Между страницами Тетради

– А случилось это… эх, не забыть бы… лун так четыреста назад… Да, точно, четыреста! Или четыреста одна? А-а, неважно, все равно ведь… мальчишка, ты меня слушаешь? – Угу. – Ну так слушай, слушай! Стояла отличная ночь, я тебе скажу, просто замечательная! Луна была желтая-прежелтая, точно свеженький омлет, так что я решил слегка изменить привычкам и прогуляться по набережной, наслаждаясь видом… мальчишка? – Ага. – Прекрасный был вид, прекрасный. Как раз прошел дождь, и Аракава все хмурилась, ворочаясь в каменных набережных – но Нихонбаси, как обычно, стоял непоколебимо, как и стены замка Токугава, как великолепная Фудзи, в тот час укрытая нежнейшим туманом… – О. – И вот, говорю я, только мне вздумалось перебраться на другой берег и пройтись через рынок, в кои-то веки не забитый битком всяким сбродом, как увидел я на мосту юношу молоденького да лицом настолько смазливого, что сразу смекнул – красавчик улизнул из той милой чайной, что в двух кварталах отсюда, а теперь, судя по веревочке в руках, решил и с жизнью своей никчемной распрощаться… – А-а... – Ужас ведь, правда? Глупость несусветнейшая, чтоб у меня хвосты узлом завязались… Обычно-то я мимо этих страдальцев проскакивал, не хотел себе настроение портить их нытьем – но тут меня что-то дернуло: дай, думаю, в эту чудненькую ночь спасу сию заблудшую душу! И вот тогда-то, уже приготовившись дернуть его за рукав кимоно, столкнулся я с первым своим удивлением: этот красавчик меня вполне себе увидел. – О. – Но это еще ничего, ничего! В те-то времена духовидцев было не в пример больше, чем сейчас… Удивление второе: он от меня не убежал. – У-у... – Только и это меня не сказать, чтобы слишком смутило: мало ли, образованный попался! Насмотрелся на каракули этого бумагомарателя Ториямы, чтоб ему драконы Сандзу руки поотрывали… ух! – в тишине кухни раздался неожиданно громкий удар хифукидакэ о ножку стола, так что сидящий за ним мальчик аж подпрыгнул и строго посмотрел на толстого лысого кота с металлическим треножником на голове. – Потише, пожалуйста. – Да-да, прошу прощения… на чем я остановился? А, да, тот юнец… Так вот, зрячий да, вдобавок, не из пугливых. Редкое сочетаньице, подумал я, и уже приготовился, так сказать, впечатление производить – я ж тогда был ого-го! Брюшко малость выпирало, зато усы – высший сорт! – как вдруг этот… этот… – тут демонический кот начал невольно похихикивать, из-за чего его гнусавый голос начал подозрительно напоминать мурлыканье, – …неудачник поклонился мне до самой земли и в слезах умолять начал, чтобы я ему помог вытащить из реки, маму его лисицу, его же собственный хвост! – О. – Нет, представляешь? Хвост! Этот деревенский дурачок приплелся в Эдо, надеясь начать тут лучшую жизнь, но в первый же день умудрился просадить все деньги в игорном доме, а когда удумал, обернувшись лисой, стащить себе на рынке рыбку-другую… – тут котяра аж затрясся от смеха, прищурив все три выпученных глаза, – то угодил хвостом под колесо повозки и оторвал его себе под корень! Так что пришлось мне, всему из себя такому великодушному, помогать ему вылавливать этот грязный комок меха, смытый дождем в Аракаву и зацепившийся за опору… Эй, мальчишка? – Ага. – Ты же меня совсем не слушал, да? – Угу. – Вот же… Я тут, понимаете ли, душу ему изливаю, а он даже на миг оторваться от своих бумажек не желает! Э-эх, молодежь, никого уважения к страшим! – и, сердито хлопнув трубкой по полу, полуночный гость о чем-то запыхтел, точно позабытый на плите чайник… только вот Нацумэ, уже битый час терзавший школьный учебник, даже не заметил этого, продолжая вчитываться в особо заковыристый параграф, посвященный Французской революции. В конце концов, забавные истории эпохи Токугава могут и подождать. Завтрашняя проверочная работа по мировой истории – актуальнее.