Азалии цветение

– Что случилось? Почему они вызвали тебя посреди ночи? Он вышел из камина, отряхиваясь. Пламя за спиной погасло. – Почему ты не легла спать? – Как я могла бы уснуть? Что ты такое говоришь? – Карминтея поднялась с кресла. От гнева и возмущения её небольшие кулачки сжались, но рассерженный шёпот не перешёл в полноценный звук голоса. – Драко, что... что там у них произошло? Теперь она смотрела на него с грустью. Драко открыл было рот, но ни звука не издал. В самом деле, зачем ему её тревожить? Зачем волновать? Волшебник выдохнул, заслонив ладонью глаза: рассветно-розовое солнце освещало комнату не по-утренне ярко. Карминтея взволнованно теребила охранный амулет, который носила большую часть дня... Да что там, она много что носила из-за паранойи их родителей, и его подарок – тоже... И, может быть, так казалось из-за ночной одежды, но её живот будто бы стал округлым. Нет, это всё из-за освещения. – Кое-какие неприятности. Одна большая неприятность, проблема. Мёртвый Спотт. – Это... это было настолько важно, что тебя выдернули посреди ночи и... – Карминтея, – он шагнул к ней, стараясь изо всех сил, чтобы его тревогу и страх не выдали ни слова, ни выражение лица. – Это с самого начала было... нелёгкой игрой. Я надеюсь, что скоро всё уляжется. Пойдём в спальню. Он мало что успел узнать. Озеро действительно было заморожено магией, а тело Фиджеральда готовились перенести в Министерство для детального исследования. Единственное, в чём хотел убедиться Поттер, так это действительно ли убитый был тем самым магом, вставшим во главе оппозиции. Подтверждение Малфоя сняло этот вопрос. Драко лежал под одеялом максимально сжавшись, ему всё казалось, что неестественный холод преследует его даже здесь, в Малфой-Мэноре. Он долго не мог уснуть. Лежал и слушал, как дыхание девушки становится всё более размеренным. Правильно ли ей лгать? А кто лжёт?! Он просто... просто не говорит ей всего. И ей ведь не стоит волноваться, сейчас – тем более. Нет, он не скажет. Сообщение от Поттера должно прийти позже, его доставят дежурящие мракоборцы, а пока... Лучше не вспоминать о случившемся. Иначе сердце заходится от страха. Он не успел забыться тревожным сном, а его бесцеремонно разбудили. Как оказалось, Малфои сегодня должны обедать в Брасспланте. Что было действительно не ко времени, но... Рассказать? Сейчас, когда происходит непонятно что! Нет, никак нельзя. Что только могут сделать родители Карминтеи, его мама и отец, это же будет что-то совершенно неконтролируемое! Нарцисса пожурила его за заспанный вид, с материнской заботой пригладила светлые встрёпанные волосы. – Ты должен прилично выглядеть. Не забывай, кто ты. И, конечно, ты должен осознавать, что предстанешь перед родителями жены. Ну-ка, выпрямись. Разве ты видел, чтобы Огюст когда-нибудь так сутулился? А он волшебник, глава древнего рода, Драко, ты должен постоянно демонстрировать, что сам являешься потомком великих волшебников. Не так страшно было то, что она опять говорила с ним как с ребёнком, но взгляд отца был... почти презрительным. И это он, Драко, заслуживал такого взгляда? Было велико искушение сказать, что он не спал половину ночи, и что это не его вина; сказать, что мысли заняты вовсе не предстоящим обедом, но это ведь ни к чему не приведёт. Может даже, станет ещё хуже? Как на него посмотрят, если узнают, что наследник древнего рода служит столь ненавидимому, презираемому Министерству? Он всё утро и весь день был погружён в себя. Он задавался вопросами, которые его пугали... Кому понадобилось убивать Фиджеральда? Не конкурентам, те давно либо затаились, либо остались, но не претендовали на роль главы, слишком это было опасно: стоило совершить одну ошибку, и волшебника разорвали бы собратья за оплошность, или арестовали мракоборцы. А о них ходили дурные слухи. Как и о камерах заключения. Не то чтобы эти слухи были далеки от правды. Грейнджер действительно нужно хорошо потрудиться, чтобы заключённые ожидали суда в условиях хотя бы приличных... – Сын, почему ты молчишь? Тебе задали вопрос. Драко моргнул. Он поднял голову, враз ощущая и ладонь Карминтеи на своей руке, и напряжение за столом. Нарцисса как-то горестно качнула головой, Далия рядом с ней смотрела на мужа, Огюст же высоко поднимал брови и терпеливо ждал... ответа? Что он у него спросил? О чём они вообще говорили? – Сын, – снова повторил Люциус. – Прошу простить меня, я... кажется, я задумался. Я могу попросить вас повторить вопрос? Карминтея смотрела на него взволнованными светлыми глазами. – Мне несколько непонятно ваше равнодушие, – кашлянув, заговорил Огюст, – в вопросе здоровья вашего будущего ребёнка. Вы же... кхм, почти отец. Однако ни разу не навестили с нами колдомедика. Об этом я говорил. Драко, вы собираетесь составить нам компанию на следующем осмотре? Рука Карминтеи крепче сжала его запястье. – Мне вовсе не безразлично здоровье моей жены, уверяю вас. Но мне кажется, что пока Карминтея хорошо себя чувствует, то в столь частых посещениях нет необходимости. И в самом деле, они слишком часто приходят к лояльному колдомедику, немке по происхождению и оттого не боящейся знакомых ей Бимендропов. Только как бы они ей не надоели. Неужели так важно на таком сроке каждую неделю переноситься в приёмную этой волшебницы? На взгляд Драко, от этого было только хуже: сборы, суета, ожидание в коридорах под недоброжелательными взглядами, эти осмотры... Карминтея только больше нервничала. Неодобрение старших волшебников было более чем ощутимо. Возможно, они и вправду думали, что он несколько оторван от их жизни. Что он сидит в особняке, не занимаясь ничем полезным или важным. А между тем каждый такой осмотр гарантировал Драко невмешательство домочадцев в его миссию. Каждый раз он перемещался в Министерство, чтобы очередной раз что-то уточнить, о ком-то рассказать... Один раз было удачное совпадение, совмещение в одном дне и осмотра у врача, и собрание революционеров. Тогда хоть Драко мог не переживать, что его жена окажется под напором родительских расспросов. Нарцисса очень удачно и остроумно сменила тему. А молодой маг снова оказался втянут в водоворот мыслей. Пожиратели. Почему они вдруг исчезли, все до единого? Было бы разумно с их стороны дождаться, пока случится то, что должно, а именно сражение одной стороны современного магического сообщества с другой, консервативной, ущемлённой. Вторая, разумеется, проиграла бы, но именно после победы преображённого Министерства Пожиратели могли бы провернуть что-нибудь... Что? – Драко, – еле слышно прошептала Карминтея. И снова он оказался в неловком положении: на него смотрели все. Да сколько можно, почему они к нему прицепились!? – Простите, я неважно себя чувствую, – сказал он, и не думая переспрашивать, почему к нему вновь обратились. – Было бы предусмотрительно с вашей стороны выпить зелье. Вы действительно выглядите нездоровым, – сказала Далия, впрочем сказала она это совсем сухо. – Прошу меня простить. Драко опустил голову как бы в поклоне, не желая встречаться взглядом с отцом. – Я... У меня тоже кружится голова, думаю, свежий воздух пойдёт мне на пользу. Пожалуйста, не отвлекайтесь от беседы, – поднялась из-за стола маленькая волшебница. – Родная, скоро подадут первое. Ты уверена, что тебе непременно надо выйти? – Да, мне это необходимо. Драко, я прошу тебя, – и она протянула ему свою маленькую руку. Вот так она его спасла. В который раз. Они вышли во внутренний дворик, держась рука об руку. Снег похрустывал под ногами, холод прихватывал нос. Солнце было скрыто за равномерной пеленой серых облаков, только размытое блеклое пятно еле светилось, показывая его местоположение. – Всё же это что-то серьёзное. Драко, ты сам не свой. Будто твои мысли витают где-то далеко, и вместе с ними ты и сам далёк от нас. Непроизнесённое заклинание окутало их тёплым воздухом. Драко шумно выдохнул. – Если бы не ты, меня бы съели, – он невесело усмехнулся. – Серьёзное или нет, я всё равно сделаю то, что мне скажут. Там столько отделов поставлено на уши... Не думай об этом. Я и сам хотел бы не думать. – Драко, – вдруг зашептала она, – сюда идёт мистер Малфой. Он молниеносно обернулся. И правда: отец спускался по небольшим ступеням с видом внушительным и грозным. А Драко вдруг понял, что раньше он бы испугался его. Раньше, но не сейчас. – Он хочет меня поучить. Видишь, как брови сдвинул? Ты иди, иди. Но она стояла рядом, не шелохнувшись, только плотнее прижалась к нему. Старший Малфой оказался рядом в считанные секунды, на мгновение его лицо разгладилось: – Карминтея, пройди в дом. Далия распорядилась открыть окно. – Ну же, – Драко легонько подтолкнул её рукой. Волшебница медленно отступила. Пока она шла по заснеженной тропинке ко входу, постоянно в волнении оглядывалась. – Что ты себе позволяешь?! – прорычал Люциус. Теперь он мог себе это позволить. – Ты не слышал, отец? Я плохо спал этой ночью, оттого и рассеян. – Ты рассеян уже которую неделю! Огюст прав, ты проявляешь слишком мало участия, ты не можешь считаться полноправным членом семьи. Ты! Тебя так учили вести себя? Бросить нас с матерью, беременную жену и гулять подолгу в лесу, а потом удивляться, что мы сердимся – это для тебя нормально? Драко не знал, что ему следует сказать. Слишком велико было искушение признаться. И именно поэтому он крепче сжал челюсти и губы. – Молчишь? Мальчишка! Если ты ещё раз позволишь себе проявить неуважение к Бимендропам, я!.. Что? Вот что? Драко только расправил плечи. Прошло то время, когда гнев отца его тревожил и пугал. В конце концов, столько всего произошло. И, если откровенно... Драко помнил те времена при Воландеморте. Помнил, как трусил отец, не возразив тёмному волшебнику ни разу, как пил, как жался по углам в своём же собственном доме. И этот человек будет попрекать Драко за его... неучастие? Его? Того, кто, не нарушая их покой, замотался переноситься из Министерства на очередное революционное собрание, того, кто уже привык ко вкусу преображающего облик зелья, того, кто делает хоть что-то, чтобы их защитить! Их всех! Что-то такое Люциус прочитал в его взгляде, что-то взбесившее его настолько, что он уже было замахнулся и... – Люциус! – Нарцисса помешала ему влепить пощёчину сыну, повиснув на поднятой руке. – Не надо, не надо. Что же ты делаешь, как можно выяснять отношения в гостях? Пойдём. Они нас ждут. Она увела отца в дом, непрестанно что-то говорила, успокаивая. Она всегда могла его усмирить. Подул ветер. Драко совсем не заметил, что чары тепла рассеялись, а вокруг мгновенно всё стало тёмным и безрадостным. Было обидно. Почти до слёз, до крика, до хруста костей в сжатом кулаке. Но он взял себя в руки. Он сможет. Хоть раз в жизни он должен суметь! Остаться несгибаемым, как стальной прут. Быть таким, каким не был и его отец, и он сам в прошлом. Больше он не отвлекался на внутренние переживания. Но как только окончился обед, а семья оказалась в Малфой-мэноре, он немедленно ушёл. Пусть они все думают, что захотят. Главное, что Карминтея всё понимает. Дежурные у особняка дали ему направление для перемещения: в доме старого типа располагался камин, связанный с каминами Министерства магии. Малфой сразу же шагнул в кабинет Поттера. Несмотря на то, что час был поздний, в кабинете было необычайно людно и шумно. Тут был и Поттеровский помощник, и сам Поттер, целых два Уизли, Грейнджер, маги в чёрном и салатовом и Шеклболт. Малфой и слова не успел сказать, а министр магии деловито, но в то же время обыденно и автоматически пожал ему руку. И сказал: – Первоочерёдной задачей для нас теперь является немедленная поимка злоумышленников, – Кингсли обвёл всех присутствующих тяжёлым тёмным взглядом. – Необходимо бросить на это все силы, но вы, миссис Уизли, занимайтесь как прежде пропагандой равенства в наших магических рядах. Ситуацию нужно немедленно разрешить. И он развернулся и вышел из кабинета. За ним посеменили маги в цветных мантиях и Перси Уизли, не высовывающий нос из кипы бумаг. – Долго ты, Малфой. Послали бы мы к Моргане это соглашение о тайне, – Рон Уизли сел на стул у стены, совершенно не смущаясь наличием на спинке этого самого стула какой-то одежды, – но раз уж дали слово... – Это не из-за моей прихоти. Мать и отец не должны ничего знать. Это они сейчас тихие, чтобы не привлекать к себе внимания, но узнай они... И что они сделают? – Я-то откуда знаю! – воскликнул Уизли. – Вот я и не знаю. А сюрпризов, мне кажется, достаточно. – Да-а... – Поттер снял очки и протёр глаза. – Один сюрприз так точно надолго запомнится. Драко встрепенулся. Он наконец мог задать мучившие его вопросы. – Где находилось это озеро? Как вы вообще обнаружили его и тело? – Уэльс, запад Уэльса. Дикое местечко, глухое. Как будто специально созданное, чтобы прятать тела, – сказал Уизли. Грейнджер подхватила: – О странном месте нам сообщил некий Грисби. Он и его друг по работе хотели выбрать тихое место, в котором бы не было магглов, чтобы в выходные поиграть с детьми в квиддич, – волшебница заглянула в бумаги и продолжила, не отрываясь от строк: – Примерный семьянин и ответственный... – Гермиона, – в один голос произнесли Поттер и Уизли. – Хорошо-хорошо, я постараюсь покороче, – она захлопнула папку. – В общем, это было случайностью. Маги ощутили неестественный магический холод, о чём и сообщили в Министерство. Мне кажется, я знаю, что это за заклинание, его эффект не проявляется сразу, а нарастает, охватывая определённую область. Сильное заклятие, очень сильное. – Следовательно, – прервал жену Уизли, – убийца оставил тело в воде, направив заклинание именно на него, а потом действие заклятья распространилось на всё озеро и немного на берега. – Да. Грисби и его коллега как раз оказались поблизости, когда оно ещё распространялось. Его влияние было хорошо ощутимо. Мысли в голове Драко кружились ураганом. Он не глядя сел на какой-то табурет. – Значит, это был день или утро? Когда они решили организовать себе поле для квиддича? А убийство было совершено раньше, ночью, вероятно, да? – спросил он. – Всё не так просто, – Поттер водрузил очки на нос и сцепил руки в замок. – Мы не сразу обратили внимание на заявление мистера Грисби. Нас тогда больше занимал твой вопрос. Его вопрос?.. То есть, его арест и заключение, но как тогда?.. У Драко всё похолодело внутри, он судорожно начал вспоминать в мельчайших деталях, как вёл себя Фиджеральд Спотт на всех собраниях, на которых ему только довелось побывать. – Скажите-ка мне, когда же этот самый маг заявил о своей обеспокоенности? Грейнджер подала ему отчёт – лист желтоватый бумаги. Выходило, что Фиджеральд был мёртв далеко не одну неделю. Его убили в сентябре. – Получается, – голос его не слушался, – что всё это время я общался с кем-то, кто только прикидывался Споттом? – Да, – мрачно подтвердил Поттер. – На затылке отсутствуют почти все волосы. Кто-то предусмотрительно выдрал их для оборотного. В кабинете наступила такая тишина, что были отчётливо слышны голоса и шаги в коридорах. Малфой положил отчёт на стол. – Вы уже пробовали найти ещё тела? – Что ты имеешь в виду? – Уизли поддался вперёд. – Может, не только Фиджеральда убили. Я ведь говорил, там добрая половина активистов пропала. Уизли тут же подскочил и вылетел вон. Только горящие глаза можно было разглядеть. – О нет, – побледневшая Грейнджер, покачнувшись, схватилась за стену. – Пожиратели. Это они. Ты ведь говорил, что они тоже куда-то пропали. – Да, говорил. Значит, вот они что задумали. Их мало, каждого разыскивают. Чтобы пополнить ряды и продолжить свою террористическую деятельность, они убрали самых непокорных, заняли места тех, кто точно не стал бы подчиняться и плыть по течению... ещё нескольких мнимый Спотт сумел убедить. – Намечается что-то действительно ужасное. И раз они своего добились, нам не придётся долго ждать, – заключил Поттер.