***
Переминаясь с ноги на ногу, Блум с некой тяжестью в груди никак не может решиться, чтобы постучать в дверь. Она неловко закусывает губу, крепче сжимает в руке письмо, которое легко развевается на ветру, и тяжело вздыхает: ещё не хочет беспокоить Флору, ведь уверена, что она ещё не отошла от всех событий. «Чёрт, Блум, возьми себя в руки! — в мыслях повторяет себе принцесса Домино. — Ты столько навидалась, столько пережила, а сейчас боишься постучать в какую-то дверь?!» Ответ на свой вопрос Блум даже не приходится искать. Она сама всё знает, просто не хочет это осознавать. Боится девушка вовсе не двери и даже не того, что за ней. Она не хочет, не может видеть Флору разбитой. Блум кажется, что она вообще не готова к очередной встрече с когда-то лучшей подругой, ведь уверена, что её братец Огрон уже успел навестить её. А выбирать между ними ей совсем не хочется. Взяв себя в руки, Блум, с учащённым сердцебиением, наконец-то тянет руку к двери и стучит в неё. На несколько минут она замирает в ожидании, чувствуя, как ноги начинают предательски подкашиваться, а руки — трястись. Затем, дверь со скрипом открывается и перед ней «вырастает» Флора. Блум глупо моргает глазами, не зная, что и сказать. Стоит ли говорить ей, что та неплохо выглядит? Что надеялась увидеть подругу в худшем состоянии? Ведь мелкие круги под глазами все же выдают усталость принцессы Линфеи… — Блум? — удивлённо восклицает Флора и делает шаг назад, впуская гостью во внутрь дома. — Рада тебя видеть. Она кивает в ответ, поджимает губы, но не снимает куртку, всем видом показывая, что, к сожалению, разговор короткий. И сердце Флоры пропускает удар. Отчего-то ей кажется, что с хорошими новостями Блум пришла бы в другом настроении… — И я тебя… — коротко кивает она и целует подругу в щёку. Как когда-то. — Что-то случилось? — обеспокоено спрашивает Флора, упираясь спиной о стену. — Это связано с Огроном? Блум отрицательно мотает головой, пихает ей в руки уже раскрытый конверт и быстро отворачивается, сминая из ниоткуда взявшуюся побрякушку. Принцесса Линфеи удивлённо наблюдает за действиями подруги, несколько секунд стоит в ступоре с конвертом в руках, а затем по коридору разносится шуршание бумаги.Дорогая сестра! Знаю, что у тебя мало времени, чтобы читать мои письма, а уж тем более — приехать домой, но всё же, прошу тебя, постарайся. Папе, скорее всего, осталось недолго… Мы с мамой в отчаянии и очень в тебе нуждаемся. С любовью, твоя младшая сестрёнка Миэли
Флора ещё несколько раз перечитывает письмо, прикрывает рукой рот, дабы не издать ни малейшего звука и прикрывает глаза, отгоняя слёзы, что рвутся на волю. Сердце болезненно сжимается от мысли, что она может не успеть, а чувство вины усиливается, ведь она все эти годы не была рядом с родными, а совсем недавно и вовсе хотела забыть о них. Девушка поднимает полные слёз глаза на Блум, что потупила взгляд в пол, не желая смотреть на вновь разбитую подругу. И почему именно ей приходится сообщать такие новости? — Они… ничего не знают? — коротко спрашивает Флора, но принцесса Домино прекрасно понимает о чём она. — Нет, — отрицательно мотает головой Блум. — Пойми, ты — наследница и если бы все узнали о твоей «смерти», враги не стали бы ждать. Огрон посчитал это правильным. Флора одобрительно кивает, шмыгает носом и складывает письмо в четыре раза, засовывая его в карман джинсов. — Я соберу вещи, предупрежу Рокси и маму, а затем отправляемся, — она уверенно и твёрдо, как никогда, говорит это и глубоко вдыхает. Хочется рвать и метать, но девушка прекрасно понимает, что у себя дома должна вести себя достойно, не показывать то, что она ослаблена. Блум права — враги не станут ждать, пока королевство снова окрепнет… — За это время я найду Огрона, — кивает принцесса Домино. — Через полчаса будь готова.***
Стелла встряхивает длинными мокрыми волосами, заматывается в белоснежное полотенце и вытирает рукой запотевшее зеркало. Она всматривается в своё безупречное лицо, фигуру и грустно вздыхает, понимая, что абсолютно несчастлива… Одну подругу насильно отдают замуж и она ночами звонит ей, чтобы выплакаться, другая совсем запуталась в себе и этим наносит себе вред, а третья — никого не подпускает к себе ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Её друзья уже как несколько лет несчастны, уже не говоря о ней самой… Невольно Стелла вспоминает Гантлоса. О их посиделках в замке на Солярии, прогулках под палящим солнцем, тайных свиданиях в академии и вообще о нём. Думает над тем, как он изменился и не понимает, куда делся тот парень, которого она когда-то полюбила. Да Стелла толком и не может понять, что в нём поменялось — просто чувствует это. Или дело всё-таки в ней? Она закусывает губу, берёт с тумбочки щётку и начинает расчёсывать волосы, продолжая думать о том, что всё, как сейчас кажется, катится к чёрту. Да ещё и Блум отправилась на Землю с совсем нехорошими новостями… Иногда Стелла задумывается о том, чтобы уйти из Команды Света, наладить личную жизнь, задуматься о будущем своей планеты и со временем создать свою семью. Но всё это кажется ей уже слишком отдаленным. Она уверена, что больше никогда не сможет жить обычной жизнью. Стелле нравится наблюдать за обычными жителями Магикса и Солярии, нравится ходить с ними в одни заведения, магазины, наблюдать, как после рабочего дня они рассказывают друг другу различные истории, пьют кофе и думают над тем, что нужно купить по дороге домой. Всё это для неё непривычно, странно и интересно, ведь до поступления в академию она, по сути, никогда не выходила в люди. Всё, что видела принцесса Солярии — так это стены дворца, сад и различные балы, которые, по правде говоря, ей никогда не нравились… Стелла не знает, смогла бы она жить обычной жизнью: с ежедневными походами в продуктовый магазин, уборкой дома, тяжёлой работой и… чем там ещё занимаются жители обычных городков? Однозначно, она бы хотела всё это попробовать. В голове всплывает образ Брендона и Стелла невольно улыбается. Почти что каждый вечер перед сном она вспоминает тот день, проведённым с ним и борется с желанием, чтобы не позвонить ему, не спросить, как дела и чем он занят… И вовсе не потому, что питает к Брендону особые чувства, нет. Ей нравится проводить с ним время, он — единственный, кто за всю её жизнь показал настоящий мир вне дворца и единственный, кто ни разу не упрекнул её в том, как же круто быть принцессой. Парень не спрашивал о дворце, сколько в нём комнат, чем кормят королевскую семью и как это — быть наследницей трона. И это трогает её до глубины души. Быстро переодевшись, Стелла закусывает губу и берёт в руки телефон — не знает, правильно ли она поступит, позвонив ему. Хотя, какая к чёрту разница? Она хмыкает, быстро нажимает кнопку вызова и ставит его на громкую связь, чтобы попутно заниматься своими делами, а именно — нанесением различных масок на волосы. — Не поверишь, принцесса, но как раз думал о тебе! — без каких-либо приветствий весело говорит Брендон, чем заставляет девушку широко улыбнуться. — Я просто вспоминала о том, как круто мы повеселились и захотела узнать: как у тебя дела? — на той же ноте отвечает Стелла, не отрываясь от своих волос. — У меня всё, как всегда, отлично — занятия в Красном Фонтане как раз закончились, поэтому ты очень вовремя. Чем занимаешься прямо сейчас? Девушка с каждым его словом расплывается в улыбке всё шире и шире, отмечая про себя, что он поднимает ей настроение просто своим весёлым, бодрым голосом. На несколько минут она даже отвлекается от «массажа» волос. — Только вышла из душа… — отвечает Стелла. — Тогда, быстро одевайся — через полчаса жду тебя у академии! — говорит Брендон и сразу же отключается, чем вводит её в ступор. Принцесса Солярии, осознав, что только что произошло, сжимает руки в кулаки и едва сдерживается, чтобы не запищать. Она срывается с места, вытягивает из шкафа джинсы с блузкой и бросает их на диван, попутно хватая фен. Ей определенно нравится его спонтанность…***
Лейла набирает номер Анагана уже в очередной раз и слышит всё те же гудки. Без ответа. Она закусывает губу, начинает наматывать круги по своей комнате и думает о том, что такого могло случиться, что он не даёт о себе знать вот уже два дня. Лейла бы с радостью сгоняла в академию или к нему домой, дабы проверить, всё ли с ним хорошо, но не может. Сейчас она особенно нужна во дворце… Стук в дверь заставляет её подпрыгнуть на месте, схватится на автомате рукой за сердце и обернуться на источник звука. Она, отдышавшись и успокоившись, медленно подходит к двери и открывает её. Набу, не дожидаясь приглашения, входит в комнату, разглядывая её в мельчайших подробностях. Он обращает внимание на множество фотографий, на туалетный столик, заложенный различными средствами для ухода, аккуратно заправленную кровать и даже на чистоту комнаты. Набу мягко улыбается и оборачивается к смущённой и одновременно разъярённой Лейле. — Жаль прощаться с тобой, Лейла, — говорит он. — Ты мне очень понравилась, честно. Но я рад, что тебя будет ждать более достойный человек, чем я. Девушка недоуменно смотрит на него, глупо моргает и, открыв рот, не знает, что сказать на такие слова. Что они вообще значат? — Более достойный? — зачем-то переспрашивает Лейла, не скрывая своего удивления. — Конечно. Я ведь путешественник, сама знаешь, — пожимает плечами Набу. — Семейная жизнь точно не для меня. Я не живу на одном месте дольше двух месяцев — мне становится скучно. Кстати, ты когда-то была на Земле? Очаровательно место — советую посетить. Он также спонтанно, как пришёл, так и уходит, оставляя Лейлу в недоумении от своих слов. Она встряхивает головой, бьет себя легонько по щекам и садится на край кровати. В проеме двери появляется самодовольный Анаган, которого принцесса не сразу замечает. — Ан? — радостно говорит Лейла и в следующую секунду бросается в его объятия. Она как можно сильнее, прижимает его к себе, закидывает свои ноги ему на талию и чуть ли не визжит от счастья. — Что происходит?! Анаган хмыкает, целует её в губы и зарывается рукой в её волнистые волосы. Чувствует невероятное спокойствие и… счастье. — Я всё прямо сейчас объясню. Только не перебивай, — Лейла быстро кивает и послушно садится напротив него, сжимая его руку в своей. — Вчера Думан дал мне интересную книгу с магическими реликвиями. Моя семья, как ты знаешь, известна как коллекционеры на Андросе и большинство из этих реликвий мне были знакомы. Я рассказал отцу о сложившейся у тебя ситуации, попросил о помощи и он согласился. Вообщем, считай, что твоей планете больше не угрожает никакая опасность. И ты свободна. — Стой… — Лейла шокировано встряхивают головой. — Ты хочешь сказать, что они отказались от этого союза из-за каких-то реликвий? Если бы мой отец мог откупиться деньгами, он бы это непременно сделал! — Милая, это необычные реликвии, а магические. Ты даже не представляешь, сколько они держат в себе информации, которая передавалась из поколения в поколение много веков! Для истинного ценителя это гораздо ценнее золота и других драгоценностей. Лейла, не сдерживаясь, утыкается в плечо Анагана и просто плачет от счастья. Ей не верится, что он столько отдал ради того, чтобы она не выходила замуж за незнакомца. А ведь она даже не давала ему каких-либо надежд на то, что они будут вместе… — Ан! Я даже не знаю, как отблагодарить тебя за это! Господи, я не верю… Он усмехается, успокаивающе гладит её по голове и шепчет различные нежности. Анаган также, как и Лейла невероятно счастлив, что всё сработало. — Просто, стань моей женой…***
С бледным лицом, красными глазами и носом, Флора садится на ступеньки около двери и скидывает маленький рюкзак с плеча. Она утыкается лицом в жёлтую толстовку и тихо всхлипывает — винит себя в том, что была так увлечена своими былыми проблемами, совсем позабыв о главном — о семье. А теперь, когда, возможно, в любую секунду с её родным отцом может случиться что-то страшное — Флора начинает задыхаться от вины, что грызёт её изнутри и от боли возможной потери. В голове непроизвольно всплывают воспоминания, которые, кажется, никогда и не покидали её: первое знакомство с природой, первый бал, коронация, первый питомец. Все эти, кажется, незначительные события были в сопровождении отца и от этого становится вдвойне больнее. Флора закусывает губу и тяжело сглатывает, поднимая глаза к небу. Она мысленно просит, чтобы всё было хорошо, чтобы она хотя бы успела с ним попрощаться. На горизонте появляются Блум с Огроном и она поднимается на ноги, закидывая рюкзак себе на плечо. Флора шмыгает носом, перекидывается с ними взглядом, а затем направляются к ближайшему закоулку, где принцесса Домино легко открывает портал и ступает в него. Девушка дрожащими руками поправляет сползающую сумку и со страхом смотрит в него — боится, что её опасения сбылись. Она чувствует, как Огрон едва ощутимо касается её руки и поднимает на него красные от выступивших слёз глаза. — Я рядом, — говорит он и Флора пытается ему улыбнуться. Она медленно переплетает их пальцы, крепко сжимая, а затем кивает принцу и они одновременно ступают в портал. Тёплый ветер сразу бьет в лицо и Флора мысленно радуется тому, что сверху у неё всего лишь толстовка и ничего больше. Зелень от непривычки разит глаза, поэтому она немного морщится, пытаясь разглядеть замок где-то за деревьями. Они с лёгкостью догоняют Блум и вместе заходят на территорию дворца. Флора чувствует, как с каждым шагом вспоминает всё своё детство и едва заметно улыбается. Сердце, кажется, выпрыгивает из груди, когда она пытается представить маму, отца и сестру, ведь три мучительных года она даже не давала о себе знать, уже не говоря о полноценном общении. Чувство вины снова оседает где-то внутри… — Флора! — слышится где-то впереди и она на автомате оборачивается к источнику звука, отвлекаясь от интерьера замка. Миэли, едва не спотыкаясь о собственные ноги, со всех сил бежит ей навстречу и Флора радостно вскрикивает, прикрывая рот рукой и чувствуя, как по щекам уже во всю гуляют слёзы. Она отдёргивает руку от Огрона и бежит навстречу сестре, широко раскрывая руки для объятий. В следующую секунду Флора уже со всех сил прижимает к себе Миэли, плачет навзрыд и сжимает в руках её лёгкое платье. Младшая принцесса, уткнувшись в плечо сестре, громко всхлипывает, не переставая говорить о том, как скучала. Флора обхватывает её хрупкие плечи, немного отодвигает от себя и всматривается в её личико, совсем не узнавая того ребёнка, которого видела многие годы назад. Она закусывает губу и качает головой, не веря, что это происходит с ней, что она наконец-то встретила родную сестру… — Как же ты выросла, Миэли… — говорит принцесса Линфеи и снова прижимает к себе девочку. — Я знала, что ты приедешь! — сквозь слёзы говорит она. — Знала, что ты не бросишь нас! Флора, мама просто в отчаянии, она не в себе — говорит, что не переживёт смерти отца! О, Флора, умоляю, скажи, что всё будет хорошо! — Конечно будет, милая! — дрожащим голосом отвечает девушка, сильнее прижимая сестру к себе. — Что говорит врач? Миэли отодвигается от сестры, вытирает слёзы тыльной стороной ладони и с болью смотрит ей в глаза. Её губы и руки дрожат — тяжело вымолвить хотя бы слово о том, что сейчас происходит. — Слишком поздно для противоядия… — отвечает она. — Какого противоядия, Миэли? — Флора обеспокоено смотрит на младшую сестру и хмурит брови. — Что с ним случилось? — Он, как всегда, ушёл в поход с Амароком… Ну, для пополнения нашей оранжереи… — сквозь всхлипы объясняет девочка. — Позже Амарок прибежал во дворец и начал тянуть меня в сторону леса и я, конечно же, помчалась за ним! Это всё из-за меня! Если бы я сразу взяла стражу с собой, то, возможно, яд шиповника бы не добрался до его сердца! Миэли, спрятав лицо в ладони, снова начинает горько плакать, а Флора прикрывает глаза и закусывает губу, думая над тем, что делать дальше. Яд шиповника убивает человека за считанные дни. — Успокойся, твоей вины здесь нет… Я обязательно что-нибудь придумаю, слышишь? — она вытирает сестре слёзы и ободряюще ей улыбается. Буря эмоций, кажется, сейчас разорвёт её изнутри…***
Флора медленно отворяет двери в спальню родителей и также медленно входит, боясь того, что увидит дальше. За ней заходит Миэли и закрывает дверь, наблюдая за тем, как сестра застыла у прохода, не смея даже пошевельнуться. На большой кровати лежит её отец: неестественно бледный, обессиленный и тощий. Его кожа кажется почти что прозрачной — видно каждую вену и выпирающие кости. Флора тяжело сглатывает, тихо подходит к матери, которая, убитая горем, даже не замечает дочь. Она просто сидит на стуле возле мужа и держит его за едва тёплую руку, не отрывая взгляда от одной точки. Шатается из стороны в сторону, напевая себе под нос нежную мелодию… Флора садится на корточки возле матери, сглатывает слёзы и едва уловимо касается её плеча. Королева вздрагивает, медленно переводит на неё взгляд, а затем улыбается. Сквозь боль, сквозь слёзы. Флора тянется руками к ней и заключает в крепкие объятия, шепча ей на ухо о том, что всё будет хорошо, что они со всем справятся. — Детка… — слышится хрип слева от них и они отрываются друг от друга, переводя взгляд на отца. Он тяжело кашляет, через силу дышит, хрипит, но заставляет себя улыбнуться дочери — нежно, мягко и ободряюще. Флора садится на край кровати, берёт его руку в свои и целует, игнорируя слёзы, что падают ему на кожу и мигом впитываются. — Папочка… — шепчет она и широко, по-доброму улыбается. — Прости, что так поздно… — Ты должна быть сильной, Флора, — через силу говорит он. — Из тебя выйдет самая лучшая королева, я знаю это. Она отрицательно качает головой, всхлипывает, понимая, что ему уже действительно осталось недолго. Её трясёт от осознания того, какой груз ложится на её плечи, терзают сомнения насчёт того, сможет ли она осилить всё это… — Не говори так, слышишь? — шепотом говорит Флора, сильнее сжимая руку отца. — Я… не справлюсь без тебя. Я не готова ещё, пап! Пообещай, что не покинешь нас, пообещай! Ты же… ты же ещё не был на коронации Миэли! — она истерически смеётся, глотает слёзы, вытирает рукой влажное лицо, чувствует, как перед глазами всё плывёт. — А… а как же моя свадьба? Ты же всегда говорил, что… что поведёшь меня к алтарю! Помнишь, пап? Родос улыбается, сжимает руку дочери и болезненно прикрывает глаза. Он снова заходится тяжелым кашлем, чем вызывает слёзы у жены и Миэли, что сидят в обнимку и молча слушают, возможно, последний разговор. А для Флоры он словно первый. — Конечно помню, — отвечает он. — Но так сложились обстоятельства, милая. Тебе, Миэли и маме нужно идти дальше без меня. Возьми себя в руки, не плачь — тебе ещё придётся поднимать на ноги целое королевство. Теперь ты — опора Линфеи. Флора легонько ложится возле отца, обнимает его, утыкается носом ему в грудь и вдыхает запах его необыкновенного одеколона. Пытается запомнить этот миг раз и навсегда.***
Следующие события Флора переживает словно в замедленной съёмке. Она, после тяжёлого дня, натягивает свою любимую широкую футболку, которая прикрывает её бёдра, садится за туалетный столик и медленно, смотря в одну точку расчёсывает волосы. За окном тихо, словно вся Линфея уснула вечным сном. Словно всё живое переживает эти трудные моменты вместе с ней. Девушка возвращает щётку на стол, переводит взгляд на своё отражение в зеркале и качает головой: какая из неё правительница? Она даже со своими мелкими проблемами справится не может, уже не говоря о таком. Да и, черт возьми, её отец умирает, разве нормально то, что она думает об этом? — Быть сильной… — хмыкает Флора и встаёт со стула, зарываясь руками в волосы и расхаживая из одного угла в другой. Она тяжело вздыхает, скрещивает руки на груди, кусает чуть ли не до крови губы — не может успокоиться. Все её мысли заняты словами папы… — Можно? — дверь тихо отворяется и в комнату входит Огрон. Флора вздрагивает, оборачивается и хмыкает, выскакивая на подоконник. — Зачем спрашиваешь, если уже сделал это? — она скрещивает руки на груди и смотрит на сад, который отец вырастил чуть ли не в одиночку… Огрон тихо подходит ближе и упирается плечом о стену, вглядываясь в лицо девушки, которое отсвечиваться луной. — Подумал, тебе нужна поддержка, — отвечает он и едва ощутимо проводит рукой по её колену. Флора вздрагивает, моментально переводит на него удивлённый взгляд и забирает ноги ближе к себе. — Спасибо… — шепчет она и снова переводит взгляд в окно. — Это нормально, что я думаю сейчас о королевстве? О том, что я не справлюсь со всем этим… Огрон садится на подоконник рядом, вздыхает, а затем мягко берёт за плечи девушку и притягивает к себе поближе. И Флора почему-то не сопротивляется, а наоборот — утыкается носом ему в грудь и переплетает их пальцы. Наверное, потому что ей действительно нужна поддержка. Или просто устала бегать от самой себя. — Правитель всегда должен думать в первую очередь о народе, а уже потом — о своих чувствах, — успокаивает её он. — Не буду врать и скажу прямо — будет сложно. Но всё наладится, к тому же, я буду тебе помогать, если ты не против… — Не против, — Флора едва заметно улыбается и поднимает голову вверх, смотря в глаза Огрону. Затем, за дверью начинается непонятный гул, топот и крики, отчего она мигом замирает. Флора проглатывает застрявший в горле ком, чувствует, как сердце пропускает удары, а руки начинают дрожать. Парень сильнее прижимает к себе опешившую девушку и целует её в висок. По комнате разносятся всхлипы. Она понимает, что всё кончено…