Солнце восходит на западе

Поднимаясь к себе в комнату, Бриенна слышала смех и щебетанье молоденьких служаночек, которые убирали и готовили покои для королевы Серсеи. Столько восхищения, предвкушения и робкой надежды звучало в их голосах; они были совсем юными девчонками, никогда в жизни не видевшими королевы, но выросшими на рассказах о её красоте и величии. Они мечтали увидеть Серсею хоть одним глазком и не могли поверить, что их мечты вот-вот сбудутся. И, конечно, каждая из них хоть однажды во снах видела себя на месте Серсеи, в парче и золоте на троне подле королевы. И приезд королевы, настоящей королевы, волновал их, позволяя хоть кончиком пальца, хоть на долю секунды прикоснуться к мечте. Бриенна не мечтала. Никогда, и, особенно, не сейчас. Кастерли Рок гудел и звенел от предвкушения, как это бывает всегда в преддверии визита кого-либо из знатнейших вельмож или королевской семьи. А Тартской Деве день ото дня вся эта суматоха всё больше претила, вот только спрятаться от неё было негде. Самой Бриенне возвращение Серсеи в отчий дом не сулило ничего хорошего: ещё в Королевской Гавани королева не скрывала своего к ней презрения и старалась всячески задеть Бриенну. В Кастерли Рок же Серсея возвращалась, насколько поняла Бриенна из скупого объяснения своего высокородного тюремщика, против своей воли и в ожидании нового брака, что наверняка не улучшало настроения королевы. Девочки-служанки будут разочарованы грубостью и переменчивым настроением Серсеи, Бриенна же… Ей следует стараться поменьше попадаться на глаза королеве, если она не хочет, чтобы её жизнь превратилась в ад. Сделать это было достаточно трудно, учитывая, что жилые комнаты ютились в толще утёса, близко-близко прилегая друг к другу. Единственным способом обезопасить себя от постоянных насмешек и нападок Серсеи было как можно реже покидать свою комнату. А это снова превращало Кастерли Рок в тюрьму. Тартская Дева и не думала, что так быстро привыкнет к чужому дому и освоится в нём. Но, правильно это было или нет, а замок Ланнистеров со временем перестал быть для Бриенны Тарт темницей. Она нашла свои прелести и в этом замке, и в море, бушующем вокруг него, в поездках в Ланниспорт и небольшие селения, разбросанные тут и там вокруг города. Это была не та жизнь, о которой мечтала Бриенна, и в глубине души она, конечно, мечтала о том, чтобы её странный плен поскорее закончился, но, в конечном итоге, такая жизнь была сносной. И у неё был Джейме. Их совместные ужины, беззлобные перепалки, длинные молчаливые путешествия по пыльным дорогам Западных Земель и, особенно, ежедневные тренировочные сражения стали чем-то неотъемлемым в жизни Бриенны, хотя сперва она видела во всём этом лишь способ разбавить невыносимо скучные, тягостные дни. Теперь Бриенна просыпалась с предвкушением задать Цареубийце трёпку – или увидеть, что он отточил какой-нибудь приём и теперь уже не так неловок, как прежде. Удивительно, но это нравилось Бриенне; ей нравилось видеть, как к Ланнистеру возвращаются силы, ловкость и его невозможная, невыносимая самоуверенность – даже это. Ей нравилось, что он становился всё более сильным противником, нравилось, как он улыбался, когда понимал, что Бриенна вынуждена отступить под натиском его ударов, нравилось, что Джейме оживал. По какой-то неведомой Тартской Деве причине Джейме снова и снова подбивал её на потешную битву, хотя теперь уже мог не бояться осрамиться в поединке с сиром Бенедиктом или кем-то из гвардейцев; приглашал прокатиться верхом до какого-нибудь поселения, хотя у него всегда была свита. Но теперь это всё должно было закончиться. Бриенна отлично понимала, что всем вниманием Джейме завладеет его сестра-близнец; это было бы естественно, даже если бы их связывали обычные семейные узы, но ведь… Даже думать об этом было противно, и Тартская Дева упорно гнала от себя эти мысли и воспоминания о совершенно ненужных откровениях Джейме. Одно было совершенно точно: общества Джейме с приездом королевы Серсеи она лишится. И это огорчало Бриенну больше, чем она готова была признаться сама себе. Она не уставала напоминать себе о том, что Джейме Ланнистер – клятвопреступник, прелюбодей и бесчестный по сути своей человек. Она говорила себе, что его компания – вовсе не то, что нужно честной девушке, что она терпит его из отчаяния, какое навевает на неё абсолютное одиночество в Кастерли Рок. Она снова и снова твердила себе, что именно из-за Джейме она заточена здесь, во враждебном ей замке, вдали от родного дома и отца. Каждое утро, просыпаясь в ставшей ненавистной уже спальне, Бриенна Тарт повторяла, что рада будет избавиться от общества Цареубийцы и вновь быть предоставлена сама себе. Но всё это не работало. С каждым днём становилось всё яснее, что Бриенна лгала самой себе, пытаясь утешиться и подготовить себя к тому мгновению, когда снова станет одинокой пленницей, утратившей всякую способность и повод радоваться жизни. А она привыкла быть честной, всегда и со всеми, но неожиданно оказалось, что быть честной с самой собой невыносимо сложно. Однако Бриенна всё же нашла в себе силы посмотреть правде в глаза и поняла, что уже давно не думала о Джейме так дурно, как на заре их знакомства. Он не стал ей другом, и до сих пор Бриенна ожидала от него каких-то колкостей, однако… Ей было достаточно того, что между нею и Джейме установились ровные, лишенные грубости и презрения отношения, а теперь она могла потерять их. Над остальным слишком долго раздумывать Тартская Дева не желала, боясь придти к опасным выводам. Едва узнав о скором приезде королевы Серсеи в Кастерли Рок, Бриенна написала отцу, как никогда горя желанием узнать, не грядут ли какие-то перемены в её незавидном положении. К собственному стыду она отметила, что её письма к лорду Селвину стали куда реже, да и отсутствие известий из Закатного теперь ощущалось не так остро, хотя письма её отца становились всё лаконичнее и таинственнее. И в каждом письме лорд Тарт уговаривал её набраться терпения и ждать чего-то, что вот-вот должно было изменить её жизнь. Что-то происходило там, за пределами Кастерли Рок, на Тарте и в других частях Семи Королевств, в голове и планах её отца – это явно делало Селвина Тарта всё более и более довольным, но его дочь очень скоро оставила всякие попытки доискаться послания, скрытого где-то между строк. Дописывая и запечатывая своё последнее письмо к отцу, Бриенна на миг подумала, что Джейме, если тот узнает о его содержании, будет неприятно, но затем отмела эту мысль. Отныне и впредь она должна была беспокоиться только о собственной судьбе, а не о чувствах Цареубийцы. Вернувшись в коридор, Бриенна кликнула служанок и велела им наполнить ванну. Эта просьба в столь неурочный час вызвала явное недоумение у девушек, но подчиниться им пришлось, и ради этого они должны были бросить уборку будущей комнаты королевы Серсеи. Глядя, как они, недовольно перешёптываясь, исчезают за поворотом коридора, Тартская Дева закрыла лицо руками. Что это на неё нашло? Конечно, прикосновение к воде – родной стихии, которая была ей колыбелью и колыбельной после смерти матери, должно было несколько успокоить нервы, но на самом деле ей ведь совсем не хотелось купаться. Всё дело было в странном, необычном для Бриенны, даже немного злорадном желании отвлечь всеобщее внимание от персоны королевы; мысль о том, что Серсея, если явится прямо сейчас, вынуждена будет ожидать во дворе или в Великом Чертоге, пока ей приготовят покои, была для Тартской Девы странно упоительна и приятно грела душу. Но уже в следующий миг девушка пожалела о сделанном и мысленно обругала себя: у неё не было никакой нужды в ванне, ей не следовало отвлекать служанок от их работы, навлекая на их юные головки гнев кастеляна замка, да и королева, конечно, не приедет ещё несколько ближайших дней. Всё это было глупо, так глупо, отвратительно и так на неё не похоже. Это эти своды, этот воздух и общество Джейме Ланнистера отравили её душу и вселили в неё такие странные мысли. Но, делать нечего: Бриенна вовсе не собиралась прослыть среди замковой челяди капризной и неблагодарной особой, чьи желания меняются каждую минуту, поэтому, когда девушки натаскали горячей воды в её комнату, Бриенне пришлось раздеться и залезть в лохань. Это, в самом деле, было верным решением; набрав побольше воздуха в лёгкие, девушка нырнула под воду, чувствуя, как тело расслабляется, и неприятные мысли покидают её разум. Когда Бриенна вынырнула, ей самой показалось удивительным, что весть о приезде Серсеи так сильно её задела. Какое ей было до этого дело, в конце концов? Она всегда, с самого первого дня знала, что Джейме принадлежит лишь своей сестре… и она… ему… вероятно. Он мог быть снисходительным или добрым по отношению к Бриенне, но это было всё, чего она могла ожидать, – и, впрочем, это было больше, чем Джейме мог или желал дать остальным. Но разве же она рассчитывала занять в сердце, в жизни Цареубийцы место королевы? Нет, ни в коем случае, даже думать об этом не следовало, да она и не желала этого. Бриенна медленно тёрла себя грубой мочалкой, и напряжение мало-помалу покидало её мышцы, и собственное волнение казалось ей чем-то невероятно глупым и нереальным. Она вспомнила заветы отца, которые он писал ей в первых письмах: она лишь пленница, пусть и зовётся почётной гостьей, её забота – быть спокойной, вежливой, не привязываться и не ссориться и терпеливо ждать освобождения. Этим заветам Бриенна и собиралась следовать. Бриенна лежала в ванне, пока вода почти совсем не остыла, и кожа не начала покрываться мурашками. Теперь она отказалась от лицемерной помощи служанок, предоставив им дальше охорашивать покои для королевы и сплетничать. Странная меланхолия, какое-то безразличие ко всему завладели Бриенной. Она медленно вытерлась пушистой простынёй, несколько раз провела гребнем по коротким мокрым волосам, оделась в чистую рубашку и бриджи и уселась в кресло с книгой из обширной библиотеки Кастерли Рок. На сей раз это были жизнеописания всех великих рыцарей Вестероса – не детские сказки, сдобренные мягкими грёзами и напрочь лишённые грубой действительности, а настоящий мейстерский труд. С детства Бриенна любил сказки о Рыцаре-Драконе, Симеоне Звездоглазом и других героях; извечный хороший конец этих легенд вселял в неё какую-то призрачную надежду. Но сейчас она не хотела этого утешительного обмана; ей необходимы были силы встретиться и сразиться с реальностью, и она не знала, откуда ещё черпать силы, если не из историй этих великих мужчин. Правда, взгляд Бриенны рассеянно скользил по буквам, слова с трудом складывались в предложения – мысли Тартской Девы против её воли были заняты совершенно другим. Снова её и без того нелёгкая жизнь подвергалась испытаниям после того, как она едва-едва нашла в ней подобие спокойствия и упорядоченности. Конечно, королеву Серсею нельзя было сравнить ни с войной, ни даже с рыцарским турниром, ни с Кровавыми Скоморохами, ни с их медведем, но по части общения с другими женщинами Бриенна была абсолютным профаном, и теперь чувствовала себя более беспомощной, чем против дикого зверя с деревянным мечом и в дурацком атласном платье. Их оружие – колкие слова, лукавство и интриги – было чуждо ей так же, как большинству женщин были чужды меч и булава. А Серсея Ланнистер отлично владела всеми видами этого женского оружия. И, хотя Бриенна едва ли стоила и толики внимания королевы, она отчего-то знала, что Серсея захочет унизить её, указать её истинное место в этом доме. Так же, как знала, что Серсее совсем не понравится, что Джейме в некотором роде с Бриенной сблизился. Она пыталась сосредоточиться на роли Дункана Высокого в подавлении восстания Блэкфайра, когда раздался стук в дверь, а вслед за этим дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Подрика Пейна. Застигнутая врасплох Бриенна с треском захлопнула книгу и нахмурилась. Круглая физиономия оруженосца Цареубийцы залилась румянцем. - Ми… миледи, - пробормотал он и замер. - Разве твой господин не научил тебя, что ты должен дождаться ответа, прежде чем входить?! – раздражённо спросила она. Мальчишка смотрел на неё круглыми, как плошки, глазами, и Бриенна раздосадовано подумала, что теперь-то он совсем позабудет, ради чего явился. – Чего тебе? – уже спокойнее проговорила она, медленно выдыхая через нос. Ей стало стыдно, что собственные страхи и раздражение она вымещает на застенчивом оруженосце. Тирион Ланнистер оказал Поду дурную услугу, отправив его к своему брату на службу – в змеином гнезде вроде Кастерли Рок ему было не место. Похоже, впрочем, что Подрик Пейн боялся её чуть меньше, чем она полагала. Он приоткрыл дверь шире и полностью показался на пороге. Вопросительно изогнув брови, Бриенна ждала от парнишки ответа. - Сир Дж… то бишь, милорд просил вас спуститься во двор. - Королева приехала? – сорвалось с уст девушки раньше, чем она осознала свой вопрос. Она была готова провалиться сквозь землю от стыда из-за того, что выдала свои страхи оруженосцу. Подрик быстро заморгал, бросил настороженный взгляд на окно, но за ним по-прежнему царила тишина – ни возбуждённых голосов, ни стука копыт, ни громыхания сундуков, ничего, что бы возвестило о прибытии столь высокой гостьи. - Нет, наконец сказал юноша. – Милорд сказал, что будет ждать вас во дворе… сказал, - Под сморщил нос, не в силах объяснить, - что вы поймёте. Бриенна поднялась с кресла и подошла к окну. Отсюда ей был виден кусок двора и одинокая фигура, слоняющаяся туда-сюда. У фигуры отсутствовала правая кисть. Девушка вздохнула и взглянула на книгу о рыцарях. Видимо, ей снова придётся оставить всех этих прославленных воинов ради одного падшего рыцаря. Узнав о скором возвращении в Кастерли Рок Серсеи, Джейме испытал радость. Можно было подумать, что после долгого забвения Семеро ответили на его молитвы и вернули ему Серсею. Его сестра, его возлюбленная, его вторая половина, самый близкий ему человек… И все же по мере приближения сестры к их дому Джейме охватывало какое-то странное беспокойство, мало похожее на радостное волнение. Последний ворон от Серсеи прилетел из Клиган-Холла, – а это значило, что она меньше чем в двух днях пути – и тревога Джейме усилилась. Когда-то они оба мечтали о том, чтобы спрятаться вот так, вдали от всех, принадлежать лишь друг другу. Теперь, наконец, это станет возможным: Джейме сможет сделать так, чтобы слуги в замке стали глухими, слепыми и немыми, чтобы ни одно дурное слово не достигло их отца. Есть ещё, правда, Бриенна, но Джейме знал, что на неё можно положиться – она умеет держать язык за зубами, в этом-то он успел убедиться, да и вообще не из тех, кто суёт нос в чужие дела. Вот только Серсея, распробовав власть на вкус, явно была недовольна тем, что лорд Тайвин отправил её сюда, смирится ли она с тем, что отныне у неё будет лишь его, Джейме, любовь? Впрочем, она будет не первой узницей Кастерли Рок – а они с Бриенной смирились, смирится и она. Цареубийца взвесил деревянный меч в ладони и на пробу рубанул воздух крест-накрест, прислушиваясь к свисту. Его движения становились всё более отточенными, удары всё более верными. Быть может, он и впрямь восстановит былую славу великолепного бойца. На турнирах ему больше не блистать, это ясно, но вот в настоящей битве… Сделав ещё несколько выпадов в пустоту, он оглянулся на замок: где же Бриенна? Он послал за нею Подрика не меньше четверти часа назад. Неприятные сумбурные мысли одолевали Джейме, и он знал лишь один способ избавиться от них: скрестить мечи с Бриенной Тартской. Она не жалела его – больше нет, и каждый раз билась с ним так ожесточённо, как в тот злополучный день на ручье. Стоило Джейме увидеть знакомое решительное выражение на широком веснушчатом лице – и он забывал о своём увечье, думая только о том, как одолеть Тартскую Деву. Бриенна воспринимала его всерьёз. И за это Джейме Ланнистер был ей безмерно благодарен. Иногда Джейме казалось, что за этим неистовством даже и в учебном бою, полном сосредоточении на битве и своём противнике Бриенна прячет каких-то внутренних демонов. Однажды он даже попытался осторожно спросить её об этом, но Бриенна лишь больше замкнулась и потом два дня с ним почти не говорила. Больше он решил никогда не пытаться влезть в душу к Тартской Деве. Он не мог не заметить, что после известия о возвращении Серсеи в отчий дом что-то поменялось в их с Бриенной отношениях. Исчезла с таким трудом завоёванная лёгкость, теперь Бриенна искала – и находила – повод отказаться от ужина с Джейме или от поездки в Ланниспорт или куда-то ещё. Единственное, от чего Бриенна не отказывалась, так это от ежедневных спаррингов с ним. Но меч и азарт битвы – это то, без чего Бриенна с острова Тарт прожить, по-видимому, не могла. Ожидание Джейме было вознаграждено: в скором времени Бриенна появилась во дворе. Джейме она показалась серьёзнее, чем обычно, и он промолчал, сделав вид, будто ничего не случилось. Она сдержанно пожелала ему доброго дня и тотчас встала в боевую стойку. Она не подначивала его, как это иногда случалось, не вымолвила и слова, и это показалось Джейме странным. Он обратил внимание на то, что волосы её были чуть влажными, словно она недавно искупалась – особенно забавно завивались волосы за ушами. Странное желание дотронуться до этих влажных прядей появилось у Джейме, но удивление пересилило этот внезапный порыв. Раздумывая над причиной явно дурного настроения Бриенны, Джейме лениво парировал удары девушки – благо, теперь ему не приходилось задумываться над простейшими движениями. - Кажется, мы затеяли всё это, чтобы дать мне второй шанс и чтобы меня не засмеяли желторотые оруженосцы, если увидят меня с мечом, - заметил Джейме, вдыхая так, чтобы не сбиться с ритма. – Может, я теперь и не безнадёжен, но вот ты… Ты фехтуешь с каждым днём всё лучше, и я снова не могу даже пытаться конкурировать с тобой. Это не честно! - А тебе этого так хочется?! – выкрикнула Бриенна, ловко уходя от удара мужчины, словно подтверждая его слова. Меч её коснулся плеча Джейме – в настоящей битве он бы наверняка лишился головы уже в следующую секунду, но и это не заставило Бриенну улыбнуться. Джейме рассмеялся. - Если бы и хотел, то теперь бы точно передумал. Но сегодня Тартская Дева, видимо, была не расположена к шуткам, да и просто к разговорам. К собственному удивлению Джейме обнаружил, что ему всё это не нравится – а ведь ещё недавно ему было наплевать на чувства Бриенны, лишь бы только её кислая физиономия не отравляла его существования. Теперь всё было иначе, теперь от того, что Бриенна почти не смотрела на него и отмалчивалась, было странно неуютно. Он усилил напор, защищаясь от ударов деревянным протезом, который надел перед тем, как вышла Бриенна – тот был куда удобнее золотого и меньше напоминал о его принадлежности и обязательствах перед семьёй. В поединке с Тартской Девой участвовал не прославленный своими подвигами и прегрешениями сын Тайвина Ланнистера, а просто рыцарь, которым Джейме хотел быть в своих детских мечтах. Джейме использовал удар, которому научил его Эртур Дейн, когда снизошёл, наконец, до самого юного своего брата – удар, использующийся преимущественно дорнийцами, почти незнакомый другим рыцарям Семи Королевств, да и презираемый ими; удар исподтишка, обманный замах и неожиданный выпад вперёд, такой быстрый, что мало, кто успеет закрыть незащищённое тело. Сир Эртур едва ли полагался на него, редко используя именно по этой причине, но, возможно, именно он этот удар унёс жизни кого-то из свиты Старка у Башни Радости. Джейме понятия не имел, почем мысли об этих печальных событиях пришли ему в голову, и он бы предпочёл не думать о своём павшем – и преданном им – лорде-командующем, поэтому, чтобы отвлечься, он сконцентрировался на битве. Ему удалось порядком измотать Бриенну, и высохшие на солнце волосы её снова стали влажными у лба и висков. Девушка тяжело дышала, однако отступать не собиралась. Она сделала вид, будто уходит влево, открывая ему незащищённую грудь, но тут же обманула Джейме не хуже него самого и хлопнула его плашмя по правому боку. Джейме резко выдохнул, дыхание сбилось, но он сдержал последующий удар. Наконец-то на лице Бриенны проступила улыбка – победоносная, широкая. Однако Джейме не собирался позволить ей победить. - Наслаждайтесь, сир, - вдруг сказала она. – Полагаю, теперь у нас не будет возможности сразиться… разве только настоящим оружием. Услышав это, Джейме замер, не закончив удара. Бриенна воспользовалась этим и тотчас вышибла из его руки меч. Но он даже не обратил на это внимание, разве только машинально потёр ушибленное запястье о бедро. - Что ты имеешь в виду? – нахмурился он. Цареубийца скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не собирается продолжать этот бой. Во всяком случае, пока Бриенна не объяснится. Ей тоже пришлось остановиться и опустить меч. Улыбка сбежала с её лица, теперь девушка выглядела такой же задумчивой и немного грустной, как прежде. - Полагаю, что королеве может не понравиться… всё это. Она должна следить, чтобы дамы были благочестивы и занимались приличествующими им делами, а фехтование вовсе не входит в их список, так что всё это может оскорбить королеву. И, конечно, я этого не хочу. Джейме не мог поверить своим ушам. Благочестие и Серсея были понятиями не слишком-то совместимыми, да и какое дело ей было до того, чем занимается Бриенна? Напротив, в Королевской Гавани она едва замечала Тартскую Деву, а когда замечала, то вовсе не о её благочестии беспокоилась. Чувствуя, что из него хотят сделать дурака, Джейме начал злиться. - Что ты несёшь? – совсем забыв о приличиях и вежливости, рявкнул он. – Да Серсее наплевать, держишь ты в руках меч или иголку, и что мы тут… - заметив печальный и выразительный взгляд Бриенны, Джейме поперхнулся. Конечно, Бриенна не была дурой. О, нет, она была достаточно прозорлива, чтобы… Пожалуй, даже слишком прозорлива. Конечно, как он и сказал, Серсее совершенно всё равно, чем в Кастерли Рок занята Бриенна Тарт. Но вот ей совершенно не всё равно, чем занят он. И Серсея не привыкла делить чьё-то внимание, а его – особенно, с кем-нибудь ещё. – Это может стать проблемой… но не станет, я об этом позабочусь. Ты слишком хороший учитель, женщина. - О, - её брови взлетели вверх, как ему показалось, даже немного насмешливо, - хорошо, что ты понял всё до того, как мне пришлось вслух произнести слово «ревнует». Это доставило бы неловкость нам обоим. Джейме кашлянул, чтобы скрыть смешок. Бриенна никогда этого не признает, даже под страхом смерти, но эти недели в Кастерли Рок навсегда изменили её. Прежняя Бриенна никогда бы не осмелилась произнести этого слова с хотя бы отдалённым намёком на них, не залившись румянцем или… вообще бы не произнесла. Но эта Бриенна больше не была безнадёжна. Джейме видел, что ей не по себе от скорого приезда Серсеи, она робела перед ней по-прежнему, но, Джейме думалось, всё же чуть меньше. Возможно, это соседство не будет для Тартской Девы настоящей пыткой. А всё остальное эта женщина выдержит.

***

- Милорд, - Подрик запыхался, как будто бежал по ступеням в его солярий, - к вам гонец. - Введи, - махнул рукой Джейме, хотя подобная поспешность и насторожила его. Юнец был весь в пыли, но и под этой пылью можно было разглядеть льва Ланнистеров и оленя Баратеонов под одной короной. Насмешка, ложь, за которую всё ещё цеплялись Серсея и его отец, а Джейме предпочёл бы признать Томмена своим сыном перед лицом всего Вестероса, чем видеть его на Железном Троне. Но судьба и его сестра решили по-другому. Отвлёкшись от ненавистного герба, Джейме перевёл взгляд на лицо посланца – обветренное и запылённое, со слезящимися от ветра и пыли глазами. - Говори. - Милорд, Её Величество ваша сестра выехала из Ланниспорта. Она велела мне сообщить вам об этом. От волнения Цареубийца даже привстал со своего места. - Когда? И когда они прибудут? Юноша посмотрел на солнце за окном, что-то прикидывая. - Полагаю, через три четверти часа, может, час. Джейме кивнул, всё ещё не веря, что это впрямь произойдёт. - Ступай на кухню, скажи, чтобы тебе дали еды и эля… Под! – крикнул он, и поспешивший к нему оруженосец столкнулся в дверях с гонцом Серсеи. Несколько мгновений парни топтались на месте, пытаясь разминуться. – Ступай скажи слугам, что королева Серсея вот-вот прибудет. Они все должны появиться во дворе, чтобы приветствовать её, также кастелян, сир Бенедикт и гвардия… И ещё, Под, - Пейн уже собирался было уйти, но остановился. – Леди Бриенна… скажи… скажи ей, что я буду рад, если она также будет приветствовать Её Величество вместе с нами. Он не смел ей приказывать, однако если на кого и можно было положиться в Кастерли Рок, так это на Тартскую Деву. Едва ли грядущее событие приносило ей радость, но, хоть её лицо оставалось угрюмым, Бриенна появилась во дворе в назначенный час, одетая в лучший свой дублет и лучшие бриджи с сапогами из дорогой великолепной кожи. Джейме нервно усмехнулся: не стоило ожидать, что ради Серсеи она нарядится в одно из платьев, которые с таким трудом подобрали для неё служанки, верно? Однако когда приветственно взревели трубы глашатаев и у ворот послышался топот конских копыт, Джейме забыл и о Бриенне, и о её наряде. Первыми в ворта въехал королевский эскорт из рыцарей и оруженосцев, затем гвардейцы – пополам в жёлтых цветах Баратеонов и багрянце Ланнистеров. Затем показались служанки Серсеи числом около десятка. Джейме ожидал увидеть сестру верхом, во всём сиянии её красоты, но увидел лишь выносливых мулов, тащивших громадные носилки Серсеи. По команде начальника стражи вся кавалькада остановилась, и Цареубийца с бьющимся сердцем шагнул вперёд. Ему следовало быть осмотрительнее, памятуя о зоркости людских глаз и остроте их языков, но, впрочем, разве брат не мог достаточно соскучиться по сестре? Он распахнул дверцу носилок, и оттуда не шагнула – упала ему на руки Серсея. Она была бледна, изнурена, словно это путешествие выпило её до капли, но оставалась такой же прекрасной, какой он запомнил её, уезжая из Королевской Гавани. Словно ожидая увидеть здесь что-то другое, кого-то другого, она повела вокруг себя изумлённым взглядом огромных глаз цвета изумруда. Затем её взгляд сфокусировался на нём, и глаза наполнились слезами. - О, Джейме… - она обвила его шею руками, ноги с трудом держали Серсею. – Я так устала… - Ничего, ничего, - пробормотал он, нетерпеливо целуя её в висок, совершенно не думая обо всех тех направленных на них взглядах. – Теперь ты дома.