Круглосуточный книжный архангела Габриэля

В следующее мгновение вокруг братьев все потемнело, Сэму показалось, что он на пару секунд потерял сознание. Дин же было решил, что хлопнул за раз стакан абсента, и порадовался, что умудрился протащить абсент в читальный зал книжного магазина. Однако придя в себя, они обнаружили, что светлее стало ненамного, а зато холоднее – раз в десять. Видимо, в связи с этим книжный магазин решил податься в теплые края и исчез, не оставив даже и следа в свежевыпавшем снегу. – Мы не в магазине, – произнес Дин, стряхивая с кроссовок образовавшийся сугроб. – Ценное замечание, – кивнул Сэм, и сосульки на кончиках волос хлестнули его по щекам. – А где мы? Это был актуальный вопрос. Огромная снежная равнина и тяжелое черное небо над ней не давали совершенно никаких ответов. – Судя по всему, в нашей будущей могиле, – Дина уже колотило от холода. – Да ладно тебе, – Сэм приобнял его за плечи, и тот не отпрянул, ловя блаженное тепло. – Может, пробежимся вперед? Полчаса отчаянного бега по снежной глади, и задыхающийся Сэм был склонен согласиться с репликой Дина, но внезапно прямо перед ними на белом снегу возникли желтые огни фар. По льду и насту к ним ехал грузовик. Винчестеры уже не обращали внимания на то, что грузовик был весьма странного вида, его колеса превышали даже рост Сэма. Они быстро поднялись по лесенке в кузов, где упали на скамейку и начали синхронно крупно дрожать. – Что вы делали на леднике Перинга? – поинтересовался один из спасителей, невысокий мужчина с темной кожей, однако непохожий на негра. – Какой ледник? – переспросил Сэм, стуча зубами. – Перинга. Ледник в Кархайде. Вы случайно не с ледника Гобрин в Оргорейне пришли? – Кр... кх... рх.. бр... – попытался повторить Дин, и Сэм прервал его: – В какой мы стране? – Я же говорю, Кархайд, – пожал плечами темнокожий. – Я не знаю такой страны! – рявкнул Сэм. – Есть Америка, Англия, Канада, Мексика! – Япония, – слабо подсказал Дин. – Вот! А Каркар... Нет такой страны на Земле! Спасители быстро переговорили между собой, и прежний собеседник повернулся к Винчестерам: – На Земле такой нет, это точно. Зато на Гетене очень даже имеется. ▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬■■■▬▬▬▬▬ – Это был Габриэль, – бушевал Дин, – я узнал этого психа! Он тащил все те книги! Теперь он вышвырнул нас не в день сурка, а на какую-то другую планету, в какое-то другое время! И как мы отсюда вернемся? – он вышагивал по приемному залу королевского дворца в Эренранге, столице государства Кархайд на планете Гетен, куда их доставили для аудиенции с королем. Сэм скривился, услышав имя Габриэля – он до сих пор не мог простить трикстеру многочисленных гибелей брата. – Найдем ракету и долетим, – заверил он Дина. – А потом я поймаю этого шутника и запущу его бегать по ленте Мебиуса. В это время самый большой из виденных ими аборигенов зашел в зал и объявил, что король ждет на аудиенцию. – Хорошо, хоть эти чудики по-английски говорят, – пробормотал Дин, направляясь в зал для аудиенций. Сэм не стал поправлять, что здешние жители утверждали, что это они говорят по-гетениански. Король Аргавен – невысокий мужчина средних лет с огромным «пивным» животом, выпиравшим из желтого мундира, – долго ходил вокруг них, рассматривая с ног до головы, выспрашивал, точно ли у них нет послания с Земли, затем заметно потерял к ним интерес: – Посол Дженри сегодня должен улететь с Гетена. Вероятно, он захочет забрать вас с собой, когда узнает о вашем присутствии здесь. Уже собираясь уходить, он щелкнул пальцами, видимо, вспомнив о гостеприимстве: – Налейте самого лучшего вина нашим гостям! Тут же под нос Винчестерам сунули бутылку со странной жидкостью черного цвета. – Отлично, теперь еще и чернилами напичкать хотят, – заметил ядовито Дин, который не понял ничего про посла. – Господин король, а вы разве не выпьете с нами? Аргавен даже не обернулся, а кто-то из слуг прошелестел над ухом Дина: – Его Величество вынашивает ребенка, он не может употреблять алкоголь. – Где ребенок? – огляделся Дин, – эй, я не спаиваю несовершеннолетних. – Король беременен, – пояснил ему бесплотный голос. – Он хочет иметь наследника по телу. К сожалению, первая попытка прошла неудачно. – Беременен... – вздохнул Дин, затем громко и отчетливо спросил в пространство: – А можно я сейчас закрою глаза и проснусь где-нибудь в городе Остин, штат Техас? Пространство не ответило. Оно явно имело что-то против Винчестеров, потому что посол Экумены Дженли Ай, огромный чернокожий на этот раз вполне себе земного вида негр, также не пожелал им помогать. – Я не знаю, чуваки, кто вы такие, но замаскироваться под землян у вас не очень получается, – буркнул Ай. – Вы как все гетенианцы слишком похожи на девушек. И исчез в своей мобильной ракете, оставив Винчестеров открывать рты от нехватки негодующих слов. – Сам такой, – выдавил из себя Сэм, когда ракета уже исчезла в темном небе. ▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬▬■■■▬▬▬▬▬ Надежды Винчестеров покинуть планету Гетен или Зиму, как ее называли земляне, не сбывались. Посольские корабли Экумены болтались на орбите, а король Аргавен, мучимый отеками и скачками настроения, не спешил подписывать договор о сотрудничестве. – Мы здесь уже три месяца, – ныл Дин, валяясь на кровати в роскошных покоях, которые они с Сэмом получили на правах гостей правителя. А может, как предполагали Винчестеры, на правах заложников в случае неудачных переговоров с Экуменой. – Три! Бобби уже наверняка решил, что мы отправились к праотцам, а вампиры захватили Белый дом. Он поболтал бутылкой, в которой черного вина оставалось на донышке, и присосался прямо к горлу. Сэм слушал то, что Дин повторял каждый вечер, а сам читал одну из гетенианских книг. – А мы тем временем живем на планете Зима, в королевском дворце и ни черта не делаем! – Я читаю, – заметил Сэм, но Дин его проигнорировал. Он задрал ноги на стену: – Здесь нет ни одного призрака или ведьмы. Мы не можем работать, потому что наши навыки здесь не нужны, даже чертовы машины здесь совершенно непохожи на наши, и я не умею их ремонтировать. Тут нет долбаного телевизора, только радиоприемники, народ не играет в карты, а когда я попробовал научить их бильярду... – он махнул рукой. – Угу, – подтвердил Сэм, вспомнивший, как спасал Дина от разъяренных кархайдцев с палками наперевес. – А еще здесь нет ни одной девушки! Тут Сэм напрягся, почувствовав нелюбимую тему жалоб на нехватку женского пола. – Потому что здесь беременеют мужики! – Дин допил бутылку. – Причем они могут и забеременеть, и сами ребенка кому-то сделать, как им захочется. А я сначала решил, что Аргавен слишком много пива пьет! – он выкинул бутылку под кровать, где та звонко столкнулась с собратьями. – Послушай, – внезапно сказал Сэм, откладывая книгу и пересаживаясь на кровать к Дину, – а ты никогда не думал, каково это? Мгновенно вспыхнувшее лицо Дина, который спрятал взгляд и ничего не сказал, само ответило на этот вопрос. Что он и подтвердил через полминуты молчания: – Ну, думал, кто бы не думал, когда кругом беременные мужики и гомопарочки с детьми. Но мне просто интересно, это ничего не значит. Сэм кивнул и придвинулся ближе: – Конечно, это ничего не значит. Никто не собирается покушаться на твою мужественность. Но ведь это и правда интересно – каково это, когда в тебе растет новая жизнь, которая зачата вместе с любимым человеком, во время занятия любовью, какое это... – он подбирал слова, – какое это великое чудо! Дин покраснел еще больше, так, что не стало видно веснушек. – Никакое это не чудо, – заявил он. – У них здесь этот... кеммер. Как у котов в течке. Сэм пропустил мимо ушей сравнение, заговорив еще тише: – Ты слышал, что они рассказывают про этот кеммер? Дин отвел глаза. Слышал. – Нужно только соединить руки... – сказал Сэм напряженно и со странной надеждой в голосе. – И тогда люди становятся так близки, как никогда и ни с кем. И он провел рукой по бедру Дина. – Я же тебя предупреждал: то, что было в Мемфисе, не должно повториться. Ты больше не должен... приставать ко мне, – насупившись, произнес Дин, но это не мешало ему придвинуться ближе к Сэму. Оба чувствовали, что это не просто разговор, напряжение и желание повисли в воздухе. Сэм наклонился к губам Дина. – Это ничего не значит. – Из этого все равно ничего не выйдет, – одновременно произнесли оба и поцеловались. Рука Дина легла в ладонь Сэма так органично, словно им природой предназначено было соединять их вместе. Сэм почувствовал, как его затопляет и бесконечная нежность, и жгучий огонь, поднимающийся откуда-то снизу. Ладонь Дина была немного меньше сэмовой, его пальцы чуть заметно дрожали. Сэм взял в плен и вторую кисть брата. Того уже вполне заметно начало потряхивать. Задыхаясь, они продолжали целоваться, сталкиваться языками, вылизывать рты друг друга, пока Дин вдруг резко не оттолкнул Сэма. – О Господи, – сказал он изумленно. – Что-то не так. Сэм чувствовал себя очень «так», даже «вау как», не считая того, что его член болезненно упирался в ширинку джинсов. – Что случилось? – снова прижимая к себе Дина, спросил он. Тот растерянно проговорил: – Там... внизу... Честно говоря, Сэм был уверен: если особенности гетенианцев вдруг передадутся им, то именно он станет «женщиной», но, видимо, все пошло по другому сценарию. Он встал на колени перед полулежавшим Дином и начал медленно расстегивать его джинсы, а затем стянул их вместе с трусами вниз. Дин смотрел на него, тяжело дыша, но даже не поднял рук, беспомощно раскинутых вдоль тела ладонями кверху. Сэм посмотрел в его плывущие глаза и застенчиво спросил: – Можно посмотреть? Сэм слышал, что гетениане полностью меняют пол. Дин не был рожден на планете Зима, поэтому он остался мужчиной, о чем свидетельствовал его твердый член, прижавшийся к животу. Но не совсем. Что-то и правда было не так. Дину и самому было любопытно, он запустил руку между своих ног и обнаружил там то, чего раньше не могло быть, то, что он привык видеть у своих девушек, открытое, влажное, горячее. Это было странно, но ему захотелось узнать, как это чувствуется, когда в тебя что-то проникает, он ввел внутрь сразу два пальца, и все внизу живота заныло так сильно, что Дин испугался этого ощущения. Но едва попробовал убрать руку, почувствовал, как ее прижимает к промежности широкая ладонь Сэма. Та задвигалась, вынуждая Дина гладить себя, и он застонал, разрываясь от неведомых ощущений. На миг мелькнула в голове мысль: я мужчина, я не должен этого допускать, но моментально растворилась в удовольствии. Он не хотел сопротивляться. Это и был кеммер. Это было волшебство. Он притянул к себе Сэма свободной рукой за пояс джинсов и попробовал расстегнуть пуговицу. Сэм намек понял и через несколько секунд уже полностью обнаженный вжимал партнера в мягкий матрас. – Я не знаю, как это... может быть, будет больно... – бормотал Сэм, подтягивая Дина под коленки к себе, чтобы было удобнее. – Заткнись уже и трахни меня, – рявкнул Дин, которого трясло от ощущения принадлежности, от того, что им обладают, и он не хотел признаваться, что дело не только в кайфе от того, как сильное тело прижимает его член к животу, как мощные руки разводят его бедра, как крупный член проникает внутрь и осторожными толчками, переходящими в резкие, доставляет ему невероятное наслаждение... Дело было и в Сэме, в Сэме-брате, в Сэме-мужчине, только с ним такое было возможно, всегда был только он, только он... Дин с усилием приоткрыл глаза и увидел над собой сосредоточенное лицо партнера: тот смотрел на него с такой нежностью, что у Дина что-то подступило к глазам. – Сэм, – произнес он на вдохе. – Да, – ответил тот на десятки незаданных вопросов, – да... И Дин закричал, дрожа теперь от оргазма, чувствуя, как необычно сжимается внутри, в такт выталкивающейся из члена сперме, и Сэм отвечает ему такими же судорогами удовольствия... – Это больше не должно повториться, – сказал Дин, его затылок лежал на плече Сэма, который, затаив дыхание, поглаживал бедро партнера, а затем настойчиво скользнул пальцами между ног, под яички, чтобы приласкать складочки и то, что в них. Дин попытался оттолкнуть его руку, и Сэм бы подчинился, если бы не чувствовал, как тот расставляет ноги, чтобы было удобнее... – Это точно не должно больше повториться! – твердо заявил Дин после третьего оргазма. В знак решимости больше ничего подобного не делать, Дин натянул на себя трусы и джинсы. Сэм, вздохнув, тоже оделся. Честно говоря, он чувствовал себя зверски уставшим и вряд ли бы пошел на четвертый заход сию минуту, но был бы не прочь поваляться с Дином голышом. Но он понимал Дина, того Дина, который закатил скандал в Мемфисе из-за одного поцелуя, а теперь вынужденного подчиниться этому крышесносному чувству, захватившему обоих. И в то же время он знал, что Дин его сейчас не оттолкнет, они были словно связаны невидимыми нитями, и отойти друг от друга хоть на метр было невозможно. Дин тоже это чувствовал, но не знал, что сказать Сэму, поэтому некоторое время неловко молчал, лежа у того под боком. Потом заметил брошенную братом книжку и обрадовался поводу прервать натужное молчание. – Что это ты там читаешь? Это был сборник гетенианских стихотворений. Дин прочитал первое попавшееся: – Свет — рука левая тьмы, Тьма — рука правая света. Двое — в одном, жизнь и смерть. И лежат они вместе, Сплелись нераздельно. Как руки любимых, Как путь и конец. – Красиво... – задумчиво сказал Дин, повернувшись на спину. – Грустно только. Как ты считаешь, Сэм, мы так и умрем здесь, на Зиме? Сэм задумался, как бы сообщить Дину, что он сам построит ракету, если долбаная Экумена не решит их проблему. Но тот, не дожидаясь ответа, повторил: – Свет... левая рука тьмы... И через минуту оба поняли, что на планете Зима они не умрут, им суждено это сделать на Земле, поскольку они стояли посреди толпы людей, вдали слышался шум проезжавших машин, а прямо перед ними торчала Эйфелева башня.