Between

Джемин действительно приходит на следующий день. И, не изменяя себе, делает это в семь утра. В такое время Донхёк не то что на решение проблем не настроен, он вообще не настроен, для запуска мыслительного процесса и прочих необходимых функций требуется время, поэтому он, впустив Джемина, заваривает себе вместо привычного какао крепкий кофе для ускорения. Джемин заваливается к нему на кровать и пялится в потолок, изредка моргая. Его плохое настроение — действительно серьёзно, понимает Донхёк, потому что в противном случае Джемин бы уже копался у него в холодильнике или предложил бы проверить, какой стул на колёсиках у Донхёка дома — тот, что в его спальне или в отцовском кабинете — покатится по коридору быстрее. Но он всё ещё молчит, даже когда Донхёк осторожно садится у него в ногах и отхлёбывает кофе. — Ну что, время начать наш серьёзный разговор? — интересуется Ли, но начинать ему, по правде говоря, очень и очень не хочется, потому что вряд ли этот разговор выйдет спокойным. — Поговорим о тебе с Йерим-нуной или обо мне с Джено? Джемин садится, опираясь о спинку кровати, и закатывает глаза. — Разве обо мне с Йерим ты ещё не узнал всё, что хотел? — Ну, не знаю, — пожимает плечами Донхёк. — Нуна, конечно, объяснила мне ситуацию, но тот факт, что ты не посчитал нужным это сделать, очень расстраивает. — Я… — Джемин раздражён — это видно по тому, что он дышит через нос, хмурит брови и слишком сильно вцепляется пальцами в одеяло. — Я собирался. Но, Донхёк, тебе тоже есть что скрывать. Мы на равных. — Я расскажу, — так спокойно, что Джемин злится ещё больше. — Но раз уж начали с тебя, то почему бы не оставить мой рассказ на потом? Тем более, он гораздо длиннее, чем твой, я уверен. — Да, мы с нуной не встречаемся. Да, я всё это подстроил. Да, я, чёрт возьми, влюблён в Джено по уши. Да, я очень сожалею, что скрывал всё это. Доволен? Смысла врать мне нет. — Вполне, — Донхёк отставляет кофе — нужды в нём нет, мозги заработали. — То есть, получается, я рассказал тебе о том, в кого влюблён, а ты мне — нет? Я не заслужил доверия или что? — Может, были причины. У тебя они, видимо, тоже были, раз о том, что ты переключился на Минхёна, пришлось узнавать таким способом? — Я не «переключился», — вскидывается Донхёк. Звучит так, будто он, даже не бросив Джено, спокойно начал новые отношения, а всё совсем не так, и слово, подобранное Джемином, кажется безумно неподходящим. — Я полюбил его тогда, когда понял, что мои чувства к Джено уже не такие, как раньше. Что они не были настоящими. И тебе лучше не знать, как сильно я изводил себя по этому поводу. — Полюбил? — издевательски хмыкает Джемин. Донхёк его попросту не узнаёт. Когда их крепкая дружба успела истончиться настолько, что в ссорах оба начали переходить границу. — Но встречаться ты продолжал с Джено. Что ж, Донхёк, хитрый ход. — Да не встречались мы! — взрывается Донхёк. — Встречались, вернее, но… Точно так же, как и вы с Йерим. — Что? — Джемин пару раз ошарашенно моргает. — Да не ври. — Я не вру. Если не веришь — можем позвонить Джено, да хоть прямо сейчас. Звонить? — Донхёк, не дождавшись ответа, хватает телефон и набирает знакомый номер. Отвечают со второго гудка. — Донхёк? Ты рехнулся звонить мне так рано? — Прошу прощения, — однако раскаяния в голосе — ни капли. Донхёк переключается на громкую связь, чтобы Джемин, подозрительно затихший, тоже мог слышать. — Мы тут с одним упрямцем отношения выясняем, не присоединишься? А то обсуждать тебя за спиной как-то… ну, не очень, согласись? — Джемин? — Джено так моментально меняет тон с раздражённого на тот, который может быть только у безнадёжно влюблённого человека, что Донхёку остаётся только глаза закатить. Он только надеется, что разговаривает с Минхёном не таким голосом. — Доброе утро. — Доброе, Джено, — скулы Джемина слегка розовеют, и Донхёк в который раз жалеет, что вообще в это ввязался. — Прости, что разбудили, но это правда важно. Вы с Хёком всё-таки встречаетесь? — Нет, — так сразу и легко, что Донхёк облегчённо выдыхает — Джено не собирается усложнять разговор ещё больше. — Встречались, но в определённых целях. Донхёк мне даже не нравился. — Спасибо, — подаёт голос вышеупомянутый. — Да что не так-то? Нравился и нравится до сих пор как человек, как друг, но не больше, мы же решили, что пора уже перестать врать. — Я знаю, просто звучит отстойно, — улыбается Донхёк. — Об «определённых целях» мне рассказать, или ты поведаешь? Телефон молчит пару секунд, затем из динамика доносится громкий вздох и уже более тихое: — Наджеминятебялюблю, — практически скороговоркой, но так, что понять можно. Донхёк присвистывает, глядя в расширившиеся от удивления глаза Джемина, но решает поиздеваться над несчастным влюблённым ещё немного. — Джено, связь плохая, что ты сказал? — Я слы… — начинает было Джемин, но Донхёк прикладывает палец к губам, призывая его молчать. Джено снова горестно вздыхает и повторяет: — Я люблю тебя, На Джемин! Теперь слышно? — Ты бы ему ещё в какаотоке написал, — влезает Донхёк. — Признаться по телефону — это так круто, ты, конечно, большой молодец. — Да заткнись ты уже, — тянет Джемин беззлобно. — Это взаимно, Джено. — Связь плохая, не мог бы ты повторить? — и всё же Джено слишком плохо притворяется, потому что уже через секунду счастливо смеётся. — Я понял, не надо. Донхёк бормочет что-то про «украли шутку» и «развели тут романтику», но эта ремарка остаётся без внимания. — Донхёк, можно поговорить с Джемином? Только с ним. Донхёк, состроив гримасу, отключает громкую связь и передаёт телефон Джемину, снова отпивая кофе, чтобы хоть чем-то себя занять, пока улыбка друга становится всё шире, а глаза сияют всё ярче. Он бы обязательно пошутил, что вся эта романтика — отвратительно и мерзко, не будь Джемин ему так дорог. Ради того, чтобы видеть его счастливым, можно и потерпеть. Когда звонок наконец заканчивается, Джемин просто молча лезет к Донхёку обниматься. — Я идиот, да? — спрашивает он куда-то в Донхёково плечо. — Ещё какой. Но я тоже умом не блещу, поэтому мы с тобой прямо тупой и ещё тупее. Мир? — Мир, — Джемин нащупывает его ладонь и крепко её сжимает. — Только давай больше не врать друг другу и ничего не скрывать, по крайней мере, такие серьёзные вещи? — Неожиданно здравая мысль, — Донхёк кивает с умным видом, за что Джемин не связанной с ним рукой бьёт его по спине. — Давай, конечно. Уж слишком много проблем. Проблем действительно слишком много, и на их решение уходит столько времени и нервов, что у Донхёка желание плести такие интриги отпадает навсегда. Но вот ещё несколько наконец решены, и остаётся всего одна — самая главная, та, от которой Донхёку хочется разве что рыдать в подушку, потому что как её решать, он всё ещё не имеет понятия. — Прогуляешься со мной? Это хорошее место, там есть Джено. Имя Джено действует безотказно.

***

По дороге Джемин принимает крайне неверное решение — начинает расспрашивать Донхёка о Минхёне. — И давно он тебе нравится? — Я, по-твоему, считал? Или повесил календарик на стену, где отмечал дни и делал записи типа «он мне улыбнулся» и «сегодня он меня обнял»? — Не будь таким букой, Донхёк, мне же интересно. Почему ты не признавался? — Я бы мог спросить то же самое у тебя, но не буду. Стеснялся, боялся, что ещё ты хочешь услышать? Если бы выпил в Рождество чуть больше, то, может, и признался бы, а так кишка тонка. — Сложно у вас всё… — вздыхает Джемин, и Донхёку остаётся только вздохнуть следом. — Как Изюм? — спрашивает он в надежде перевести тему, и этот способ работает просто великолепно — Джемин щебечет о котёнке, пока Джено не открывает им дверь. Донхёк решает ретироваться как можно быстрее, только спрашивает: «Он дома?», получает от Джено положительный ответ и направляется к Минхёновой спальне. Дверь ожидаемо закрыта. — Хён? — вся Донхёкова смелость и говорливость буквально испаряется, уступая место сковавшему тело волнению. Он на всякий случай ещё и стучится, но ответа всё равно нет. — Хён, мы можем поговорить? В ответ — только молчание, тяжёлое и медленное — в этом вся соль, так медленно, что это ещё мучительнее — сводящее с ума. — Я говорил, что мне нужно немного времени, помнишь? Так вот, уже не нужно. — Я не хочу сейчас говорить, Донхёк. — Хён, я… Открой, пожалуйста, можешь даже ничего не говорить, только открой. Ещё одна безумно долгая пауза, и Донхёк слышит звук шагов, едва различимый, как и всегда. — Ну? — Минхён опирается плечом о дверной косяк и смотрит на него выжидающе. Донхёк же просто смотрит, пытаясь восстановить в памяти — кажется, будто не виделись они как минимум пару лет, и только сейчас он понимает, что соскучиться успел так, что почти больно. — Донхёк, я правда не хочу психовать и вести себя как ребёнок, но давай поговорим попозже, хорошо? Я не думаю, что этот разговор закончится чем-то хорошим для меня, поэтому дай мне настроиться. Донхёк слегка напрягается, потому что непонятно, что именно имел в виду Минхён под «дай мне настроиться», но ошибка-то только его, и уважать решение Минхёна он обязан. — Хорошо. Только обещай, что дашь мне шанс объясниться. — Обещаю, — Минхён поднимает ладонь, останавливая на уровне Донхёковой щёки, будто хочет коснуться её пальцами, но в итоге только отводит взгляд и опускает руку, передумав. Он спускается по лестнице, а Донхёк так и остаётся стоять. Что ж, он, по крайней мере, пытался. Минхён возвращается раньше, чем Донхёк того ожидал. — Они там целуются на кухне, не стал мешать. Вы с Джено разве не… — Мы с Джено не встречаемся, если ты об этом. И на Рождество уже не встречались. — Уже радует. То есть… — Минхён выглядит слегка паникующе, когда ищет объяснение. — Радует не то, что вы не встречаетесь, а то, что вы не встречались на тот момент. Я так странно объясняю, но… — Я понял, — улыбается Донхёк. — Тогда… до встречи? Это уже напоминает серьёзный разговор, но я пока действительно не готов. Я сообщу, хорошо? Донхёк кивает, и его улыбка становится грустной. Минхён замечает это, как замечал до этого все, даже самые незначительные перемены в его настроении — ещё одно его ценное качество, на которое Донхёк закрывал глаза — и принимает вид до очаровательного виноватый. — Не расстраивайся, Донхёк. Пожалуйста. — Я не расстраиваюсь, правда. Это скорее… Сожаление? Не о поцелуе, нет, если ты об этом подумал, то… — Всё, всё, я понял, — Минхён кивает, на всякий случай даже несколько раз. — Продолжим позже. До встречи, Донхёк. — До встречи, — Донхёк поднимает ладонь и машет самыми кончиками пальцев. Минхён улыбается и скрывается за дверью своей комнаты. Попытка номер один — провалено. Но теперь у него, по крайней мере, есть шанс.