Единопечально в конце и начале я снова проснусь прочтя наизусть и грусть, и себя. Любя? Скорее скорбя. Егор Воронов «Recontre avec Lilith»
— Доброго вам утра, миледи, — произнёс Тирион таким тоном, словно они встретились при королевском дворе, а не в такой шаткой ситуации, какую только можно представить. Впрочем, королева в Кастерли Рок имелась, даже две, если считать Серсею, низложенную королеву-мать. Бриенна вздохнула. Слишком много королев. Признаться, ей и одной было многовато. Она хотела бы оказаться подальше от них обеих, от любых королев, да и королей заодно. Их величественный свет не менее опасен, чем драконье пламя, зазеваешься — и опалят до костей. — И вам, — осторожно ответила она. — Когда мы с вами виделись в последний раз, вы были в худшем состоянии. Рада, что у вас всё хорошо. Ну… лучше, чем могло бы быть. Он усмехнулся. — Да, мы с вами оба тогда были пленниками. Бриенна поджала губы. — Для меня мало что изменилось. Улыбка на некрасивом лице стала шире, разномастные глаза заблестели лукавством. Она насторожилась. Если хоть половина того, что она слышала о Тирионе Ланнистере, была правдой, он был как раз из той породы людей, которую больше всего ненавидела Бриенна: великолепные остряки, умеющие несколькими словами разделать противника не хуже, чем она своим острым мечом. И, похоже, сейчас он выбрал своей жертвой её. — Я бы так не сказал. Во всяком случае, с первого взгляда, леди Бриенна. Вчера вы выглядели так, словно этот замок принадлежит вам, и вы собираетесь отбивать от него вражескую атаку. Уголок губ Бриенны дёрнулся. Всё это было нелепо, она и сама знала, однако же… — Вынужденная мера. Люди в Кастерли Рок ничем не заслужили смерти и поругания, которые непременно ждали бы их в случае вашей удачи, и они служили мне хорошо, по мере своих сил… Так что я сочла своим долгом защитить их. Да и кто стал бы разбираться, на чьей я стороне, если я не в темнице и не в цепях? Я была на войне, милорд, и знаю, что обычно происходит в случае поражения. Но это ничего не значит. Королева Дейенерис мне не больший друг, чем ваш брат. Тирион поглядел на неё, склонив голову к левому плечу. Он был похож на маленькую нелепую птицу. — Безупречные потому так и называются, что им плевать на грабежи и насилие, если только их хозяин не даст им такого приказа. А королева не давала. — Он замолчал ненадолго, а потом вдруг сказал: — да, ни мой брат, ни королева Таргариен вам не друзья. Вы присягали сперва Ренли, потом Старкам. — Назовёте их предателями? — вскинулась Бриенна. Не человеку, давшему клятву Ночного Дозора, а потом вернувшемуся домой не в чёрном и верхом на драконе, учить её верности. — Сами-то вы много клятв соблюли? Она смотрела на него, нахмурившись, и он покачал головой. — Знаете ли вы, какого мнения мой брат о клятвах? — Тирион кивнул в сторону замка. — Да, он говорил мне, и не единожды. — Вот так. — Он развёл руками. — Племяннику своему я ни в чём не клялся, Ночному Дозору тоже — просто не успел. Королева нашла меня раньше, чем настало время идти клясться в септу. Что касается остальных моих клятв, я склонен согласиться с Джейме. Ну а вы? Кому вы верны в данную секунду, миледи? Мне было бы полезно знать, хотя ваш отец и говорил, что с вами может быть не просто. — Мой… отец? Она поклялась самой себе не спрашивать, просто на всякий случай, чтобы не подвести отца. Или она на самом деле не хотела знать, что лорд Тарт даёт ложные клятвы, а потом с радостью их нарушает? Хотя в глубине души она понимала, что обстоятельства, вынудившие её отца присоединиться к Тайвину Ланнистеру, далеки от честных, и не осуждала его… ну, почти, вбитые в неё ещё в детстве понятия о чести не позволяли воспринимать это спокойно. И даже длительное общение с Цареубийцей не лишило Бриенну её детских идеалов. И она не хотела, чтобы эти идеалы разрушились сейчас об образ её отца. Но вот Тирион Ланнистер кивнул, и сердце Бриенны упало. Она не знала наверняка, но все вокруг говорили о предательстве Вечерней Звезды, а она его защищала… Но теперь, похоже, ей предстояло убедиться в этом наверняка. — Прежде чем полететь сюда, Её Величество отправилась на Тарт, чтобы заручиться поддержкой вашего отца. О, такой жаркой поддержки она, кажется, не могла найти нигде! — он рассмеялся. — Я думаю, если бы позволяли годы, и дракон его принял, он оседлал бы Рейгаля и отправился с нами. — Вдруг он стал серьёзным и добавил доверительно: — ваш отец очень беспокоился о вас, миледи. Но он стал нашим союзником, по доброй воле, — подчеркнул Тирион, — и полагал, что вы тоже станете нашей союзницей. Бриенна хмыкнула. Будто сама по себе она что-то представляла. Сама мысль о том, что кто-то пожелал бы её в союзники, показалась Бриенне смешной. У неё не было ничего, кроме её силы и выносливости, но эти качества чаще отталкивали от неё людей, чем привлекали, и она мало что получала, кроме насмешек. Сейчас всё, что было на ней надето, её лошадь, её меч — всё принадлежало Джейме Ланнистеру. Или теперь Тириону? Так или иначе, у неё по-прежнему ничего не было. — Я приношу несчастья, милорд. Кроме того, я послушная дочь своего отца. Бес поджал губы. Видимо, он ожидал не такого ответа. Но пока Бриенна иного дать не была готова. И она поспешила перевести тему. — А что будет с вашими братом и сестрой? Не думаю, что от них стоит ждать каких-то клятв, кроме клятвы перерезать горло вам и королеве, пока вы будете спать. Может быть, ей и не следовало так говорить о близнецах, но она всё ещё была раздражена после беседы с Серсеей, и попытки Тириона Ланнистера склонить её на какую-то конкретную сторону благодушия Бриенне не прибавили — кое-что всё-таки роднило всех троих Ланнистеров. — Глупые клятвы и опасные. Надеюсь, на самом деле они не станут клясться ни в чём подобном. Без сомнения, королева, — он кивнул в сторону противоположного крыла замка: Дейенерис Таргариен выбрала себе покои, максимально удалённые от покоев Джейме и Серсеи, — ненавидит их, особенно Джейме — и у неё есть веская на то причина, не так ли?.. Она пристально посмотрела на Тириона. Возможно, это было предательством Джейме, но не всё ли равно, если это спасёт ему жизнь? — Вы знаете, почему он убил короля Эйериса? Джейме… — Она вдруг смутилась, назвав Цареубийцу по имени. — Ваш брат когда-нибудь говорил вам, почему именно он это сделал? Тирион покачал головой; вид у него был озадаченный и хмурый. Бриенна продолжила: — Это не имеет никакого отношения к Железному Трону или той борьбе, которую вели против Эйериса ваш отец и Роберт Баратеон. Бриенна замолчала, раздумывая, следует ли открывать ему всё. — В таком случае, вы осведомлены лучше, чем я. Возможно, лучше, чем кто-либо. Но вам совершенно точно не хочется рассказывать об этом мне. — Это не моя тайна. — И я избавлю вас от необходимости раскрывать её. И всё же я не думаю, что для королевы будет иметь значение любая причина, по которой Джейме сделал это. Он сделал — этого довольно. Однако, есть обстоятельства, которые могут помешать королеве Дейенерис поступить в отношении Джейме и Серсеи так, как ей того хочется. Бриенна улыбнулась. Полностью лишённая хитрости и лукавства, она восхищалась людьми, которые ухитрялись любую ситуацию обращать в свою пользу. Не всегда это было благородно, но не сейчас. Похоже, сейчас Тирион твёрдо намеревался спасти своих брата и сестру. — И это обстоятельство — вы, не так ли? Вы приручили одного из её драконов, и теперь она не сможет избавиться от вас, не потеряв и его? Или, что ещё хуже, чудовище может попытаться защитить вас, если вам что-то будет угрожать. Так? — А вы много знаете о драконах, миледи? — рассмеялся он. Она только фыркнула. — Никогда ими не интересовалась и не стала бы, если бы вчера они не возникли прямо перед моим носом. Какое-то время он молчал, задумавшись, и словно находился где-то далеко — или в ином времени. Потом поднял на Бриенну глаза, и она увидела в них тоску и скорбь. — Тогда вы не похожи на меня, леди Бриенна. С самого раннего детства я мечтал о драконе. Понимаете? — Она покачала головой, и он усмехнулся. — Нет, вы лукавите, вы не можете не понимать. Ведь, как и я, вы наверняка были объектом насмешек всё детство. Всю свою жизнь. Он это имел в виду, несомненно, и очень красноречивым взглядом скользнул по фигуре Бриенны, заставляя её щёки вспыхнуть гневным румянцем. Она ничего не ответила ему. — Я мечтал подняться к небесам, стать выше всех, затмить своего великолепного брата; Серсея бы перестала смеяться надо мной, наконец, а отец посмотрел бы как на своего настоящего сына, достойного носить имя Ланнистеров. И вот моя мечта сбылась… а мой отец не сумел это оценить. — Он криво и невесело усмехнулся каким-то своим мыслям. — Королева прилетела в Чёрный Замок, чтобы заручиться поддержкой лорда-командующего Ночного Дозора. — Ночной Дозор не присягает королям, только людям. И они не становятся ни на чью сторону. — Каждый король в недавней войне пытался перетянуть на свою сторону чёрных братьев, и Ренли не стал исключением. И каждый из королей получил один и тот же ответ. — А Королевская Гвардия всегда защищает своего короля, что бы он ни натворил. — Брови Тириона многозначительно изогнулись. — Как видите, везде случаются исключения. Впрочем, командующий Ночного Дозора исключением не стал. Сын Неда Старка упрямством пошёл явно в него, кроме того, он не слишком-то жалует Таргариенов, прямо как его отец. Но королеве было оказано гостеприимство, и её драконы были размещены на пустоши между Чёрным Замком и Кротовым городком. Драконам Стена не понравилась — и я могу их понять. Как и другие, я ходил посмотреть на них. А потом я подошёл… ближе, ближе, — он говорил, закрыв глаза, полностью погрузившись в свои воспоминания, и такое удовольствие было написано на изуродованном шрамом, неправильно слепленном лице, будто ничего лучше с Тирионом Ланнистером в жизни не случалось. — Рейгаль зашипел на меня, а Дрогон, возможно, даже хотел сожрать… Но Визерион позволил прикоснуться к себе, а после влезть себе на спину. Позвали королеву, и она… — Тень мелькнула по его лицу, и он осёкся. — Потом она попросила Джона Сноу разрешить меня от клятвы дозорного, но, по счастью, я ещё её не принёс. Видите ли, драконом должен кто-то управлять. Они послушны и королеве, но лучше, чтобы у каждого дракона был свой всадник — так легче. Возможно, ей не слишком понравилось, что кто-то ещё будет летать на её драконе, но ей нужно было выиграть войну, и я был нужен ей. Нужен и сейчас, — сухо добавил он. — Чтобы летать на драконе? Разве вы покорили не все Семь Королевств? — Большинство склоняют колени, едва завидят дракона в воздухе. Но мало однажды получить присягу, нужно, чтобы ей оставались верны, когда дракон улетит. А я умею договариваться. Какое-то время они молчали. Потом Бриенна осторожно заметила: — Говорили, что только Таргариены могут приручить дракона. Он искоса посмотрел на Бриенну и помрачнел. Она тотчас пожалела о сказанном, но ей хоть на миг хотелось вывести его из равновесия. Недостойное желание. Но, какие бы чувства ни обуревали Тириона, к его чести, он с ними совладал. — Много слухов ходило о короле Эйерисе и моей леди-матери, но никто не решался повторять их в присутствии моего отца. Можете представить, что он сказал мне, увидев меня верхом на драконе, рядом с королевой из Таргариенов. Они немного помолчали. Бриенна всё ещё не могла понять, смеялся над ней Тирион Ланнистер, пытался заручиться её поддержкой или… или что? Он казался безумно одиноким даже сейчас, когда, казалось, достиг вершин — во всех смыслах этого слова. Но что могла Бриенна дать человеку, которого почти не знала, который, к тому же, вполне возможно был её врагом? Она привыкла быть прямолинейной, придворные интриги, недомолвки и намёки были противны ей всегда. Поэтому она так отчаянно не вписывалась в окружение всех королей, рядом с которыми ставила её судьба. И, уж конечно, она не была создана, чтобы стать поверенной Беса в его планах или душевных терзаниях. — Вы вернули свой дом, что вы собираетесь делать теперь? — решилась спросить она. Он усмехнулся: — Вернул, вы думаете? Бриенна пожала плечами. Джейме пока что был слишком слаб, так что по крайней мере на время Тирион стал хозяином Кастерли Рок. Учитывая, что милость Дейенерис Таргариен и дракон были у него, наверняка так и останется. — Пока похоже именно на это. Кастерли Рок хорош, но вряд ли королева захочет сделать его своей резиденцией. Для драконов он явно не подходит. — Она кивнула в сторону конюшен, которые явно были малы своим нынешним обитателям. — По крайней мере, для троих одновременно. Ланнистер засмеялся и покачал головой. — Мой брат всегда был слишком придирчив в выборе людей, которым доверял. Но теперь я понимаю, миледи, почему он позволил вам быть рядом с ним вчера. И почему вы захотели быть рядом с ним… потом. Несмотря на то, что вы сделали. Едва ли для Джейме вы были просто пленницей, но для меня, надеюсь, вы станете другом.***
Воспоминания обожгли его разум огнём, заставив встрепенуться: Дейенерис Таргариен в Кастерли Рок, три громадных дракона, Тирион в чёрном плаще, оседлавший одного из них. Боль. Боль, пронзившая его тогда и сейчас, стоило Джейме пошевелиться. Где бы он ни находился, здесь было слишком много света. Едва-едва приоткрыв глаза, он увидел над собой смутный силуэт. Кто из Богов пришёл к нему после смерти? Отец? Кузнец? Матерь? Дева? Старица? Воин, быть может? Или же сам Неведомый? Он рискнул приоткрыть глаза немного больше, и при ближайшем рассмотрении божество обернулось Бриенной Тарт. Она сидела подле него, устремив взгляд на его лицо, но смотрела словно куда-то мимо или сквозь Джейме. Лишь когда он широко распахнул глаза — что отдалось болью в голове — Бриенна вздрогнула, охнула, и её взгляд приобрёл осмысленное выражение. Не дожидаясь, пока Тартская Дева обретёт дар речи, он рывком поднялся с подушек. Это движение, правда, отдалось болью и дурнотой, в глазах потемнело, и если бы не тёплые сильные руки Бриенны, он рухнул бы обратно, как бревно. — Мейстер сказал, что у тебя лишь небольшое сотрясение, — проворчала она, осторожно укладывая его на подушки, — но всё же тебе необходим покой. — Сотрясение? — Это объясняло такую ужасную боль в затылке, но больше ничего. Неужели дочь Безумного Короля всего лишь стукнула его убийцу камнем по голове? — Я полагал, что она сожжёт меня заживо или, по крайней мере, скормит своим драконам. Румянец вдруг пополз по щекам Бриенны, и она отвела взгляд. — Так бы она и сделала, если бы ты продолжал хорохориться и дерзить, так что мне пришлось тебя… остановить. — Ты?.. — недоумённо воззрился на неё Джейме. Здоровая рука сама собой метнулась к затылку, пальцы коснулись спутанных волос. Она настолько красноречиво схватилась за эфес меча, лежавшего у неё на коленях, что Джейме догадался лишь на миг позже, чем Бриенна заговорила. — Мне пришлось ударить тебя по голове, чтобы ты наконец-то заткнулся и не свёл нас всех в могилу своей гордыней и самонадеянностью. С мечом против трёх драконов! — возмущённо фыркнула она. Румянец всё ещё горел на её лице, но теперь Бриенна казалась не столько смущённой, сколько разозлённой. Злость обуяла Джейме. Не то чтобы он так страстно желал сразиться с драконом или погибнуть в пламени, но эта женщина растоптала его гордость — всё, что у него осталось, когда драконы появились в небе над замком. Получить такой глупый, бесчестный удар, удар в спину от той, которой он с таким трудом стал доверять! Он даже взглянуть на Бриенну не мог. И то, что она своим поступком почти наверняка спасла ему жизнь, нисколько не умаляло её вины в глазах Джейме. В тишине он, наконец, получил возможность осмотреться. Комната ничуть не напоминала темницу, напротив… Он знал эту комнату — это была комната Бриенны. Джейме снова посмотрел на неё. — Что я здесь делаю? Тартская Дева покраснела ещё сильнее. — Королева позволила мне ухаживать за тобой, и я… мне так было удобнее, — она привычным движением вздёрнула подбородок, пресекая любые возражения Джейме. А он старался не заострять внимание на том, что Бриенна вызвалась присматривать за ним — и защитить, быть может. Может, этот меч у неё на коленях — не случайность? Вместо этого Джейме думал о том, как Бриенна назвала Дейенерис. — Королева, значит… — Тарт присягнул ей после смерти Станниса, — безразлично проговорила она. Что бы Бриенна сама ни думала о Таргариенах, она была дочерью своих земель и своего отца, и её решения были для неё непогрешимы. — Почему я здесь? — Не споря, Джейме обвёл комнату взглядом. — Я полагал, что она бросит меня в темницу, если я каким-то чудом спасусь от её драконов. Бриенна вздохнула. Вся сложившаяся вокруг Кастерли Рок ситуация её отнюдь не радовала. Уже сейчас она могла бы плыть на Тарт, к отцу, если бы не Джейме. Тирион Ланнистер, похоже, собирался отбыть в Королевскую Гавань уже очень скоро, а если уедет и она, не останется никого, кто бы смог уберечь треклятого Цареубийцу от чего-нибудь самоубийственного. Его собственная гордыня — а зелёные глаза метали гневные молнии и сейчас — и нежелание склониться перед Дейенерис, да ещё оскорблённые нашёптывания Серсеи ни к чему хорошему не приведут. А она не для того поддерживала в Джейме жизнь в Речных Землях, чтобы теперь он погиб из-за собственной глупости. И потом она… Одним словом, она просто не могла позволить ему умереть. — Тирион поручился за тебя, — негромко сказала она и добавила уже совсем тихо, — и я тоже сделаю это, если потребуется. Брови Джейме поползли вверх. Он приподнялся на локтях, не обращая внимание на боль в затылке. — Ты поручишься за меня? — Несмотря на всё, что случилось с ними, Джейме всё ещё полагал, что она недостаточно доверяет ему. Не настолько, во всяком случае, чтобы заступиться за него ценой собственной чести. Все грубые, колкие слова, что вертелись в Джейме на языке с тех пор, как он понял, что Бриенна едва не проломила ему череп, исчезли сами собой. Тартская Дева же бросила на него гневный и одновременно обеспокоенный взгляд. — Да. Так что теперь, прежде, чем что-нибудь выкинуть, подумай о том, что она скормит своим драконам не только тебя. Джейме захотелось рассмеяться и заверить Бриенну в том, что такого ни в коем случае не случится. Но вместо этого он спросил: — А Тирион? Не думал, что среди Ланнистеров ей кто-то придётся по нутру. — Не думаю, что он пришёлся ей по нутру, — её губы тронула лёгкая улыбка, — скорее уж её дракону. И он воевал с нею против вашего отца, помог заключить несколько союзов, — задумчиво произнесла Бриенна. — Думаю, она охотно бы его сожгла… если бы не опасалась, что Тирион выживет в огне. Смеяться Джейме расхотелось. Разом он вспомнил все слышанные им когда-либо небылицы про Таргариенах — или не небылицы, ведь Дейенерис звали Неопалимой. Он спросил себя, была ли ненависть отца к Тириону столь беспочвенной, как он всегда полагал. Оставив разъярённого, но, к счастью, всё ещё слабого Джейме на попечение испуганного Подрика, Бриенна вышла во двор. Замок притих, тревожная тишина окутала его, как толстым одеялом, и, если бы не три дракона, чьи вопли и рычание были хорошо слышны в каждом уголке замка — а по приказу Тириона их поместили в большую замковую конюшню, разобрав предварительно крышу, — она могла бы подумать, что осталась единственным живым существом в Кастерли Рок. Бриенна с силой потёрла лоб: у неё от дум и волнения раскалывалась голова, она не спала всю минувшую ночь. То, что она ударила вчера Джейме, лишая его возможности окончить свою жизнь в пасти дракона, стало неожиданностью как для неё, так и для гарнизона. Сперва она думала, что верные Ланнистерам люди прикончат её на месте, но, едва бесчувственный Джейме сполз с седла ей на руки и она успела крикнуть солдатам, что их лорд жив, битва, к которой все так готовились, захлебнулась, так и не начавшись. Джейме был без сознания, ни у кого не было ни малейшего желания мериться силами с чудовищем, а, кроме того, Тирион всё ещё оставался Ланнистером по рождению, и, судя по всему, его в Кастерли Рок любили. Было даже забавно наблюдать, как карлик неуклюже сползает с белого дракона, чтобы по-свойски поздороваться с сиром Бенедиктом и кузеном Дамионом; потом настала и её очередь. Тирион окинул её странным взглядом, криво усмехнулся, но поздоровался вежливо, словно они встретились на приёме во дворце, а не под взглядами целой армии и драконов, не над телом его брата. В последний раз они виделись в Красном Замке, и тогда они были оба безвольными пленниками в руках лорда Тайвина. Теперь Тирион был завоевателем, а она… Кем всё-таки оставалась она? Этот вопрос и мешал ей заснуть всю ночь. Бриенна не понимала, кем она была для этих людей в замке, для Джейме и для его брата, для королевы Дейенерис… Она не знала даже, кем она была для самой себя. Бриенна не была здесь и пленницей по-настоящему, чтобы радоваться свалившимся на голову драконам, возможно, сулившим ей освобождение, но не была она так же и преданной союзницей Джейме Ланнистера, чтобы ненавидеть Дейенерис Таргариен и переметнувшегося к ней Тириона и пытаться отбить у них Кастерли Рок. Больше всего на свете она хотела бы сейчас оказаться рядом с отцом на Тарте, полететь туда хоть на драконе и никогда даже не вспоминать о Кастерли Рок и Джейме Ланнистере. Но, помимо того, что огромный ящер едва ли позволил бы ей вскарабкаться ему на спину и куда-то полететь, какая-то неизвестная ей, но непреодолимая сила держала её в замке. Ей нужно было возвращаться в замок, ведь её ждал там ещё один неприятный долг. То есть, конечно, она ничего не должна была Ланнистерам, ни брату, ни сестре… разве что это был долг всякого милосердного человека и настоящего рыцаря, к коим она себя, несмотря на то, что думали об этом другие, причисляла. Серсея Ланнистер затворилась в своей горнице перед началом этого смехотворного штурма и не показывалась по сию минуту; если бы не служаночки, напуганные, но честно продолжающие исполнять свои обязанности, Бриенна и не знала бы, жива ли ещё бывшая королева Вестероса или нет. А всякое могло статься: после вестей о падении Королевской Гавани, пленении сына и смерти отца Серсея была сама не своя и вполне могла и руки на себя наложить. Боги миловали. Но со вчерашнего дня никто, казалось, не интересовался судьбой Серсеи Ланнистер. Во всяком случае, не её младший брат и не королева Дейенерис. Они и сейчас заседали со своими приближёнными в Великом Чертоге, запершись и предоставив обитателей замка самим себе. Ворота были крепко заперты и охранялись Безупречными, а в конюшнях обитало теперь три дракона — и этого было вполне достаточно. Бриенна Серсею недолюбливала и знала, что это взаимно. Но ей было попросту жаль эту женщину, потерявшую всё, что когда-либо у неё было: сыновей, отца, власть. У Серсеи больше не было даже уверенности в завтрашнем дне. Она была женой и матерью узурпаторов в глазах Дейенерис Таргариен, и, за неимением иных противников, не станет ли драконья королева отыгрываться на ней? Не заставит ли смотреть прежде, как голова Джейме скатится с плеч? Сумеет ли Тирион Ланнистер замолвить словечко за брата и сестру — и станет ли? Наверняка Серсея в своих покоях снова и снова задавала себе эти вопросы, снедаемая страхом. У неё ведь не осталось больше никого, кто бы мог поддержать её. Похоже даже брата-близнеца она потеряла: в последние дни между нею и Джейме отношения явно разладились. Каждый из них замкнулся в своём горе, не позволяя себе разделить его с кем-то. У Бриенны никогда не было подруг или друзей, брата и сестёр она потеряла, когда была ещё девочкой… она привыкла быть одна, и с самой собой ей было уютно и комфортно. Но Джейме и Серсея, сколь бы противоестественной ни была их связь, были двумя половинами одного целого; смогут ли они существовать, когда что-то их разъединит? Бриенна могла подарить ей утешение, может быть, и слабое. И она собиралась это сделать, наплевав на собственное отношение к вдовствующей королеве. Серсея была одна в своей горнице — как и все последние дни, с неизменной чашей вина. Она мигнула, недоумённо уставившись на застывшую в дверях Бриенну, словно не сразу узнала её. А когда узнала, поджала губы, не скрывая своего презрения. — А, Бриенна Перемётчивая, — протянула она. Бриенна вспыхнула и вздрогнула. Больше всего ей сейчас хотелось уйти прочь, хлопнуть дверями, оставляя бывшую королеву наедине с догадками и страхами. Но она ещё не ожесточила своё сердце до такой степени. Она напомнила себе, что перед ней всего лишь уставшая, одинокая, испуганная женщина, нуждающаяся в добрых сведениях. — Я ничем не заслужила такого обращения, миледи. — Для тебя — королева, хотя ты наверняка кланяешься уже другой, — гордо заявила Серсея, глядя на неё снизу вверх. — Не заслужила, говоришь? Вчера ты стояла рядом с моим братом, обнажив меч, словно собиралась сразиться с драконом. Я видела это, — она кивнула головой в сторону окна. — А сегодня ты не в цепях, разгуливаешь по моему замку, как хозяйка. Лишнее доказательство того, что мой отец мёртв. Будь он жив, он бы не допустил этого. Зато твой отец ловко жонглирует клятвами, как и ты. У Бриенны было множество недостатков, и она это знала, но никто в Семи Королевствах не мог назвать её клятвопреступницей. Правда, неисполненных клятв у неё хватало, но в том не было её вины. И, уж конечно, не женщине, спавшей со своим братом и усадившей на трон своих бастардов, обвинять её в этом. — Я ни в чём не клялась ни вашему брату, ни вам, — отрезала она. — А если я обнажила свой меч, то лишь потому, что считала это правильным. И поэтому же я снова вложила его в ножны. Что касается моего отца… Я не видела его уже много лун, отчасти благодаря вашему отцу и брату, не знаю, что у него на уме, зато я точно знаю, что клятва, вырванная силком, может быть нарушена. Бывшая королева равнодушно пожала плечами и сделала глоток из чаши. — Так с чем вы ко мне пожаловали? С чёрствым хлебом, чтобы напомнить мне моё новое место, или с отравленным вином, чтобы я выпила за здоровье шлюхи табунщика? — С вестями о вашем брате. — Джейме умер? — мгновенно отозвалась она. — Говорят, вы предательски ударили его… — Я сделала это, чтобы сохранить ему жизнь, помешать ему прыгнуть прямиком в пасть к дракону. И мне это удалось, он жив. Искорка радости вспыхнула на миг в зелёных глазах Серсеи. Потом королева печально изогнула губы. — Увы. Лучше бы он умер, чем увидеть то, что сделал с нашим домом наш предатель-брат. Бриенна даже отшатнулась от неё. — Как вы смеете говорить так?! — в её голосе прозвучали ужас и осуждение, хотя Бриенна и старалась быть равнодушной. Но она не могла поверить, что кто-то, для кого Джейме был так же важен, как для Серсеи, может сказать что-то подобное. Зелёные глаза поверженной королевы недобро блеснули. — О, вы знаете, не так ли? — Улыбка тронула её губы. — Знаете, и вам… противно? Или, может быть, вы думаете, что я должна вознести молитву Семерым, раз он мой брат и отец моих детей? Да? Так вы думаете? Вы… — Она окинула Бриенну презрительным взглядом. — У вас никогда не хватило бы мужества отправить на смерть человека, которого вы любите. Правда ведь? Ну так вот, а я сожалею, что Джейме не умер, хотя человека, которого я когда-то любила, больше нет; есть только трус, который отступил, помедлил и… вот, — она обвела рукой комнату, в который была заперта. — Но и ему лучше было бы не попадаться королеве драконов, потому что она не оставит его в живых. — Вы невероятно жестоки. — Думайте как вам угодно. Мне плевать. — Серсея отвернулась от неё, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Она ещё несколько мгновений постояла в нерешительности. К своему изумлению и негодованию, Бриенна понимала, что всё ещё робеет перед Серсеей и, привыкшая подчиняться королям и королевам, ждёт дозволения покинуть её покои. Но эта женщина не была больше королевой — а для Бриенны никогда не была королевой. Мысленно обругав себя, она вышла, громко хлопнув дверью. Ей показалось, что она услышала смешок Серсеи, и жаркий румянец опалил её щёки. Бриенна шла сюда, желая подарить каплю утешения этой женщине, но оказалось, что она вовсе не нуждается в утешениях. Как не нуждается в любви, доброте, ласке, милости. Бриенна не понимала своих чувств, но ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы Джейме услышал только что сказанные слова сестры. Чтобы увидел истинное лицо Серсеи. Подлые чувства, подлые желания; она одёрнула себя и поспешила вниз по лестнице, совсем по-солдатски чеканя шаг.***
Джейме глотнул макового молока, сдерживаясь, чтобы не хлебнуть слишком много: головная боль накатывала удушающими, затуманивающими разум волнами, но разум, затуманенный наркотиком, был ничуть не лучше. А ему сейчас нельзя было погружаться в пучину беспамятства или опьянения. И без того беспомощный, разбитый, быть может, пленник в собственном доме, Джейме не хотел расставаться с единственным своим оружием. Для того, чтобы выглянуть в окно, нужно было подняться с постели и сделать несколько нетвёрдых шагов, но и на это нехитрое действие он, к стыду своему и негодованию, был неспособен. Чёртова женщина приложила его слишком сильно. Поэтому, вытянув шею, Джейме прислушался. К его удивлению, снаружи не доносилось никаких звуков, обычных для завоёванной крепости; вообще было очень тихо, словно Кастерли Рок снова погрузился в тягучий, медленный поток времени, каким Джейме запомнил его в первые недели после возвращения. Никто не топотал по каменным плитам двора, никто не отдавал никаких приказов, никто не кричал и не плакал; не было слышно звона оружия, шума огня. Единственным непривычным звуком был громкий рёв, раздававшийся время от времени со стороны конюшен. Драконы. Бриенна рассказала ему, что всех лошадей перевели в старые конюшни и кое-как перестроенные сараи, а главные конюшни замка, разобрав крыши, отдали драконам. Сразу три чудовища — мог ли кто-то в Вестеросе или за его пределами хотя бы вообразить что-то подобное?! Джейме криво усмехнулся: он терпеть не мог драконов и в человеческом обличье, достаточно ли было этого Семерым, чтобы по их воле прямо ему на голову свалились драконы настоящие? Воистину насмешка Богов. Но если таргариенская девка и его брат не вели себя как завоеватели, то что им было нужно? Почему они не оставили здесь гарнизон, как во многих других замках, и не убрались в Королевскую Гавань? Бриенна о Тирионе не упоминала, и он сам пока не пришёл, а может и не собирался вовсе. Они расстались не врагами, но теперь, похоже, ими стали. Иначе как объяснить, что Тирион вдруг стал драконьим всадником, едва не правой рукой королевы Дейенерис, явно ответственной за смерть их отца? Он не мог бы сказать, хочет увидеть младшего брата или наоборот, и что скажет ему, если Тирион вдруг заявится. Ничего не знал Джейме и о судьбе Серсеи, Бриенна ничего не сказала ему. А он и не спрашивал. Тириона Серсея ненавидела и, похоже, взаимно; у Дейенерис Таргариен не было никакой причины щадить свергнутую королеву. Но Джейме был уверен, что, погибни его сестра, Бриенна бы сказала ему. Или нет? Тогда как о Серсее ничего не было известно, Тартская Дева пришла самостоятельно; она не была в оковах или в темнице и, похоже, не пострадала в бою, если бой вообще был. И она ударила его по голове, решив судьбу Джейме и Кастерли Рок. Несмотря на то, что Джейме не желал Бриенне Тартской зла, его не оставляло какое-то чувство неловкости и недоверия, которое он испытал, узнав, что с ней всё в порядке. Что-то грызло его, он ощущал какой-то противный шепоток… Сосредоточившись на нём, Джейме понял, что вспоминает всё то, что говорила о Бриенне Серсея: о том, что лорд Тарт — предатель, отступившийся от их отца в решающий момент, о том, что сама Бриенна ничем не лучше, только и ждёт момента, чтобы воткнуть нож в спину… Поняв это, Джейме с удивлением понял и ещё кое-что: уже много недель он полностью доверял Бриенне, полагался на неё, как если бы она всегда была на его стороне, как если бы они давно были заодно, и это было нечто само собой разумеющееся. Одна мысль о том, что Бриенна могла предать его, отзывалась в душе Джейме болью и яростью. Хотя, по большому счёту, она никогда не была по-настоящему на его стороне, и не ему было винить её в том; Бриенна была пленницей в Кастерли Рок — всё ещё, — узницей не слишком честного договора между Тайвином Ланнистером и Селвином Тартом. А можно ли требовать абсолютной преданности у пленника? Можно ли ждать от него хоть какой-то?.. Он устал. Устал от сомнений, от мыслей, от круговорота событий и головной боли. Ещё недавно он думал, что знает своего брата, знает Бриенну; он думал, что знает, когда и чем закончится его жизнь. Но всё внезапно перевернулось с ног на голову, а он оказался катастрофически не готов. Джейме сполз обратно на подушки, закрыл глаза. Завтра. Завтра он должен будет найти в себе силы поговорить с братом, простить и поблагодарить Бриенну, может быть, даже предстать перед Дейенерис Таргариен — это наверняка придётся сделать, хочется ему того или нет. Завтра. А сегодня он будет лелеять свои раны.