Несколькими месяцами ранее...
Знаете это странное чувство, когда просыпаешься в абсолютно незнакомом месте? Обычно оно бывает, когда ты знатненько напиваешься, смешивая шампанское и водку, а потом приходишь в себя на чьем-то диване и напряженно размышляешь: будет ли тебе стыдно за прошедший вечер или нет? Конечно, иногда ты можешь заснуть у кого-то в гостях, и тогда это странное ощущение незнакомого места настигнет тебя при пробуждении. Более того, даже в собственной постели ты вполне можешь это испытать. Словно бы мозг зависает и не успевает прогрузить картинку одновременно с описанием атмосферы. Проблема была в том, что я абсолютно точно засыпала на диване в своей гостиной, будучи двадцатилетней студенткой истфака, а проснулась почему-то в больничной палате четырнадцатилетней школьницей. Сначала у меня был шок. Я действительно не понимала, как я оказалась в больнице, кто эта странная темноволосая женщина, называющая себя моей матерью, и почему мой хорошенький четвертый размер, на который я порой почти беззлобно ворчала, вдруг превратился в минус первый и то на поролоне. Потом, когда мои попытки доказать, что мое имя Валери Мастерсон, мне два десятка лет и я понятия не имею, что здесь происходит, провалились, я разумно заткнулась и прислушалась к тому, что мне пытались рассказать... ... А потом несколько дней старалась осознать то, что у меня есть два варианта. Первый - признать, что я съехала с катушек, и стараться вернуть себе власть над разумом. А второй... Что же, мне предстояло принять тот факт, что моя хиленькая душонка оказалась вдруг заключена в теле подростка из детского мультсериала, которым я увлекалась года эдак четыре назад, и смириться с тем, что все это теперь - моя новая реальность, к которой я должна как-то приспосабливаться. И когда на следующий день я проснулась все в том же теле и в той же больнице, я обреченно выбрала вариант номер два, всей душой надеясь на то, что мне повезет...***
Когда мы, выписавшись из больницы, переехали в Хитерфилд, который в принципе существовал только в этой вселенной, я окончательно смирилась со всем, что произошло. В конце концов, я смотрела слишком много фильмов для того, чтобы удивляться возможности попасть в другой мир. Даже в вымышленный. Даже в тот, который по приоритетам стоял лишь немногим выше "Игры Престолов" (впрочем, слава богу, что не туда). К тому же, у меня не было никакой уверенности в том, что все пойдет так, как в мультсериале. В конце концов, вдруг в этой альтернативной вселенной стражниц вовсе не существует? Или, быть может, все дело было именно в душе настоящей Вилл, которая могла владеть магией? А теперь, когда после этой страшной - по рассказам Сьюзен, которую я отчаянно приучалась звать мамой, - автомобильной аварии тело внезапно стало моим, все обязательно должно было пойти по-другому. Поймите меня правильно: я не горела желанием становиться героиней-защитницей. У меня не было никакого рвения подвергать свою новую жизнь опасности, как его, впрочем, не бывало и в прежней. Да и приключения я в принципе не любила. Нет, конечно, читать о всяких сумасшедших историях, смотреть их на экране, да даже проходить завороченные сюжеты в различных играх - это замечательно и круто, и я действительно это очень любила, но... Участвовать в подобном самой? Нет уж, увольте. Вон, Энакин Скайуокер тоже был избранным, и к чему его это привело, скажите мне? Ага, то-то же. В общем, я сочла все происходящее за данный мне второй шанс. В конце концов, последние несколько месяцев я ныла о том, что хотела бы изменить свою жизнь: уйти с исторического и поступить на IT-технологии или медицинский, выучить пару новых языков, может быть, даже переехать... Так что я пользовалась подвернувшимся мне моментом. Сьюзен - точнее, извините, мама, - долгое время после больницы беспокоилась за меня не только в плане физического здоровья. Судя по обрывочным рассказам женщины - а сериал я помнила очень и очень смутно, так что приходилось улавливать все на ходу, - Вилл Вандом была эмоциональным и импульсивным человеком - короче, типичным трудным подростком с кучей комплексов и порывистым характером. Я же была иной: думала я обычно головой, а не задницей, спасибо нерешительности и легкой трусливости, любила сарказм больше, чем даже поесть, и, что самое главное, умела сдерживаться. За пару месяцев пребывания в новой тушке я почти полностью заборола прыщи - я упоминала, что ненавижу пубертатный период? - немного отрастила волосы, которые теперь доходили до плеч и собирались в маленький хвостик, и записалась в спортзал (естественно, только после строгого осмотра врача и выданных рекомендаций) недалеко от нашей новой квартиры. Она, кстати, была замечательной: просторная, светлая, уютная и включающая в себя мою отдельную спальню. Фанатичной и страстной любви Вилл к лягушкам я не разделяла, поэтому оставила лишь пару самых милых плюшевых игрушек и отправила остальное "затеряться при переезде". Комнату я отделала в нейтральных бежевых тонах, обставив ее шкафом, уютной кушеткой, письменным столом и парой полок. Любовью к плакатам я переболела в собственные подростковые годы, поэтому теперь стену в моей комнате украшала лишь одна простенькая картина с симпатичным неброским пейзажем. Конечно, я понимала, что было бы неплохо мягко подготовить Сьюзен к подобным "изменениям" в характере ее ребенка, но мне не хотелось тратить на это время. К тому же, у меня на все был замечательный аргумент: авария. Любой изменится, побывав на волоске от смерти, так что мои "странности" были вполне так себе оправданы. Впрочем, не могу сказать, что моя новая родственница слишком уж расстроилась. Я практически не спорила с ней, по собственной инициативе убирала в своей спальне и помогала по дому, любила готовить и могла поддержать разговор без излишней эмоциональности. Более того, я проявляла тягу к учебе - в моих планах все еще было выучить итальянский и немецкий, а также заняться подготовкой к поступлению в колледж. И на этот раз я не собиралась прохлаждаться, тем более, что мне очевидно будет скучно в компаниях ровесников, с которыми у меня по факту шесть лет разницы. Я в принципе предпочитала общаться с более взрослыми людьми - да, мужчины мне тоже нравились постарше, но мы же сейчас не об этом, - хотя, безусловно, находила себе друзей и среди своей возрастной категории, но общаться с подростками? Обсуждать мальчиков, краснеть при слове "секс" и ныть о непонимающих тебя предках? Нет, спасибо, что-то не хочется снова. Поэтому относительно школы я была настроена решительно: учеба, учеба и еще раз учеба - и, конечно же, дополнительные занятия, такие, как иностранные языки, танцы и спортзал. Может, он и не вернет мне мой четвертый размер, ибо тут все на волю божью, но, по крайней мере, превратит это тело из худого и плоского в подтянутое и гибкое. А там, глядишь, и грудь вырастет. Хотя бы до второго....***
— Переживаешь? Тихий и слегка взволнованный голос Сьюзен вырвал меня из моих ленивых мыслей, в основном направленных на попытки не вырубиться прямо в машине - ночь, проведенная за книжкой по биологии, давала о себе знать. Я встрепенулась, переводя взгляд на новую мать и изгибая бровь. — А должна? — поинтересовалась я в ответ, поправляя куртку. Середина сентября выдалась прохладной, поэтому эта чудесная штучка из темной кожи оказалась купленной как нельзя кстати. Да, вкус в одежде у нас с Вилл тоже оказался разным. Она носила все либо слишком мешковатое, либо излишне обтягивающее, и я не винила ее. Подростковый максимализм проделывал и со мной подобные штуки. Впрочем, это не остановило меня от того, чтобы протащить Сьюзен по магазинам и полностью обновить гардероб (благо, зарплата новоявленной матери и статус изменившейся после аварии девочки позволяли мне это). Поэтому сейчас я была в темных облегающих джинсах, серо-розовой блузке с рукавом три четверти, пиджаке и куртке поверх - и никакой дебильной мешковатой ветровки или потрепанных штанов. — Ты ведь новенькая, да еще и пришла в середине месяца... Тебя это совсем не напрягает? — выпытывала женщина, не отводя взгляда от дороги и уверенно сжимая в пальцах руль. Эх. На права можно будет сдать только через два года. — Нет. Но если ты продолжишь меня вот так "подбадривать", то начнет, — меланхолично заметила я, вздохнув и покачав головой, когда Сьюзен чуть покраснела и извинилась. — Конечно, мне важно мнение общества, — и я не лгала. Я была не из тех людей, кому было плевать на оценку окружающих, просто лет в девятнадцать стала пытаться относиться ко всему этому проще. — Но я спокойна. Я действительно хочу начать все с начала, понимаешь? И мне правда важнее учеба, — честно ответила я. "Мама" тихо рассмеялась, бросая на меня теплый взгляд карих, таких же, как у этого тела, глаз и тут же переводя взор обратно на дорогу. — Иногда мне кажется, что тебе как минимум за сорок, а не четырнадцать, — заявила женщина. Я скорчила гримаску. — Ну, замечательно. Душа старухи, а тело застряло в пубертатном периоде. Не знаю, что хуже: прыщи и гормоны или старческий маразм и морщины... — ехидно отозвалась я, ухмыльнувшись. Сьюзен лишь закатила глаза, подъезжая к массивному зданию старшей школы и паркуясь у бордюра. — Ладно уж, хорошего дня, старушка ты моя древняя, — колко пожелала в ответ женщина, склоняясь и легонько целуя меня в щеку. Волосы я еще с утра попросила не ерошить: я потратила почти полчаса на то, чтобы уложить их, и не хотела, чтобы все труды пропали зря. Впрочем, судя по хмурому серому небу, я вполне могла оказаться в обломе... — Ты лучше всех, — подбодрила Сьюзен. Мое сердце на миг сжалось от боли: я действительно скучала по своей маме, которая тоже когда-то утешала меня перед школой, помогала набраться уверенности и, в конце концов, просто любила меня. Но делать было нечего. "По крайней мере, ты не одинока", утешила себя я и натянула на лицо бодренькую улыбку, сжимая в пальцах черную сумку. — Пока, мам, — попрощалась я, вылезая из машины. Закрыв дверь и помахав Сьюзен на прощание, я перекинула сумку через плечо, смахнула алую прядь волос с лица и направилась в сторону школьных ворот с остальными учениками, вознеся кратенькую мысленную молитву о том, чтобы все прошло без лишних сюрпризов и стражнических подарочков. Ну, вы, наверное, догадываетесь, что моим планам в очередной раз было не суждено сбыться?