Жизнь с запахом сигарет

Очнулась я в парке на лавочке от того, что кто-то дернул меня за плечо. - Мона? Ты чего здесь делаешь? – окликнул меня знакомый голос. Это был Бастер. Только этого мне сейчас не хватало, - поднимайся, пойдем. – Психиатр аккуратно подтянул меня к себе и помог встать. Мы направились вверх по улице в обратную сторону от моего дома. - Ку…куда мы и…идем? – мысли собрались в комок, который не представлялось возможным распутать. - Сегодня переночуешь у меня, нельзя тебе в таком виде домой. Мы проходили мимо красивых, украшенных разными побрякушками домов. А ведь скоро день города, праздник… Как я могла забыть? В последнее время жизнь не то, что бы проходит мимо, пролетает со скоростью быстрее скорости света. Как повернуть все вспять? Как заставить себя начать жизнь с чистого листа? Неужели ничего уже не вернуть? Мои глаза заблестели от влаги, и я не смогла сдержать накатившую тоску, не хотела. - Ну вот, заходи, красавица, - Бастер открыл дверь и нежно взял меня под руку, чтобы помочь подняться по лестнице, - чувствуй себя как дома. Он дал мне махровое красное полотенце, тапочки, халат, показал, где находится ванная комната, и спальня, в которой я проведу сегодняшнюю ночь. На тот момент ситуация не показалась странной, было уже все равно на то, что может случиться. Мне просто нужно в душ и как следует отоспаться. - В общем, все в твоем распоряжении, отдохни, как следует. – Мужчина расплылся в нежной улыбке. Она не отражала ничего кроме заботы, отцовской заботы. Он попытался дотронуться до моей спины. Пускай в этом жесте не было ничего плохого, я все равно одернулась и зашла в ванную. Стены и пол ванной комнаты облицованы потускневшей от времени белой плиткой, на кране раковины виднелась ржавчина, сам рукомойник покрылся налетом грязи, зеркало, треснутое по углам, словно оно неоднократно падало, душевая кабина давала понять, что ремонт в доме последний раз был очень давно. Все же выбирать не приходится, да и я не брезгливый человек, так что спокойно стянула с себя одежду и встала под струю горячей воды. От приятного ощущения по телу пробежали мурашки, оказалось, что довольно сильно замерзла. Я простояла в душе около часа, прежде чем Бастер начал переживать все ли со мной в порядке; дав положительный ответ, выключила воду и начала натягивать на себя чистые трусы, которые Бастер любезно одолжил. Нет ничего особенного в том, что у одинокого мужчины есть женское белье. Футболка психиатра смотрелась, словно туника на истерзанных тощих плечах. Измученная и изнеможённая, я зашла в комнату, легла на кровать и провалилась в беспокойный сон. Снилось, как мать, обезумевшая от горя, ходила по улицам и искала свою пропавшую без вести около недели дочь. Она ревела. Ревела так, как никогда прежде. Женщина шла по улице, тупо уставившись в землю, и в один момент, когда последние силы начали покидать ее, она упала на колени и стала умолять свою дочь вернуться обратно, ведь не представляет жизни без нее. Затем, не дождавшись ответа от пустоты, достала из кармана лезвие… То самое лезвие, которым на протяжении многих лет Моника Ламбер истязала свое бледное исхудавшее тело, в той самой коробочке с надписью: «навсегда с тобой». Мама поднесла его к горлу, сделала глубокий порез и осталась лежать в расплывающейся луже крови. Не в силах больше смотреть на эту картину, я вскочила с кровати, и поняла, что плачу. За окном уже рассвело, когда я смогла успокоиться. По привычке, не осознавая где нахожусь, потянулась под кровать. Не нащупав там спасения, я осмотрелась. Комната оказалась незнакомой, на секунду меня охватил приступ паники, но, осознав, где нахожусь, я быстро успокоилась. Стены окрашены в голубой цвет, повсюду на полу разбросаны детские игрушки, в углу стоит маленький письменный столик с приставленным к нему стульчиком на колесиках. Стало понятно, что это комната ребенка, по всей видимости, - мальчика. В горле пересохло, и я пошла на кухню. Вдоль по коридору на стенах висели фотографии счастливой семьи Бастера. Но почему сейчас мы в доме одни? Мне стало интересно, что еще скрывают двери этого дома, поэтому я решила устроить внеплановый обход. Следующее помещение оказалось гостиной. Комната была довольно уютной, не смотря на обшарпанные стены и довольно потрепанную старую мебель. По правую руку располагался большой сервант без дверок, полки которого были заставлены фотографиями разных моментов жизни. На одной из них счастливая семья, обнявшись, стояла на фоне Собора Парижской Богоматери. Где же они теперь? Может, уехали за город на выходные? Следом за шкафом находился компьютерный стол, на котором лежали пыльные деревянные рамки. Я взяла в руки одну из них, чтобы рассмотреть изображение поближе. Это был мальчик школьного возраста, который, казалось, вот-вот перешел во второй класс. Он был одет в спортивную форму, большая кепка неуклюже смотрелась на его голове, в руках массивная бейсбольная бита, которую, по всей видимости, ребенку тяжело держать. Мой взгляд упал на черную ленту, находившуюся в углу фотографии. Неужели… - Да… Ты все правильно поняла… Его не стало, как и моей жены, - он подошел к столу и поднял вторую рамку, на которой была изображена красивая молодая женщина в слитном купальнике. Она элегантно повернулась немного в бок, руками придерживала шляпу с огромными полями, чтобы не сдуло ветром, на лице светилась улыбка. Снимок выглядел достаточно жизнерадостным и был бы таким до сих пор, если бы не та же черная полоска в углу рамки, навевающая тоску. Бастера нахлынули воспоминая, и он не смог больше сдерживать слез.