«Парк, сейчас. P.S. Вода, кровь и акулы»
Женщина ошарашенно осмотрела эту записку ещё несколько раз с разных сторон, но ничего нового в ней не нашла. Кисаме хочет встретиться? Но ведь… … Будь что будет.***
В парке было безлюдно и холодно, витал туман, мешая обзору простым жителям. Все спали. И только она поперлась на встречу с Кисаме. Хотя какой с этого резон? Все ведь выяснили в прошлую встречу. Он в это не верил, она как-то тоже. Поэтому…смысл? — Пришла-таки. — Услышала Касаи голос за спиной. Повернулась. — Я уж думал не соизволишь. — Все равно делать нечего. — А как же сон? — Хошигаки оскалился. — Заколебал. — Рыжая села на ближайшую лавочку. — Надоело видеть одно и то же. Будто шарманка. — Соглашусь. — Акула сел рядом, обдав Касаи запахом крови, морской соли и чего-то горьковатого, такого, что она не могла вспомнить. — Как жизнь в Кири? — Не особо. — Женщина вздохнула. — У меня ощущение, что должно что-то в скором времени произойти. Это спокойствие напоминает затишье перед бурей. — Повисла тишина, какая-то тяжёлая, непривычная. Касаи посмотрела вперёд. Парк был сероватым в плотном, густом тумане, деревья чуть шебуршали листьями. Природа сама прятала их от чужих глаз и излишнего внимания. — Скучаешь по Ягуре? — Неожиданно задал вопрос Кисаме, смотря на свои руки. Будто что-то вспоминая. — Да. Мне тяжело без него. — Кооригаши вздохнула. — Он был моим лучшим другом, поддерживал, умудрялся даже выделять время на посиделки в кафе, когда стал Мидзукаге. А потом… Что-то произошло. Ягура резко изменился, стал менять политику, хотя поначалу задумывал другое, уничтожать кланы с Каккей Генкаями. Меня не тронул только потому, что я всегда была при нем и помогала. Беспрекословно подчинялась. А когда я высказала свои претензии, кинул в тюрьму. — Касаи почувствовала на щеках слезы. Все же одиночество грызло где-то изнутри. Но почему она рассказала все это Кисаме? Нукенину, который не факт, что её поймет. — Его взял под свой контроль какой-то Учиха. — Рыжая быстро вытерла с щёк влагу и посмотрела на акулу. — И это не Итачи-сан. — Откуда… Ты знаешь? — Он сам мне рассказал. — Хошигаки откинулся на спинку скамьи. — После того, как я вырезал всю группу и убил Суйказана. — Этот Учиха… Он назвал своё имя? — Да. Это Мадара Учиха. — Но… — Касаи повернулась всем корпусом к Кисаме. — Он же мертв! — Видимо, нет. — Бред. — Согласен. — Хошигаки пожал плечами. — Хотя вся наша жизнь — это один сплошной бред и ложь. — Ну, а что делать? Так мы, шиноби, живём. — И выбраться из этой грязи никак нельзя. — Лишь разнообразить. — Касаи хмыкнула, закидывая ногу на ногу. — И я даже знаю как. — Кисаме схватил рыжую за подбородок и поцеловал, медленно и тягуче. Его губы были сухие, чуть потрескавшиеся, зубы — острые, как у самой настоящей акулы. Касаи ощутила непонятное тепло в душе, и даже одиночество, оставленное смертью Ягуры, пропало. Когда он отстранился, женщина смогла лишь прошептать: «Зачем?». Но Кисаме не ответил и, усмехнувшись, повторил поцелуй, утягивая рыжую за собой.