Случайная любовь остается случайной навсегда

У меня за спиной раздался писклявый голос, который сказал: — Ах, ты, дрянь! — кто-то резко «отодрал» меня от Ромы (который не ожидая этого, расслабился). Я отлетела на стену, да так сильно, что из носа, которым стукнулась, пошла кровь. Повернувшись, я увидела нападающего — та блондинка, с фото. Тут начал говорить (точнее, громко кричать) Рома: -Блять, ебаная дура, ты совсем охуела? — он подбежал ко мне, аккуратно поднял подбородок и посмотрел на травму. Отпустив его,начал ругаться с девушкой. Я не слышала их разговора, потому что меня заворожил вид крови. Она была везде: на моих руках, кофте (которая была уже безвозвратно испорчена), полу. Особенно, меня увлекли красные капельки на белых участках одежды. — Ебать, как ты? — Рома нежно дотронулся до моего лица. — Смотри, тут солнышко получилось, — на белом цветочке было 4 капельки красной крови, которые «образовали» солнце. Он засмеялся и продолжил: — Ебанный в рот, я ведь говорил — ты невероятная. Другая бы билась в истерике, а ты, блять, из кровь рисунки рассматриваешь, — он погладил мое лицо — идем. — Куда это? — я хотела «вывернуться», но Рома не позволил. — Ты же не собираешься разгуливать в виде серийного убийцы? — и правда, выглядела я не «шик»: слегка растрепанная, с кровью на лице, руках и одежде. — Я поеду домой и все. — Нет, ты сейчас едешь ко мне, и там я тебе дам одежду и все остальное. Других, блять, вариантов нет. Не выводи меня из себя еще больше, я и так пиздецки зол, — вот чего- чего, а ссор и других подобных «вещей» я не хотела, и поэтому мне пришлось согласиться. В квартире у Ромы было чисто. Вы думаете, почему я не говорю «уютно»? Так вот почему: сама квартира была небольшой, с серыми и черными (в некоторых комнатах) стенами, мало мебели, много картин (скорее, абстрактных). Я бы сказала, что в ней царит покой и спокойствие, граничащее с таким же чувством тревоги и страха, которое у меня вызывает взгляд ее владельца. — Проходи, чувствуй себя как дома, — он бросил ключи на столик у входа, и прошел в гостиную. — Спасибо, конечно, но можно мне одежду, и покажи, пожалуйста, где ванная, — я прокричала из прихожей, снимая ботинки. Я слышала какую-то возню из другой комнаты, но спустя небольшое количество времени пришел Рома и дал мне огромную черную футболку. — Вот, другого у меня нет. А ванная прямо и налево, — я взяла аккуратно сложенную вещь и направилась переодеваться. Сняв с себя окровавленную кофту, увидела, что мой бра был тоже весь красный, а это значило, что придется надеть футболку без белья. — Ну, класс, — проговорила я шепотом, себе под нос, снимая и его. Расправляя футболку, по пояс голая, я не заметила, как сзади открылась дверь и зашел Рома. Он тихо и аккуратно подошел ко мне со спины и дотронулся до шрама на лопатке. Я дернулась: — Господи, что ты тут делаешь? — я бросила футболку и прижала руки к груди. — Ты, блять, издеваешься? Я не могу спокойно там стоять, пока ты тут, такая пиздецки горячая, — он гладил мою спину, а я не могла убрать его руки иначе «открыла» бы грудь. Я хотела сказать что-то язвительное, но не успела открыть рот, как Рома резко развернул меня и набросился с поцелуем. Я снова «проиграла». Я застонала ему в рот, а он тем временем, отнял мои расслабленные руки от груди и сам сжал ее. Я застонала еще больше. — Блять, у меня опять ебучий стояк, — он взял мою руку и поднес к паху, — ты чувствуешь, что твои стоны делают со мной? — наверно, я была очень красная. Рома подхватил меня и посадил на стиральную машину. Я не сопротивлялась. Он, как в тот раз, встал так, что его возбужденный член уперся мне между бедер. Боже, я была так «раскалена», что начала тереться об него. Рома сначала зашипел, а затем прохрипел: — Блять, ты сама виновата. Теперь я не смогу остановиться, — он припал к моей груди, а я застонала так громко, что, наверно, слышала вся улица. Затем, он стянул с меня штаны и трусы. Потом снял свои брюки и боксеры. Когда он вошел в меня, я вскрикнула от наслаждения. Сначала Рома двигался медленно, но затем толчки становились все быстрее и быстрее, мои стоны все громче и громче, а его рычание раскатистей и раскатистей. Когда мы оба «подошли к краю», у меня перед глазами «заплясали» огоньки, а в теле появилась приятная слабость. Рома обнял меня, положил голову мне на грудь и сказал: — Блять, пиздец, я тебя так люблю. После таких слов любая другая девчонка завизжала от радости, но я чувствовала себя «грязной» и «использованной», несмотря на то наслаждение, которое получила. Мне стало очень грустно. Рома заглянул мне в глаза, и кажется, все понял: — Я хуею. У меня сейчас был из-за нее самый пиздецки — сильный оргазм. Я сейчас говорю ей такие вещи, заметь — трезвый, а она молчит. Что случилось? И не вздумай мне врать, — он опять обхватил мое лицо В конце — концов, моя тетя всегда говорила мне, что в отношениях нельзя молчать. — Знаешь, я даже не знаю, что чувствую: «грязь» или «использованность». Наверно, все это одновременно. Может, для тебя в порядке вещей спать со всеми подряд, но я так не могу, — оттолкнула его, и собиралась слезть с машинки, но Рома мне преградил путь. — Ебаный в рот, слушай: с той блядью у меня ничего не было. Я не знаю, кто сделал то фото, но она — никто для меня. Вообще — то, это девушка моего менеджера, а на сцену она тогда вышла, потому что набухалась. Я тебе не звонил и не писал потому, что я не хотел и не хочу тебя «сломать». Думал, что смогу забыть твои волосы, глаза, улыбку, но как видишь, не вышло. Ты слишком дорога мне, — он заглянул в мои глаза и соприкоснулся со мной лбом, — посмотри на себя: такая сильная, чистая, невинная. Ты выделяешься из толпы, и именно тогда, блять,когда впервые тебя увидел, я понял, что хочу не только твое чертовски прекрасное тело, а всю тебя, такую пиздецки невероятную. Я поняла, что он совершенно честен со мной.Поцеловала его, обнимая за спину. — Прости меня за то, что назвала тебя «мудаком», — я посмотрела в его глаза — Не извиняйся, милая, — он погладил мою щеку, -ты совершенно права. Я — полный уебан, — я пыталась сказать «Перестань себя так называть», но Рома заткнул меня коротким поцеуем, — слушай, я не могу рассказать тебе всего, пока что… — Хорошо, я все понимаю, — ответила я, -у нас всех есть тайны и вещи, которые нам трудно вспоминать, а уж тем более, рассказывать. Но, пообещай мне одно: давай договоримся, что как только у тебя или у меня появляется кто-то другой, или кто — то из нас понимает, что больше не влюблен, мы спокойно, без слез, истерик и криков расстаемся, — все это время он смотрел на меня, слегка прищурив глаза.После этих слов Рома загадочно улыбнулся и страстно поцеловал меня.