Как скажете, товарищ Белов

Солнце величественно выходит из-за линии горизонта, озаряя своим ярким светом всю планету: тихие речки и мощные океаны, молодые деревья и цветы в лесах и на лугах, города, Портленд, такой ясный и светлый, пусть небольшой, пусть не очень известный, зато населенный самыми добродушными и приветливыми людьми. Каждое утро Евгении теперь было таким, мир вновь преобразился, а природа заиграла самыми разными цветами и красками. Жизнь, с возвращением Сергея, снова приобрела явный смысл. Она вновь чувствовала его тёплое дыхание, ласковые прикосновения и любящий взгляд. Оболенская готова была полностью отдаваться и дарить себя этому мужчине. Девушка не могла представить никого рядом с собой, кроме Белова. В ее душе место осталось лишь для радости и вдохновения, ни одна слезинка больше не могла пробраться через изумрудные глаза, обрамлённые чёрными ресницами. Но по вечерам Евгения, углубившись в чтение одного из многочисленных слезливых романов, грустила, считая дни, понимая, что совсем скоро Белов снова уедет. Ох, как ей не хотелось с ним расставаться, но что она могла сделать? Сбежать? Чтобы разъяренный отец приехал и силой вернул бы ее обратно в Штаты? Да, с последней встречи отношения отца Евгении и Белова стали лучше, но разве посмотрел бы он на их чувства, нет, Виктор Петрович бы лишь усмехнулся, услышав из ее уст тихое «люблю». Мужчина завёл бы свою любимую «шарманку», говоря о том, что ей просто необходимо учиться и работать в Америке. Девушка старалась как можно скорее отбросить неприятные мысли, захлопнув книгу, она брала пульт и включала какую-то развлекательную передачу, чтобы отойти от отягощающих сознание размышлений. Евгения почти каждый день гуляла с Сергеем, наслаждаясь временем, проведённым с ним, естественно, когда мужчина был свободен от тренировок. Она ждала его, сидя на трибунах, внимательно наблюдая за каждым его шагом, за каждым движением. Оболенская волновалась, что баскетболист своими усиленными тренировками сделает хуже больным коленям, но он, не давая повода для беспокойства, уверено шёл вперёд с мячом в руках, на лице у него невозможно было увидеть и намёка на боль. Он словно был железным, словно не чувствовал ничего, хотя на самом деле, часто терпел жуткую боль. Днём, когда Сергей был занят, Женя встречалась с Лиссой, не так давно приехавшей от отца, чему девушка была очень рада. Наконец, ей снова было с кем обсудить новые сериалы, публичных персон, поделиться всем, что произошло у неё за это, не столь длительное время. Один раз девушки даже успели зайти в магазин, где Артамонова помогла подобрать Евгении красивое платье и две новые рубашки. Сегодня Оболенская собиралась пойти на последнюю игру сборной СССР. Перед этим девушка решила немного прогуляться по городу, чтобы развеять мысли о предстоящем расставании. Вечера в Портленде становятся чуть холоднее, ветерок обдувает плечи и лицо Евгении, заставляя ее кожу покрыться мурашками, девушке приходится накинуть кофточку. Природа предвещает скорое приближение осени. Сладкий вкус воздуха ощущается на языке, заставляя слиться с дыханием ветра в одно целое. На деревьях слышно тихое щебетание птенцов, ждущих свою маму. Почему-то именно сегодня дышится особенно легко, а цветы издают самый приятный аромат. Солнце медленно подходит к своей верной подруге — линии горизонта, тихо прячась за ней. В светло-розовый, оранжевый, местами жёлтый и багряно-красный цвета окрашивается небо, словно по мановению волшебной палочки или заклинанию доброй феи из детских сказок, которые каждому из нас читала мама в детстве. Увидев, что на улице стало темнеть, Евгения ускорила шаг, чтобы не опоздать на игру. Через некоторое время она перешагнула порог стадиона и оказалась перед дверью, ведущей в спортзал. Устроившись на трибунах, девушка стала ожидать выхода сборной СССР. Увидев такой родной взгляд, она готова была растаять, в глазах Оболенской загорелись огонёчки радости, а на лице засияла прекрасная улыбка. Уловив на себе его взгляд, Евгения приподняла обе руки вверх, сжав их в кулачки, таким образом, показываю Сергею свою поддержку. Игра началась, и как всегда, мяч в руках у непревзойденного мастера — Сергея Белова, он уверенно ведёт его вперёд, с ловкостью обходит соперников, в его глазах прочитать можно одно — уверенность в себе. Бросок, и мяч в кольце. Пас даёт Иван Едешко, теперь уже Александр Белов ведёт мяч к кольцу, бросок, но попытка оказывается неудачной, мяч ударяется о край корзины и со звоном падает вниз. — Сашка, соберись! — поддерживает его Мишико. Тот в ответ улыбается, в очередной раз убеждаясь в том, что баскетбол — командный вид спорта. Игра подходит к концу, счёт ведёт сборная СССР, она впереди на 12 очков, звучит финальная сирена, и мы становимся победителями соревнований. Советские баскетболисты радуются, обнимая друг друга, а зрители ликуют. Последний вечер прочно отпечатался в памяти девушки. Она попрощалась со сборной СССР по баскетболу, конечно, как полагает, по-нашему — со слезами и громкими фразами. Отдельного внимания удостоился Модестас. — Спасибо тебе, Паулаускас, — ласково произнесла Евгения, приподнявшись «на носочки» она поцеловала его в небритую щеку, — если бы не ты… Просто спасибо! — Два человека могут спасти друг друга там, где один погибает, — улыбнулся ей в ответ мужчина, — мы ведь друзья, да, Оболенская? — легко подтолкнув ее в бок, шутя, спросил он. — Да, конечно, — ответила она, вновь обняв, — я уже так привыкла к тебе, — сквозь слезы мямлила она. Они и вправду сблизились, но о романтической связи речи не было, Модестас стал ей как старший брат, которого ей так не хватало. Много друзей у нее никогда не было, настоящих, а вот знакомых, которые в любой момент могут сдать тебя с потрохами, всегда предостаточно. — Привыкла? Отвыкнешь, — шутил он, хотя сам ощущал горечь разлуки, Белов-то с ним в бар не ходит. Она оторвалась от него, тихо бросив слова прощания. Девушка кинулась обратно к Белову и, окинув всех последним томным взглядом, она, крепко сжав руку Сергея, выбежала из отеля. Неудержимые слезы затуманили взгляд, блестели на розовых щеках, катясь вниз. Осознание неизбежного одиночества накрыло ее. — Женя, — остановив Оболенскую, бегущую вперед, — подожди, последний вечер, а ты убегаешь. Он развернул ее к себе. — Не плачь. — Очень помогло! Тогда мужчина крепко обнял ее, их губы слились в упоительном поцелуе. — А так? — улыбнулся он. Снова поцеловал. — Соленая… И снова. И… снова. Она теперь улыбалась, улыбалась сквозь слезы, своей чарующей улыбкой. Но ее опухшие, все еще красные глаза, смотрели сейчас на Сергея, стараясь до мелочей запомнить его образ. — Теперь помогло? — Да, но боюсь ненадолго, — уже лукавя, произнесла Евгения. Он тяжело вздохнул, слегка отведя взгляд в сторону. — Какая же ты… — Хочешь сказать, что я дура? — смеялась Женя. — Да, самая прекрасная дура на свете. — Сомнительный комплимент, но принимается. Небо задвинули темные тучи. Кучерявые, растрогавшись этому моменту, заревели, роняя «слезы» на растворившийся в сумерках Портленд. Немые капли бесшумно падали на землю, брусчатка аллеи, по которой тихо шли Евгения и Сергей, от воды, сменила свой цвет. — О, да! — как бы возмущаясь, но не без намека произнесла Женя. Белов снял с себя любимый пиджак и переместил его на плечи девушки. — Даже не думай снимать, знаю я, как ты болеть любишь! — наказал ей он, как дочери, на что Оболенская удовлетворительно улыбнулась. — Какой Вы галантный сегодня, Сергей Александрович, очень мило, спасибо! — Не ёрничай, — назидательно буркнул Белов. — Такси? — Да. Возможно сжалившись над этой мокрой парой, машина остановилась. Недолгая тихая поездка закончилась, когда они были на пороге ее квартиры. Опять. В планах этого, конечно, не было, но судьба снова готовит сюрпризы. Иногда Евгении кажется, что она просто «открыла ящик Пандоры», нагнав на себя ряд этих неудач, но редко все же бывали моменты, в которые она вспоминала, как прекрасна жизнь. Например, прекрасным в ее глазах было раннее утро, пробуждение яркого, слепящего солнца. И мокрое от дождя тело Сергея. — Товарищ Белов, смотрю, Вас дождь совсем не щадил, — промурлыкала Евгения, нежно стягивая с него темно-синюю, мокрую насквозь, футболку. — Да? Мой пиджак тоже намок? — изображая удивление, произнёс мужчина и, жадно целуя трепещущие губы, снимал сырую одежду с неё, — придётся и его снять, ну, и от влажной блузки следует избавиться. Она спокойно лежала рядом с ним, обнимая правой рукой его скульптурный торс, а левой накручивая чёрные, вьющиеся от дождя, короткие волосы Белова. Приятное чувство удовлетворения и умиротворенности окутали ее сознание. Она навалилась на него всем своим «ветром подбитым» весом, нависая над ним и упираясь своей мягкой грудью в его. — Почему нельзя просто взять билет и улететь в Союз? — раздраженно ныла Женя. Белов на это лишь утешающе погладил Ее каштановые пряди. — Три года, я готов этого ждать. Ждать тебя. — Мы же будем видеться? — с надеждой в голосе спросила девушка. Нередко в последнее время в Америке устраивали чемпионаты, всегда приглашая Советскую сборную, как победителя Олимпиады. На Женино счастье перемещаться по штатам было несложно, особенно, имея для этого финансовые средства, которыми отец Оболенскую почти не ограничивал. Ее папа не был очень влиятельным, не был другом Брежнева, но благодаря своему трудолюбию, нажил неплохое состояние. — Так какой твой положительный ответ? — улыбнулась Евгения, смотря прямо в глаза Сергея. — Обязательно, — смеялся Белов, убирая нависающие пряди каштановых волос с лица девушки, — мы же будем приезжать в Штаты на соревнования, а ты летом? — Да. — Мне будет не хватать секса с тобой, — нежно сказал он, ожидая ее реакции. — Белов! — взвизгнула Женя и быстро стукнула его кулачком в грудь, на что мужчина громко рассмеялся, — но это правда, — тихо, еле слышно, произнесла она и накрыла своими губами его. Они оба понимали, что три года не так долго, но и не мало. Оболенская знала, что в любви к Сергею у неё лишь одна соперница — игра в баскетбол. Но она боялась, что Белов, невлюбчивый и непреклонный, полностью погрузиться в спорт, забудет это нежное чувство, которое она смогла разбудить в нем. — Люблю тебя, — прошептала Женя на ухо дремавшему мужчине и тихо закрыла глаза. Не так-то просто вставать в четыре утра после такого вечера, но разве был выход? Они молча встали в одно время, Женя ушла готовить завтрак, а Сергей одеваться. Простое, грустное прощание родных друг другу людей. Перед выходом, у двери, Евгения спросила Белова: — Ты уверен? — Зимой без шапки не ходи! — словно пропустив слова девушки, пригрозил он, но с этой фразой все стало понятно. — До встречи, — улыбнулась она, когда Сергей перешагнул порог. Проводив любимого, она упала на кровать, трехчасовой сон не самое лучшее лекарство от печали. Сергей ловит машину, чтобы быстрее добраться до отеля. Сквозь темные окна старенького Ford проникают солнечные лучи, они уже понемногу согревают холодную землю, озаряя ее ярким светом. Ото сна пробуждаются раскидистые деревья, тесно посаженные, задевающие друг друга мощными ветвями. Молодые кусты сирени чуть приподнимаются, будто просят у солнца больше тепла. В это светлое утро совсем не хочется вставать, желание подольше понежиться в мягкой постели заставляет забыть обо всех проблемах, скопившихся за последнее время, и делах, которые предстоит вам сегодня выполнить. Но у сборной СССР по баскетболу, к сожалению, такой возможности нет, вылет из страны назначен на раннее утро, и сейчас мужчины, в полном составе ждут тренера в холе гостиницы. Сергей подходит к команде и встает рядом с Модестасом. — Объясни мне, Серый, вот почему нельзя было отъезд назначить на нормальное время? — будто разговаривая с самим собой, Паулаускас продолжил, — хоть бы выспались нормально, погуляли ещё. — Не нагулялся? — нахмурившись, ответил Белов — Я то, да… А вот ты? — К чему ты клонишь, Модестас? — Да, так, не бери в голову, мыслю вслух, — сам себя оборвал мужчина, обратив внимание на подавленное состояние Сергея. Дождавшись Владимира Петровича, вся команда направилась к выходу. На автобусе их довезли в аэропорт. Расположившись на одном из кресел в помещении, в ожидании самолета, Белов достал из своей сумки книгу и углубился в ее чтение. То ли книга была очень интересная, то ли самому Сергею было абсолютно все равно на происходящее, что он даже не с первого раза смог услышать приглашение на посадку. У Белова полеты никогда не вызвали особых эмоций, в отличие от его товарищей по команде, поэтому, как только мужчина занял своё место в самолете, продолжил чтение книги. Перевернув очередную страницу, неожиданно для себя, он обратил внимание на небольшой листочек, сложенный вдвое. Осторожно развернув его, Сергей увидел знакомый почерк. — Люблю тебя, Белов. 1976 год, — содержание записки тронуло баскетболиста до глубины души. Мужчина попытался вернуться к тексту, но все в голове перемешалось, и стало казаться, что произведение не имеет никакого смысла. Захлопнув книгу, Сергей отложил ее, закрыл глаза и попытался уснуть. Наверное, многим знакомо чувство полёта, оно необычайно. Но ещё более необыкновенное ощущение, когда самолёт медленно движется вперёд, а затем, набирая огромную скорость, убирает шасси и резко отрывается от земли. Внутренняя легкость, облегчение и раскрепощённость полностью наполняют все ваше существо. Ваши плечи расправляются, тело становится как натянутая струна, а душа рвётся в небо. В такие моменты вы чувствуете, что можете все, понимаете, что сейчас совершите движение вверх! Самолет скрылся за кучерявыми облаками, покидая этот небольшой, но прекрасный и подаривший множество эмоций, город. А Женя осталась одна в роскошной, но пустой квартире. Нет, она не была одинока, рядом с ней была Лисса, которая никогда не оставляла девушку в беде, проводила с ней вечера, разделяя душевную боль, которую ощущала Оболенская, и всегда хоть на долю секунды, но вызывала у подруги улыбку, в такие моменты у обеих на душе становилось спокойнее. И отец частенько заезжал к своей единственной дочери, нередко баловал подарками, а в свободное время гулял с ней в парках или маленьких тихих скверах. Но чего-то не хватало Евгении, словно у нее забрали кусочек сердца. Она нуждалась в крепких мужских объятиях, ласковых, нежных поцелуях и трепетных касаний, ей нужен был Сергей. Она вспоминала все моменты, проведенные с ним, в такие минуты мир словно разлетался на осколки, как старое кривое зеркало, если их губы, сливались в упоительном поцелуе, если их тела соприкасались, и каждый чувствовал тепло другого. Оболенская понимала, что их чувства уже давно прошли проверку и временем и обстоятельствами. Между ними сейчас были сотни километров, но это не мешало им любить друг друга. Как-то незаметно подошла красавица осень. Птицы поднимаются все выше к небу, будто провожают последние теплые лучики летнего солнца. Деревья шелестят поникшими листьями, словно понимая, что совсем скоро они лишаться своих пышных зеленых нарядов. Медленно и бережно начинает окрашивать осень природу. Уже появляются оттенки желтого и оранжевого. Когда выходишь на улицу, чувствуешь прохладу, ветер, играющий с волосами случайных прохожих, своими действиями дает понять о скором приближении холодов. Земля пытается впитать в себя тепло, но уже не так часто солнце выходит из-за облаков и озаряет все живое на этой планете. Все чаще идут дожди, с каждым днем все больше оживает желание надеть кофту потеплее, а то и вовсе накинуть плащ и взять с собой зонт. Уходящее тепло, словно забирает с собой и хорошее настроение. Женя все чаще остается в квартире в полном одиночестве. Она включает пластинку, но как назло там играет та самая песня, под которую она впервые танцевала с Беловым, когда он так сильно прижал ее к себе и своими крепкими руками обнял ее за тонкую талию. И опять на девушку нахлынули воспоминания, и слезы покатились из изумрудных глаз. «Оболенская! Ну, нельзя же так! Всего три года, и ты будешь рядом с ним…» — и у нее действительно получалось убедить себя и плакать больше не хотелось. Но лето действительно заканчивалось, а значит, Евгении стоило задумываться об учебе, ведь девушка не хотела потерять все свои прежние навыки. Отец еще в детстве учил ее, что учиться нужно всю жизнь и ни в коем случае нельзя останавливаться. И вот Оболенская с головой погрузилась в учебу, оттачивая мастерство ведения диалогов и общения с людьми до совершенства. Она покупала себе книги, порой читая их до глубокой ночи, дополнительно занималась английским. И как-то все завертелось, а времени на грустные мысли и тяжелые воспоминания уже не оставалось. Девушка действительно уставала, иногда, придя домой, она была уже не в состоянии разогреть себе ужин или включить расслабляющую комедию. Женя просто валилась с ног, даже не раздевшись, падала на кровать. Она ушла из театра, на это у нее было две всего две причины, но весомые. Кристиан, Евгения уже не могла нормально общаться с ним, похоже, что до парня и со второго раза не дошло, что девушка не хочет иметь с ним романтических отношений, он продолжал заигрывать с ней и ежедневно засыпал комплиментами. А острая нехватка времени усугубляла ситуацию, и в итоге Оболенская решила оставить это занятие. Она стала отражением Сергея. Все чаще узнавала его, наблюдая за своими поступками. Такая же серьезная, самокритичная и сосредоточенная, ее стали раздражать глупые ошибки других людей, порой так хотелось подойти и выразить свое недовольство. Но она стояла и молча наблюдала за процессом, как делал и сам Белов. Сергей так стремился к уединению, так поглощен был своим делом, что в этом было что-то нечеловеческое. Он полностью погрузился в игру в баскетбол. Снова стал оставаться в зале чуть не до глубокой ночи. Каждым забитым мячом мужчина старался заглушить душевную боль. Но лишь иногда ему удавалось бороться со своими чувствами, порой, он просто садился на скамью, закрывал лицо руками и полностью погружался в свои размышления. Даже жуткая коленная боль не помогала Сергею забыться, в такие моменты ему было вдвойне тяжелее, Белову приходилось терпеть не только горькие воспоминания, но и физическую боль. День за днем тянулись недели, пролетали месяцы. Это время скрашивали лишь редкие встречи Сергея и Евгении, когда сборная СССР по баскетболу приезжала на какие-либо соревнования в Америке. Встречаясь, не могли наговориться, вернее, сказать, говорила в основном Женя, а Сергей лишь смотрел на нее и наслаждался тем, что опять слышит ее голос, тем, что опять видит ее, такую родную и любимую. Оба ждали момента, когда они наконец смогут быть вместе. «Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Москва. Температура за бортом 20 градусов Цельсия, местное время 18:06 часов. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки». 1976 год.