Прошлое зыбко, но его призраков всегда хочется схватить за подол. В руках может быть только настоящее, но и оно подчас не крепче пепла… ©
Джейме накрутил на палец золотистый локон, а потом отпустил, пропуская сквозь пальцы, наслаждаясь его шелковистостью. Серсея заворочалась подле него, и он, окинув сестру взглядом, улыбнулся. Нельзя было показывать этого Серсее, которую глубоко уязвило её удаление из Королевской Гавани, но он был счастлив. После её долгого молчания и неизвестности то, что она снова оказалась рядом с Джейме, да ещё и вдали от бдительных взоров отца, Вариса и Варисовых пташек, вездесущих востроглазых Тиреллов, было настоящей улыбкой Семерых. Он-то полагал, что видеться им теперь всего несколько раз в год, во время коротких визитов королевского двора в Кастерли Рок или же в том случае, когда Джейме придётся отправиться в Королевскую Гавань; кроме того, всё это было бы при десятках свидетелей, а, значит, им бы пришлось изображать нежных брата и сестру, а потом снова искать какое-нибудь укромное местечко, чтобы наспех насладиться друг другом. А если бы её выдали замуж за одного из лордов Вестероса, они могли бы и вовсе не увидеться ещё долго или вообще никогда. О чём-то подобном Джейме и мечтать не смел. Серсея приоткрыла один глаз и едва заметно улыбнулась ему. Джейме, заметив это, подался к ней, чтобы поцеловать; здоровая рука его скользнула по груди сестры. Но вместо того, чтобы ответить на его ласку, Серсея, нахмурившись, отстранилась. — Скоро сюда придут слуги. — Не придут: я велел им не будить ни тебя, ни меня, дать, — он хохотнул, — выспаться. Так что у нас полно времени, Серсея. Мы в безопасности. — Джейме провел пальцем по её щеке. Но настороженное выражение из её глаз не исчезло. — Ты беспечен, как и всегда. Думаешь, здесь нет соглядатаев отца? Ты всё ещё не лорд, Джейме, а лишь наместник, это не твой замок и не твои люди. Всё это принадлежит ему! — воскликнула Серсея. — Пусть Роберт мёртв, и смертная казнь мне не грозит — наверное, но я всё ещё не хочу в Молчаливые Сёстры, как и ты, полагаю, не хочешь на Стену. — Карлик и однорукий — отличное подношение от Ланнистеров Ночному Дозору, — проворчал Джейме. Он тоже отстранился от Серсеи, всякое желание испарилось. Его сестра словно бы не услышала этих слов. — К тому же, Томмен не должен потерять трон, а это непременно случится, если нас в чём-то подобном заподозрят. Она вздохнула и отвернулась. Несколько мгновений они лежали рядом, но Джейме больше не пытался прикоснуться к сестре, просто молча искоса за нею наблюдал. Хрупкое ощущение счастья, владевшее им ещё несколько минут назад, рассеялось без следа. Потом Серсея встала и, накинув плащ Джейме, брошенный на полу у кровати, подошла к окну, осторожно выглянула в него, но тут же отпрянула. Стиснув в ладонях дорогую ткань, покрепче запахнувшись, принялась ходить туда-сюда по комнате. Рассыпавшиеся по плечам длинные золотистые волосы придавали Серсее ещё большее сходство с мечущейся по клетке львицей, и Джейме, возможно, оценил бы красоту мгновения, если бы его не преследовала мысль о том, что Серсея под его плащом абсолютно нагая. Как и о том, что только что она его отвергла. Потом она вдруг остановилась, крутанулась на пятках, оказываясь напротив Джейме. В упор посмотрела на него и выкрикнула: — Я не могу находиться здесь! Я королева! Этот крик уязвлённой гордыни, несмотря на жалостливые нотки, больно ранил Джейме в сердце, словно отравленный шип. Он-то думал, что, отправляясь в Кастерли Рок, Серсея хоть немного думала о нём, на деле же все её мысли были лишь о том, что её отстранили от Железного Трона. — Ну, король у нас нынче Томмен, — протянул Джейме, сам удивляясь собственному ледяному тону. Кажется, и Серсея не ожидала от него такого холода, потому что зелёные её глаза изумлённо распахнулись. — А ты всего лишь королева-мать. — Вот именно, мать! Ох, да ты же ведь никогда не думал о наших сыновьях, откуда тебе понимать, что я чувствую! — И про Мирцеллу не забудь, — парировал он. Глаза Серсеи яростно блеснули, на миг Джейме показалось, что она готова броситься на него и расцарапать ногтями лицо. Учитывая, что у него теперь была только одна рука, у неё это вполне могло получиться — впервые. — О ней я тоже помню, всегда, — выдохнула Серсея, словно бы успокаиваясь. — Просто… Томмен ведь ещё совсем ребёнок, а на него столько всего свалилось. Он видел, как умер его брат. — Серсея вздрогнула, словно снова наблюдала за смертью Джоффри. — Он окружён Тиреллами, которые поют ему в уши то, что нужно им самим, а не ему. Ему нужна мать. Ему нужна я. — Серсея, — Джейме устало потёр переносицу, — Томмен женат, и через несколько лет, если Семеро будут благосклонны к королеве Маргери, у него появятся свои дети. Тиреллы нам вовсе не враги — без них бы мы никогда не одолели Станниса. — На самом деле Джейме тоже не слишком нравилось обилие роз в Королевской Гавани, и он прекрасно понимал, что Мейс Тирелл, а пуще того — леди Оленна, заботятся о том, как бы Хайгарден не упустил своего большого куска от того рассыпающегося пирога, что будто в насмешку всё ещё звался Семью Королевствами. Но дровишек на костёр тревоги Серсеи он подбрасывать не собирался. — И потом, с ним наш отец. Он-то точно не даст Томмена в обиду, ведь от жизни и здоровья Томмена зависит благополучие Ланнистеров. Он надеялся, что его слова немного успокоят Серсею, но, казалось, при упоминании их отца она лишь больше разозлилась. — Отец! — Серсея отрывисто рассмеялась. — Ну конечно! Великий Тайвин Ланнистер держит в руках все наши жизни: твою, Томмена, мою! Благодаря ему, — она указала на Джейме пальцем, словно он и был их отцом, — розы опутали сперва Джоффри, затем Томмена! Из-за него ты оказался здесь! И я тоже! А он ведь знал, что для меня нет ничего хуже, чем вернуться сюда! Да это же ссылка! Он мог сделать мне ещё больнее, если бы только силой отдал за кого-то замуж! — Она посмотрела на Джейме и осеклась. Должно быть, увидела что-то в его лице, что заставило её добавить обманчиво вкрадчиво: — если бы не ты, Джейме, здесь было бы совсем невыносимо. Однако… — тебя недостаточно. Серсея не произнесла этих слов, но Джейме явственно ощутил их, повисшие в воздухе, больно жалящие, словно рой злых диких пчёл. А чего он, собственно, ждал? Он ведь знал, что сестра его эгоистка — всегда такой была и едва ли изменится до самой своей смерти. Знал, однако же полюбил её такой. В их паре роль жертвователя всегда доставалась ему, хотя Серсея, конечно же, не согласилась бы с этим. Вот и сейчас Джейме должен был по обыкновению стерпеть, улыбнуться, потом обнять Серсею и успокоить. Но ярость, клокочущая где-то глубоко в душе, мешала ему это сделать, напротив, словно мешала даже сдвинуться с места. Серсея даже не поинтересовалась, каково было ему быть оторванным от Королевской Гавани, двора, её! Она даже не спросила его, как он переживал все эти бесконечные дни, когда от неё не было ни весточки. А теперь… в её глазах, помимо страха, злости и разочарования, Джейме видел привычные ему надежду и мольбу. Серсея всегда видела в брате-близнеце своего защитника, человека, который и луну с неба мог бы ей преподнести, если бы она как следует попросила; Джейме же тоже был хорош: бросался ей на помощь по первому зову, готов был на всё ради неё, не боялся никого и ничего. Но не сейчас. Обида, нанесённая ему Серсеей всего несколько мгновений назад, была слишком горькой и слишком сильной. Теперь Джейме не собирался биться за Серсею. Особенно с их собственным отцом. — Ну, — Джейме поднялся с постели и под пристальным взглядом сестры натянул рубаху, бриджи и тунику из алого шёлка, — приказ Десницы — всё равно, что приказ короля, верно? Особенно если король слишком много пьёт, как Роберт, или слишком молод, как Томмен. А раз уж таков приказ не только Десницы, но и нашего отца, которому мы обязаны повиноваться… — Тут-то Джейме отчего-то представил младшего брата. Тирион наверняка покатился бы со смеху, услышав эти слова. — Добро пожаловать домой, Серсея, — проговорил он с изрядной долей яда в словах. Она смотрела ему вслед, когда Джейме направился к дверям, и, кажется, была так изумлена, что даже не разозлилась. Когда Джейме взялся за ручку двери, она спохватилась: — А как же я? — и выразительно развела полы плаща, скрывавшего её наготу, едва-едва, так, чтобы показалось лишь немного оголённой кожи. Кровь снова забурлила в жилах Джейме, и ему пришлось напомнить себе, что даже сейчас Серсея не стремилась соблазнить его или задобрить, вернуть в свои объятия, а лишь волновалась о том, как бы ей выйти из его спальни и сохранить их тайну. Он просто кивнул на валяющееся в ногах кровати дорожное платье Серсеи, которое он сдирал с неё вчера со всем неистовством, на которое был способен; платье, конечно, было изрядно помято, может быть, где-то надорвано, но главное, что в нём Серсею вчера видели все жители Кастерли Рок. К тому же, едва ли Серсея смогла бы справиться со шнуровкой и крючками, а он ей больше ничем помочь не мог. Она покачала головой, широко распахнув глаза. — Ты жесток, — прошептала Серсея. — Не думала, что так ты отплатишь мне за честность. — Я позову горничную. — Джейме! Ты погибели моей хочешь?! Давай тогда уж выведи меня нагой во двор и всем расскажи, что мы с тобой… — Она вызывающе вздёрнула подбородок. Неужто думала, что он и в самом деле может так с ней поступить? Он просто пожал плечами. — Я скажу всем, что ты так устала с дороги, что уснула, в чём была, положив голову мне на колени. Ну, а я, как истинный рыцарь, — Джейме невесело усмехнулся, — всю ночь охранял твой покой. Ему понадобился час и несколько галлонов холодной воды, чтобы придти в себя. К тому моменту, как Джейм оделся в непримечательную коричневую тунику и серые бриджи, злость и раздражение окончательно ушли, сменившись острым чувством вины. Да, действительно, Серсея причинила ему боль своими неосторожными словами, но она была искренна с ним; а это дорогого стоило, ведь Джейме знал, что излюбленным оружием его сестры были лживые улыбки, приятные и лестные, но пустые слова. Она причинила ему боль своим эгоизмом, с которым, впрочем, Джейме как-то мирился всю жизнь, он же незамедлительно ударил в ответ. Очень по-рыцарски. В конце концов, это Серсея всю жизнь раздавала приказы, он же с того момента, как взял в руки меч, оттачивал мастерство подчиняться и терпеть. И терпеть выходки Серсеи было невообразимо легче, чем безумие Эйериса Таргариена или пьянство и животную грубость Роберта. А ведь ему стоило бы помнить, каким он сам вернулся в отчий дом. Стоило бы помнить, что злость, раздражение, чувство, будто его предали самые близкие, переполняли его тогда, мешая дышать. Отвратительное ощущение, будто он пленник в собственном замке, без права на возврат в прошлую жизнь… Джейме совсем позабыл о том времени, а ведь Серсея наверняка ощущала то же самое сейчас. Удовлетворился ли бы он её обществом тогда, будь это возможно, или продолжал бы злиться на отца, так безжалостно распорядившегося его судьбой, удалившего его из той жизни, к которой он привык и так стремился вернуться, едва потерял? Ему стоило бы помнить об этом… и не нападать так на Серсею. Что ж, впрочем, сам Джейме нашёл отдушину, нашёл способ примириться со своим существованием в Кастерли Рок. Так его любовь станет отдушиной для Серсеи и поможет ей пережить отдаление от двора. Просто понадобится время, но чего уж в Кастерли Рок было в избытке, так это его. Они встретились на ступенях лестницы, ведущей в Великий Чертог. На Серсее было изумрудно-зелёное шёлковое платье, из-за которого её глаза становились ещё зеленее. В ушах покачивались обрамлённые в золото изумруды, и они же сверкали на пальцах. Джейме усмехнулся: королева оставалась королевой, даже когда просто спускалась к завтраку где-то на западной оконечности Вестероса. По сравнению с нею Джейме выглядел не наряднее какого-нибудь мелкого рыцаря, но уж никак не её братом, не равным ей. Единственное, что было на Джейме драгоценного в эту минуту — его золотой протез. — Прекрасно выглядишь. — Ты тоже, — ответила она ему. — Прекрати лгать. Утром ты была со мной честна, и мне это понравилось больше. Брови Серсеи удивлённо изогнулись. — Правда? А мне показалось, что совсем наоборот. — Ладно. — Здоровой рукой Джейме взъерошил волосы. — Давай-ка попробуем всё с начала. — Давай. Только едва ли мы забудем те слова, которые сказали друг другу сегодня. Они замолчали, достигнув Великого Чертога. Со стороны должно было показаться, что брат и сестра вместе спустились к завтраку и ничего более. И, судя по выражению лиц слуг и кастеляна Кастерли Рок, всё так и выглядело. Но была ещё Бриенна. Джейме заметил её не сразу, одиноко сидящую за столом на привычном уже месте; она была одета в своей обычной манере, так же неприметно, как и он. Стоило ему встретиться с нею взглядом, как она покраснела, и Джейме почувствовал, что краснеет тоже, понимая: она знает. Какие злобные силы дёрнули его за язык тогда, в Речных Землях, когда Джейме насмешливо признался ей в любовной связи с собственной сестрой?! О, тогда ему хотелось ошеломить её, смутить, раззадорить в ней гнев и презрение к своей персоне, а может быть и отвращение! Он начисто позабыл об этом, утонув в боли и отчаянии, последовавшими за схваткой со Скоморохами и потерей руки, вспомнив о том, что наболтал, лишь после смерти Джоффри. Он знал, что у Тартской Девы чертовски хорошая память, и этого уж она явно не забыла. И теперь краснела, смущённая, должно быть, собственными мыслями о том, что Джейме и Серсея… Но в глазах Бриенны была совершенно непривычная насмешка. И Джейме это ошеломило не меньше, чем слова Серсеи, сказанные ею утром. Бриенна поднялась, и только тогда Джейме понял, что она уже окончила завтрак. Поклонилась Серсее — реверанс вышел смешным и неуклюжим из-за мужской одежды Бриенны. На лице Серсеи отразилась явная неприязнь, быстро вытесненная лживой снисходительной улыбкой: красавица-королева и в Королевской Гавани смотрела на Тартскую Деву как на ошибку природы, и ей явно не доставляло удовольствия видеть её в родном замке. От Бриенны, за версту чуявшей фальшь и, к тому же, прекрасно осведомлённой об отношении к ней Серсеи, это не укрылось; девушка вспыхнула и быстро отвела взгляд. — Сегодня явились несколько купцов из Ланниспорта: один надул другого или что-то вроде того. Был ещё один, просивший помощи: его корабль разбился на пути из Эссоса, а на нём, как он сказал, было всё его состояние, вложенное в ценный груз. Но я сказала им… — её взгляд скользнул по Серсее, потом по Джейме, — … что вы сегодня заняты, милорд, и соблаговолите принять их… завтра, наверное? — она пожала плечами, словно говоря, что её всё это совершенно не касается. — Бриенна… спасибо, — пробормотал он, глядя, как Серсея садится за стол и жестом подзывает к себе служанку. Она только покачала головой. Давно Джейме не видел у неё подобного осуждающего взгляда. — Да не за что. Мне пора, милорд. Тренировки не ждут.***
Он оступился, и всё пошло не так. Шаг, который Джейме планировал сделать следующим, вышел нетвёрдым, Джейме качнулся в сторону и понял, что вот-вот пропустит удар. Ему пришлось вложить в контрудар все свои силы, невообразимо напрячь руку, и всё-таки выпад Бриенны ему удалось отразить. Правда, последствия неправильного хвата не заставили себя долго ждать: в запястье родилась тупая пульсирующая боль, прокатилась до локтя. За неимением лучшего, Джейме потёр ушибленное запястье о бедро, шипя и ругаясь сквозь стиснутые зубы. В который раз проклял Скоморохов, оставивших ему никчёмный обрубок. Но отступать он не собирался, не перед этой женщиной и не тогда, когда она смотрела на него так. Он явился во внутренний двор почти в обычное для себя время, чем явно изумил Бриенну — к собственному удовольствию. Привычно взял в руки деревянный меч, напоминая себе, что скоро нужно будет отказаться от деревяшки, сменив её на затупленный меч, чтобы потом вернуться к прекрасному мечу из валирийской стали, висящему у него в комнате… Он не сразу заметил взгляд Бриенны — должно быть, потому что она, по-прежнему не говоря ни слова, взяла свой меч и встала в привычную стойку. Начинал всегда Джейме, и вот, сделав первый замах, он словно споткнулся об этот взгляд, в котором разочарование смешивалось с пониманием, а жалость странно соседствовала со слишком явным огорчением. Он не понимал… Дело, конечно, было в Серсее и в грёбаных рыцарских принципах Тартской Девы; конечно, она по-прежнему осуждала его связь с сестрой, и та слабая связь, которая, как думал Джейме, родилась у них, не смогла выдержать такого удара. Это рассердило Джейме, а вкупе с утренней стычкой с сестрой придало ему сил, каких он у себя не помнил. Сегодня он наносил удары, а Бриенна защищалась, явно удивлённая его напором и непривычной молчаливостью. Вот и теперь, не обращая внимания на боль в руке, Джейме снова бросился в бой с таким остервенением, словно на самом деле от его упорства зависела его жизнь. Бриенна, нахмурившись, отбила один и другой выпад; Джейме продолжал преследовать её — она крутанулась на пятках, опасно подныривая под его клинком. Будь это настоящий меч, и опусти Джейме его с должной скоростью — Бриенна Тарт была бы разрублена напополам. Но недаром эта девушка победила всех своих противников на турнире в честь Ренли: она была быстрой и ловкой, очень умелой, сосредоточенной на бое так, как только можно. Закончив своё движение, она оказалась слева от Джейме и чуть позади, недосягаемой для его меча. Но это был честный бой, и Бриенна, явно желая посмотреть, на что он способен, позволила ему повернуться и замахнуться. Но это было последнее его движение — одним резким ударом Тартская Дева выбила из его ослабевшей ладони меч, который со стуком покатился по изъеденным непогодой плитам двора. Джейме выругался уже во весь голос. — Эй! Эй! — воскликнула она, складывая руки на груди. Правая её рука всё ещё сжимала меч. — Да что с тобой такое, Цареубийца?! Она назвала его ненавистным Джейме прозвищем, но в голосе её не было и толики неприязни — одна лишь обеспокоенность. — Что со мной?! Бриенна кивнула и пояснила: — Ты сегодня сам не свой. Джейме не глядел на неё — взгляд его был устремлён на окна замка. Только теперь он понял, что ещё, кроме разыгравшейся в его собственной душе бури и осуждающего взора Бриенны Тарт мешало ему. За ним кто-то наблюдал. Всё это время, пока они сражались, кто-то неотрывно следил за каждым его движением. И этот кто-то отчаянно желал остаться незамеченным, но Джейме всё же удалось уловить отблеск солнца на изумрудном шёлке, блеск золотых волос. В последний миг — Серсея, заметив, что он заметил, поспешила скрыться. Должно быть, отошла от окна вглубь комнаты или спряталась за толстой портьерой. — Тебе не показалось, что кто-то за нами следит? — никак не отвечая на её слова, спросил Джейме. Бриенна подошла и стала рядом с ним, как и он, задрав голову к окнам, теперь пустым. Она хмурилась ещё больше, и вид у неё был такой, словно она полагала, что Джейме спятил. — Это ведь твой замок! Твои люди. Кто может?.. — Бриенна не договорила. Прямо посмотрела на него и, дождавшись, пока Джейме тоже посмотрит на неё, спросила: — королева? Джейме кивнул. Для такой молодой, наивной и неискушённой девушки Бриенна была чересчур прозорлива в те моменты, когда это действительно было необходимо. Должно быть, это и уберегло её лучше её непривлекательной внешности на длинном и опасном пути. — Должно быть, ей просто интересно. Он хмыкнул. Голос Бриенны звучал ровно, интонации не подводили, и лишь лёгкий румянец стал намёком на то, что она сказала не всё, что думает. Джейме помотал головой, прядь влажных от пота волос упала на лицо, и он раздражённо отбросил её. — На турниры, рыцарские поединки и потешные бои Серсея всласть насмотрелась в Красном Замке, я думаю. Конечно, среди них было мало одноруких бойцов, да и женщин тоже… — Он окинул Бриенну выразительным взглядом, и она даже немного попятилась. — И потом, она никогда ничем подобным не интересовалась. Тартская Дева пожала плечами. — Она давно тебя не видела. Джейме фыркнул. — Моя сестра так сильно любит всё контролировать… У неё далеко не всегда это получается, и всё же… У неё были власть и Томмен, а наш отец отнял это. — Как и у тебя… — тихо, словно эхо, отозвалась Бриенна. Она не глядела на него. — Что? — Твой отец отнял и у тебя то, что было тебе дорого, когда отправил сюда, верно? Ну, — она сжала губы в тонкую линию, а в глазах Бриенны что-то захлопнулось, — теперь у неё есть ты — это кое-что, вероятно. Как и у тебя… — Бриенна вдруг резко втянула воздух носом и рубанула мечом пустоту. — Не хочу об этом говорить, сир. Я знаю… то, что знаю, этого уже никогда не выкину из головы… Но учти, я предпочла бы, чтобы ты мне этого никогда не говорил.***
Перед ужином Джейме зашёл в комнату Серсеи. Расставшись утром, они не виделись весь день, и Джейме соскучился. К тому же на душе у него ещё ощущался неприятный осадок после разговора с Тартской Девой, и единственным способом успокоиться и вновь почувствовать себя цельным и счастливым, который он знал, было получить несколько поцелуев от Серсеи. За минувший день он почти примирился с необходимостью и дальше соблюдать тайну их отношений — если Серсея и решится на огласку, то произойдёт это не раньше, чем Тайвин Ланнистер покинет этот мир, а Томмен вырастет, возмужает и будет сидеть на Железном Троне так уверенно, что даже самое большое пятно на репутации его матери не сможет пошатнуть его положения. Но пока еще до этого было слишком далеко; Джейме же напомнил себе, что много лет они с Серсеей любили друг друга скрытно, и поэтому с этим-то они точно справятся. Серсея стояла у окна, наблюдая за чем-то во дворе, и даже не повернулась на звук открывшейся двери. Джейме подошёл к ней, обнял, поцеловал в оголённое плечо — а для первого ужина в родном замке королева выбрала платье из алой с золотом парчи, обнажающее плечи и в изрядной степени декольте. Цвета Ланнистеров. Теперь они с Джейме идеально подходили друг к другу: на нём тоже был камзол глубокого багряного оттенка с золотой вышивкой. Джейме ещё раз коснулся губами кожи Серсеи, но та снова никак не отреагировала. Почувствовав, как раздражение начинает вытеснять страсть, Ланнистер тоже посмотрел в окно: во дворе Тартская Дева оживлённо беседовала с сиром Бенедиктом, а тот так и эдак вертел в руках секиру, должно быть, из оружейной замка. Картина была вполне обычная, и Джейме совершенно не понимал, что в ней так привлекло внимание Серсеи. Устав от бесплодных попыток привлечь к себе внимание сестры, он отстранился, но не успел ещё убрать ладони с плеч Серсеи, как она откинулась на его грудь, прижалась к нему. Глаз с Бриенны она так и не сводила и на Джейме не смотрела. — Леди Бриенна Тарт… — задумчиво протянула она. — Гостья Кастерли Рок, а ведёт себя так, словно этот замок уже принадлежит ей. Джейме фыркнул. Ему не нравился тон Серсеи и не нравились речи, которые она вела, однако он не подавал виду. Вообще-то он плохо понимал, почему она вообще заговорила о Бриенне. — Это Бриенна-то? Не смеши меня. — Я уже давно наблюдаю за ней… Твой мастер над оружием, солдаты домашней гвардии, слуги… она со всеми перекидывается словом или двумя, они идут к ней с вопросами. Ты вложил ей в руки меч! — Серсея повернулась к нему, зелёные глаза буквально впились в лицо Джейме. Он почувствовал себя неуютно под этим взглядом, но постарался отогнать от себя назойливую мысль о том, что эти ощущения были неправильными. Не с женщиной, которую любишь. — Я не рыцарь и не воин, но даже своим скудным женским умишком, — королева усмехнулась, — я понимаю, что нельзя вооружать врага. — Она не враг. — Джейме разомкнул объятия, отступил на шаг. — Твоя пленница. Пленница Ланнистеров. — Гостья. — Так сказал отец. Но ты отлично знаешь, что он имел в виду. Он пожал плечами и отвернулся. Он совершенно не понимал, что заставило Серсею говорить то, что она говорила. Первой на ум пришла ревность, и Джейме чуть не расхохотался — настолько нелепым было предположение. Боги, да вздумай Серсея ревновать его к Бриенне, вот тут-то он и подумал бы, что она спятила. — Я не собираюсь сажать Бриенну в темницу, если ты об этом, Серсея, — сказал он, поворачиваясь к сестре. — Никогда не собирался и не стану делать этого сейчас. Ты мнишь себя политиком, Серсея… подумай, что бы сказал Селвин Тарт, если бы я вдруг надумал усадить его дочь за решётку? — Ну, он в любом случае стал бы сговорчивее. Когда Санса Старк была у нас в руках, Кейтилин Старк… Упоминание Тирионовой жены, словно молния, поразило сознание Джейме, напомнив ему об обещании, которое он дал Бриенне. Об обещании, которое у него едва ли будет шанс выполнить. Думать об этом и без того было слишком тяжело, поэтому-то меньше всего от Серсеи Джейме желал слышать об этом. — Насколько я знаю, он и так стал отличным союзником нашему отцу. Насколько мне позволено знать. А ты, полагаю, осведомлена не лучше меня. Серсея поджала губы, глаза её сверкнули, из чего Джейме сделал вывод, что попал в точку. — А оружие? — Я доверяю ей. Это самое меньшее, что я могу сделать для неё в такой ситуации. Напомню тебе, Серсея: она спасла мне жизнь. — Мне кажется, ты сполна отплатил ей за это, прыгнув за ней в медвежью яму! Вот уж поистине рыцарский поступок. Только вот от тебя я такого никак не ожидала! — с каждым словом Серсея распалялась всё больше. Глаза её недобро блестели, взгляд метался по лицу Джейме. Что она хотела там найти? — И эти нелепые, просто оскорбительные наряды… Она же одета совсем не как подобает леди! — Что касается одежды… — Джейме вспомнил Бриенну в розовом платье в Харренхолле и после, в голубом, в Королевской Гавани. — Леди Бриенна вольна носить то, что ей нравится. — Или тебе нравится смотреть на её зад! — воскликнула в запале королева. Тут-то Джейме не стал более сдерживаться и расхохотался открыто, громко. Наверняка его смех услышали и во дворе. Более глупых речей он от Серсеи в жизни не слышал и на сей раз действительно усомнился в том, что его сестра понимала, что говорит. Вместе с тем, Джейме снова начинал злиться, несмотря на всю нелепость слов Серсеи. Он чувствовал сильное желание, даже не желание, а потребность как можно больнее уколоть, уязвить Серсею, и уже второй раз за этот проклятый, бесконечно длинный день. От этого ему было горько. Ведь это было неправильно. Ведь всё должно было быть не так. Но Джейме также знал, что эти горечь и сожаления ни в коем случае нельзя было показывать Серсее. Поэтому он отрезал: — Ну, а ты вольна думать так. Обстановка за ужином была напряженной. Должно быть, после слов Серсеи в отношении Бриенны иного и ожидать не стоило, однако… Медленно жуя куропатку, Джейме с невесть, откуда взявшейся тоской вспоминал те неспешные вечера, которые проводил за одним столом с Бриенной Тарт. Насколько отличными они были от сегодняшнего вечера, полного торжественности, но напрочь лишённого непринуждённости и лёгкости! Присутствие королевы-матери в Великом Чертоге Кастерли Рок, конечно, привнесло официальности, заставило слуг отказаться от привычки болтать между переменами блюд, но дело было не только в этом. Взгляд Серсеи блуждал по огромному залу, не задерживаясь надолго ни на ком, кроме Тартской Девы; Серсея была явно напряжена. И Бриенна, ощущавшая на себе этот пристальный взгляд королевы, заметно нервничала: она гоняла куски по тарелке, изредка отправляя что-нибудь себе в рот, но, похоже, вкуса не чувствовала и даже не замечала, что именно ест; взгляда она не поднимала, чтобы ненароком не встретиться глазами с Серсеей. Тут-то Бриенна напомнила Джейме ту Тартскую Деву, которая ещё только-только приехала в Кастерли Рок — а она переменилась с тех пор так сильно, и перемены эти явно нравились Джейме больше. Но теперь она снова была той замкнутой, молчаливой и подозрительной Бриенной Тарт. А её слова, сказанные сегодня днём во дворе, никак не желали идти у Джейме из головы. — Леди Бриенна, — вдруг начала Серсея обманчиво-вкрадчиво; этот тон заставил Джейме насторожиться, а Тартскую Деву — вжать голову в плечи; похоже, она тоже отлично поняла, чего ждать от его сестры, — я заметила ваш наряд… Должна сказать, что для женщины он достаточно нелепый и… кхм, открывает взорам мужчин то, что должно скрывать. Это показное целомудрие королевы не смогло обмануть ни Джейме, ни Бриенну, посвящённую в тайну их отношений. Бриенна подняла взгляд, и Джейме заметил в её глазах отблеск упрямства. Это заставило его напрячься ещё больше, ведь он знал, какой невыносимой становится Бриенна, если ей в голову придёт попытаться переупрямить кого бы то ни было. — В Королевской Гавани вы, помнится, носили платье, и это похвально. Не понимаю, отчего вы решили сменить одежду по прибытии в Кастерли Рок, — недовольно сказала Серсея. — Вы гостья этого дома, миледи, и мой отец и мой брат отвечают не только за вашу жизнь и здоровье, но и за… моральный облик. Кто знает, какого солдата или капитана гвардии может соблазнить ваш… наряд? — Серсея деланно-задумчиво подняла брови, хотя глаза её так и сверкали неприязнью. Она как будто бы не смотрела на Бриенну, но это было обманчиво: на самом деле она следила за каждой эмоцией, промелькнувшей на широком лице Тартской Девы, наслаждаясь её смятением. — Серсея… — пробормотал Джейме. Он тоже, как и его сестра, следил за переменами в лице Бриенны и понимал их лучше, чем Серсея. Он видел, что к Тартской Деве вернулись все её страхи, обиды и опасения, все дурные воспоминания о невоспитанных мужланах и их грубых шутках и насмешливых ухаживаниях. Джейме видел, как она уходила в себя, закрываясь от грубых намёков Серсеи, но и от всего мира заодно. — Может, моему брату и плевать… а может он, как мужчина, просто не понимает… Но, раз уж я здесь, я намерена позаботиться о вашем целомудрии. И первое, что я вам скажу: подобная одежда недопустима, равно как и ваши занятия с оружием! — Ваше Величество, — когда Бриенна наконец заговорила, голос её был хриплым и дрожал от обиды и сдерживаемого гнева, — благодарю вас за заботу о моём целомудрии, однако, заверяю вас, что о нём я могу вполне позаботиться и сама. Особенно если у меня в руках будет меч. К тому же, миледи, я больше воин, чем женщина, — она вздохнула, — чем придворная дама, и такая одежда для меня привычнее платьев. — Глупости! Если вы не заботитесь о себе и своей репутации, то я скажу вам по-другому: ваш вид… в этом, — Серсея пренебрежительно указала на Бриенну, — оскорбляет мой взор и делает меня соучастницей вашего падения. А я этого не хочу. Поэтому я приказываю вам: с этого мгновения при мне вы должны выглядеть соответственно вашему полу и положению в обществе, как если бы вы находились при дворе! Серсея хорошо приложилась к штофу с дорнийским, стоящему около неё — только этим и можно было объяснить такую вопиющую грубость по отношению к Бриенне. Джейме она не слышала и слышать не желала. Но тут-то и разразилась буря: Бриенна, всё же себя уважающая, бросила нож, который до этого держала в руке, вскочила, со скрипом отодвинув от себя стул. Взгляд её метал молнии, но Серсея уставилась на неё с хорошо разыгранным непониманием, оскорблённая в лучших своих побуждениях. Бриенна бросила взгляд на Джейме — он был полон обиды и осуждения, разочарования и презрения. — Я не стану делать этого, Ваше Величество. Сир Джейме даровал мне полную свободу действий в Кастерли Рок… мы с ним заключили своего рода перемирие. Что ж, я вижу, что он более не хозяин здесь. Однако и я не собираюсь плясать под вашу дудку, Ваше Величество — довольно и того, что я не делала никаких попыток сбежать отсюда, выполняя соглашение, заключённое между нашими отцами. Если мой вид вас оскорбляет… что ж, вы меня больше не увидите. Прощайте. С этими словами она широким шагом покинула Великий Чертог. Музыканты, бренчавшие на лютне «Рейнов из Кастамере», озадаченно замолчали. Серсея пожала плечами и снова принялась за еду. Но от Джейме не укрылась победоносная улыбка, которую его сестра сдержать так и не смогла. — Зачем ты это сделала? Первым порывом Джейме было пойти за Бриенной, но он понимал, что лишь нарвётся на презрительную отповедь или, хуже того, ледяное молчание Тартской Девы. Обида, нанесённая ей Серсеей, была сильна, но Бриенна должна была переварить её самостоятельно. Для начала. Серсея подняла голову и улыбнулась ему самой соблазнительной — самой опасной — из своих улыбок. — Она забыла, где её место, а ты почему-то забыл ей напомнить об этом. Но я напомнила, и теперь всё встанет на свои места.