Проклятая на удачу

Темнота словно сопротивлялась, не позволяя Макото вырваться из ее тяжелых объятий. Звуки становились более четкими, речь превращалась из монотонного гудения в вполне знакомые слова. Вот только открыть глаза Макото не могла – не было сил, лишь смертельная усталость. Шуршание и шепот раздражали, будто у девушки был приступ мигрени. Прошла не одна минута прежде чем Кино, наконец, смогла приоткрыть веки. Сначала все силуэты были нечеткими и смазанными, словно неаккуратный художник задел картину краем рукава и смешал все краски. Но с каждым мгновением предметы приобретали привычные очертания, Макото могла разглядеть даже причудливые узоры на потолке. Девушка скосила глаза, даже не пытаясь повернуть голову: большое окно, белая ширма и куча проводов, тянувшихся от ее тела. Шатенке была безразлично где она: апатия будто сковала ее, лишая такой привычной для Мако жизнерадостности и любопытства. - Макото, - тихо окликнул девушку мужской голос. Кино даже не сразу признала ставшим за столько лет родным голос тренера, слишком мягко назвал он ее по имени. Голос учителя был всегда твердым, со стальными нотками, а сейчас была слышна нежность и нерешительность. - Макото, - повторил мистер Акито и подошел к девушке. Стоило фигуристке увидеть лицо мужчины, как события вчерашнего вечера всплыли в памяти: четко, ярко и в деталях. - Простите меня, учитель! – по щеке Мако скатилась слезинка, - простите! Я обещаю, что в следующем сезоне мы обязательно выйдем… простите меня! Девушка корила себя за то, что подвела тренера, который вложил в нее и Масато столько сил, времени, а она… Макото не только себя лишила мечты, но и учителя, которому так важно было, чтобы пара Кино-Санджоин вышли на мировой уровень. Неумеха. Растяпа. Но Акито и не думал винить девушку, темные глаза мужчины неотрывно смотрели на ученицу, ставшей для него дочерью, которой никогда не было. Учитель вел Макото с 4 лет, увидев ее на льду. Тогда тренер не смог поверить, что малышка впервые стоит на коньках. Он видел все падения Макото, вытирал слезы после проигрышей, радовался ее победам, помогал ей разобраться с проблемами, двери дома учителя всегда были открыты для Кино. Он научил Мако жить. А теперь тренер стоит возле больничной койки не в силах помочь Макото. Лишь увидев в глазах мистера Акито боль, девушка заволновалась: тренер никогда не позволял себе демонстрировать свою слабость. - Что со мной? – испуганно прошептала Макото. Руки и ноги не желали слушаться, не было сил даже поднять голову. Сознанием Мако овладевала паника. - Тренер, что со мной? – повторила шатенка, по щекам текли слезы. - Ты упала, - Акито не мог решиться озвучить диагноз. - И? Умоляю, скажите правду! - Ты повредила позвоночник, - выдохнул мужчина, - сейчас ты лежишь на растяжках. Но врачи говорят, что скоро ты побежишь… - Правда? – в зеленых глазах девушки плескался страх. - Да, - соврал тренер. Грубые пальцы мужчины, испещренные трещинками, стирали горячие капельки с лица Макото. Тренер знал достаточно, чтобы понимать: карьера Кино окончена навсегда, но храбрости у всегда решительного Акито не хватало, чтобы сказать девушке правду. - А Масато? Он тут? – совсем тихо спросила Мако. - Нет, - мягко улыбнулся учитель, - сегодня к тебе пускали лишь одного. Я с трудом убедил Санджоина, что будет лучше, если войду я. он придет завтра. А сейчас поспи, Макото. Мистер Акито не выходил из палаты Кино, даже когда девушка погрузилась в тягучий беспокойный сон. Болезненно кривил губы, когда Мако во сне кричала. Стирал испарину с ее лба, заботливо промокая капельки пота мягкой салфеткой. Масато не пришел ни на следующий день, ни через день…