***
К тому времени, как Мизере наконец пошёл домой, погода несколько изменилась: небо затянулось облаками, подул ветер. Но на Мизере это не нагоняло тоску — наоборот, он ощутил, что стал как будто спокойнее. «Странно, — подумал он. — Неужели это из-за одного маленького решения?» В задумчивости он пришёл домой, так же в задумчивости положил все вещи на место и всё так же в задумчивости сел в своей комнате на постель. Он не думал ни о чём одном, но мысли словно кружились и пролетали мимо чего-то одного, самого важного, что было скрыто где-то глубоко. Он закрыл глаза и медленно упал на спину. Со стороны казалось, что он спит, но на самом деле он просто лежал без движения и без мыслей. Так и застал его Хиро, когда пришёл. — Мизере? Решил в спящую красавицу поиграть? — весело пошутил Хиро, заглянув к нему в комнату. Мизере открыл глаза. — Какую красавицу? — Разве не знаешь? — слегка удивился брат. — Сказка такая есть. Принцессу заколдовала ведьма, а влюбленный принц поцеловал её, и она проснулась… Ну ладно, мне поесть надо, а то у Вана родители уехали, и мы одними бутербродами питались… «Опять любовь, — подумал Мизере, — неужели она и правда так важна для людей? Попрошу прощения — тогда и узнаю… Правда, не всё так просто: я ведь даже не представляю, как я буду это делать. И Нина… Как она воспримет мои признания?» Мизере резко встал и подошёл к окну. Скоро закат — вон уже на западе в небе появляются алые полоски. Он представил рядом её. Представил, как касается её волос руками и заправляет непослушную чёлку за ухо; представил, как она прижимается к его плечу; вспомнил её взгляд… и понял, чего ему не хватает в жизни. — Я назову это… оптимизацией себя, — вслух произнёс он, усмехнувшись. И вышел из комнаты. — Что такой весёлый? — поинтересовался Хиро. — Я не весёлый, — возразил Мизере. — Сияешь как медный таз. — Как… что? — Да не бери в голову! — махнул печеньем в руке Хиро. — А если серьёзно, то ты действительно как будто стал повеселее. — Это ты не бери в голову, — усмехнулся Мизере. — Я просто принял одно важное решение.***
Мизере шёл в школу с полной уверенностью, что постарается поговорить с Ниной. Но судьба решила иначе: Нина сегодня не пришла. Вопрос о том, что с ней, не успел прозвучать — Ами сообщила, что Нина заболела. — Ой, как плохо, — вздохнула Ран. — Давайте навещать её. — Только не все сразу, наверное, — сказал Ван. — Представьте — шестнадцать человек к ней в дом завалится! — Логичное предложение, — произнёс Джастин, и больше это не обсуждалось.***
Плохо. Всё пошло не по плану. Разве он думал, что Нина не придёт? А при мысли о том, что придётся идти к ней домой, Мизере становилось как-то неудобно. Прошло три дня, а он всё не решался. Уже почти все из компании навестили Нину. Мизере не спрашивал, что они там делали, но Хиро сам сказал ему, что она болеет не очень серьёзно, и поэтому можно быть спокойным. Мизере кивнул на его слова и задумался. Он словно разделился на две части — одна не знала, что делать, не хотела идти, а другая звала к Нине, звала пойти к ней и всё сказать. Наконец на четвёртый день вторая часть победила. Место проживания узнать было несложно. Джастин, многозначительно поглядев на него, сразу сообщил адрес. И вот теперь Мизере стоит у этого дома, где живёт она, и не может зайти. Он словно останавливается на каждом шаге — подумалось ему; преодолеет один этап — и сразу подступит новая сложность. Дом Нины был небольшим, довольно скромным, ничем особенным не выделяющимся. Перед одним из окон росло дерево с красивыми белыми цветками, за ним-то и стоял Мизере, время от времени поглядывая на окно. Непроизвольно он сорвал один из цветков и слегка сжал в руке, словно интуитивно не повреждая его. Красивый цветок. Как Нина. Неожиданно в окне мелькнул чей-то тонкий силуэт и снова исчез. Мизере быстро нагнулся и отошёл. «Как вор», — мелькнула мысль. Нахмурившись, Мизере прошёлся под окном туда-сюда, снова посмотрел на цветок, вспомнил Нину и подошёл к двери.***
В дверь позвонили. Нина, лежавшая в кровати и читавшая книгу, услышала звук и улыбнулась: она всегда была рада друзьям и была очень благодарна им за то, что навещали её, делились новостями, объясняли новый материал по школе и просто поддерживали. Правда, одного из них она ни разу не видела за время болезни, и лишь это омрачало радость. — Мам, открой, пожалуйста, — из комнаты попросила Нина. — Это, наверное, кто-то из моих друзей. — Много же их у тебя! Не закончились ещё? — с улыбкой пошутила мама, подходя к двери. — Сейчас открою и уйду — как раз собиралась в магазин. Нина молча отмахнулась от шутки про друзей и продолжила чтение книги, как вдруг в комнату вошёл Мизере. Сердце сразу провалилось куда-то под одеяло и закатилось в самый дальний уголок. — Мизере? Это… ты? — голос предсказуемо дрогнул. — Неужели ты пришёл сам? Мизере стоял на пороге, глядя на Нину и грустно улыбаясь. — Послушай, Нина, — тихо начал он, не поздоровавшись и не подходя. — Я пришёл… Попросить прощения. — За что? — почему-то шёпотом спросила Нина, невольно наклоняясь вперёд. — Я не люблю ложь, но я тогда солгал. Это неправда, что ты мне не нравишься, — он, сам того не замечая, подошёл ближе, а затем сел рядом на кровать. Его глаза, в которых отражалось солнце, сияли каким-то очень ясным светом. — Нина… — прошептал он, наклоняясь ближе. С каждым словом его ровный голос становился нежнее, словно ему становилось всё легче и легче. — А теперь послушай, я наконец скажу тебе… — Я… слушаю… — глаза Нины были широко раскрыты, и солнце тоже отражалось в них. — Я люблю тебя, Нина. Он наклонился ещё ближе, уже слыша её взволнованное дыхание. — Да, я люблю тебя. И я только недавно это понял. И вот ещё что: прости меня. Улыбка Нины сверкнула солнечным бликом: — А я тебя уже простила. — Ты меня… Значит, ты не отвергнешь меня за мою глупость и будешь снова меня любить? Значит, я нужен тебе? — Разумеется, — тихо засмеялась она. — С тобой я счастливее всех девушек мира. — Тогда я самый счастливый нечеловек, — усмехнулся он. — Я понял одну вещь. Знаешь, какую? Хочешь оптимизировать мир — сначала сделай лучше самого себя. — Ты понял правильно, — она вздохнула. — А помнишь, как я тебе призналась? Помнишь, какие красивые были цветы сакуры? Мизере с полминуты смотрел на неё молча, а затем вдруг обнял её и прижал к себе, закрыв глаза. Нина, обняв его в ответ, посмотрела на золотые лучи в окне, и в её глазах, как маленькие бриллианты, засверкали на солнце слёзы, но это были слёзы счастья. — Почему ты плачешь? — удивился Мизере, когда объятия закончились. — Люди плачут не только от горя, но и от счастья, — пояснила Нина, вытирая глаза краем одеяла. — Особенно от такого большого… — она улыбнулась. «Я прыгну с крыши, утону, сгорю, но сделаю так, чтобы солнечная улыбка всегда была на её лице…» — неожиданно подумал Мизере и, притянув её к себе, поцеловал, теперь уже точно зная, что без неё его существование блекнет, а с ней наступают мгновения счастья. И Нина, задохнувшись таким же счастьем, ответила на поцелуй… — Каким я был глупым, — сказал Мизере, вставая и подходя к окну. — А знаешь, — в глазах Нины заплясали озорные огоньки, — ведь я заразная! Страшно заболеть, а? — Мне всё равно, разве это может быть препятствием? И вообще, я заразиться не могу… — объяснил он. — А когда выздоровеешь, знаешь, что я с тобой сделаю? — его улыбка стала хитрой, и Нина чуть не испугалась, что он задумал что-нибудь сумасшедшее, в его стиле. — Ну, спроси меня. Нина подняла брови: — Ну и что ты собираешься сделать? — А вот что: я поцелую тебя на глазах у всех. — Но… — Нина даже немного покраснела. — Разве ты совсем не будешь стесняться? Мизере внимательно посмотрел на неё. — А разве во всём этом есть что-то плохое? Я сделаю это, вот увидишь. До свидания, и здоровья тебе. Он подошёл к двери, ещё раз серьёзно поглядел на неё, а затем неожиданно подмигнул ей и вышел. — Пока, Мизере… Нина снова посмотрела на сияющее солнце, пронизывающее её комнату золотым светом, на дверь, на книгу о любви и упала на подушку, закрыв глаза. Вдруг её ладонь нащупала на кровати что-то маленькое и нежное. Поднеся этот предмет к глазам, она увидела, что маленький белый цветок.