Лабиринт искушений

Саундтрек: 1) Элли на маковом поле: "ты оступаешься". 2) "Дерево висельника".

Конечно, я хотел убить ее. Я должен был убить ее. Но каждая фраза, каждый чертов взгляд продлевали ей жизнь. "Вы бы поступили точно также" - один день. "Я сделаю все, но прежде вы отпустите Листвичку" - еще один день. "Я не твоя девочка" - еще один день...

Озеро вновь сияло алым - алый переливался на закате в рыжее небо. Небо кутало горы своим солнцем; природа необычайно оживлялась - касания солнца будили прикорнувшую зеленую траву; Роса жемчужинами скатывалась к его ногам. Котли задумчиво коснулся алой воды озера - она кровью стекла по руке, сверкнула взошедшей Венере и исчезла; он хотел было схватить ее, дремавшую в свете солнца, спрятать в своем кулаке и заставить светить только для него. Она удивительно легко перебиралась через овраг - и камни сыпались из-под ее ног, но она не падала - лишь взбиралась еще выше, оглушительно смеясь. Он стал заложником ее снов. Ее смех так удивлял его, что Котли замирал в изумлении - Белка изредка вопросительно поглядывала на него и продолжала смеяться - ее улыбка растворяла сумерки, - природа вскружила ей голову. Она вскружила голову ему. Своими храбрыми, такими теплыми глазами - перед ним стоит совершенно несломленная девушка. Он же кружит над ней: - Ты хотела вернуть Листвичке долг, когда пришла сюда, верно? Белка всхлипывает - ее мысли музыкой висят в воздухе. Он аккуратно выплетает из ее волос ежевичным когти - очередной побег не удается: - Лес не выпустит тебя, пока ты не покоришься ему. Руки сжимают ее хрупкие плечи; Белка прислушивается - и слышит там, сквозь ветер и солнце, такую странную, такую изощренную нежность, оставляющую на ее руках синяки. - Ты имеешь в виду: "пока не покоришься мне", да? - в ответ ей холодный смешок. И ветер навевает такие холодные воспоминания. В ее руках - ваза с розами. Белыми, такими же чистыми, как и она. Котли смеется - зло, агрессивно, пугая ее. Потому что на его руках - слишком много крови невинных людей, узнав о которых, ее улыбка, адресованную не ему, померкнет. Темнота захватит ее, темнота проглотит и никогда уже не выпустит - повяжет льняными веревками, усыпит злыми сказками и обожжет вырывающийся из груди крик; Он не мог вырваться до сих пор. - Красивые розы, - на ее лице нет и тени улыбки - она подхватывает двумя пальцами одну из них; шипы не ранят ее рук - ранят лишь ее сердце. - Ты поставил их в воду, чтобы они медленнее умирали? И Котли впервые не находит, что ей ответить. Белка впервые этой ночью спокойно спит - маленькая победа над ним согревает ее лучше всякой сгорающей надежды. И рядом, совсем рядом ей кажется ответ на все ее вопросы - он витает в воздухе, он рядом, Ответ пахнет яблоневым садом и холодом. Лишь когда она чуть не падает с лестницы, лишь когда он не даёт упасть ей, лишь когда она чувствует его испуг - в прикосновении, в глазах, в немом вопросе - она понимает. Она понимает, и лед от этого осознания плавится под ее ногами; Белка проваливается в омут неясных, нелогичных, странных чувств. И тогда она чувствует страх. Не тот страх, который преследовал ее все это время. Сейчас рядом с ней было отчаяние, такое сильное, что бездействовать она не могла. Не могла совершенно, поэтому когда она случайно заходит в его комнаты, обычно наглухо запертые, Бел не думает и хватает кинжал, лежавший на его дубовом столе. В ее кармане лежит его дневник - дневник что-то тихо шептал ей. Белка же хотела узнать, что именно. В его кабинете сумрачно, немного пыльно и пахнет яблоками - завидев тень, Бел бросается к ней - тени рассыпаются каплями дождя. Котли, стоящий прямо за ее спиной, глухо смеется - его смех пугает ее. Он думает, что она не посмеет. Она думает, что ей остается сделать всего лишь шаг и замахнуться. Кинжал приятно ложиться в руку. Котли смотрит на нее - открыто и с вопросом. Белка смотрит на него - практически решительно. Посмела. Потому что на его щеке - глубокая царапина. Его кровь такая же, как и ее. Красная и наверняка теплая. Что-то щелкает в ее осознании; щелчок отдается шумным выдохом. Ведь Котли такой же, как и она. Живой человек. Белка прижата к стене. В его глазах злость - он борется с желанием ударить ее - оставив на щеке размашистый след ладони, но он хочет насладиться страхом в ее глазах - таким захватывающим, таким потрясающим. - Как же ты оказалась здесь? - коснуться ее шеи, почувствовать ее дрожь, вспомнить мольбу в ее глазах - она никогда не просила вслух отпустить ее. Белка теряется лишь на секунду - все также сжимает кинжал в правой руке: - Я потерялась. Он смеется ей в губы - слегка наклоняет голову набок: - Просто потерялась и нашла мою тайную обитель? - медленно, с расстановкой говорит он и понимает, что больше не может противостоять себе. Противостоять себе всегда было скучно и банально. Намного интереснее - сводить с ума. - А я о чем! - восклицает она, вжимаясь в стену. Наивная. Думает, что раствориться в оглушительной тишине кабинета. Солнце причудливо кружится в вальсе с тенями. Ее глаза лихорадочно блестят в темноте - она ищет пути отступления, но находит лишь в себе желание не быть настолько близкой ему. И когда Котли целует ее, так медленно и не позволяя ей отстраниться - она подавляет свой крик; Когда закрывает глаза - внутри что-то рвется, словно ее индивидуальность сжигает все прошлое. Когда чувствует слезы на своих щеках - от воды огонь лишь разгорается. Когда кинжал ласково выпадает в его руку - когда лезвие нежно ластится к ее шее. Когда он разрывает поцелуй и шепчет: - Сирень, и кажется, жасмин?.. В этот раз слов не находит Белка. Боится дышать, боится говорить и смотреть в его глаза - кинжал он держит легко, слегка касаясь рукоятки; но Бел знает, что стоит ей только податься вперед, как рядом поющая смерть прервет свою песню и рассмеется - смех бусинками крови сложится в ожерелье на ее тонкой шее; смерть протянет к ней свои руки и так ласково закроет ее глаза - там померкнет изумрудная жизнь. Его дыхание напоминало, что смерть слишком близко. Слишком заманчива. - Удивительно, что ты все еще молчишь, - Белка чувствует, что дневник в ее кармане, - Все еще боишься меня. Закат фиолетовым окрашивает сгорающее небо. Если Котли был живым, то определенно способным на чувства. Она часто видела в его глазах гнев, злость, иногда это была задумчивость или мысль - иногда это было извращенное понимание. Страх так или иначе порождает действие. Поэтому Белка собирается с силами и толкает его - настолько сильно, что он на какие-то мгновения отпускает Бел, почувствовав все ее отчаяние - и она бежит, не теряя и секунды - Котли разворачивается, стирая кровь с щеки и усмехается: - Знаешь, Бел, - она останавливается в конце коридора, совершенно не понимая, зачем это делает - словно повинуется чужой мысли, словно ее за ниточки дергает кукловод. Дневник в ее руках горит, обжигая бледные пальцы - но она его не отпускает, словно там есть что-то действительно важное. - Мне очень, - чертов любитель театральных пауз - ей кажется, что он даже слегка мечтательно прикрывает глаза, - Очень понравилось. Солнце окончательно заходит за горизонт.