Ласточка.

Иногда вас предают те, кому вы доверяете. Имея уверенность, что человек хороший, мы не ожидаем плохого, и, в конечном счете, оказываемся преданными. Самая большая подстава приходит от близких людей. Но это не обязательно плохо. После предательства люди переосмысливают свою жизнь. «Что я сделал не так?» или «Может, я неправильно жил? Поэтому все так обернулось?». Жизнь учит нас не верить обещаниям, в которых все должны что-то сделать, но потом. Типа «мы завтра все вместе всё уберём», «ты сейчас купи, потом мы все скинемся». И точно подмечено. Лучшая характеристика человека — это сравнение между тем, что он обещал, и тем, что он в итоге сделал… В ночь перед первым плановым УЗИ Энн переживала так, как не переживала никогда и не перед чем. Девушку то бросало в жар, то резко становилось холодно. Ей было страшно. Она боялась доктора, боялась момента, когда впервые увидит на мониторе своего родного ребёнка. Готова ли она к этому долгому, насыщенному и волнительному пути к званию мамы? Нет, конечно. Но обратной дороги нет. Каждый день Морозова читала какие-то статьи в интернете о беременности, какие-то полезные советы, чтобы ребёнку было лучше, какую гимнастику делать, что можно кушать, пить, что нельзя. Да и вообще какой образ жизни ей вести. Этот вечер не был исключением. Энн проводила время за исследованием какого-то блога, где подробно описана история тоже молодой семнадцатилетней мамы. Вдруг в комнату постучали, это был отец. Странно даже. — Аня, можно? Отложив планшет в сторону, девушка дала согласие отцу, чтобы тот вошёл. Она даже немного поднапряглась, что хотел папа? Или она что-то ещё натворила? Да вроде бы нет, упорно учиться, соблюдает режим. — Пап, что-то случилось? Отец, опустив глаза вниз, слегка улыбнулся. Почему он такой загадочный, Энн не понимала. Но улыбка — уже хороший знак. Значит, никаких плохих вестей. — Нет, доченька, просто хотел узнать, как твои дела? Как самочувствие? Может тебе что-то нужно? Морозова крепко-крепко обняла отца, ей не хотелось даже отпускать его. С папой у неё всегда были не лучшие отношения, мама ближе, но в данный момент ей так было приятно, что отец, довольно сдержанный, строгий и консервативный человек, так просто пришёл, чтоб узнать, как дела у дочери. Хоть он и до сих пор против решения своей жены оставить малыша Ани, не общаться как прежде с дочерью, было бы глупо и по детски. — Пап, все хорошо. Чувствую себя отлично. Завтра первое УЗИ, иду вместе с Максимом, я рада, реально. Отец дал своё одобрение поцелуем в макушку. Сейчас Энн и правда счастливый человек. Папе пришлось покинуть дочь, у него ещё очень-очень много работы с бумагами, снова полночи бессонной. Морозова хотела, как следует выспаться, быть бодрой, свежей в тот важный день, когда они с Максом впервые увидят их малого. На следующее утро противный звук будильника заставил девушку подняться на ноги. Тёплое весеннее утро поглащало всю живность вокруг в свежем воздухе. Яркие потоки света радовали глаза всем взрослым и маленьким в мире. Энн проснулась в хорошем расположении духа. Ещё лучше девушке стало после тёплого, утреннего душа, который помог проснуться ей до конца. Недолго думая, Аня полезла в гардероб и нашла там подходящий наряд. Чёрные, классические лосины и тунику цвета хаки. Просто, удобно и легко. Завтракать девушке нельзя было, точнее можно, но желательно УЗИ делать на пустой, голодный желудок. Мама Ани все переживала, что дочь идёт совсем не покушав. — Анют, а тебе там плохо не станет? Может все-таки пойти с тобой? Я так волнуюсь! Женщину можно было понять. Ее материнское сердце болело за дочь, да ещё и за беременную, маленькую и совсем глупую. — Мам, все под контролем, я все делаю, как мне сказал доктор, со мной будет Макс, все хорошо. Не переживай. С Озеровым кстати они договорились встретиться прямо в приёмной, чтоб их лишний раз никто не видел вместе, а особенно его отбитые на голову дружки. На УЗИ Энн записала мама, в очень хорошую, частную клинику с высококвалифицированными докторами, лучшими методиками и наработанной клиентской базой. Запись была на двенадцать часов. Сейчас одиннадцать двадцать, и Энн уже выходила из дома. До больницы ее подкинет отец, которому по пути на работу. По дороге оба молчали, Морозова думала о предстоящем УЗИ, ее снова начал одолевать страх, а Морозов сосредоточено вёл автомобиль, изредка кидая взгляд на смартфон, куда приходили смс по работе. Когда наконец-то белый внедорожник припарковался у такого же белоснежного здания с синей внешней отделкой, Энн выбежала из машины, попрощавшись с папой до вечера. На часах было без пяти минут двенадцать. Девушка была уверена, что Макс уже на месте, ждёт ее, поэтому ей уже было неловко, что она приехала впритык. Но войдя в приемную, она никого не обнаружила. Было ещё пять минут в запасе, и возможно Озеров тоже прибудет ровно в двенадцать. Энн присела на скамейку в регистрационной-приемной, нервно теребя оборку своей туники. Она так сильно переживала. Эти пять чертовых минут длились, словно вечность. А Макса все нет и нет. Ровно в двенадцать часов по московскому времени доктор пригласила Энн к себе в кабинет. — Анна Морозова, проходите. Переступила этот порог кабинета врача-УЗИ девушка почти со слезами на глазах, с комом в горле и огромной душевной раной, дьявольской злостью. Он не пришёл! Сколько он разыгрывал цирк, просил прощения, говорил, что любит, а главно обещал прийти. Но видимо Озеров не из тех редких особей, кто выполняет свои обещания. УЗИ прошло отлично. Энн настроилась, прогнала прочь плохие мысли, своё расстройство и размышления о том, почему Макс струсил и не пришёл в последний момент, а может он просто передумал? Понял, что не любит? Или опять у него включилась его фирменная песенка о том, что кроха не его? Когда на мониторе Аня увидела своего ребёнка, она не смогла сдержать эмоций, заплакала. А доктор комментировала изображение. — Вот, видите, это ручка, а вот носик, ох и курносым малыш будет! И губки, такие пухленькие. Чувствую, ваш ребёнок будет просто нереально красивым. Эти слова было так приятно слышать девушке. Их она навсегда запомнит, сохранит в памяти, это так важно и драгоценно. Когда Морозова получила снимки с УЗИ своего малыша, она даже улыбнулась, несмотря на всю ту боль, какую она испытывала из-за отсутствия Макса. Кстати когда она выходила из кабинета, у неё была надежда, что Озеров просто опоздал, постеснялся зайти и ждёт ее в коридоре, а сейчас обнимет и закружит в любви. Но увы, это были лишь надежды и иллюзии девушки. Кроме счастливой супружеской пары там никого не было. И как было больно ей смотреть на эту нежность со стороны мужчины к любимой, он обнимал ее, аккуратно и бережно гладил уже большой живот, говорил с будущим сыном или дочкой, и радость женщины, которую видно невооружённым глазом. У Энн такого точно никогда не будет. Слеза-предательница скатилась по щеке, приземлившись на фотографию их малыша. Девушка решила разобраться с ним, решила позвонить и выяснить, почему он обманул ее, предал и не пришёл. Трубку Максим брать похоже не собирался, но спустя гудков десять зазвучал противный, высокий женский голос. — Алло, а это кто? Энн стало все предельно ясно и понятно. Ей не хотелось устраивать разборки новой пассии Макса, слишком много нервов и здоровья тратиться на этого наглого, эгоистичного, самовлюблённого идиота. Поэтому Морозова положила трубку со словами: — Простите, я видимо ошиблась номером. Предательство — это самое ужасное, что можно ожидать от близкого человека. И чем ближе был человек, тем больнее его предательство. А Макс для Энн — все. Или был? Все стереть из памяти, забыть обещания, выплюнуть яд со вкусом предательства. Сколько дней и ночей понадобится на этот раз, чтобы рана затянулась? Этого не знал никто, а разбитая, уничтоженная снова Озеровым, Энн уж тем более.