Чувственность и равнодушие

Сириус получает письма от Мэри чуть ли не каждый день. Кто бы мог подумать, что девушка может быть настолько назойливой? Большая часть ее писем остается без ответа и заставляет Блэка поморщиться от уж слишком сладкого содержания. Молодой человек временами задается вопросом — зачем он участвует в этой постановке? МакДональд хороша, как и многие девушки в их возрасте, она достаточна умна и сообразительна, но только не в делах сердечных. Она готова задушить заботой и вниманием объект своего обожания и верить в любую ложь, которую он ей преподнесет. « — Мэри? — он находит ее на Астрономической башне, кинематографично, сентиментально и ожидаемо. МакДональд сидит на деревянном полу, близко к краю, обняв колени и смотрит на открывающийся вид. Она периодически всхлипывает и слегка дрожит от ветра, что спокойно гуляет в пределах башни и за ними. Сириус жалеет, что пришел, чувствует будто попал в дешевую мелодраму и уже действительно собирается уйти, но кажется за спиной все еще звучит истеричный крик Кэролайн «...наберись смелости и пригласи меня на чертов бал, а не Мэри МакДональд!». Окунувшись на долю секунды в недавнее воспоминание, он смело делает шаг вперед, пока жилка на его шее нервно вздувается, а где-то в груди жжет от злости и, возможно, обиды. — Я чувствовал себя ужасным идиотом, когда понял, что обидел столь прекрасную и искреннюю девушку. Могу ли я рассчитывать на твое прощение?» В один день Хогвартс опустел. В любое другое время Сириус был бы этому рад, пустующий замок всегда привлекал его гораздо больше, нежели его собственный дом. Но только не сейчас. Сейчас он чувствует себя не в своей тарелке, в голове все еще крутятся недавние события, не дают ему продохнуть. Кажется, в одно мгновение жизнь Бродяги превратилась в какой-то цирк. Интрижка с Мэри, накал страстей с Кэролайн. И цирк даже не в череде событий, а в том, что впервые в жизни Сириус не может определиться, что делать дальше. Она в своей спальне. Сделать всего несколько шагов и вся эта нелепая история закончится, породит новое ответвление. Но если отказ? Неужели впервые Сириусу Блэку разобьют сердце? Думать об этом невыносимо не из-за гордости, хотя она имела бы место быть, а из-за ноющего то ли от страха, то ли от предвкушения боли чувства. Но можно ведь просто помириться и продолжить жить, как ни в чем не бывало. Все друзья когда-то ссорятся. Но действительно ли это все еще дружба? Сириус целый семестр не может сам себе объяснить, что это между ними. И с каждым днем он все больше понимает, что не согласен на меньшее. Возможно, лучше он потеряет многолетнюю дружбу, нежели будет пытаться делать вид, что ничего не испытывает. Блэк не мечтает, не должно представителю семьи слизеринцев заниматься подобной чушью. Но, если бы он мог себе это позволить, то мечтал бы о ее объятиях, о их переплетенных пальцах, о возможности бесконечно повторять ей, как она красива. Наедине с собой он увлекается этими мыслями, хоть и знает, что неправильно, что не должен. Корит себя, что не может иначе – просто прийти к ней и просто выпалить все, что на душе. Но вечером, когда он решает посидеть перед камином в общей гостиной, он снова надевает свою маску, становится непробиваемым аристократом, полным безразличия. Потому что встречает там ее.