Весь мир — театр, но спектакль выходит скверный, ибо роли распределены из рук вон плохо. «Преступление лорда Артура Сэвила» Оскар Уайльд
— И что же? Это правда? — Ну… Счетовод смотрел на наследника дома де`Кавени без робости и сожаления. Его «ну» имело презрительный оттенок. Глаза за дольками очков явственно говорили: «А если да? Что ты мне сделаешь, мальчишка?» Шарль сжимал зубы и терпел. За прошедшие четыре дня он уже в полной мере понял, насколько безнадёжно его положение и что его крики, угрозы и всё прочее ему же дороже и обходятся. С дядей он предпочитал не пересекаться, всерьёз опасаясь, что в одну из таких встреч достаточного количества инарэ рядом может не оказаться и у него станет на родственника меньше. — Правда. Ваш дядя злостно воспользовался положением опекуна. — Я уже страшно сказать сколько совершеннолетний. — Да, но бумагу-то вы не изъяли. Опекуном можно оставаться не то что после совершеннолетия, до наступления старости. — Хорошо, допустим. Но почему мне не пересылали счета, не давали отчётность, почему хотя бы не сообщили о начале всего этого? Почему я из газет узнаю о банкротстве? — Вы заполняли прошение о счетах? Содержали штатного курьера? Управляющего счетами семьи? «Какого чёрта мы тебя держали, стервятник?!» Шарль вышел от счетовода в бешенстве. Теперь это становилось основным его состоянием, периодически меняющимся на отчаяние. Шёлковый алый бант — дань не моде, а собственному вкусу — душил. Впрочем, сейчас всё душило, тянуло, царапало и так далее и тому подобное. Инарэ не сразу накинул вуалетку — левую щеку припекло, и даже за завесой её неприятно саднило. В экипаж он сел мрачнее тучи, отодвинувшись от дяди на максимальное расстояние, возможное в душной и тесной коробке на колёсах. — Ты задержался… — А ты промотал к чертям моё состояние! А теперь везёшь на «смотрины»! Как бесприданницу, как дополнение к долгам! Полезная в хозяйстве вещь: нищий муж, с которым можно делать что угодно, а он в ноги должен кланяться! Спасибо, дядя. По гроб жизни не забуду! Старший родственник хотел бы вовсе исчезнуть, да не мог. Даже на стаю летучих мышей в карете было не рассыпаться, дезориентированные твари только метаться будут. Почти сразу же Шарль пожалел о своей вспышке. Он вообще считал недостойным терять контроль над своими эмоциями, по крайней мере, его, как и всех инарэ, приучали так думать с самого детства. Впрочем, извиняться он не стал. На душе было скверно. Ещё неделю назад он знать не знал никаких бед и тревог. Конечно, дела земель шли ни шатко ни валко, но шли и хоть как-то обеспечивали двух графов. Теперь земель у них фактически не было, они были заложены и вышли на торги. Собственно, тут и возник новый персонаж этой грязной истории — лорд Дарсия. Хотя первым возник его управляющий. Шарль со смесью восхищения и зависти думал о том, что вот у кого-то действительно стоящие работники. Управляющий ухватился разом за весь кусок земель и недвижимого имущества де`Кавени, включая заводы и фабрики. Вот только лорду зачем-то сдался ещё и муж. Адэр де`Кавени, не стесняясь и особо не думая, предложил кандидатуру племянника. Больше всё равно некого, не своего же сына отдавать, в самом-то деле? Тем более что тот, во-первых, за границей, а во-вторых, давным-давно порвал все связи с любимым родителем. К дому де`Рэссарэ экипаж подъехал куда быстрее, чем надеялся Шарль. Он не очень жаловал район Изумрудного дола, но не ему было указывать, где жить лорду Дарсии де`Рэссарэ. Встречал гостей дворецкий. Он проводил двух мужчин в гостиную и почтительно осведомился: — Не желаете ли подкрепиться с дороги? Чай, кофе, кровь? Краем глаза Шарль заметил в дверях хрупкую фигуру. Мальчик, человек. Сразу стало понятно, что предпочитали гости этого дома, и тут же стало противно. — Спасибо, ничего не нужно. Дядя, напротив, подавился своей просьбой и закашлялся. Шарль сузил глаза. Кроме покашливаний так ничего более и не прозвучало. Ожидание затянулось почти на полчаса. Теперь предложение хотя бы о глоточке кофе не казалось непритягательным и абсурдным. Где-то в глубине дома открылись двери. Именно открылись, легко и без грохота, просто Шарль был столь напряжён, что целиком обратился в слух и мягкий скрипящий звук распознал сразу. Он подобрался, но не вздрогнул, когда открылась дверь в гостиную, хотя шаги идущего и гасил ковёр. С лордом Дарсией Шарль виделся, правда, всего пару раз и давно и теперь старательно собирал в одну картину всё, что знал об этом инарэ. Картина ему не очень нравилась. — Прошу прощения за ожидание, господа. Увы, инэ, заседателям несколько плевать на время и планы друг друга. Красивый, хотя и не музыкальный голос замечательно подходил владельцу. Дарсия почти вдвое старше Шарля, был ещё и выше почти на голову, и тому, чтобы видеть собеседника из сидячего положения, пришлось поднять голову до состояния, когда кончик носа стал почти перпендикулярен потолку. Шея не заболела, но если сидеть так придётся долго… Синие глаза насмешливо блеснули. Карие в ответ полыхнули огнём. — Не сердитесь, инэ. Я не виноват в том, что вы в детстве пили мало крови и не выросли. — Не страшно. Я, может, и не дорос до вас, но меня как минимум никто не потчевал в детстве уксусом. — А вы не спускаете шуток. — Я вообще злопамятен. — Это чудесно. У нас есть шанс ужиться. Адэр де`Кавени всё меньше что-то понимал и всё больше чувствовал себя лишним. Хозяин дома это подтвердил. — Инэ Адэр, благодарю за то, что сопроводили вашего племянника, хотя это было и необязательно. Я думаю, остальные вопросы мы решим сами. Старший граф бросил на Шарля тревожный взгляд, но попрощался и всё же ушёл. Прощальный дядин взгляд Шарлю не понравился. Он не мог расценить, чего там было больше: страха, что сорвётся такая выгодная сделка, или опасения за жизнь и судьбу племянника. Почему-то казалось, что первого. Как только инарэ ушёл, хозяин дома откашлялся и не крикнул, но довольно зычно позвал: — Ксан, подойди, пожалуйста. Дворецкий возник в дверях в ту же секунду. — Накрой стол в жёлтой гостиной. Всё как обычно. Хотя погоди, — Дарсия обернулся к Шарлю. — Есть предпочтения по части гарнира, крови, столовых приборов? — Нет. Я вообще не думаю, что задержусь тут до обеда. — Да, это верно. Ты не думаешь. Всё как обычно, Ксан. Только на две персоны. Шарль в очередной раз подавил приступ ярости. Потенциальный жених нравился ему всё меньше. Дарсия же, не стесняясь гостя, отстегнул бриллиантовую брошь, закрепляющую его шелковый шейный платок, стянул его и снял пиджак. — Предлагаю прогуляться, пока готовится обед. — Спасибо, есть мне расхотелось совершенно. — Шарль, учись держать себя в узде. Если ты будешь так реагировать на каждый мой комментарий, у нас не то что семейного счастья не выйдет, даже взаимовыгодного сотрудничества. — Так ты меня вроде бы не для семейного счастья покупаешь. Шарль наконец поднялся, и цепкие пальцы тут же подцепили его голову за подбородок и приподняли. Дарсия провёл большим пальцем по лёгкому солнечному ожогу на левой щеке инарэ и как-то вскользь переместил палец на его красивые полные губы. Шарль с той же медленностью, плавно поднял голову ещё выше, затем переместил вбок и вниз, высвобождаясь из чужой хватки, но не дёргая головой, как строптивая лошадь, а с чувством собственного достоинства. Старший инарэ хмыкнул. — Гордец. С чего ты, собственно, взял, что я тебя покупаю? Покупаю я земли, а ты или соглашаешься, или нет. И никто тебя не неволит, Шарло. — А не рано ли для сокращений? — В самый раз. Пойдём уже, на сегодня я по горло сыт помещениями. Дарсия открыл дверь в сад и замер подле неё в ожидании Шарля. Лёгкий ветерок подхватил длинные белые пряди волос, ровно подстриженных на уровне поясницы, и занёс в дом лепестки хризантем. Шарль никуда не спешил и смотрел в тёмно-синие глаза с подозрением. Внешне он сильно отличался от своего оппонента. Дарсия был выше, худощав, но жилист и, кроме того, не походил на инарэ от слова совсем, куда более похожий на эйва. Если бы не одно «но». Шарль видел его хищную улыбку и клыки. И глаза у него сколько угодно могут быть синими — это ещё не значит, что в них не живёт древнее пламя. — Мне нужно взять шляпу. — Не нужно. Мы будем ходить под крытой частью сада. Шарль почти вышел на улицу, когда по ожогу мазнули сухие губы. Инарэ фактически вывалился на клумбу с георгинами под хохот Дарсии. — Великая Маан! Шарло, ты совсем как семнадцатилетний. Твои двадцать четыре обязывают к большему. — Чья бы корова мычала! Твои тридцать пять и того больше. — Тридцать восемь, Шарло. — Это принципиально? — Нет. Помочь встать? Ты, конечно, чудесно смотришься в клумбе, да и красный тебе к лицу… Шарль встал сам и сделал неубедительную попытку поднять примятые цветы. — Дарсия, сколько тебе на самом деле? — тот любезно ответил и протянул Шарлю платок — вытереть от земли руки. — Я так и думал. Почти вдвое. Четырёх лет не хватило. — Это чудесно, меня теперь другой вопрос мучает. У тебя вообще мужчины были? — Представь себе. — Да не верится. Особенно после твоей реакции. — А не надо лезть с поцелуями, раз никто не просит. Я вообще не понимаю, как тебе разрешили заключить брак с мужчиной. У меня вообще-то нет детей. — И не надейся, Шарло. Не подпадаешь ты под Минимальный ценз. У меня двое сыновей, я в состоянии «поделиться». А ты мне для того же, для чего и твои земли. Ты же знаешь, я заседатель парламента. И в скором времени я хочу стать Главой Синей партии. — Маан… Политика. Везде политика. Дарсия вскинул бровь и насмешливо фыркнул. — Не любишь политику? Грязное и недостойное дело? — В общем-то да. — Шарло, политика — единственное прибежище для наших охотничьих инстинктов в век пара. Прогресс — это чудесно, но он убивает в нас охотников. Шарль пожал плечами и двинулся по дорожке сада. Хозяин следовал за гостем, позволяя тому выбирать дорогу. — Допустим. Хорошо, я понял, зачем тебе земли: престиж и всё такое, плюс некогда знатность моей фамилии. Я тебе на кой чёрт? — Не поверишь: престиж и всё такое. — Издеваешься. — Отнюдь. Дарсия нагнал собеседника и вручил тому розу. Шарль тут же стал раздирать несчастное соцветие на лепестки. — Мужчина, связанный узами брака, выглядит в глазах общественности куда лучше, чем холостой. — Так найди себе красивую графиню. — Зачем мне графиня, если у меня есть возможность обладать графом? Ай! — Так тебе и надо, не будешь распускать руки. Дарсия прижал к губам кровоточащую ладонь. Он всего-то хотел приобнять. Ну, может, не только приобнять и не совсем невинно, но это ещё не означало, что Шарль заслуженно расцарапал ему ладонь. — Шарль, мне не нужна девушка. Я уже давно определился со своими предпочтениями. А твой дядя распевал соловьём о том, что тебе неважно, какого пола твой супруг. Но, судя по твоей реакции… — Мой дядя вообще горазд что-то обещать и распевать. Но то, что он сказал, всё же больше похоже на правду, чем обычно. Только мне с того какая выгода? У тебя будет твоё место в партии, что будет у меня? — Твои земли, Шарль. Твоё имущество. Оно не уйдёт в чужие руки, останется у тебя. У тебя будет положение, деньги. Никакого позора, никакой нищеты. Подумай. Сегодня ты граф. А завтра? Господин частный учитель, так? Сюда, на дорожку левее. Я думаю, стол уже накрыт. Шарль пошёл, куда повели, и задумался. От продажи земель он действительно ничего не выигрывал, только покрывал долги дяди, семья-то оставалась ни с чем. И тогда да, только в учителя, да ещё с его гуманитарным образованием. Больше-то никуда и не возьмут. Ел инарэ, не чувствуя вкуса, и очнулся, только когда пригубил кровь. Тёплую, разлитую по бокалам. — О, ты заметил, — Дарсия улыбался с тем видом, словно бы сам вырастил того, кто дал эту кровь. — Четвёртая положительная, корица, медовые пряники, чёрный кофе с плантаций Вирры и совсем лёгкая нотка жареной курицы. Съедено полчаса назад, самый пик концентрации вкуса в крови. Если хочешь, я даже тебе его позову. Из вены, конечно, всё это куда слаще. — Спасибо. Не нужно. Я могу подумать над твоим предложением? — Резко же ты меняешь темы. Синие глаза порядком потемнели. Дарсии не понравились его слова, но если он теперь нищий, это же не значит, что от родовой гордости ничего не осталось? — Ну, думай, Шарль. Но только недолго. Мы держим бронь на торгах, а это дополнительные деньги, которые ты будешь должен. Думай, Шарль. — Тогда я пойду. Мне дома лучше думается. Большое спасибо за экскурсию, беседу и обед. — Всегда пожалуйста. У тебя будет всё это ежедневно. Если ты, конечно, будешь думать должным образом. Из особняка в районе Изумрудного дола Шарль вышел в смешанных чувствах. — Куда едем, господин? — В район Неба Древних. Можете не торопиться.***
— Шарль? Шарло? де`Кавени?! Этелберт де`Шамэ опрометчиво сказал дворецкому, что друга найдёт сам. Теперь чувствовал себя последним дураком, ибо ходил по третьему этажу, орал, и всё без толку. — Шарль, дружище, извини, но ты свинья! Я хожу… — Да-да, прости, Эт. Инарэ с удивлением и ужасом смотрел на друга. Мало того, что тот сидел в кабинете, который ненавидел, так ещё и за кипой бумаг. Под чудесными карими глазами залегли тени. Раньше за эти глаза душу продать можно было, теперь хотелось посоветовать их обладателю отоспаться. — Присаживайся. Тебе как обычно? Я сейчас позову Вира. — Не надо никого звать, я перетерплю, ты лучше обьясни мне, почему все газеты посходили с ума и с каких пор ты муж Дарсии? — Ещё не муж. — Но планируешь? Шарль вздохнул и откинулся на спинку стула. Он долго и обстоятельно рассказывал положение вещей. А до того добросовестно разбирал дела земель, пытался высчитать общую сумму долга и потенциальное время, которое он потратит на их выплату. — Дьявол, Шарль! Почему ты не сказал раньше? — Эт, ты не поверишь, я начал свою беседу с дядей с той же фразы. Сначала, правда, чуть его не придушил. — Хорошо, но я ведь могу выкупить твои земли! Я… — Эт, я не сомневаюсь в твоей дружбе, но я вдвое богаче тебя. Был когда-то. — Хорошо, но у тебя же есть дед! — Этелберт вскочил на ноги и стал мерить шагами кабинет Шарля. Он лихорадочно генерировал идеи. — Ему же не всё равно, как живёт его внук. — Эт, дедушка Регар мне ломаного ие не даст. Он отрёкся от сыновей, когда меня ещё в проекте не было. И сказал, что дети у него моты и транжиры, и будь я проклят, если он не был прав. — Но внук-то у него — золото! Шарль грустно улыбнулся. — Он знать не знает о моей жизни. — Вот и просветишь! — Эт, — Шарль аккуратно сложил все бумаги и встал из-за стола. — Я выйду за Дарсию. Нравится он мне или нет, так, по крайней мере, играет честно. — Ты же в жизни от него развода не дождёшься. Этот ушлый, амбициозный гад… — Я знаю, Эт. Но народ всегда болтал много лишнего. Возможно, тут будет так же. Может, он не так уж и плох. Этелберт де`Шамэ совсем повесил голову. — Шарло, если бы я мог тебе помочь… — Ты помогаешь мне, Эт. Правда. Я знаю, что всегда могу на тебя положиться. Это знание обнадёживает меня перспективой не сойти с ума, когда всё это завертится. Попробую плыть по течению, а там посмотрим, друг мой. Там посмотрим.