***
— Я не могу поверить, что ты это сделала! — Блум садится на диван и закрывает лицо руками в попытках утихомирить свою злость, но получается это плохо — вена на её лбу буквально кричит об этом. Локетт виновато опускает взгляд в пол и пытается подлететь к хозяйке, чтобы обнять её, попросить прощения и всё объяснить. Но Блум явно не настроена на нежности, поэтому отодвигает провинившуюся пикси подальше от себя. Такой жест вызывает у ранимой феечки слёзы обиды и непонимания. — Я сделала это во имя любви! — обиженно говорит Локетт, попутно вытирая слёзы маленьким кулачком. Принцесса Домино устало вздыхает и наконец-то забирает руки с лица, прожигая её яростным взглядом, что заставляет пикси снова залиться слезами. Она действительно не понимает, почему её поступок не правильный… — Я бы поняла, если бы это сказала Амур! — продолжает возмущаться Блум. — Я даже боюсь представить, что Огрон сейчас делает на Земле. Он ведь совсем без магии! Молись, Локетт, чтобы он ничего не натворил до того, как я его найду. Иначе — я за себя не отвечаю. — Но, Блум… — пытается возразить она. — Зачем ты всё время бегаешь за ним? Он ведь сам в праве решать, что ему делать! Дай Огрону немного времени, прошу… Принцесса Домино откидывается на спинку дивана и уставляется в потолок. Ей не всё равно на судьбу брата, она боится, что он может просто сломать себе жизнь. Блум тяжело вздыхает, понимая, что действительно взяла на себя слишком много и, возможно, даже переборщила с браслетом. Но, если хорошо подумать, то блокирование сил спасло жизнь Диаспро. — Я даю ему ровно три дня.***
Флора с лёгкостью скидывает с себя домашнюю одежду и залезает под горячие струйки душа, закрывая глаза и поднимая лицо прямо под них. Её тело пробирает дрожь, она обхватывает себя руками и тяжело выдыхает, а затем дёргается и начинает судорожно вытирать лицо дрожащими руками. Она смотрит на них, больно закусывает губу и едва ли не плачет: действие таблеток опять проходит. Флоре не верится, что теперь сама себя пичкает этой гадостью, убивает все свои эмоции, подавляет своё настоящее состояние, но иного выхода забыться она не видит. Девушка судорожно дышит, а перед её глазами, будто галлюцинации, с необычайной скоростью проносятся воспоминания, отдаваясь гулом в голове. Флора морщится от громкости голосов, закрывает уши руками и мотает головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать всё это. Она плачет, громко и надрывно, упирается спиной о холодную плитку и сползает на дно ванной, впиваясь острыми ногтями в нежную кожу ног. Не понимает, за что ей такие страдания, почему прошлое не может просто оставить её в покое… В порыве хоть как-то перекрыть душевную и головную боль, Флора не замечает, как начинает царапать не только ноги, но и руки, живот. Маленькие, едва заметные струйки крови смешиваются с горячей водой, а затем всё резко утихает… Будто бы ничего и не было. Флора, словно выйдя из какого-то транса, резко приходит в себя. Крики и голоса в голове сменяются на бьющуюся о кафель воду, всё тело неприятно щиплет, а саму её начинает мутить от слишком горячего душа. Ванная комната уже давно наполнилась паром, от которого ей становится труднее дышать, поэтому девушка как можно скорее поднимается на ноги, заматывается в белое, висящее на крючке полотенце и почти что выбегает на ватных ногах из жаркого, удушающего помещения. Всё ещё не до конца понимая и осознавая то, что произошло с ней пять минут назад, Флора плетётся в кухню. Всё такими же дрожащими руками она тянется к верхней тумбочке, хватает серую баночку с таблетками и высыпает где-то десяток на стол. С великими усилиями, принцесса Линфеи берёт парочку в руки и мигом проглатывает. — Флора? Что ты делаешь?! — кричит Рокси, а затем мигом оказывается возле подруги, которая смотрит сквозь неё и издаёт едва уловимый смешок. — Всё нормально, Рокси, не переживай, — уверяет её Флора, а затем резко разворачивается и такими же дрожащими руками собирает лишние таблетки назад в баночку. Но выходит это плохо — всё валится с рук. Ошарашенная девушка наблюдает за этим, не знает, что делать и как реагировать на такое странное состояние подруги. Взгляд Рокси опускается на её исцарапанные чуть ли не до мяса руки, а затем на чуть замазанное кровью полотенце и ужасается. Она перехватывает руки Флоры и слишком резко усаживает её на стул. — Сколько ты принимаешь эту дрянь?! — задаёт вопрос Рокси. Ей страшно. Принцесса Линфеи хмыкает, переводит взгляд на висящий на холодильнике календарь, а затем пожимает плечами. Таблетки начинают медленно действовать и она чувствует, как спокойствие начинает медленно поглощать её. — Флора, ты меня пугаешь! Что с тобой?! А она лишь нежно улыбается, обнимает подругу, замазывая её зелёную футболку едва заметными капельками крови и спокойно дышит в шею. Со всех сил пытается не уснуть. — Не переживай, Рокси, всё нормально, — снова повторяет Флора, но уже шёпотом, от которого подруге становится не по себе. — Это обычные антидепрессанты. Мне нужно пройти курс лечения, чтобы всё снова стало на свои места. Понимаешь? Рокси обнимает девушку в ответ и немного успокаивается, но тревога не собирается покидать её. — Кто тебе это прописал? И почему ты вся исцарапана? — тихо задаёт вопрос она. — Я сама себе это прописала. Мне не нужны врачи. Я почти что здорова, — словно на автомате отвечает Флора. — Я просто сорвалась… — Мне не нужны врачи. Я здорова, — без тени эмоций говорит она, всё ещё безутешно пытаясь высвободиться от смирительной рубашки, разнести этот ненавистный кабинет вдребезги и сбежать. Флора облизывает пересохшие губы и зачем-то проходит взглядом по уже выученному наизусть помещению. Она ненавидит больницу, ненавидит человека, что сидит напротив неё и нагло пялиться, ненавидит свою жизнь. Разве она виновата в том, что ничего не помнит? Почему её заперли здесь, накачивают неизвестными препаратами, втирают какой-то бред о её психологическом состоянии и просто мучают? — Флора, ну зачем же каждый раз повторять одно и то же при наших встречах? — доктор складывает руки в замок и наклоняет голову чуть на бок, вглядываясь в безжизненные глаза пациентки. — Мне так нравятся наши сеансы. Жаль, что ты не разделяешь моего энтузиазма. Лицо мужчины трогает усмешка, но Флора даже не реагирует на его слова, смотрит на мокрые следы на тёмно-зелёном ковре и хмурит брови. — На улице дождь? — зачем-то спрашивает она и переводит взгляд на доктора, чьи светлые волосы красиво переливаются на солнце, что едва ли проникает в тусклый кабинет. Про себя Флора отмечает, что он очень красив. — Да, — отвечает он и наклоняется чуть вперёд, пытаясь разгадать истинные мотивы пациентки. Она тяжело сглатывает, закусывает губу и снова опускает взгляд в пол. Со всех сил пытается сделать здоровый вид, чтобы её наконец-то выпустили отсюда. Боится, чтобы он, как всегда, не вызвал санитарок, которые насильно будут пихать в неё таблетки, привязывать к кровати и злобно смеяться, смотря на то, как её медленно покидает желание сопротивляться и вообще жить. — Твоё молчание лишь усугубляет ситуацию. Ты так никогда не вылечишься. — Доктор, я… — пытается возразить Флора, хотя внутри её распирает от злости, ненависти, отчаяния. Ей хочется кричать о том, что она не больна, что с ней всё нормально! — Мы уже это проходили, неужели забыла? — снова пытается задеть её он. — Называй меня просто Валтором. Я считаю, что таким образом мы с пациентами становимся ближе, он начинает доверять мне и лечение проходит быстрее… — Но ведь я не больна! — не выдерживает Флора, а затем слышит, как дверь позади неё открывается и по кабинету разносится ненавистный ей запах резкого парфюма санитарок. Она умоляюще смотрит на Валтора, отрицательно мотает головой, пытаясь всем видом показать, что не хочет этого, но, кажется, всё напрасно. — Отрицание — первый признак того, что это не так, Флора, — он наигранно разводит руками и кивает трём девушкам, которые сразу подходят к пациентке. — Айси, Дарси и Сторми проведут тебя до твоей палаты и помогут с лекарствами. И да, давай на этот раз без инцидентов, ладно? — Чёрт возьми, Флора, это ненормально! — говорит Рокси, едва не срываясь на крик, тем самым отвлекая её от воспоминаний. Принцесса Линфеи сглатывает, часто моргает и соскакивают со стула, поправляя чуть спавшее полотенце. Под пристальным взглядом подруги, она молча открывает нижнюю тумбочку, берёт вату и дезинфикатор и так же безмолвно начинает обрабатывать раны, лишь иногда шипя от боли. Спустя пять минут, Флора наконец-то переводит взгляд на Рокси, не отвлекаясь от процесса. — Не смотри на меня так… — тихо говорит она. — Как? — задаёт встречный вопрос девушка и склоняет голову на бок, вглядываясь в её лицо. — Так, будто бы я больна, — как-то слишком отчуждённо отвечает Флора и снова шипит, касаясь холодной, мокрой ваткой к пылающей царапине. — Я так не смотрю… — Рокси подходит к ней и кладёт свою руку на оголенное плечо подруги. — Просто я волнуюсь. Конечно, не мне решать, принимать тебе эту дрянь или нет, но, если тебе интересно моё мнение, то ты можешь обойтись и без этого. Ты очень сильная. Флора выкидывает использованную вату и скрещивает руки на груди. Она бы заплакала, если бы не препарат, попросила о помощи, но не сейчас, когда понемногу ей становится всё равно на происходящее. Девушка даже толком не знает, когда это началось — когда она стала принимать усиленные антидепрессанты в таком количестве ежедневно, вместо одной привычной таблетки в неделю. — Я не сильная, Рокси, — отрицательно качает головой Флора. — Если бы не эти таблетки, я бы уже давным давно рыдала в объятиях Огрона. Он нужен мне, понимаешь? Я не могу без него. Она говорит это чрезвычайно спокойно, словно все эти слова — сущий пустяк и ничего не значат. Рокси удивлённо смотрит на неё, не понимает, как можно продолжать любить человека после такого предательства, но как-то влиять на дальнейшие действия подруги — не хочет. — Зачем? — спрашивает она. — Не знаю, — грустно вздыхает Флора. — Просто нам обоим будет легче, если мы будем вместе. Но я понимаю, что это будет приносить мне боль, а я не хочу этого… Остаётся надеяться, что я забуду Огрона, а он — меня Рокси лишь молчит, больно закусив губу. Должна ли она что-то сделать? А если да, то что именно?***
На Андросе Лейле уже давно не было комфортно. Мутная вода, бьющаяся о стены замка, за долгие годы её отсутствия — напрягает, заставляет каждый раз вздрагивать. Её комната давно не кажется ей родной, уютной, не смотря на то, что она выросла здесь. Ей не хватает всё время солнечной академии, друзей под боком и даже их миссий… Особенно сейчас, когда Лейла стоит перед зеркалом и поправляет слишком вычурное платье для встречи со своим будущим женихом и его семьёй. Почему-то дом ей больше не мил. И она прекрасно понимает, что другого выхода нет. Это её обязанность — заботиться о будущем своей планеты, не взирая на свои чувства и желания. Именно сейчас в голове Лейлы проносится образ Анагана и она начинает снова терзать себя. Она думает о том, что нужно было раньше соглашаться с ним, с его словами о семье и детях… Изменили бы это что-то? Возможно… Девушку мучают мысли об этом, она не может представить, как он себя чувствует и, в какой-то мере, ей даже становится наплевать на себя. Лейла винит себя во всём. И от этого ей хочется плакать, но… разве её воспитание позволяет показывать слабость? Оплакивать пропавшую подругу — одно, но это совершенно другое. Она почти что с вызовом смотрит на своё отражение, мысленно клянётся себе держаться достойно, всем видом показать, что это — её планета. Принцесса Андроса спустя пять минут оказывается в тронном зале вместе со своими родителями, которые также, как и она, не разделяют идею отдать единственную дочь за незнакомца. Гробовая тишина не смущает её, наоборот — подбадривает. Если бы король и королева начали сейчас утешать Лейлу, то ничем хорошим это бы не закончилось. До последнего она надеется, что «гости» не придут, передумают. Или, как бы это фантастически не звучало, женихом окажется Анаган. Но всё её мечты рассеиваются вместе с приходом ненавистной ей семьи. Лейла гордо, почти что с вызовом смотрит в глаза парня с посохом и мысленно уничтожает его. Да и что ей мешает сделать это? — Принц Набу к вашим услугам, принцесса… — слишком радостно говорит он и целует её руку. Она, несмотря на свои потайные желания, мило улыбается и делает полупоклон: — Лейла. Называйте меня просто Лейла.***
Убедившись, что Флора действительно в порядке, на сколько это вообще возможно, Рокси накидывает на себя куртку и тихо выходит из дома, беззвучно закрывая дверь, чтобы подруга ничего не услышала. Как она и предполагала, Огрон так и сидит на пороге дома, оперевшись головой о перила и, кажется, спит. Девушка тихо спускается по лестнице и, нахмурив брови, лучше разглядывает черты лица парня. Она закусывает губу, ещё раз продумав весь свой план в голове, а затем неуверенно тянется рукой к плечу принца Домино. Но не успевает Рокси дотронуться до него, как Огрон резко открывает глаза и больно хватает её за руку в привычной самозащите. Она взвизгивает от неожиданности и испуга, а затем, поскользнувшись на одной из ступенек, валится на землю. Парень несколько секунд приходит в себя, анализирует случившуюся ситуацию, а затем вскакивает на ноги и помогает упавшей девочке. Рокси гневно смотрит на него из-под лба и поправляет шапку. — Прости, рефлексы, — пожимает плечами Огрон и виновато смотрит в её сторону. — Зачем ты ко мне подкрадывалась? Девушка сдувает с лица выбившуюся прядь волос, а затем бросает быстрый взгляд в окно, что ведёт в комнату Флоры, убеждаясь в том, что она не следит за всем, как всегда. Рокси жестом указывает ему следовать за ней. — Не знаю, откуда ты такой перепуганный взялся… — фыркает она, пряча руки в карманы. — Я хочу поговорить. О Флоре. Огрон сразу же подходит ближе и с интересом смотрит на почему-то серьёзную девушку. О чём она хочет говорить, если сама ещё недавно выгоняла его прочь? Неужели речь снова зайдёт об этом? — Что-то не так? — задаёт вопрос он, а затем резко, как и сама Рокси перебегает дорогу. На другом конце улицы парк, поэтому они останавливаются возле одной из скамеек, сверля друг друга глазами. Прохладный ветер неприятно щиплет лицо, отчего девушка недовольно морщит нос, вызывая у Огрона раздражение. Но он держится, спокойно выжидая, когда она осмелиться начать разговор. Сама Рокси и не знает с чего начать. Не знает и почему вообще пришла к нему и лезет не в своё дело. Но ведь Флора всегда помогает ей… и это ответ на все её вопросы. Только вот, не сделает ли она хуже своей «помощью»? — Ты нужен ей, — на одном дыхании говорит девушка и опускает грустный взгляд на землю. Огрон не радуется такой «новости», ведь знает этот тон, знает, что за этим следует какое-то «но». — Ей больно находится рядом с тобой, но и без тебя — тоже. Зачем ты постоянно напоминаешь о себе, не даёшь ей нормально жить и постоянно светишься перед глазами? Забудь Флору, исчезни наконец из её жизни, как это было ещё месяц назад — всем ведь будет легче. О ней есть кому позаботиться… Огрон молча выслушивает слова Рокси, сжимает челюсть от злости, сдерживает себя, чтобы не разорвать её в клочья. Да кто она вообще такая, чтобы указывать ему, что делать? Почему какая-то девчонка решает всё за Флору? Он больно, до хруста костей сжимает кулаки: — Это она тебе так сказала? — спрашивает принц Домино. — Да… — отчуждённо отвечает Рокси. — Мне жаль, Огрон, что всё так случилось. Парень отчего-то усмехается, качает головой, а затем резко хватает девушку за локоть, больно дёргая на себя, чем вызывает у неё болезненный вскрик. Он как можно ближе наклоняется к ней, чувствуя дрожь в её теле и сильнее сжимает руку. — О, нет, тебе не жаль, Рокси, — грозно шепчет Огрон, от чего у девушки подкашиваются ноги. — Это мне жаль о твоём зря потраченном времени. Ты помнишь, что я говорил в нашу прошлую встречу? Так вот, моё предложение всё ещё в силе и я бы не советовал тебе стоять у меня на пути. Клянусь, я не пожалею сил и убью тебя жесточайшим способом. Он резко отпускает перепуганную Рокси и отталкивает подальше от себя, от чего она не удерживается на ногах и падает на мокрый асфальт. Девушка, едва сдерживая слёзы, издаёт болезненный вскрик, прикрывает глаза от неприятных ощущений. Рокси с ненавистью и страхом смотрит вслед удаляющемуся Огрону и уже начинает жалеть о том, что позвала его на разговор. Её мучает вопрос: как такая нежная девушка, как Флора могла быть с таким холоднокровным, жестоким и бесчувственным, как он?***
— Ты хочешь замуж? — с интересом спрашивает Диаспро, переворачиваясь на спину на большой кровати и играя со своими длинными волосами. Флора смеётся, прикрывая рот ладонью и удивляется такому неожиданному вопросу со стороны подруги. — Не сейчас, — отвечает она. — У меня много дел в академии, куда мне ещё и семью? Диаспро двояко пожимает плечами, не отпуская с рук волосы и, на чём-то сосредоточившись, непроизвольно надувает нижнюю губу. Затем, спустя несколько секунд она расслабляет руки и светлые пряди падают ей прямо на лицо. Флора смеётся и убирает их, замечая, что принцесса Эраклиона отчего-то улыбается. — А я бы хотела… — вздыхает она и ловко меняет своё положение, чтобы лучше видеть собеседницу. — Тогда я бы могла принимать важные решения сама, без родителей и Ская! Я ведь младшая в семье и никто не воспринимает меня всерьёз. — Не спеши взрослеть, Диаспро! — по-доброму делает замечание Флора и треплет подругу по волосам. — К тому же, для такого дела нужен особенный человек, а не первый попавшийся с улицы. Отчего-то принцесса Линфеи издаёт смешок, а затем переводит взгляд в окно, отмечая про себя, что сегодня — отличная погода и нужно обязательно выбраться на улицу. — Да есть у меня такой человек, Флора… — мечтательно и как-то обречённо вздыхает Диаспро. — Мне кажется, что он — тот самый. — Первая любовь почти что никогда не имеет счастливого конца, — отвечает Флора и ободрительно улыбается подруге. — Прости… Я не хочу, чтобы ты потом разочаровалась и искренне надеюсь, что он действительно твой единственный. Я была бы на седьмом небе от счастья за тебя, веришь? — Конечно, верю, — Диаспро улыбается своей самой милой, искренней улыбкой и подставляет своё лицо под лучи солнца, что проникают через окно. — А твоя первая любовь? Она… была несчастной? — Поучительной, я бы сказала, — незамедлительно отвечает Флора. Её лицо трогает едва заметная грустная улыбка. — Его звали Гелия, он был тем ещё романтиком: писал стихи, дарил цветы и всегда говорил милые вещи. Тогда он казался мне идеальным. — И почему вы расстались? — спрашивает Диаспро, поудобней устраиваясь на кровати. — Мы были слишком одинаковыми и спустя некоторое время надоели друг другу, — Флора хмыкает и поворачивается лицом к подруге. — Не трагичная история, конечно, но что-то из неё можно взять. Нужно, чтобы люди дополняли друг друга, а не идеально подходили… Мы с Огроном совершенно разные, но он помогает мне не держать эмоции в себе, выплёскивать их наружу, а я наоборот — успокаиваю его и помогаю остыть. С таких, кажется, мелочей и складывается жизнь. Диаспро лишь больно закусывает губу и кивает, жалея, что завела этот разговор и испортила себе настроение. Принцесса Эраклиона, уткнувшись в подушку, снова протяжно воет, не жалея слёз. Она корит себя в своей глупости, наивности и слишком большой влюблённости, из-за которой была слепа. До последнего надеется, что всё это было сном и жизнь даст ей шанс переиграть всё по-новому, правильно. Диаспро клянётся всем, чем может, что если бы у неё была возможность вернуть время вспять, то она бы сделала всё, чтобы не полюбить Огрона или, хотя бы, не лезть в чужое счастье… А сейчас, девушка лишь лежит в одиночестве в своей комнате, плачет от раздирающей изнутри боли и жалеет об утраченном. В здравом смысле Диаспро понимает, насколько была глупа, когда согласилась на ту сделку, когда вообще надеялась, что тайный роман с принцем Домино закончится счастливо, не разрушив, казалось, крепкую дружбу с Флорой. Она злится и на Валтора. На демона, который так удачно подобрал момент для сделки, сделал её беспомощной, обманул и лишил самого сокровенного. Диаспро никогда не простит себя за то, что стало с Флорой из-за неё, но смелости подойти к ней, рассказать всё, как есть — не находит. — Разве можно так себя терзать? — рука Валтора ложится на плечо девушки и она вздрагивает, резко поднимая голову к нему и демонстрируя красное, опухшее от слёз лицо с потёкшей тушью. — Убирайся! — во всё горло кричит Диаспро и отдёргивает его руку. Присутствие демона нагнетает её, снова и снова напоминает о содеянной ошибке. — Что тебе ещё от меня нужно?! Валтор криво усмехается, поднимается на ноги и начинает расхаживать по комнате принцессы, разглядывая фотографии и различные картины, висящие на стене. Его вполне устраивает такое стечение обстоятельств и то, насколько отчаянна принцесса снова. — Я не могу спокойно существовать, зная, что ты страдаешь, — спокойно говорит он. — Да и, честно говоря, меня уже давно сжирает скука. Мы неплохо поиграли в доктора с твоей подружкой и я даже не против помучать её ещё несколько месяцев… — Заткнись! — Диаспро не выдерживает, закрывает уши руками, не желая слушать его дальше, но Валтор лишь смеётся, одним щелчком пальцев сковывает все её движения. Не любит непослушных клиентов. — Зачем так грубо? Я ведь пришёл помочь. Снова, — гадкая улыбка вызывает у девушки животный страх, ненависть. Ей хочется проснуться от этого кошмара и больше никогда не засыпать. — Как насчёт ещё одной сделки? — Ты издеваешься надо мной?! — спрашивает Диаспро, сжимая в руках ткань простыни. Ей кажется, что она уже на грани. Что вот-вот и она сорвётся, наброситься на демона, за что и поплатится жизнью. Жалкой жизнью. Валтор заливается смехом, который пробирает девушку до мурашек. Она закусывает губу, в ожидании того, что будет дальше. — Я же сказал, что хочу помочь, принцесса, — своим, как всегда спокойным голосом отвечает он. — А уж соглашаться на эту сделку или нет — тебе решать. Валтор пристально смотрит на Диаспро, а улыбка всё не сходит с его лица. Он уверен, что она снова согласится на сделку. Уверен в том, что у него есть, чем заинтересовать девчонку и что он получит желаемое. Честная игра — не его конёк, но разве утратившая всё принцесса Эраклиона не хочет снова испытать судьбу? — Ну так что? — в его руках из ниоткуда появляется длинный свиток, а в руках — красное перо.