Азалии цветение

Становилось ещё холоднее. С женитьбой решили не тянуть, и до первых холодных дождей избавить помолвленных от мучительного ожидания. Мучительного – не из-за любви. Не из-за привязанности, не из-за юной дурости. Совсем нет. Нарцисса похорошела, новым цветением души распустилась в ней красота, сняв с лица каменную маску безразличия. Люциус начал знакомиться с родственниками Бимендропов, какими-то немцами, которые приходились то ли Огюсту, то ли Далии влиятельными родичами. Драко так и не решил как к этому относиться. Радоваться, что наконец-то семья заживёт новой жизнью или... а что – или? Покоя не давали слова невесты, сказанные так спокойно и так обречённо. Что же делать? Что ему теперь надо было делать? Драко никогда и не думал, что скоро станет кому-то мужем. Не думал, что это произойдёт вот так, по договорённости, когда за супружеством стоял длиннющий контракт из перечней того, что кому и когда следовало сделать. И это попахивало клеткой. По правде, Драко и не особо-то думал о таких вещах как семья или дети. Разумеется, он знал с раннего детства, что женой ему станет чистокровная волшебница, красивая и богатая, что он будет когда-нибудь старшим из Малфоев, но это было так призрачно и туманно, это было за гранью реальности... Это было где-то в далёком будущем. Было. Теперь это становилось его настоящим. В гостиной, слишком просторной для троих и мрачно-серой, пылал ярким светом камин, за окном – туман и силуэты деревьев, которые тонули во влажной мгле. На столике лежала газета, кричала крупными заголовками, привлекала внимание движущимися картинками. "Гарри Поттер – мракоборец", а затем: "Надежда Магической Англии". Драко подташнивало. Мать читала книгу, отец пил огневиски, улыбался чему-то. Ветки скреблись в окно. А ведь когда-то, ещё до кратковременного, но тяжёлого владычества Тёмного лорда, были приятели и подхалимы в огромном замке-школе, там змеи раскрывали ядовитые пасти на гобеленах цвета изумруда. Там даже была Панси. Дура-Панси, не очень-то красивая, зато из чистокровной семьи. И души в нём, в Драко, не чаяла. Вечно глядела ему в рот, поддакивала, морщила свой крупный нос при приближении к маглорождённым, выражая тем самым презрение. Дурочка-Панси теперь была мертва. И не только она, если уж на то пошло. А перед глазами вдруг предстала невысокая фигурка в светлой мантии. Лицо Карминтеи ведь очень приятное, но безликое. Мягкие, будто сглаженные, черты лица, светлые брови и ресницы, полупрозрачная кожа... И печаль на дне её светлых карих глаз. – Драко, – вдруг позвала Нарцисса. Казалось, она уже давно не читала, а вглядывалась в лицо сына. – Что тебя тревожит? Всё ведь хорошо, а будет ещё лучше. Драко ещё сильнее замутило, наверняка из-за уверенности в её голосе. Он бы возразил, но зачем ему спорить? Он что, против свадьбы?.. Нет, не то чтобы... Да что же тогда с ним такое происходило?! Волшебник вскочил с места. Люциус настороженно отставил стакан с янтарным содержимым, нахмурился. – Драко, – произнёс он, – что такое? Но ничего не услышал в ответ, что, конечно, не помешало старшему Малфою догадаться о причине сыновьих мучений. Конечно, конечно он догадался, досадливо морщась, он принялся рассуждать вслух: – Это правда большая удача, Драко. Тебе кажется, что тебя используют. Используем мы с твоей матерью, используют Бимендропы, но ты ошибаешься: мы пользуемся друг другом, и это нормально. Ты просто в смятении, новость ещё не уложилась в твоей голове. И не думай, что воспользоваться тобой может Карминтея, она... Драко не выдержал. Он ещё слышал эхо слов: "я буду вашей женой, но полюбить вас не смогу". – Вот кто точно этого не делает, так это она! Она была такой же жертвой расчёта. В конце концов, она была ещё несчастнее, чем он. – Тогда в чём же дело? – спросил отец. – Ты сам видел: она очень неплохая девушка. И она волшебница. – Да знаю я! – грубо оборвал Драко и отвернулся от родителей. – Куда ты? – взволнованно воскликнула мать. – Проветриться, – ответил он, так и не обернувшись. Малфой-мэнор был тих и тёмен, он уже давно не принимал никаких гостей. Это был просто холодный и огромный особняк, где юный чародей провёл всё своё детство. Казалось ли ему раньше, что это место было таким душным и неуютным? Казалось ли, когда лучи солнца разрушали стеклянную преграду окон и растекались тёплыми лужицами света на портьерах, портретах и статуях? Сад пребывал в запустении. Драко понимал, что выскочил на улицу в лёгкой одежде, но возвращаться не хотел. Вместо этого он быстрым движением достал палочку из чехла, наложил на себя чары защиты и тепла. Этого будет довольно. Куда ему отправиться, куда пойти? "Лондон!" – было первой его мыслью, но он и сам понял, что она не слишком хороша. Если его заметят патрули, начнётся череда допросов и обысков. И кто объяснит мракоборцам-параноикам, что ему просто вздумалось прогуляться вечером, что он не затевает очередной теракт и даже не хочет проклясть какого-нибудь не слишком чистокровного недруга. Затем яркими искрами начали вспыхивать и другие мысли. Драко подумал: почему нет? И трансгрессировал в небольшой лесок вблизи обители Бимендропов, особняка Брассплант. Где было ещё холоднее и ещё темнее. Драко пришлось заново окутывать себя тёплой магией. И охота увидеть Карминтею вдруг пропала, и тогда он решил успокоиться и просто погулять здесь, в Йоркширской глуши, где его никто не тронет. Волшебник даже не освещал путь магией, не доставал палочку до тех пор, пока не споткнулся о корни и чуть не упал во влажную тёмную землю. На небе вспыхивали первые звёзды. Но вместе с ними впереди, где лес редел, сквозь ветви проступал далёкий свет фонарей. Оттуда же доносились весёлые крики, ревел, надрываясь, старенький мотоцикл. Это была деревня, догадался Драко. Просто деревня, каких много вдали от крупных городов, и там развлекались магглы. Скорее всего, дети деревенских тружеников с замаранными руками. Он не углубился обратно в лес, а решил подойти ближе. Ему было запрещено накладывать какие-угодно чары на магглов, но хоть посмеётся над их неуклюжими попытками справиться с железной громадиной, что ужасно громко рычала на поворотах. Совсем молодые ребята, ровесники волшебника, покрикивали, размахивали руками, приободряя друг друга. Кажется, пытались соревноваться. Девушки стояли небольшими группами и смеялись, когда в их сторону бросали неловкие комплименты. Или когда очередной смельчак чуть ли не наворачивался на ровно укатанной дороге. Но Драко стоял далеко и не понимал сути разговоров, да и хотел ли разобрать слова? Ему мешали расстояние и ночной мрак. Но кто-то всё же стоял ближе к нему, кто-то молчаливый, кто-то низкорослый. Ребёнок? Драко не видел, потому что голову человека скрывал капюшон. Но вдруг низкую одинокую фигурку заметил один из деревенских, юноша в мешковатой куртке и курчавой шапочкой волос на голове. Он крикнул: – Эй, это же ты! Иди к нам! И фигурка пришла в движение. Подрагивала, показалось, всем телом и, не дожидаясь новых выкриков, резко развернулась к лесу... И Драко узнал Карминтею. Девушка бежала к деревьям и замерла, когда увидела его. Малфою показалось в её глазах вспыхнул такой ужас, что они теперь навечно застынут, остекленев, как глаза куклы. Но юнец в коричневой куртке снова закричал: – Подожди, я видел тебя! Ты не из этих мест? Куда ты?! И он собирается нагнать девушку. Что стоило делать ему, Драко, теперь? Он переборол и изумление, и брезгливость, и... Моргана знает, что ещё! И рывком преодолел расстояние, разделяющее его и юную волшебницу, схватил её за руку и утянул в лес. Карминтея подчинилась. Видимо, шанс быть застигнутой магглом её пугал больше, чем компания жениха. Чаща укрывала их. Словно огромная чёрная птица прятала за могучими крыльями своих птенцов. Карминтея загнанно дышала. Но это всё, можно было остановиться. Драко хотел что-то сказать, но Карминтея перебила его мысли, стиснула в пальцах полы его мантии. – Не говорите никому! – не то просила, не то требовала. – Ни одной живой душе! Драко растерялся. Это что же, мир сошёл с ума? Как могла она, с её тщедушном тельцем, с такой силой напирать на него? Как это эфемерное создание могло с таким напором... Он не мог не спросить: – Зачем вы приходите смотреть на этого маггла? Карминтея взволнованно кусала губы, ещё сильнее натягивали её судорожно сжатые руки сукно его одежды. – Вы не смеете меня осуждать, – сказала она непреклонно. " ...буду вашей женой, но полюбить вас не смогу..." Малфой, не церемонясь, разжал её руки. Они всё же были такими слабыми и хрупкими, ему бы не составило никакого труда переломить их как сухие веточки. Но что-то мешает ему причинить её боль. Правда, словно в отместку за странное признание, сами собой слетели с губ слова: – Волшебница, влюблённая в маггла. Как это... – Не смейте! – вдруг воскликнула она, пытаясь вырваться из захвата. – Вы не имеете права осуждать меня, вы не знаете... каково это. И вдруг застыла и опустила голову. Капюшон слетел во время бега, и русые волосы, чуть завиваясь, окутывали плечи чародейки. Она добавила совсем тихо: – Не говорите никому. Я уже смирилась с невозможностью осуществления мечты. Сейчас, подумал Драко, её можно добить. Вымести злость, растоптать, надавить на самое больное место, пригрозить... но какой в этом был смысл? Разве она была не в том же положении, что и сам Драко? – Это не в моих интересах, – сказал он наконец и отпустил тонкие запястья. Заметил вдруг, что стало жутко холодно: заклятие, что должно было согревать, рассеялось. Драко достал палочку, зачаровал свою мантию, затем, немного поколебавшись, проделал эти же действия и с одеждой Карминтеи. – Спасибо, – прошептала она. И за что благодарила? За то, что он согрел её? За то, что решил не выдавать тайну? – Ваши родители знают, что вы... иногда отлучаетесь из дома? – Нет, я подгадываю момент, когда... когда им не до меня, высчитываю минуты, использую предостерегающее волшебство. И только затем трансгрессирую. – Вы это умеете? – он просто не смог удержаться, ёрничал. Ветки деревьев над ними слегка покачивались, глубоко в лесу каркал ворон. Звук этот одиноко летел над лесом затихающим эхом. – Конечно я могу! – Карминтея негодовала. Казалось, она больше не боялась. – Пройдёмся? – уже вполне дружелюбно предложил Малфой, зажигая на кончике палочки холодный огонёк. Тут же он осветил близстоящее дерево, низкие тонкие веточки, светлое лицо чародейки. Озадаченное лицо. – А что вы здесь делаете? В такой час и так далеко от дома? – Мне нужно было... подумать. Наверное. – И вы решили, что это место самое подходящее для размышлений? Драко поднял ладонь, как будто защищаясь. – Я сам не знаю. Давайте договоримся: вы снисходительно относитесь к моим причудам, а я... к вашим. И её лицо тут же изменилось. – Это честно, – Карминтея протянула руку для вполне делового пожатия. На этот раз Драко был очень осторожен и захватил тонкую ладонь так, чтобы ненароком не причинить неудобства. Ручка девушки мелко подрагивала. И он ощутил тонкие импульсы. Магия. – Кажется, меня вот-вот хватятся. Прошу простить, мне нужно немедленно возвращаться домой. Ах, вот оно что, подумал Драко, очень хитрые, выходит, заклинания знала эта низкорослая волшебница. – Не смею вас задерживать, – он полусерьёзно поклонился. Девушка повторила уважительный поклон и трансгрессировала. И сразу же того света, что давала палочка, перестало не хватать для того, чтобы осветить тот небольшой участок леса, в котором остался стоять Драко. Недолго думая, он решил вернуться в Малфой-мэнор.