил?       - Гримм — это привычное зло, Кроу. С ними бороться легко...       - Речь не про Гримм. На Синдикат работает больше тридцати выпускников Шейда, с таким количеством мы даже вместе не справимся! Нужно было дождаться помощи…       - Меньше. В башне мне встретилось под пять десятков бойцов с раскрытой аурой. Семнадцать из них, судя по оружию и манере ведения боя, учились на охотников. Они мертвы. Все.       - Как? – Кроу словно под дых ударили. Подкидываю бутылёк со спиртом:       - Для большинства людей становится неожиданностью, насколько им необходимо в бою дышать полной грудью. Эти исключением не стали.       - Снова применил свою перцовую вытяжку?       - Что-то вроде – киваю ему. - Время вышло…       Наступление орды гримм мало походит на фильмы. Нет единой чёрной волны, нет хруста деревьев, нет многих других эффектов, нагнетающих ужас. Скорее, это похоже на то, как животные бегут от лесного пожара: вроде, все по отдельности, а вроде и вместе. Стандартный, поначалу, набор: беовульфы да урсы, из которых костяными вкраплениями щеголяет едва ли десятая часть. Крипы, опять же, напоминающие тираннозавров размером с собаку. Гейсты встречались изредка, и не очень большие. Эти "призраки" собирали своё тело из всякого мусора, напоминая энтов, или големов. Субстрат определяет форму, надо будет попробовать вылепить автобота. Хотя, скорее, их злую разновидность.       Мы стояли напротив, как в каком-то дешёвом агитационном фильме, олицетворяя мощь и непоколебимость человечества. Хотя, кому я вру? Два идиота, оставшиеся на пути волны гримм — это, скорее, смешно, чем эпично. Даже если мы стоим наизготовку, готовые к бою. Даже, если во всеоружии. Для пущего драматизма следовало бы обвесить нас какими-нибудь двуручными рельсами, но зачем? Мне и так неплохо, особенно с таким, казалось бы, несерьёзным оружием. Его, обычно, недооценивают.       Стандартный хват кос - прямой, так, чтобы древко и лезвие находились со стороны большого пальца. Я использую обратный, удерживая косы внизу, боевой частью на уровне бёдер. Так - сложнее защищаться, но проще атаковать, нанося режущие удары по ногам и животу. Особенно, если это - противники, наподобие беовульфов. Подсечь ли задние лапы, брюхо вспороть, ведя острие на себя, подвести лезвие под горло, и обезглавить… способов много. Можно и вместо клевца косу использовать, но очень осмотрительно, это ведь не специально изготовленные для меня камы или томагавки. Тонкий металл, средней плотности дерево… даже не дуб. Так себе оружие.       От очередного удара косовище переламывается, оставляя часть косы в оплывающей чёрным дымом туше Урсы. Это оружие не предназначено для меня, оно достаточно хлипко даже для обычного человека. Охотники бы укрепили его аурой, но я - не они. Будь время, и возможность, можно было бы выковать что-то более интересное, ну так, за неимением гербовой, пишем на сортирной, вот уже второй час. Бесконечная, бескрайняя жатва, которой не видно ни конца ни края, и которую слишком долго и бессмысленно описывать в мельчайших деталях.       Услышав клёкот пролетающих мимо грифонов, вновь подхватываю лежащий неподалёку лом. Железка не причинит такой твари фатального урона, но раненые гримм не успокоятся, пока не покарают обидчика. Особенно такие, что не слишком молоды, но и толком не заматерели. Их так просто спровоцировать...       Один, другой, третий… пять грифонов успело ранеными упасть на землю, пока вся стая не обратила на меня внимание. Им пришлось спуститься: вокруг лес, и атаки на проходах, столь любимые этими гримм, здесь невозможны. Будь это степь - другое дело.       Обычно, Охотникам убить грифона заметно сложнее, чем урсу. Большинству, но не мне. Оглянувшись, и убедившись в отсутствии вокруг свидетелей, я сформировал на правой руке большое хитиновое лезвие с зазубринами, и быстрыми силовыми взмахами стал обезглавливать тварей. Расправившись с ближними врагами, формирую в левой хлыст, захлёстывая очередного грифона за шею, и подтягивая себя к нему. Стандартная тактика против массивных противников, банальнейшая в своей простоте, но как же приятно вспомнить Манхэттен. Там мне не приходилось быть столь ограниченным в средствах, имея возможность быстро пополнить недостающую биомассу, не совершая сделок с совестью. Зараженных было пруд пруди. Главное - не вспоминать цену, заплаченную непричастными, за чужие ошибки.       Приятное заканчивается быстро. Вновь хрупкие косы, вновь волчары позорные, мишки-людоеды, да недоящерицы. Всё сливается в расчленёнку, фарш и клубы чёрного дыма, которым курятся тела, тая на глазах. Будь всё иначе, и здесь лежали бы горы гниющего мяса. Но гримм находятся за пределами нормальной логики, науки и законов природы. Откровенно мерзкие создания, к которым, ради сохранения здравого рассудка можно подходить только с точки зрения "чёрного ящика". Прах – не лучше, хотя закономерности и выведены, но и они ломают картину обычного мира. Это можно принять, но понять, создавая целостную картину мира? Нет.       Часики всё тикают, а одна большая волна все не хочет заканчиваться, что противоречит описанию стандартных ситуаций. Тысячи гримм… последний раз нечто подобное бывало в Атласе, восемь десятков лет назад. После Великой Войны, как они её называют. Тогда многое было иначе, не так, как сейчас.       Кроу свалил на отдых уже в пятый раз, силы не бесконечные. Вроде и бодрячком держится, но видно, что и сам сдаёт, и нервишки уже шалят. Да и таскать мне оружие - занятие достаточно сложное, никто кроме него не рискует. А выбираться в город самому – зловещий черный туманчик рассеется, и гримм перестанут концентрироваться здесь, рассредоточиваясь по фронту. Создать зону с такой концентрацией эманаций – адски сложно, зато потом к ней начинают стекаться все окрестные твари. Даже болотные крокодильчики пару раз навещали, хотя, казалось бы, где здесь гиблые топи?!       Встретить гримм в перелеске было моим осознанным выбором. Лавируя среди деревьев, проще обороняться, и проще атаковать, можно рассекать группы противника. Проблема только в одном: количество врагов нельзя оценить даже примерно, они либо есть, либо нет. И сейчас я не мог определить, остались ли гримм в радиусе километра. Скорее всего, нет. Значит, можно и в город.              ***              Первое впечатление всегда очень важно. К счастью, никому из присутствующих не пришлось ничего особо о себе рассказывать. К сожалению, все мы, как оказалось, к делу подходим очень уж по-разному. Рядом находятся бывший наёмник, Охотник, два члена триады, и уже раскрытый полицейский под прикрытием. Забавно даже. Необычно.       Мы сидим в студии, обвешанной пробковыми досками, полными вырезками из газет, фотографиями и вот этим всем остальным, что так любят показывать в детективных фильмах. Половина - про триады, остальное посвящено Синдикату. Здесь всё ещё царит лёгкий беспорядок, но не такой, как в остальном здании – в это помещение боевики так и не добрались. Это вокруг потёки крови, дыры от пуль, следы гари. Полицейские - кто по домам, кто в больнице, кто в морге. Всё как обычно, всё как всегда - попытались копнуть, выделили отдельную следственную группу и поплатились за своё любопытство. Нет здесь РУБОПа, и СОБРа тоже нет, а Охотники… а что Охотники? Они же не спецы, и здание к обороне подготовлено было плохо. Слишком ограниченными оказались ресурсы.       На стол вытряхнуты распечатки с камер, и я заботливо распределил их по тематике. Достав нужную, позволяющую увидеть штурмовик в ракурсе "три четверти", я беру маркер, и начинаю отмечать кружками определённые точки, не забывая комментировать:       - Индивидуальная кабина пилота с фонарём. Трёхопорное колёсное шасси. Шесть точек подвески под крылом. Поворотные сопла. Двойное вертикальное оперение. Оценочный интервал доступных скоростей - от нуля, и до шестисот, максимум - восьмисот миль в час. Большего крыло не позволит. Рули высоты, опять же, не цельноповоротные, предкрылков, спойлеров и интерцепторов я не заметил.       - А это что за дерьмо? – Перебил меня Кроу. - И при чём тут хвост?       - Хвост при том, что в случае выхода на сверхзвук, любой летательный аппарат начинает управляться в разы хуже. Хрен бы с ним, казалось бы, буллхэды до таких скоростей не разгоняются. А вот такие аппараты - вполне. Пушка на них может стоять и не самая пробивная, но скорости - складываются. О радиусе действия говорить рано, но уже можно констатировать, что противопоставить таким птичкам - нечего, а мы - в жопе. Имея в руках подобные средства, можно спокойно перехватывать и уничтожать любые транспорты: с людьми, с прахом, с едой, правительственные…       - Айронвуд летает на дредноутах Атласа – мрачно сообщил Кроу. – Эти железки усеяны оборонительными турелями.       - Большому кораблю – большая торпеда, - ответил я, дорисовывая нечто сигарообразное, с крестообразным оперением. – Вот уж что что, а сбить жирную тушу с чудовищной инерцией, особого труда не составит. Особенно, если головную часть сделать бронебойной.       В наш разговор вмешался помощник дядюшки По. Он негромко произнес:       - Вы хотите сказать, что такая штука может стать угрозой всему Ремнанту?       В ответ я достал из кармана обычный патрон пятидесятого калибра. Обычный патрон, с серебряным носиком и зеленым кончиком. Поставил его на столешницу, и ответил:       - Любой предмет – это сумма технологий, и материалов, потраченных на его создание. Металлургии, химии, баллистики, инженерных расчетов и измерительных приборов, позволяющих добиться необходимой точности в изготовлении. Создать аналог этого боеприпаса в условиях Ремнанта можно, и он даже будет обладать похожими качествами. Но, ответьте честно, будет ли он на дистанции в две трети мили попадать в ростовую мишень, пробивая четверть дюйма стали и устраивая за ним огненный ад?       - Можно – ответил Кроу. – Стоить, правда, будет, как месячная зарплата какого-нибудь фермера.       - Ну а этот – оскалился я. – Этот патрон стоит пару сотен льенов, максимум, полтысячи. При необходимости их можно штамповать в количествах, ограниченных лишь материалами, да станками. И он вполне позволяет ковырять Ловчих Смерти с сотни ярдов, тратя на это от силы два, край – три выстрела.       - И людей им можно щелкать, как перепёлок – мрачно добавил Вэй Шень, бывший полицейский, под бывшим прикрытием.       - И людей – кивнул я. – Поэтому, или всем, или никому.       - И кто же эти все, кому достанется такое оружие? – Поинтересовался Кроу.       - Армия, полиция, Охотники – ответил я, уже без прежнего задора. – Те, кому предстоит встречаться с целями, которые иным оружием не поразить. Владеть оружием должен тот, кому оно нужно для дела.       - И ты, конечно, тоже входишь в это число? – Поинтересовался Вэй Шень.       - Конечно нет – ответил я ему. – Но в моем случае – это всего лишь способ перестать бегать за теми, кто умрет и так, просто, уставшим.