Так пускай наступает холодным рассветом на нас новый день
За окнами джета уже светало. Лучи солнца постепенно согревали большую равнину, едва видимую под толстым слоем облаков. Клинт так и не сказал, куда мы направляемся, но, судя по его словам, там будет спокойно, и это именно то место, где можно спрятаться. Самолёт пошёл на снижение и вскоре мы приземлились. Взору открылся край леса, переходящего в равнину, которую мы пролетали. Неподалёку стоял фермерский домик. Здесь пахло свежескошенной травой и цветами. Повсюду летали насекомые, садясь на травинки, они грелись под солнцем. Мы неспешно прошли высокую траву и вошли на участок близ дома. Его окружал ветхий заборчик, сам же дом был двухэтажным с небольшой верандой, усыпанной вьющими цветками. Чуть подальше стоял амбар, как в фильмах: красный с белыми досками. — Что это за место? — Спрашивает Тор, поднимаясь на веранду. — Мой дом — Бартон открывает дверь и, поддерживая Наташу, входит внутрь. Пусть домик и был небольших размеров снаружи, но в помещении было довольно просторно и... уютно. По-домашнему пахнет яблочным пирогом. Мама пекла такой же. И дом у нас был почти такой же. Теплый и уютный. Мысли о матери заставили меня поникнуть. Я снова чувствую себя безнадежной. Справа располагается лестница, ведущая наверх. Дальше кухня с деревянной перегородкой. Мы, видимо, стояли в гостиной. — Дорогая, — позвал Бартон, — я дома. Из открытого проёма арки показалась женщина. Завидев нас, она немного испугалась, но, посмотрев на Клинта, улыбнулась, и кинулась ему в объятья. — У нас гости, — сказал он, обнимая её.— Прости, что не предупредил тебя, — они поцеловались. — Это спецагентесса, — говорит отец осматриваясь. — Не-е-е, это моя Лора, — Клинт обнимает её. — Привет, — улыбается она, — ну, я вас всех тут знаю. Мы, за исключением Наташи, были как громом поражённые. Я быстро улыбнулась, доктор Беннер кивнул, а отец помахал рукой. Раздался быстрый топот и на кухню вбежали дети. Маленькая девочка со словом «Папа!», кинулась Бартону на шею. Мальчика, который был чуть больше по возрасту, Клинт прижал к себе, и поцеловал в макушку. Я непонимающе посмотрела на всё происходящее. И не я одна — Стив нахмурился и приоткрыл рот, явно собираясь что-то сказать. — Это спецагентята, — папа тыкает пальцем на детей и хмурится. — Ты привёз тётю Нат? — Спросила девочка, слезая с папы. Наташа расцвела. С улыбкой на лице, она вышла из-за спины Стива. — Вот обниму, тогда узнаем, — игриво сказала Наташа и обняла девочку, взяв её на руки и выходя из комнаты. — Простите за вторжение, — извиняется Стив. — Мы бы позвонили, но и понятия не имели о вашем существовании, — подмечает отец. — Фьюри постарался, — с улыбкой сказал Клинт.— Ещё когда брал в Щ.И.Т. Раздался тихий треск: Тор наступил на маленький игрушечный домик. Благо, что кроме меня и Стива этого никто не заметил. Тор быстро замёл все остатки домика под кресло, и встал с самым невинным видом. К нам подошла девочка и внимательно посмотрела на нас. Раздался звон: приготовились тостеры. Словно очнувшись, Тор мигом вышел из комнаты. Стив быстрым шагом пошел за ним. Мне почему-то очень сильно захотелось напиться. Уже к вечеру мы были вымыты, вычищены и накормлены. Лора оказалась очень дружелюбной. Нам с Наташей, даже не смотря на протесты, выдали одежду. Стащив у Клинта бутылочку пива, я ушла на веранду. Солнце почти село, а легкие сумерки опустились. — Я вижу, что ты расстроена. Но, я не знаю, что сделать, — отец подходит ко мне, — я тоже вспомнил твою мать… Ты похожа на неё. — Можешь меня обнять? Отец обнимает меня. Его объятия теплые. Я знаю, что он чувствует вину за моё детство. И за своё отсутствие. — Знаешь, разница между девушками и кошками лишь в том, что кошке ты можешь сказать «моя усатая красотка» и она не обидится. — Да блин! — Я легонько бью его кулачком в плечо, — такой момент испортил. — Будете ананасы? — Стив выходит к нам на веранду, — я просто хочу уделить внимание тому, что ананасы такие крутые. Серьёзно, это самый крутой фрукт на свете: он сладкий и сочный, и вообще именно такой, каким должен быть фрукт. — А ещё, если долго держать ананас на коже, он разъест её нахрен. — Я же говорю, крутые. Не выражайся! — Стив с детским восторгом смотрит на нас. — Я не хочу, спасибо. — А я буду, — отец подзывает Стива и хватает кусочек. Некоторые люди вытаскивают из нас самое худшее, другие — самое лучшее, а есть такие (их невероятно мало), к кому нас тянет, поскольку они раскрывают нас полностью. Во всем. Они заставляют вас чувствовать себя настолько живым, что мы готовы отправиться за ними хоть в ад, лишь бы все наладилось. Стив такой. Я готова отправиться за ним хоть куда, лишь бы все было славно. Люди, которые очень долго были несчастливы, боятся счастья. И я это понимаю. По себе. Отсюда весь этот трудоголизм и его сестра-близняшка апатия, все эти депрессии, алкоголь, вещества, любой способ побега. Хорошо, допустим, ты убегал, убегал-убегал-убегал, и бамс — споткнулся о счастье. Так бери и жри его прямо с кожурой. Просто, казалось бы. Но это так не работает. Измурыженный неудачами, затравленный провалами и привыкший к чёрной полосе, ты подумаешь — да ну, не. Это подстава какая-то, отрава, а даже если и не так — вдруг привыкание вызывает? Попробую, понравится, захочу ещё, а где потом следующую дозу взять? Вдруг это последняя? И вот тебе, на — ломка. А вдруг меня вообще за это накажут, вдруг это чужое — подберу, и посчитают, что украл? Или вообще, не заслужил? Ну его к чертям. Ногой в тяжёлом ботинке, со злобой и разочарованием, херакс по счастью — и раздавил. Как персик или киви. В кашицу. Только вязкий след остался и к подошве чуть-чуть прилипло. Так и живём. Иди себе дальше, не оборачивайся, но и вперёд не смотри, да и под ноги тоже не имеет смысла. Просто легче не открывать глаза.***
Лора зажарила в духовке курицу с овощами. Мы, закончив с закусками и салатами, ставим всё на стол и зовем ребят. Женщина подходит ко мне и с улыбкой начинает разговор: — Ты нравишься Стиву. Видела, как он на тебя смотрит? — Я не нравлюсь ему. — Ой, Лор, она только в компьютерах сечет. Я ей миллион раз говорила, — Наташа встревает в наш разговор. — Ты, блин, видела, как он на тебя смотрит? Он вместо тренировок и изучением чего-то там «нового» с тобой за фильмами до ночи сидит. Я задолбалась его валидолом откачивать, после твоих похождений на тренировке в майке, да шортах! — Наташа дергает меня к себе по-ближе и Лора отпускает голову также. — Видела как он на тебя смотрел, когда ты с детьми нянчилась? У него такой взгляд был, м-м-м. Дерзай, детка. А дамы-то с огоньком! — Или мне начать фотографировать его, когда он смотрит на тебя? Я могу. Я выпрямляюсь и кидаю на них злобный взгляд. — Все готово! — Кричу я, — а вы, сидите смирно! — Шикаю на них и ставлю последнюю порцию. Девчонки хихикают. Уже начав ужинать, мы выбрали какую-то тему для разговора. Вполне уютно и весело. — Ребята, попробуйте алкозож. Утром и днём здоровое питание, а вечером наебениваться. Очень прикольно, — папа отпивает глоток пива. — Старк, — Стив смотрит на него, и я начинаю смеяться, — не легче пойти на компромисс? — Компромисс, это когда идёшь куда подальше, когда что-то не устраивает. — О-о-о, ты завелся! — Клинт улыбается, — лучше бы починил мой сломанный трактор в амбаре. — Завтра! Всё завтра. Я пошел спать! Лорочка, ужин прелесть. Вы все — чудо. Люблю вас, чмоки. Улыбаюсь. — Его что-то унесло от одной бутылки... — Это не одна, — Стив укоризненно качает головой. Наевшись, мы все быстро убрали и разошлись. Лора с хитрой улыбкой на лице оповещает мне, что спален не так много, поэтому сплю я со Стивом. Пожелав спокойной ночи, я провожаю всех взглядом. Выпиваю стакан воды и захватываю одеяло. Уверена, что не усну, так хоть проведу время с пользой. Ночь и скрежет сверчков. Стив появляется из ниоткуда и от его голоса я вздрагиваю. Поворачиваюсь в его сторону и смотрю. — Эйс, ты у меня под кожей, — Стив говорит это, берет за руку. Заглядывает в глаза, — с такими глазами ты могла бы поджечь небо, но выбрала сделать это со мной. Ох, я ведь забыла рассказать про его красивые глаза цвета льда и их сверкание, словно тысячи алмазов под солнцем. А ведь я хочу помнить каждый наш миг. — Стив, я… Я замолкаю. Стискиваю зубы, терплю ровно минуту, а потом, решившись, резко поворачиваюсь и смотрю на него. А затем целую. Поцелуи всегда значили для меня слишком много — потому что это все равно начало отношений, которые могут быть на одну ночь или на всю жизнь, другое открытие. Я отстраняюсь от него, поднимаюсь и собираюсь выйти с веранды. Целую в щёку и ухожу в спальню. Любовь — это когда ты осознаешь, что взял некую ответственность за чувства любимого тебе человека и должен нести этот долг до самого конца. Влюблённость — это иначе. Твой любимый человек наблюдает и наслаждается тобою. Каждый день он ищет в тебе что-то новое и находит. Он замечает все детали твоей красоты и души, которые, возможно, не видят другие. Быть может, под лучами яркого солнца твои глаза отливают изумрудно-оливковым, а когда ты встревожена, то волнительно поджимаешь губы. Все эти детали заметны ему. Он хочет изо дня в день изучать тебя. Вы не несёте долг, лишь ищите наслаждение в каждой минуте. Вот такое вот различие. Я слышу шаги за своей спиной и точно уверена, что это Стив. Я не помню, как мы заходим, как закрывается дверь. Он целует меня. Отстранившись, начинает расстегивать пуговицы на моей рубашке — медленно, давая время себе и мне. Стив смотрит, как краснеют мои щеки. Вздохи вырываются из груди. И определяется как-то вдруг все дальнейшее — потому, что хочется так, что мои сжатые кулаки не помогают, что мысли все только о мягкой коже и теплых губах. Стив аккуратно заправляет прядь волос мне за ухо, оставляя руку там же, медленно проводит по голове, а мне приходится поднять лицо, чтобы получить поцелуй. Мягкий, нежный. Давно расстегнутая рубашка падает на пол, а его пальцы, немного подрагивая, ведут по моему животу, спускаясь к поясу джинсовых шорт. Не прерывая поцелуя, я пытаюсь скоординировать движение до кровати. Но я отстраняюсь от него, смотрю в глаза, что расширены и горят пламенем. Он, подхватив меня, несет через комнату на простыни. Я протягиваю руки вперед, ловлю за пояс, притягиваю к себе ближе. Стив сразу же наклоняется и целует. Кожа под губами горячая, я желаю насладиться всем, что сейчас возможно; он касается губами кожи прямо над сердцем, мне кажется, словно он слышит глухие и частые удары. Я беру его за лицо, снова целую, на этот раз даже яростно, выгибаясь и прижимаясь сильнее. У меня вырывается лишь хриплый стон. Он, наконец, расстегивает молнию шорт, пальцы немного подрагиваю. Аккуратно приподнимает мои бедра, стягивая ткань. Указательным пальцем обводит косточку на бедре. Мне щекотно и я улыбаюсь. — Красивая, — шепчет, подаваясь вперед. Стив целует меня — то в нос, то в губы, то в шею, а мне ждать совсем не хочется. Я толкаю мужчину ладонью, заставляя его оторваться от своей шеи, посмотреть прямо в глаза. Я надавливаю на плечо, Стив, переворачивается. Оказавшись сверху, я победно улыбаюсь, целую, а потом, чуть приподнявшись, сама сажусь на него. Мне кажется, что мир остановился. Наши вздохи смешиваются в коктейль чувств, два тела сливаются. Хриплые выдохи, бессвязные, глупые слова, наполненные чувствами и ощущениями, слишком сильно сжатые пальцы на моих бедрах. Я прокусываю губу, выгибаюсь. Стив рядом со мной. И я вдруг осознаю, что дождалась.***
В комнате пахнет яблоками. — Ты у меня тут, Стив, — я беру его теплую ладонь и опускаю на своё сердце.