* * *
1180 год н.э. Осень, 2 декада, 515 д.с.н.г. Лемпа.
По невероятному стечению обстоятельств полсотни лет назад, составляя закон о школах, его авторы, после многочисленных просьб со стороны крестьян не отрывать детей от работы на всю декаду, составили расписание, позволяющее ученикам работать в поле и посреди недели: три дня учебы, два отдыха, и вновь так же. К несчастью, при реформе, в года куда более близкие, число предметов, необходимых знать всем и каждому, увеличили, в связи с чем увеличили время занятий, таким образом сократив один из выходных. И все же Кэт после первого же учебного дня канту провела дома, хоть и пришлось потратить едва ли не больше, чем в самой школе, времени на домашнее задание. Главным образом на сочинение для учителя Малька, грозившее перевалить за десяток страниц, ведь едва ли можно короче охватить подобную тему. Даже консультировалась с отцом, немало подивившегося подобной тематике в школьном сочинении по литературе. Одно радовало — вид из окна не манил прогулкой по тенистой лесной тропинке. Нельзя было сказать, что тропинки страдали от излишка солнца, как, впрочем, и вся окружающая действительность. И это не говоря уже о воде: она и сверху, и снизу, справа, слева. Словом – повсюду. В тоже время, к несчастью, в Лемпу ничего ровным счетом не изменилось, а выходить из дома все же было надо. И никаких возражений мама принимать не желала. Жаловаться да ныть папе Кет даже и не пробовала, понимая — что бы господин Белкрофт ни решил, а в вопросе ее визитов в школу последнее слово все одно останется за Анной. Все, что удалось выторговать Кэт, так это лишний час сна, обосновав торг тем, что в прошлый раз ей начала уроков пришлось ждать часа полтора. И все одно Кэт оказалась одной из первых, кто сидел в классе госпожи Сакорникс. К счастью, вместо беготни их ждала наверняка смертельно скучная лекция по «Устройству сфер небесных и земных». Проще говоря, боговедение: чтение священных текстов, вникание в функции различных божеств да их воплощений, да несомненное превосходство учения о госпоже Алхеры-матери над всеми прочими интерпретациями и инсинуациями, что породило богословие за долгие века попыток разобраться, как же там, у богов, все устроено. Кэт знала, что Боги есть, к магам же они неровно дышат, не говоря уже о трепетном отношении жрецов к волшебникам. Так что последним стоит пореже заходить в храмы да разнообразные места, за коими сверхчеловеческие сущности наблюдают пристальнее, чем за остальным миром. Того ей и хватало. Беспокоило девушку лишь то, что поспать на уроке госпожи Лякляксы у нее вряд ли получится, но то лишь повод побыстрее научиться спать с открытыми глазами. – О-о, Афри, привет, – поприветствовала свою новоявленную подругу Кэтрин, стоило девушке пройти в класс. Афренда нервно дернулась, едва не споткнувшись, словно, сколько казалось Кэтрин, дружелюбный тон был ударом плетки, подняла взгляд на соседку по парте и, тут же опустив, поплелась на свое место. – П-п-привет, – тихо, запинаясь куда больше обычного, пробормотала она, сев рядом с Кетрин. – Хм… я немного почитаю учебник, не против? – протянув руку к книге, положенной на край стола, спросила Кэт. – Д-да, к-конечно, г-госпожа К-кэтрин, – вновь вздрогнув, явно стараясь быть максимально вежливой, ответила Афри. «Да уж, Ринни, похоже, это будет куда сложнее, чем ты думала…» – обратилась к своему внутреннему «я» Ренс-младшая, решившая для начала прийти пусть не к дружеским, но хотя бы школьно-приятельским отношениям с Афри. Ведь не зря она заявила тем зазнайкам, что Афренда Жоленс ее подруга. Вот только эта подруга боялась Кэт куда больше прочих. Даже говорить нормально не могла. Хотя прочие с ней вовсе не разговаривали... Кэт готова признать, хоть отчасти, свою вину в фобиях Афри, ведь в детстве так выходило, что она и вправду проводила с ней времени несколько больше, чем с прочими. Во многом от того, что Афри дочь кузнеца и при кузнеце, собственно, и жила. Кэт же очень нравилось смотреть на работу кузницы. Благо, прогнать ее, как прочую детвору, не решались. С другой стороны, и саму Афри хоть немного, но избегали, ведь кузница тоже прибежище высших сил. Ее же общение с пепельной девчонкой лишь усиливало подобные страхи. Вот только в то время, как страхи касаемо Кэтрин все росли, Афри становилась обычной деревенской девушкой, скорее жертвой злой «Седой», чем ее подельницей. И все же сегодняшнее поведение Афри превосходило все разумные рамки. Да и с лица она была какая-то больно уж бледная, будто бы и вправду заболела… Как Кэт и предполагала, учебник ничего особого выдающегося из себя не представлял, не только всецело соблюдая рамки учения Алхеры-матери, но и пересказывая смертельно скучным языком. Так уж лучше оригинал читать. – Госпожа… Ренс, – вырвал девушку из задумчивого листания страниц сухой, словно мох в жару середины лета, голос учителя, – как погляжу, вы столь увлечены учебником, что и головы на учителя не поднимаете? – А-а? – наконец обратила внимание на вошедшую тезку своей мамы Кэт, – да, и правда, весьма и весьма занимательная книга. В ответ на обворожительную, столь же искреннюю, как ухмылка грабителя с большой дороги, но не в пример последней куда более милую улыбку госпожа Сакорникс ответила дежурным хмурым взглядом для нерадивого ученика. – Раз уж вы, госпожа Ренс, не в пример прошлому моему занятию, столь увлечены изучением устройства мира, не могли бы прочесть для нас с того места, где мы остановились в прошлый раз? – Как скажете, госпожа Сакорникс, – все с той же милой улыбкой, ответила Кэт, параллельно легонько под партой пнув Афри. Уже в третий раз, после чего девушка наконец-то поняла, что это не немотивированная агрессия со стороны представителя правящего класса, а намек, и, пролистав несколько страниц назад, не указала дрожащим пальцем на начало параграфа. – Кхм, – прокашлялась Кэт, пробегая взглядом заголовок, – параграф четыре «Ход тел небесных по небосводу от создания мира и по нынешнюю эпоху»: «В слове Алхеры «Часы Времени. Песок, что льется из истока в исход» книга первая, сказано: "…И создала Альга мир в бутыле, точке бесконечно малой и бесконечно большой, в виде идеального соотношения сил бесконечного космоса". Отсюда ясно видно, что мироздание, центром которого является Фальтьяра — точка создания мира, изначально приняло идеальный законченный вид. Однако Альга в мудрости своей отделила Якоса-время, придав движение миру во всей его бесконечности. И, как ясно показывают не только древние тексты, включая письмена Золотого века[1], но и наблюдения наших звездочетов, наш мир, земля, на которой мы обитаем, и вправду является центром, вокруг которого оборачивается все сущее, начиная от двух светил лучезарной Эриданы и кровавой Проксимы, и...» – Достаточно, – недовольно прервала девушку учитель, – читаешь ты суховато, без должного чувства, но, благодаря твоей подруге, то, что нужно. – Если позволите, я и с выражением могу. – Достаточно, – оборвала она Кэтрин, уже приготовившуюся добавить к своему голосу летальную дозу выражения, не снившуюся худшим провинциальным актерам, – лучше скажи, что же ты поняла из прочтенного. – Ну, так вышло что мы пуп всей вселенной, хоть это и абсурд, с точки зрения любой рациональной теории вещей и законов нашего же мира. Ведь мы далеко не центр «Косы Альги», нашего скопления миров, и не его самая тяжелая часть, даже наши солнца куда тяжелее. И все же… – Достаточно, госпожа Ренс, – оборвала поток непочтительного словословия госпожа Сакорникс, – боюсь, ваше радение в познании «Сфер неба и земли» не больше вашего желания бегать. – Прошу, простите меня, госпожа учитель. – И возьмите в библиотеке себе учебники. Господин Тоф, продолжайте. Таким образом, отделавшись хоть на какое-то время от пристального внимания учителя, Кэт переключила свое внимание на иллюстрацию, гравюрную копию какой-то картины, изображающий момент запуска хода времени. Она догадывалась, что уже теперь-то от нее Ляклякса точно не отстанет. Да и понимала, что ведет она себя не многим лучше тех деревенских ведьмочек, но просто не могла она сдержаться в разговоре с этим офицером в юбке. С иллюстрации перевела взгляд на свою соседку, а вскоре и на остальной класс, решив к людям хоть немного внимательнее присмотреться. В конце концов, они ее одноклассники. Знала в лицо она, пожалуй, не больше половины. При том кое-кто из них был не из Вольино, а, как и к Рубетта да Ивельна, из Морина, но кое-кто и из деревень с другого берега Малоги, реки не из маленьких. Быть может, из Васьково или Реншоры. Хотя, скорее, первое, ведь Васьково деревня глухая, и пусть и по реке, но к Вольино и вправду ближайшая деревня. И как-то незаметно, взгляд Кэт пришел к читавшему, плотно сбитому парню через ряд на парту впереди. Тоф…, а звали его, если память не изменяла девушке, Морок… или точно – медвежонок. Тиморк — маленький медведь в переводе с Древнего, вроде бы именно с ним в Нелду болтала на обеде Афри, а значит, коль уж Кэтрин собирается дружить с Афрендой, к нему также стоит приглядеться. Не самый высокий для своих лет, плотно сбитый щекастый парень, и вправду немного походящий на мишку, с головой, постриженной под горшок, был одет в ватную, в паре мест заплатанную жилетку, торчащую из-под нее полотняную рубашку, да перепачканные штаны. Словом – обычный деревенский парень, хотя за чистоту штанов винить его Кэт, у которой край юбки побывал в луже, по такой погоде не могла. Видно, почувствовав на себе пристальный взгляд Кэт, парень обернулся, но, случайно встретившись с ней взглядом, тут же опустил глаза, быстро отвернувшись. «Нет… определенно, всего лишь еще один деревенский дуралей. Хорошо, хоть знак против нечистой не показал… А коль дальше так пойдет, Рин, то и до кукишей дойдет», – уныло подытожила Ренс-младшая.***
К счастью, больше спрашивать Кэт госпожа Сакорникс не стала, позволив той спокойно досидеть до конца занятия. Хотя, чем ближе приближался следующий урок, тем мрачнее становились мысли девушки. И то был не страх неопределенности, а пугающая реальность. Опасения Кэтрин не обманули. Итогом минусов напротив каждого из примеров, за исключением предпоследнего, с подписью «остроумно, но, к несчастью, неверно» стала, в общем-то, заслуженная двойка. И вроде бы Кэт не за что было и корить-то себя – ведь как можно требовать правильных ответов, когда хоть как-то разобрался в теме только после контрольной, но кроме нее с заданием не справился лишь Тиморк. Все же прочие, даже полнейшие поленья на вид, получили свои тройки, решив два первых, как наглядно показала Мипора, элементарных, примера. Афри же и вовсе — единственное «отлично» на класс. Больше всего пугало то, что последние пару примеров Кэт пусть вроде бы и понимала со слов учителя, вот только правильный ответ с аналогами никак выходить не хотел. И что, ей обращаться за помощью к Афри?! – Кэтрин, ты не могла бы задержаться? – обратилась к последней Мипора после окончания занятия. Впрочем, и сама Кэт никуда не собиралась убегать. Ведь кем она будет, если первой оценкой, с которой она вернется домой из школы, будет «неудовлетворительно». Она ведь, в конце концов, Ренс. – Госпожа Мар, я… – начала Кет, подойдя к учительскому столу, когда остальные разошлись, – я бы хотела переписать, если у вас найдется время. Сегодня же, если вы не против. – Если ты и вправду во всем разобралась, я бы могла остаться, но тебе не за что себя винить и торопиться. Ты ведь только учишься. Пусть даже ты, ты… – тут дочь старосты чуть замялась, потупив взгляд. Все же, пусть невольно, детство, проведенное в деревне ровно в те годы, когда в ней резвился брат Кэт, не могло не оставить следов, – твоя семья ждет от тебя большего, чем от некоторых других, это не значит, что ты не можешь ошибаться и чего-то не понимать. – Я понимаю, но все же, госпожа Мар, – должно быть, со стороны этот разговор смотрелся крайне комично. Ведь Кэтрин, не привыкшая о чем-то просить чужих людей, паниковала едва ли не больше своего учителя, издергав кончик косы, – но… но все же я и правда хотела бы попробовать. – Хорошо, Кэтрин. Но тогда скажи Тиморку, что бы он тоже пришел. После работы я расскажу вам ошибки. Если они, конечно, будут. – С-спасибо, госпожа Мар. Наконец, покинув кабинет Мипоры, уже начавшийся заполняться учениками второй ступени, включая и вчерашних ведьм, демонстративно не взглянувших в сторону Кэт, Ренс-младшая вздохнула так, словно тяжесть всего мира лежала на ее хрупких плечах, а то и пары миров. Но, во имя всех темных богов, школа и вправду оказалась одной сплошной проблемой. Вот скажем – зачем ей «Основы высшего счета»… по крайней мере, сейчас. Конечно, должно быть, они нужны, но все же… все же, если так дело пойдет и дальше, ей придется обращаться к кому-нибудь за помощью. Оставалось лишь решить, какой из вариантов хуже: вечно дрожащая от страха Афри, надменные смешки да взгляды Рубетты или любящий, пусть укоряющий материнский взгляд. Но нет, последний вариант даже не рассматривается. Ну, может только в самом крайнем случае. С такими мыслями в голове Кэтрин поднялась на третий этаж, к кабинету Азельмикуса, на следующий час долженствующий стать прибежищем «Историоведения». Девушку встретили привычно недружелюбно настороженные быстрые взгляды исподлобья, а пара девочек тут же юркнула на свои места от их с Афри парты. Что, учитывая ее поведение, в общем-то, неудивительно. «Наверняка все волнуются за «бедняжку», которой пришлось сидеть с этим чудовищем» – передразнивая в душе предполагаемые причитания одноклассниц, все больше злясь, думала Кет. – Но… да раньше они дождутся яиц пса морского под острым соусом, чем того, что она отсядет куда-нибудь на задние парты!». – Афри, ты хорошо себя чувствуешь? – с самой приветливой из запаса своих улыбок обратилась к девушке Кет. – Г-гос… Кэтрин, – сглотнув первое слово, как видно, вспомнив давешнюю лекцию господина Майлька о равноправии, вновь усиленно что-то проверявшего, задерживая, судя по часам, уже начавшийся урок, – все хорошо… п-правда. – Ну, если ты так говоришь… да, ты ведь покажешь мне, где библиотека, после урока, хорошо? – К-как скажешь, – выдавив из себя ответную улыбку, покорно пообещала Афри. Тем временем, спасая от неловкой паузы, Азель, удивленно обнаружив, что урок уже минут пять как идет, объявил о его начале. Сам же урок не представлял из себя ничего особо любопытного, повествуя в довольно сжатой форме о позднем периоде существования Древней империи[2]. Как видно, составители программы не желали вдаваться в особые подробности, лишь обрисовав все темные стороны жизни в эпоху эльфов, не забыв при этом и о ее неоспоримом величии, и жаждали перейти ко времени власти людей, изобилующему куда большим числом исторических событий, к каким обычно относят войны, разорение городов, революции да прочие человеческие забавы. Ничего в сущности нового для девочки, выросшей в, пожалуй, лучшей, на ближайший десяток километров так точно, библиотеке, но мерный голос учителя, равно как понимание собственного неоспоримого превосходства в предмете, помогали Кэт расслабиться, что она даже пожалела, когда урок закончился.***
Поход в библиотеку, которая, как оказалось, находилась в башне директора, не преподнесла никаких сюрпризов. Кабинет, по назначению директорский, использовался не так часто – госпожа Хелена предпочитала проводить время в своем кабинете либо учительской. Равно как и обед. Разве что народу вокруг Афри и вообще на нем собралось несколько больше нормального. Вот только, понятное дело, Кэтрин никто ничего не расскажет, а в проблемах, пусть хоть даже курица в семье Жоленсов издохла, обвинят наверняка ее. Но, похоже, единственное, что оставалось Кэт, это, согласно словам «Песенке о ведьме» Канцлера, гордо пролетать на метле над злыми людьми, скрывшими лица в быте. И все же Кэт просто не могла так быстро сдаться, ведь в конце концов она — Ренс. Да и все ее немногочисленные эксперименты с полетами пока заканчивались едва ли не фатально. Лишним подспорьем для попыток Кэтрин были взгляды, которыми прожигали ее те двое, видно, думая, что делают это незаметно. «Вот только пусть она попробует подойти да елейным голосом начать спрашивать, что случилось с ее подругой», – посылая ответные взгляды исподтишка через столовую, негодовала Кэтрин. Так оно и случилось через пару дней, оправдав худшие опасения Кэтрин касаемо книжных стереотипов. Впрочем, Кэт к предсказаниям будущего всегда относилась с должным скепсисом профессионального волшебника, так что знать о том, насколько окажется права, не могла. Да и думала скорее о предстоящей контрольной. Итогом коей стала с трудом вымученная четверка с жирнейшим минусом, поставленная скорее за старания и готовность учиться, чем за действительный результат. Ведь из шести примеров правильно Кэт смогла решить лишь первые два да каким-то чудом пятый. И все же даже так оно было лучше тройки с куда более жирным минусом у Тиморка. Хотя последний-то особо и не пытался, все больше недобро щурясь на девушку, как во время самой контрольной, так и при подробном разжевывании материала учителем Мипорой. Так что теперь Кэт могла не отсиживаться в своей комнате, избегая расспросов мамы да ее слов поддержки, порой бывающих куда обиднее ругани. Впрочем, последнюю девушке толком никогда распробовать не приходилось. А это значило, что можно уделить внимание другой, стоящей на очереди проблеме. – Тиморк – окликнула парня, уже успевшего добраться до ленинцы, пока девушка прощалась с учителем, благодаря госпожу Мар за науку. Тот, однако, и не подумал останавливаться. – Тиморк Тоф, постой! Да постой же, тебе говорят, – Кет пришлось перейти на бег, лишь третьим восклицанием, наконец, остановив парня уже на следующем этаже. – Чего тебе, госпожа Ренс? – вместо собеседницы грозно дырявя пол под своими ногами, осведомился деревенский. – Это тебе чего? – переводя дыхание, в том же тоне ответила Кет, продолжив через мгновение, – смотришь на меня, словно я, словно… да к темным богам метафоры! Вы что, все сговорились? Или, может, костер перед школой для меня сложить собрался? – Да разве мы посмеем, госпожа Ренс, – все так же смотря в пол, однако, с убийственной дозой сарказма ответил Тик. – Да вот посмей и… и к псу морскому эту госпожу! – сорвалась Кэт, – я просто Кэт. Кэтрин, а никакая не «госпожа Ренс», твоя одноклассница, во имя всех темных богов! А то, что мои родители волшебники, вовсе не значит что… что ко мне должно быть какое-то особое отношение… И, и все, что когда-либо делал мой брат Тог, ко мне не имеет никакого отношения. – Коль ты наша одноклассница, госпожа Ренс, тогда не трогай Афри, – Тик, смотря исподлобья, поднял взгляд на Кетрин. И путь в глубине этого взгляда и сквозил страх, в нем чувствовалась непреклонная сила, отчаянье, что бросает с истошным криком пехотинцев в атаку на несущуюся на нее кавалерию. На мгновение Кэт даже чуть отступила, споткнувшись, едва не сев на лестницу. Ее удержал лишь вовремя подвернувшийся поручень, но то было лишь затишье перед бурей. Надтреснув, голос девушки сорвался на сперва тихий, но от того лишь жуткий смех, переходящий в ведьмовское хихиканье – то самое, уже далеко за гранью безумия. – Т-так вы что, и вправду решили, что стоило ей посидеть рядом со мной, и я ее прокляла? Ты серьезно? Ты… х-ха, ха, да! Точно! – после короткой паузы воскликнула девушка, словно ей в голову пришла гениальная идея. – Вот пес бы тебя побрал, а будешь так говорить – прокляну и тебя, слышишь, прокляну! Прокляну! П-прокляну… С истерического смеха Ренс-младшая сорвалась на обычную истерику, осев на ступени. Впрочем, Тик ретировался еще при первых смешках девушка, так что ведьмовские проклятия сыпались в пустоту. Почти пустоту. И надо же было, чтобы невольным свидетелем этой сцены стал именно учитель Майльк. Подняв взгляд на подошедшего к ней учителя, обессилевшая от порыва чувств, девушка лишь пробормотала: – Как же я ненавижу эти литературные стереотипы.* * *
– Господин Майльк… но ведь хоть вы мне верите. – Верю, верю, ты чай-то пей. Все еще трясущимися руками Кэтрин поднесла кружку к губам, чуть отхлебнув. – Горячо! – Ну, уж прости — прости, какой есть. Диалог этот происходил в классе господина Майлька, куда тот и принес пару чашек да чайник. Кэт же он усадил на свое место учителя, сам усевшись рядом, где ящики мешали убрать ноги под стол. Азель рассудил, что учительская, куда могут зайти его коллеги, не лучшее место для интимных разговоров со своими учениками, тем более этой девочкой, отношение к которой и среди учителей неоднозначное. – Я ведь и правда хочу со всеми… может не подружиться, но… быть в нормальных отношениях, – начала свою нехитрую исповедь Кэт, несколько успокоившись, сколько ей казалось, пусть и приходилось то и дело заглатывать комок в горле. – Я ведь и ничего такого не делала. Может, я не всегда веду себя, как все, и, во имя всех темных богов, почему я должна-то? Но… но господин Майльк, вы-то ведь должны понимать, что я никого не проклинала, а большая часть тех баек, что рассказывают про магов, сущая ерунда? – Пожалуй, ты права, но и то, что многие опасаются силы магов, нашей силы – небеспочвенно, – осторожно ответил учитель, специально причислив себя к классу магов, хоть по большому счету никогда себя таковым не считал. Ведь кузнец, повар или сапожник тоже в своем деле порой прибегают к некоторым фокусам, без которых просто не обойтись настоящему хорошему мастеру, но это далеко не значит, что они маги, а сам Азельмикус далеко от них не ушел. – П-пожалуй, вы правы… – чуть отпив, все же слишком уж горячего чая, отозвалась Кэт, – но это ведь ничего не значит. Х-хотя… я должна вам все по порядку рассказать. Вы ведь многого не знаете. Слышали о Тоге, моем брате – Ренсе Форемтоге? – Кое-что… – И, похоже, ничего хорошего, – впервые пусть и криво, но улыбнувшись, заметила, Кет. – Но… все не так плохо, как говорят. Н-наверное. Он не такой уж плохой человек… и хороший брат… но он иногда немного перебарщивал… Х-хотя кого я обманываю! Он и правда ни во что не ставил всех окружающих, кто был слабее его. К крестьянам относился как к людям второго сорта. Даже хуже, чем пишут об аристократах в эпоху революции. И любил играть с деревенскими. Ничего противозаконного… но я понимаю, почему его боялись и ненавидели. А когда ему стукнуло пятнадцать, он досрочно сдал вступительные на факультет магии[3] и уехал в город. Многие вздохнули с облегчением, н-но... – Но все плохое отношение к твоему брату переключилось на тебя – скорее утвердил, чем спросил учитель. Девушка, топившая новый приступ слез в чае, лишь кивнула. Тем временем учитель думал о всех тяготах своей работы. Промелькнула даже, в общем-то, для учителя крамольная мысль о том, насколько было бы проще, коль Кэт оказалась обычной затравленной девочкой, которую можно пожалеть, погладить по головке да пожелать быть сильной, вот только Кэтрин была совсем необычной девочкой, а хоть что-то посоветовать было нужно. В конце концов, в этом ведь и заключается его работа. – Кэт, ты… – Вот только не говорите, что я должна быть сильной и не обращать внимания на все это, – скосив на учителя взгляд из-под слегка растрепанной челки, с кривой ухмылкой заметила Кэтрин. – Тц… для начала тебе стоит прекратить строить такие улыбочки – хмуро отозвался Майльк. – Так ведь совсем скучно будет… – И тем не менее, – возразил учитель, вздохнул и после короткой паузы продолжил. – Что же касается репутации твоего брата – постарайся показать, что твоя магия может приносить пользу и помогать окружающим. – Сказать легко… – И не смей вызывать какой-нибудь дождь из лягушек, от которого сама же будешь спасать деревню. – А так хотелось, – приторно елейным голосом, улыбаясь сквозь остатки слез, ответила юная волшебница. – Ну, коль уж шутишь, значит, не все так плохо. Но тебя уже, пожалуй, дома заждались. – И правда… ну… я тогда пойду. Спасибо за чай. – Хм, хочешь, провожу немного? До леса. – Еcли вам не сложно…* * *
1180 год н.э. Осень, 2 декада, 517 д.с.н.г. Отса.
И все же в школе существенным образом ничего не изменилось ни на следующий, ни через день. Разве что Кэт. Хотя оно, быть может, и к лучшему, ведь недоброжелательные взгляды, коими одаривали не только одноклассники, но едва ли не каждый, становились все пристальнее. Да и от сочувствующих взглядов господина Майлька и госпожи Мар лучше не становилось. Тем паче, что за сочувствием во взгляде последней все же чувствовалось некое недоверие. Разве что Афри чуть успокоилась, по сравнению с достопамятной лемпой. Ну, по крайней мере, хуже не стало. Маме, не говоря уже о папе, Кэтрин, понятное дело, ничего не рассказывала. Пожалуй, закати она маме истерику, вроде той, свидетелем которой стал ее классный руководитель, она могла бы отделаться от школы, по крайней мере, на какое-то время, но в результате ее и вправду отправили бы в Город. А, быть может, и того хуже: оставили дочку дома. Сдаться же подобным образом Кэтрин просто не могла. В конце концов, не для того она родилась Ренс. Так что все, что девушке оставалось, это тихо прикончить обед в своем кольце отчуждения, разросшемся уже до пары метров. Если так будет продолжаться, пожалуй, для Кэтрин понадобится отдельный стол. Ну, или всем остальным придется ждать, пока страшная «Седая» пообедает. Вот только раньше времени уходить Кэтрин не собиралась, запивая сырную лепешку чаем, поглядывая в учебник. Похоже, под напором ее упертости готовы были сдаться даже все эти двойные уравнения. Во всяком случае, Кэтрин на это надеялась. И, пожалуй, на том можно было бы поставить точку в этой истории, равно как и на школьной жизни наследницы знаменитого профессора, если бы границы зоны безопасности не были бы нарушены.* * *
– Нет, я не передумала — не поднимая головы, поздоровалась со своей гостьей Кэтрин меланхоличным голосом. – Ка-к-к… – проглотила уже готовый сорваться с губ вопрос белокурая Рубетта. – Нет, никакого колдовства, но кто, кроме тебя, мог нарушить мое одиночество? – все так же уставившись в книгу, спросила беловолосая ведьма. – Впечатляет, – край улыбки школьной ведьмы чуть подрагивал, но в остальном она никоим образом не выдавала своего раздражения, – ты и правда можешь стать выдающимся человеком. И должна занять достойное место в школе. – Прости, но мне это не интересно, – все так же холодно, перевернув страницу учебника, возразила Кет. – Может, тебе и правда нравится, что тебя все боятся. И это не так уж и плохо, но… Кэтрин, мы – я и Ив, хотим создать кружок магии. Разумеется, есть соответствующий предмет, но это скорее инструктаж о том, как пользоваться кристаллами да прочей ерундой, для которой не нужны никакие способности. Но ведь, кроме нас троих, в этой школе есть и другие, кто бы хотел учиться. И кто придет в следующем году… Кэтрин, мы с Ив решили, что ты могла бы стать… если хочешь, даже главой кружка. Ведь ты и вправду из необычной семьи. – Прости, но меня это не интересует, – Кэтрин наконец-то подняла взгляд на собеседницу. Последней, похоже, с трудом далась эта речь, судя по дрожащим губам, что пытались сложиться в улыбку. – Я здесь не для того, чтобы учить кого-то магии. К тому же, разве не ты сама хочешь быть главой? Напоследок Кэт одарила Рубетту своей безукоризненно лучезарной улыбкой, даже и не думавшей о том, чтобы дрогнуть. Одной из тех улыбок, что высечены в базальте. Или граните, или еще какой горной породе, что вырывается из недр земли. – Но разве ты не понимаешь, что, если все так и оставить, тебе придется в конце концов покинуть эту школу? – теряя терпение ответила Рубетта. – И каким образом дружба с тобой поможет мне изменить мое положение? – Быть может, ты до сих пор не заметила, но моим словам тут многие доверяют. – Ну, так скажи, что я не ем детей и не запугиваю маленьких девочек. Сделала бы так с самого начала, я бы тебе, может, и не отказала, – пожала плечами Кэтрин, – а так… боюсь, вы слишком высокомерны. – Уж кто бы говорил, Кэтрин. -Неужели я? Я всего лишь пытаюсь разобраться в предметах, которые мне не хотят даваться, так что у меня просто нет времени на кружки да социальную ерунду. – Прости тогда за беспокойство. – Пока-пока… – напоследок одарив девушку очередной улыбкой, попрощалась Кетрин, с облегчением выдохнув, когда Рубетта наконец ретировалась. Подумать только, она ничего еще в сущности сделать не успела, а уже заполучила настоящего врага. Совсем как та тихая подкованная женская вражда, о которой пишут в романах, когда за улыбками и дружелюбными фразами кроются кинжалы, отравленные ядом. Оставалось лишь надеяться, что обойдется без появления лишних дырок в спине. «А ведь после обеда вновь беготня под дождем под крики сержанта в юбке», – подсказал тот самый вечно неунывающий голос, что в любой момент жизни готов напомнить о тех радужных перспективах, что ждут тебя в скором будущем. И все же в последнем Кэтрин была не права. Смилостивившись, дождь все же сделал себе труд прервать свою мокрую действительность, хоть на пару часов. Да что там – из-за облаков даже показался кусочек голубого неба. Подобной раскроши, равно как и самого понятия о спортивной форме, в школе Вольино не существовало, как, впрочем, и специальных площадок для физической подготовки, так что Кет получила от мамы в качестве школьной формы несколько перешитые заплатанные штаны, какие госпоже Ренс было не жалко, свитер и в некотором роде раритет – мамину куртку, приобретенную специально для занятий спортом. Правда даже в четырнадцать лет Анналикса была несколько больше своей дочери, так что и так-то просторная курточка, с парой золотых полос по выцветшей бежевой ткани (в цвета школы ее матери), на Кэтрин и вовсе смотрелась едва ли ни плащом. Впрочем, оно было не так уж и плохо, по крайней мере, в столь недружелюбную осеннюю погоду. Над тем, где переодеться, Кэт пришлось поломать голову, ведь специального помещения для подобных процедур, понятное дело, в школе предусмотрено не было, равно как и туалетов. Последний, конечно, имелся, вот только ровно там же, где и удобства каждого, даже у Кэт: на дворе. И пусть самой Ренс-младшей с городскими удобствами приходилось сталкиваться, прямо сказать, не каждый день, переодеваться в пусть и достаточно чистом, по деревенским меркам, но все же общественном туалете, девушка брезговала. Конечно, в крайнем случае, всегда можно было попросить о помощи Азельмикуса, в конце концов он ведь ее классный руководитель, но не хотелось Кэт злоупотреблять его добротой. Решение же пришло само, стоило девушке подняться за оставленным на обед в классе саквояжем. Кэт вспомнила о двери, судя по всему, на чердак, которую она заприметила, еще когда ходила за учебниками. Вот только дверь, как того вообще-то и следовало ожидать, оказалась закрыта, но Ренс-младшая и не думала теряться, переодевшись в самой библиотеке, по совместительству выполнявшей роль кабинета директора. Благо самой главы школы тут не было. Конечно, решение не лучшее, но, с другой стороны, вход-то свободный и всегда – можно сказать, что решила подобрать книжку. Хотя любая, пусть и самая экзотическая книга, вряд ли сможет стать оправданием для отсутствия юбки. Что же касается самой физической подготовки, то она немногим отличалась от прошлого занятия, разве что напоследок госпожа Сакроникс задала Кэтрин подготовить доклад об армии Республики. И, как бы то ни было несправедливо – ну, кто виноват, что плохо она бегает по мокрой скользкой дороге – предпочла не спорить, обосновано полагая, что за каждое слово ее ждет новое наказание. Тем более что весь урок девушку беспокоила несколько другая материя: перепалка с Рубеттой во время обеда. И чем дальше, тем больше смутные ощущения приобретали некую определенную форму. Вот только сложились в слова они лишь на повороте к дому. «Но все же, разве это не чересчур? Ага, как же. Будто бы что-то бывает чересчур для таких девиц. Тем паче, что, похоже, и та и другая и в правду ведьмы, а, значит, стоит прийти домой… или, может, лучше сразу в школу? Вот-вот, Рин, самое верное решение, и, понятное дело, все тебе тут же поверят! Тебе-то уж точно! Но что тогда… сказать все папе? Нет, нет, нет!». Кэт от внутренних метаний встала посреди дороги, замотав головой. Взглянув наверх, встретилась взглядом с вороной, смерившей девушку взглядом своих глаз-бусинок, чуть наклонив голову. – И что мне делать? – обратилась к несколько промокшей, как и весь окружающий мир, птице, девочка. Та в ответ лишь наклонила голову в другую сторону. – Какая ж я дура… уже с птицами болтаю. – Кар-р, – видно, пернатая всецело солидаризовалась с последним высказыванием. Таким образом высказавшись, сорвалась с ветки – направилась разносить по лесу сию весть. – И что же это было? Знак от богов о том, что…? Что пусть даже и знак…. Толку от знаков, если все одно непонятно ничего?! – обратилась к лесу Кетрин. Тот отвечать не стал, но оно и к лучшему. Не хватало еще, чтобы деревья начали с ней беседовать. И все же… все же Кэтрин поняла, что, если сейчас так просто придет домой, как и положено любой разумной девушке, все одно места себе не найдет, как бы то ни было странно для такой домоседки. В конечном итоге проблемы это были и не ее по большому счету, и все же Кэт чувствовала ответственность за Афри, ведь, если ее предположения верны, сегодняшняя ночь для ее названной подруги должна стать даже хуже ночи нелды. Но для начала следовало разузнать, что же случилось с Афри два дня назад. Так что девушка, вздохнув о своей нелегкой судьбе да своей же дурости, свернула в лес, дабы о ее возвращении узнало как можно меньше людей. * * * – Бел, будешь есть? – спустившись в мастерскую мужа, как и положено мастерской, расположившийся в подвале, спросила госпожа Ренс. Последний занимался делом, за которым вряд ли многие готовы увидеть профессора магии: сколачивал цветочную корзину при помощи молотка да гвоздей. – Есть? – удивленно переспросил тот, – разве Кет уже пришла? – Сегодня наша неугомонная дочка, полагаю, несколько задержится в деревне, так что обедать нам придется вдвоем, – вздохнула Анналикса. – И ты думаешь, что это нормально вот так оставлять ее наедине с проблемами? – и на секунду не усомнившись в ясновидческих способностях жены, от которой и сам-то нигде укрыться не мог, поинтересовался Ренс-старший, вытирая руки ветошью. – Но ты ведь сам настоял, что ей нужно идти в школу, – сложив руки на груди, опираясь о косяк, заметила Анна. – И сам должен помнить, насколько важны для школьника его школьные проблемы. А главное – их самостоятельное решение. – Как скажешь. Вот только закончу. – Ты обещал мне его сделать еще с весны, а коль уж он ждал столько декад, подождет еще пару часов. Грибы уже… уже горят! – сообразив, что за разговором позабыла следить за огнем, хозяйка опрометью бросилась спасать жареные грибы от превращения в горелые.* * *
1Золотой век — эпоха до прихода из западного моря Древних, т. е. более 6000 тыс. лет назад. Считается временем гармонии и истинного порядка в мире. В реальности эпоха, о которой если кто что-то доподлинно и знает, так это великаны, чей возраст исчисляется тысячами лет, гномы, сами Древние да Драконы. Из перечисленных наиболее близко общаются с людьми гномы, но эти скряги скорее все свое золото отдадут, чем расскажут что-то о той эпохе. Да и из всех они наиболее недолговечны. Хоть ряд косвенных источников и говорит, что если уж чей эпохой была та эра, так это эрой гномов, но никак не людей. 2Древняя Империя — Империя Эльфов, или, как их часто называют, Древние, просуществовавшая более пяти тысяч лет, прекратив свое существование формально 1180 лет назад, хотя на деле стала рушиться на пару столетий раньше. 3Факультет практического использования магии — где готовят магов широкого проф