Азалии цветение

Пожиратели были в бешенстве. На точку совместного перемещения прибыли не все. Как только революционеры узнали, что вместо небольшой кучки демонстрантов в Косом Переулке собралась толпа фанатов, пылу поубавилось. Драко разрывался между двумя чувствами: радостью, потому что никакого погрома не будет, и тревогой, потому что Фиджеральд кипел от ярости. Подменный Спотт долго ругался, он был так страшен, что одним видом своим распугал половину из собравшихся. Драко понимал причину его недовольства. Пожирателей мало, им нужны были другие волшебники. Но сколько не выбирали Пожиратели, сколько не отлавливали, сколько бесед о лояльности не заводили, это оказалось не такой уж хорошей подготовкой. На деле оказалось, и они это сами увидели, что разговаривать разговоры и действовать – разные вещи. И в итоге после всех приложенных усилий вместо верных пешек под руководством тёмных магов бегали тараканы. Ни на что не способные букашки. – Через три дня чтоб каждый был на прежнем месте, – прошипел Фиджеральд, обводя приближённых взглядом. Драко мог бы поклясться, что действие оборотного уже начало сходить на нет, ведь выпученные глаза и распухший вдруг нос были совсем не похожи на лицо покойного Спотта. Пожиратель трансгрессировал прежде, чем Драко смог узнать наверняка. Предотвратить ужасное удалось. Только бы Пожиратели не стали преследовать тех, кто на встречу не явился и, волшебник подозревал, не явится больше. Он хотел переместиться в Министерство сразу, но дежурящие у дома маги его остановили: мистер Поттер был занят, не было никакой возможности с ним встретиться. И Драко просил их самих доставить новость, ради которой действительно не стоило прерывать важных дел. – Через три дня. Если ему что-то будет нужно, пусть сам сообщит. Мракоборец серьёзно и сдержанно кивнул, а Драко весь оставшийся день гулял по лесу. Нашёл то место, где недавно расцвела весна... Не совладал с неясными и сильными чувствами, сел на поваленный ствол и сидел в тишине, пока на небе не появились первые звёзды. Дома он почти не бывал. Только когда становилось темно, он проходил внутрь и крался по коридорам, игнорируя брюзжание предков на портретах. Избегал отца. Так было лучше. Он поднялся и побрёл к особняку. Но ускользнуть от внимания не вышло. – Сынок, – позвал его голос матери в темноте коридора. Драко вздрогнул и хотел было осветить пространство вокруг себя, но Нарцисса тут же, словно прочитав его мысли, зажгла лёгким движением руки огонёк на конце своей палочки. Волшебник зажмурился. – Драко, не сердись, – попросила мать, дотронувшись до его плеча. – Отец просто переживает, не сердись на него. На тонком пальце бледной руки отражал гранями свет камень в родовом перстне. Мать больше не снимала его... Драко ничего не сказал, а просто обнял волшебницу. Что бы он сказал? Нежные руки матери легли ему на плечи, а потом вдруг дрогнули. – Карминтея, что такое? Тебе нужно отдыхать. Не забывай о режиме. Он отстранился. Его жена выглянула из спальни, тоже жмурясь от света волшебной палочки. Драко подумал, что мать хотела бы продолжить, стала бы допытываться о причинах его поведения, а он бы не хотел ей лгать. И Карминтея снова спасла его, при ней Нарцисса бы не стала ничего выяснять. – Ложись спать. И ты тоже, Драко, меня волнует, что ты не очень хорошо выглядишь. Добрых вам снов, – волшебница погасила огонёк и исчезла в темноте, Драко только слышал её лёгкий удаляющийся шаг. В спальне было тепло. Он не смотрел на время, и довольно скоро лёг рядом с женой. Веки налились тяжестью, закрывались сами. Карминтея ничего не говорила, прижимаясь к нему, молча показывала свою поддержку. Без неё ему пришлось бы тяжко. Наутро они вместе ушли гулять, позавтракав в уединении. Она ведь прекрасно понимала, что Драко сторонится отца после того случая, и служила самым лучшим прикрытием. – Я говорила с ними. Хотела, чтобы они оставили тебя. – И что они? Он держал её за руку, помогал удержаться на тонкой корке заледенелого снега. – Твоя мама хорошая. Она многое замечает. О том ли думает, подозревает ли – не могу сказать. Но она уверена, что пока мы вместе проводим время, пока я не жалуюсь на недостаток внимания, то всё хорошо. Она говорила об этом с твоим отцом. – Хорошо. Их общение было одновременно таким же, как и раньше, и одновременно совсем другим. Отчего-то он смущался смотреть прямо в её лицо, хотя это было ужасно глупо. Но сердце заходилось, и с ним не было никаких сил справиться. Ещё он боялся, что Поттеру вдруг что-то понадобится, что он вырвет его отсюда. А ведь было так хорошо... Снег хрустел под ногами, осыпался с тонких веток, даже попал Драко за шиворот. Было тяжело прямо держаться на ногах, волшебник постоянно проваливался в сугробы. И всё же было хорошо. Карминтея двигалась медленнее и меньше весила, поэтому могла пройтись по снегу, не проваливаясь, если корочка была достаточно толстой. – Драко, мне кажется, ты похудел. Ты плохо ешь. – Говоришь так же, как и мама. – Мне нужно привыкать говорить как мама, – девушка положила тонкую ладонь на живот. А Драко не нашёлся с ответом. Этот день был целиком и полностью посвящён отдыху. Ему удалось расслабиться и не думать о неприятном, но на утро следующего дня волнение и тревога вернулись, лишь укрепив своё влияние над его душой. Он был нужен Поттеру и Грейнджер в Министерстве. – Вот, Малфой, – сказала колдунья сразу же, как только Драко вышел из камина, и протянула папку. – Что это? – Список. Здесь перечень тех, чьи тела мы нашли. А вот здесь тех, кто пропал. Мы пока не можем утверждать, что они мертвы. Драко смотрел на небольшие закруглённые буквы. От какого-то жуткого ощущения разболелся живот. – Даже если есть списки... Ты же не думаешь, что абсолютно всех погибших Пожиратели используют как маску. – Нет, но тебе это всё равно нужно знать. Если вдруг ты увидишь кого-нибудь из перечня, ты поймёшь, с кем имеешь дело. Мы, к сожалению, не можем пока прямо вмешаться, это может вызвать лишь недоверие у семей чистых кровей, а у другую половину магического сообщества это может ещё больше озлобить... Поттер рылся в бумагах за столом, даже, казалось, не обратив на Драко никакого внимания. – Это всё? Из-за этого вы меня выдернули? – Не совсем, – гриффиндорец распрямился, вытянув вперёд руки. Видно, плечи затекли. – Малфой, ты можешь быть недоволен тем, что мы требуем твоего личного присутствия, но опасно доверяться письмам или чужим сообщениям. – Хорошо, а почему вы не можете снова навесить на меня эти маггловские проводки? – Не задавай глупых вопросов, – вздохнула Грейнджер. – В тот единственный раз это сработало, потому что вы были среди магглов. Не было нужды создавать барьер, который повлиял бы на работу микрофона. – Микро... чего? – Неважно. Важно то, что мы можем опираться только на твои слова. – И да, – поднялся Поттер, – нам нужно немного твоей крови. Мы недавно стали работать над одним артефактом, который позволил бы тебе подавать короткие сигналы, чтобы держать нас в курсе событий. Поэтому, пожалуйста, вот сюда сцеди немного. Драко в облегчении выдохнул. Ему бы очень не хотелось бродить по Министерству. Но его несколько уязвило, что Поттер и Грейнджер об этом догадываются, почему же иначе он мог оставить кровь здесь, а не в отделе, где велась разработка этого артефакта? Они просто не хотели ещё раз показывать ему, что он здесь чужой. Используя маленький флакон и пипетку, Драко капнул на порез неприятно-коричневым зельем. Благодаря его действию кровь не сворачивалась и свободно стекала в колбу из магического искрящегося стекла. Волшебнику никогда не становилось плохо от вида крови, но в этот раз его переполняли дурные предчувствия.

***

– Мне нужен Поттер, немедленно! Осталось всего несколько часов! – Мистер Малфой, но рабочий день... – идиот Перкинс не понимал, что промедление дорого стоит. – Послушайте вы, бумагомаратель, будет слишком поздно! Внутри всё содрогалось от негодования, страха не успеть, не сообщить, не предупредить. Он так мчался, что раздувающиеся лёгкие наполнялись и воздухом, и болью. Даже в боку закололо. – Малфой, – Уизли поднял рыжие брови, с удивлением разглядывая волшебника. Откуда бы он не взялся, он был очень кстати. – Ты что здесь устро... – Уизли, немедленно! – Драко вцепился в новую жертву, от переизбытка чувств он схватил долговязого гриффиндорца за ворот мантии. – Сейчас же поднимайте всех на ноги, делайте что-нибудь! Поттера сюда! – Да убери ты руки, я понял! Успокойся. Перкинс, у вас есть ключи от кабинета Гарри? – Нет, мистер Уизли, ключи от кабинета мистера Поттера есть только у самого мистера Поттера. – Я понял. Малфой, подожди. Я так понял, это не коридорный разговор? – Ты не слышал, Моргана тебя прокляни?! – Драко никак не мог успокоиться. – Быстрее! Уизли сорвался с места, на ходу проворчав: – Псих долбанный... А Драко остался в приёмной вместе с отряхивающимся помощником, и сперва разминал вспотевшие руки, а потом в волнении начал бродить из угла в угол, чуть ли не проклиная всех гриффиндорцев, а до кучи ещё и добрую половину населения Магической Британии. Начал бы проклинать отдельно Рона Уизли, если бы Золотое трио промедлило со своим появлением. Поттер поспешно открыл кабинет, и все четверо зашли внутрь. – Что не так? Ты с собрания? – Поттер, ты демонстрируешь просто поразительную догадливость, – ядовито плюнул Драко и снова завёлся: – Конечно с собрания! Они знают, где вы держите пойманных Пожирателей, хотят на рассвете устроить налёт, освободить их! Грейнджер выронила из рук толстенную книгу. Поттер застыл в странной позе – но хотел сесть на стул, да так и остался в полуприседе. Это было бы откровенно смешно, но только в эту минуту было совсем не до смеха. – Что ты такое говоришь, – а вот Уизли остался относительно спокоен. – Никто не знает, их местоположение скрыто. – Это значит, что вам следовало лучше смотреть за своими работниками, – сказав главное, Драко осел на какую-то табуретку, примяв забытые на ней бумаги. – В Министерстве предатель? – наконец сел и Поттер. – Не знаю. Едва ли, но кое-кто поднаторел в использовании оборотного, забыл? Кто угодно мог проникнуть, приняв нужный облик. А иначе я не могу ничего объяснить. Они знают, где заключены остальные. – С рассветом? Тогда у нас мало времени, – Уизли вылетел за дверь, хлопнув ею так, что содрогнулись стены. – Но как же так, разве волшебники пошли бы на такое? Не могли же Пожиратели их заставить! – мотала головой Грейнджер. – Их не заставляли, их обманули. Если говорить дословно, то подменнику Спотта стало известно, что из Министерства перевозят в другое место пленников самосуда... – Ты имеешь в виду?.. – Да, тех, кто сидит в одиночках этажами ниже. Я-то знаю, что никуда перевозить их вы не собираетесь. Вероятно, они достаточно отчаялись, чтобы решиться на такой шаг. Им не нужны нерешительные боязливые подручные, им нужны свои. Я предполагаю, что и мерах защиты им известно всё. Сколько там мракоборцев дежурит? И есть ли какой-нибудь укрывающий барьер? – Малфой, – очень серьёзно произнёс Поттер, – как думаешь, тебя не подозревают? Вопросы застряли в горле. Драко побледнел и переспросил: – Подозревают... меня? – Если они смогли пробраться в Министерство, то могли узнать, что ты на нашей стороне. – Нет, – переборол маг страх, – исключено. Они бы не дали мне уйти. – В этом есть смысл, – Грейнджер всё же подняла свою книгу. – Их мало, у них откровенно негодные для их целей сторонники, сама затея рискованная донельзя. Либо у них выйдет, либо нет. Информация, которой располагает Малфой, решает всё. Но вопрос в другом, будут ли они доверять Малфою и дальше? Она говорила словно сама с собой, но потом встряхнулась и обратилась к Драко: – Ты уверен, что хочешь в этом участвовать? Продолжишь играть? – А у меня есть выбор? Нет, Грейнджер, ты правда считаешь, что у меня есть выбор? Просто представь, что будет, когда они узнают. Мой дом уничтожат, под угрозой окажется моя семья. Даже если вы спрячете нас, оказывая услугу, Пожиратели станут ещё осторожнее, а учитывая то, что они узнали о вашей тайной темнице, смогут добраться и до нас. Если захотят. А ещё они могут обезуметь и совершить что-то такое, что, конечно, их погубит, но ещё и сделает невозможным мирное сосуществование всех магов Британии. – Да, ты прав. Тогда нужно подготовить тебя. И с этих слов начался суетной ад, где черти приняли облик мракоборцев и явно задались целью свести Драко с ума. Артефакт ему выдали, кратко объяснили, как его использовать. Им оказалось кольцо на цепочке, которое маг сразу спрятал за ворот. С его палочкой проводили какие-то манипуляции, а мантию зачаровали, чтобы случайно не попасть в него, если начнётся бой. Он не понимал где находится, его окружала шумящая толпа. Он видел Перкинса, Уизли и Шеклболта. Остальные лица смазались, Драко бы даже не сказал, со сколькими людьми он говорил. Когда его волшебную палочку вернули, то вместе с группой Поттера переместили к какому-то серому бетонному зданию. Драко не дали осмотреть окна в решётках и забор с колючей проволокой, но он заметил, что здание было заброшено магглами, и, вероятно, находилось в аварийном состоянии, только магия скрепляла стены и потолки. Ему показали все закутки и закоулки, рассказали о положении основных групп, велели запомнить схему здания. Вывели в лес, к дороге. Через асфальт пробивались засушенные растения: молодые деревья, кусты... В выбоинах осенью скапливалась вода, которая сейчас превратилась в лёд. На улице с ним обошли периметр и рассказали о всех возможных ловушках, которые только смогли придумать. Поттер и Шеклболт надеялись, что у них получится захватить всех Пожирателей и вместе с ними осмелившихся на такой шаг революционеров. Когда небо начало светлеть, к нему подходит Поттер, спрашивая: – Ну что, готов? И Драко понимает, что он совершенно не готов. Он ужасно устал и хотел бы есть, если бы кишки не сворачивались сами собой в тугие узлы. Он в мыслях возвращается к тому, что было на собрании, и совершенно не помнит того, о чём ему говорили в течении всей этой ночи. И он очень хочет думать, что Министерство успело за такой короткий срок подготовиться лучше, чем он. До первых лучей он трансгрессирует к маггловскому бару. На улице тихо и пустынно... было бы, если бы не толпа магов. Драко находит Фиджеральда и подходит ближе без конкретной цели, ему просто хочется, чтобы тот был в пределах поля зрения, ведь тот, судя по всему, лидер среди Пожирателей. Едва ли они меняли маски, значит под маской Спотта ходил один и тот же человек всё это время. Начинает падать снег. Глухие окна маггловских домов не загораются изнутри светом, но солнце касается стен домов и дороги. – Сейчас, – говорит мрачно Фиджеральд. – От этого зависит всё. Перемещаемся! По ушам бьют хлопки трансгрессии, и сам Драко не тянет время. Он оказывается в том же месте, где и был всего полчаса назад. План Пожирателей прост: добраться до камер, используя революционеров как живой щит. Тогда мракоборцы направили бы удары на обманутых волшебников, а Пожиратели смяли бы их и освободили соратников. Но они не знали, что вокруг темницы расположились группы защиты. И первое заклинание попадает в цель прежде, чем подменный Спотт отдал команду напасть. Драко почти сразу же пригибается и отходит в сторону, не глядя разбрасываясь заклинаниями. Они что-то сделали с его палочкой, и он не смог бы навредить мракоборцам, но до конца не веря этому, маг использует безобидные заклинания. И делает всё, чтобы оказаться в стороне. Он видит, что половина революционеров замерла, кто-то лежит на снегу. Они живые, никто не думал их убивать, но впечатление они производят ужасное. Драко поскальзывается и инстинктивно пытается удержаться на ногах, поддаётся вперёд. Но падает. Он ушиб локоть и колено, и лежать на руке ужасно неудобно, но ничто не заставит его встать. Над головой искрятся фейерверки заклятий. Свет смертоносной Авады окрашивает небо в зеленоватый цвет, он это знает, но путаться под ногами у кого бы то ни было не собирается. Он притворяется поверженным, чтобы не участвовать в сражении. Крики отдаляются, а щека и грудь ледяные от подтаявшего снега. Драко осторожно поворачивает голову. Бой ведётся у самого здания. Министерские одерживают верх. Без жертв ли, Драко не знает. Он отползает, пытаясь оказаться как можно дальше от угрозы. Что-то ему подсказывает, что чары на его мантии не спасут от действительно могущественного волшебства. Он оказывается достаточно далеко и садится на колени. Сбежал. Зато он точно цел и невредим. Только бы операция прошла успешно, тогда он может не волноваться о своей дальнейшей судьбе. Он вдруг думает о Карминтее. Он ведь не приходил домой, не волнуется ли она? А что мама или... отец? Обеспокоены они хотя бы немного? Заметили ли, что их сына не было весь день и вот уже целую ночь. Но волноваться стоит только о Карминтее, она носит его ребёнка и знает, чем он занимается. И только она действительно за него переживает. Звуки затихают. Он встаёт, на заледеневших ногах выходит из своего убежища и видит... – Фиджеральд... – неосознанно шепчет он. Пожиратель в изорванной мантии сбегает в лес. Пока он не минует черту барьера, он не сможет переместиться. Драко бежит за ним, чтобы поразить в спину. Но он был неловок и медлителен из-за холода. Мнимого Спотта нагнать не получалось. Драко споткнулся о корень дерева и упал в снег. Когда поднялся, не увидел никого, зато увидели его. – Малфой! – крикнул Уизли. – Да стой же, не тебя же преследуют. Ранен? – Тот, что притворялся Фиджеральдом, сбежал! – Да, – волшебник помрачнел, подошёл ближе к Малфою, но почти тут же повеселел. – Наверняка не только он. Но многих застали внутри и обезвредили, это точно. Сейчас их всех будут пересчитывать, оборотное же перестанет действовать, а там уже и сыворотка правды в действие пойдёт. Допросим обо всём, где прятались, где варили зелья, где составляли план... И найдём остальных. Драко не разделял его оптимизма. Он продолжал всматриваться в лес, заметил, что мракоборцы были и здесь. Тоже, наверное, гнались за беглецами. – Идём. Посмотришь, как мы их там. Уизли повернулся и пошёл к зданию. Драко вздохнул и побрёл следом. Остальное ведь не его забота, но... словно враждебный взгляд жёг спину и затылок. Драко поёжился, оглянулся, потянувшись к палочке... Просто утренний... нет, дневной лес. Утро закончилось, пока он отлёживался в сугробах. – Малфой, чего застрял? И почему он переживает? Пусть переживают Поттер и Уизли, ему-то что? Он выполнял все поставленные задачи, значит, ему больше не надо волноваться и бояться. Правда ведь?..