Чем черт не шутит.

                                                I       Чувство эйфории на лице Петра Ивановича вызвало улыбку. Ему снился сон: он летит, взмывая то ввысь, к бездонному голубому небу, то спускается к белой пене распустившегося сада, который раскинулся безбрежным морем повсюду, насколько хватало глаз. Благоухание сада он ощущал даже во сне. Вдруг в эту идиллию ворвался неприятный звук. Он был тонким, еле уловимым, но монотонно раздражающим. Младший Миронов оглянулся в поисках источника беспокойства, однако вокруг был лишь чистый, прозрачный воздух, а от горизонта плыли облака розового цвета из-за закатного солнца. Рядом или около него не было никаких ос, пчёл и прочих насекомых, издающих это неприятное ж-ж-ж. Но, помахав на всякий случай руками, чтобы отогнать их от себя, он поплыл навстречу к облакам, так как ещё с детства мечтал потрогать их. Порой, задрав голову к небу, Петр Иванович через оконное стекло классной комнаты грезил об этом вместо заданных уроков, над которыми в это же время рядом с ним прилежно корпел старший брат Виктор.       Далее, приблизившись к вожделенному предмету, он вытянул руку, и тут розовое облако на его глазах трансформировалось в огромную пчелу, которая, клацнув зубами на его вытянутые пальцы, рявкнула: "Должок!" И он в этом рыке признал голос Ви́ка — партнёра по картам.       -Сгинь! – в ответ крикнул Петр Иванович и, замахнувшись, тут же почувствовал, что падает. Воздух больше его не держал, и земля стремительно стала приближаться к нему, а в ушах образовался непрерывный гул.       Проснувшись от ощущения ужаса, что непременно разобьётся, младший Миронов понял, что лежит он на полу. Подушка, простыня и одеяло валялись рядом, скомканные в узел, а в одно из оконных стекол, просветлевших от ночи, бьётся навозная муха, странным образом не впавшая в зимнюю спячку, и нестерпимо жужжит на всю комнату.       -Приснится же такое, - и, поднявшись на ноги, Петр Иванович взял трость, лежавшую на столе под котелком и перчатками. Аккуратно открутив набалдашник в виде шара, он наклонил палку и налил из неё в полую часть ручки коньяку. Выпил, почмокав губами, закрыл свой тайник, подошёл к окну и прислонился к стеклу лбом. Холод тут же заломил кожу, сделав её почти бесчувственной, но Миронов, не обращая на это внимания, продолжал так стоять, задумавшись.       Долг, оставшийся за ним, после вчерашней игры в карты составил не одну тысячу рублей. Таких денег у него не было даже и при лучшей жизни, и что теперь делать он не ведал. Просить у брата он не смел, зная, что Виктор, дав ему их, до чрезвычайности сильно подорвёт бюджет семьи, и они окажутся в крайне стеснённых обстоятельствах. А этого Петр Иванович допустить не мог, он очень сильно всех любил. И тогда оставалось ему одно: пуля.       От этой мысли в его груди похолодело, и сердце, как будто замерев, пропустило удар. Сразу же стало трудно дышать. Умирать в расцвете лет ну очень не хотелось, а бежать.… Бежать без тех же денег смысла не было.       -Ммм, - вырвалось у него от безнадёжности, и, открыв глаза, Петр Иванович растеряно округлил их, не понимая, где находится — во сне или наяву.       Через стекло на него смотрел мужик с ясными глазами, в армяке и треухе, совсем как извозчики с улицы. И ладно бы он это делал, если бы комната была внизу, так нет - он висел в воздухе напротив второго этажа усадьбы и, как ни в чём не бывало, улыбался.       -Вроде и выпил-то чуть-чуть, - посмотрел Миронов на трость, - а чудится черте что. - Не чертыхайтесь, Петр Иванович, - строго проговорили рядом. — Зло, чем меньше его зовут, тем реже оно приходит.       Резко обернувшись на голос, Миронов отшатнулся от мужика, возникшего в его комнате и, схватившись за стул, вознамерился отбиваться им, если тот будет нападать. -Как вам не стыдно, Петр Иванович? - покачал головой незнакомец. — Я к Вам с добром, а Вы с мебелью накидываетесь. Нехорошо это, не по-христиански.       -Убирайтесь отсюда, - придя в себя, произнёс хозяин комнаты. — А иначе не отвечаю, - и для убедительности замахнулся на него стулом. - Вон пошёл!       -Не думал, что Вы таким нервным окажитесь, - проворчал незваный гость. — Знал бы - на улице подошёл; не стали бы Вы там прелюдно на меня кидаться.       -А вообще, что тебе надо?- решив сменить гнев на милость, придя в себя от потрясения, промолвил Миронов и смерил щуплого мужичонка взглядом. По первому впечатлению он никакой опасности не представлял, и тогда Петр Иванович решил расстаться со стулом, так как руки устали затекли держать его навытяжку и поставил на пол, но всё же недалеко от себя.       - Да чтобы душу вашу бессмертную спасти. Вы же знаете, Петр Иванович, что такие мысли, как у Вас в голове шевелятся, это - грех великий! И что за мода такая у смертных: коль, по вашему разумению, выхода нет — так немедля пулю или верёвку в ход нужно пустить! А про родных ума не хватает подумать?! – упёрся мужик руками в бока. — Как им потом жить?!       -Карточный долг нужно искупать кровью! – вяло огрызнулся Миронов.       -Ага, как же, - противно хихикнул гость. — Первый раз такую чушь слышу. Расписка же есть.       Петр Иванович нехотя кивнул. Её он накатал, когда Вик определил на кон весь свой выигрыш, а ему нечем было ответить на ставку, при этом он имел на руках Стрит-флеш на старших бубнах. Это была сильная комбинация Покера, сулящая победу. И вот тогда Персиваль, друг Ви́ка, предложил ему этот выход. Младший Миронов радостно согласился, подмахнул бумагу и тут же, раскрыв карты, потянулся к деньгам. Но его остановили: Вик выложил Роял-флеш. Туз, король, дама, валет, десятка одной червонной масти легли на стол.       -И с чего Вы решили, что эти деньги не будут стребованы с ваших родственников? – меж тем продолжал мужик. — Или Вы, Петр Иванович, полагаете, что их пожалеют?       -Ничего я не думаю, - зло бросил Миронов.       -Вот то-то и оно, что Вы не думали, а должны были. И прежде всего, когда за карточный стол с незнакомцем садились.       -Да кто ты вообще такой, дабы читать мне нотации?!- завелся Миронов, мгновенно забыв, каким образом тот возник в его комнате. Ему было очень плохо, а тут этот урод со своими указаниями. — Убирайся отсюда, иначе поколочу!       Мужик, удручённо качнув головой, вздохнул, отчего синяя занавеска, слегка колыхнувшись, отогнулась в сторону и дала возможность увидеть цветочный горшок с засохшей геранью, стоявшей на подоконнике. Гость неодобрительно крякнул на такое безобразие, провёл над ним рукой, и цветок ожил. Он выпрямился, его листья развернулись, а на макушке распустился красный пушистый бутон.       -Я хочу Вам помочь.       -А это как? – глядя во все глаза на распустившуюся герань, еле выговорил Миронов. — Объяснитесь?       -Эх, не тем занята Ваша голова, Петр Иванович, не тем. Ну, да ладно, что с вас, смертных, возьмёшь, - произнёс мужик, осознав, что пока он не расскажет, кем является, собеседник не будет в состоянии воспринимать его. — Я ангел, проходящий испытание на земле. И если я его пройду, то получу крылья. А зовут меня здесь Николай Чудов.       -Бред. Полнейший бред, - замотав головой Миронов, потянулся к трости и, открутив набалдашник и наклонив ее, сделал три добрых глотка. — Такого не бывает…       -Вы хотели объяснений, так слушайте и не перебивайте. Боже, дай мне силы! – сложил он молитвенно руки возле груди и возвёл глаза к потолку, а потом посмотрел на Миронова. — Вам удалось проникнуть в гнездовище темной силы. Теперь Вы должны исхитриться и привести туда Штольмана. Поверьте, это нужно вам обоим.       -Куда?! В усадьбу князя Разумовского?!- сморщился Петр Иванович, и его голос от услышанного взметнулся высь. — Да Вы с ума сошли!!! Они ненавидят друг друга! И потом, почему вам самому его не привести туда, Вы же мастак на чудеса. Вон как у Вас лихо получилось с цветком, - кивнул он на герань.       -Нам нельзя напрямую вмешиваться в земные дела, мы можем только направлять. А потом сам не хочу, я уже встрял, и моё задание усложнили: теперь я должен не только Вас отвратить от самоубийства, так ещё и не дать нечисти добраться до источника. Не подведите меня, Петр Иванович, - и Чудов растаял в воздухе.       Миронов, постояв минуту в ступоре и осмысляя услышанное, одним махом допил остатки спиртного, подошёл к шкафу и вынул из него шкатулку, в которой прятал сигары. Его золовка была противницей запаха табака в комнатах, поэтому ему постоянно приходилось таиться. Достал одну и, ловко срезав у неё кончик гильотиной, запер дверь на ключ. Затем, завернувшись в одеяло, распахнул окно и, прикурив, высунулся наружу.                                                 II       Разложив на кровати платья, Мария Тимофеевна оценивающим взглядом рассматривала их и обдумывала, какое лучше подойдёт ей к сегодняшнему званому вечеру, который они давали у себя. Конечно, по-хорошему, об этом нужно было позаботиться заранее, но у нее не имелось времени - столько дел сразу свалилось. Написать пригласительные, дать распоряжение на кухне, подготовить программу и прочее, чтобы было не хуже чем у других, как-никак сам князь Разумовский изъявил желание побывать у них. А Анна почти не помогала ей, оттого все хлопоты легли на её плечи, и сейчас она стояла, разглядывала платья, привезённые от портнихи ещё позавчера. Их было три. Одно - темно-сиреневое, под стать цвету апрельских сумерек, с фалдами на юбке и драпировкой. Второе - тона травы, с глубоким декольте и большим бантом на турнюре, ну и третье - синее с маленькими сапфировыми пуговками, тянувшимися по корсету вниз, рукавами три четверти, отделанными фламандским кружевом и маленькими бантиками. А также они шли по краю подола платья, оригинально скрепляя складки. Все платья ей очень нравились, и поэтому ей было трудно определиться с выбором.       -Мам, - без стука в комнату вбежала Анна и, поцеловав Марию Тимофеевну в щёку, обратила внимание на наряды. — Это от портнихи доставили? Миленькие.       -Не миленькие, а великолепные, - поправила женщина дочь и, взяв синее платье и приложив к себе, подошла к зеркалу. Ей понравилось то, что она там увидела. Её лицо стало выразительней: глаза глубже, а сама она будто моложе. — Решительно, это, - определилась она, подвигавшись. — Аня, ты не находишь, что оно, как никакое другое из нарядов, идёт мне? – повернулась Мария Тимофеевна к дочери. — А ты выбрала уже себе туалет?       -Да, мама, - нетерпеливо отмахнулась девушка, так как она пришла сюда не для того, чтобы говорить о платьях. Её интересовал совершенно иной вопрос. — Мам, а ты отправила приглашение Штольману и Коробейникову? – выпалила она.       С самого начала, как только мать заговорила о вечере, Анна была уверена, что Яков и Антон Андреевич получат его, но сейчас, найдя забытый матерью в столовой список гостей, не далее как пять минут назад, и, не обнаружив в нём их фамилий, поспешила разобраться, в чём дело.       -Я позвала, - пропела она, вальсируя, - его Высокородие и доктор Милца. Они уже прислали свое согласие. И также будут: Николай Шумский, чета Потоцких, Дарья Павловна, Сил Кузьмич, и того вместе с нами у меня получилось пятнадцать человек.       -А Яков Платонович, а Антон Андреевич? Почему ты их не позвала? Чем они хуже? - потребовала Анна ответа, не заметив странную арифметику матери.       -Я думаю, они будут неловко себя чувствовать среди наших гостей.       -Это отчего же, мама! Антон Андреевич - воспитанный и образованный молодой человек, а о Штольмане и говорить нечего. Манеры у него лучше, чем у остальных твоих приглашённых!       -Аня, ну подумай сама, - примирительно проговорила Мария Тимофеевна и, уложив платье на кровать, приблизилась к дочери. Она собралась сказать то, о чем умолчала. — Коробейников - милейший молодой человек, однако он всего лишь коллежский асессор, а у нас в гостях будет его сиятельство и его светлость: князь Разумовский и барон Вильгельм фон Руммель и фрейлина его Величества. А Штольман…, - женщина закусила губу, стараясь подобрать правильные слова, что сыщику не место в их доме. Она считала его не тем человеком, которого следует рассматривать в качестве мужа. А Анна, явно потеряв от него голову, игнорировала ухаживания остальных достойных людей с капиталом. А сегодня она надеялась, что если сыщика не будет подле неё, то кто-то из приглашённых решится объясниться. — Яков Платонович заскучает у нас, и потом, не забывай о конфликте Кирилла Владимировича с ним, - всё-таки она не решилась сообщить дочери, о чём на самом деле думала, боясь её непредсказуемости. — Зачем неловкие моменты на празднике, не правда ли?       -Знаете, мама, тогда вы меня тоже здесь не увидите! – топнула девушка ногой. — Я не спущусь вниз, так и знайте, - и, развернувшись, подошла к двери.       -Анна, не смей! Стой! – воскликнула Мария Тимофеевна.       -Что у вас случилось? Почему вы обе так шумите? – на пороге с газетой в руках возник Виктор Иванович.       -Виктор, вразуми свою дочь и прикажи ей быть на нынешнем вечере. Я его для неё устраиваю, - потребовала женщина у мужа.       -Маша, Аня, потрудитесь пояснить все толком. Я ничего не понял.       -Мама не хочет приглашать Штольмана и Коробейникова, - выпалила девушка, пылая праведным гневом. — Видите ли, один чином не вышел, а второму станет скучно. Папа, это же не так! Антон Андреевич достаточно интеллигентен, а Яков Платонович найдёт, чем себя занять подле меня. И, тем более, он хочет переговорить с тобой.        -Только не это, - задыхаясь, простонала Мария Тимофеевна. Сбывался её самый страшный сон: дочь выходит замуж за малоимущего. — Виктор, образумь дочь!       -Маша, душа моя, будь здравомыслящей, - отстранив Анну от двери, ласково проговорил старший Миронов и шагнул в комнату. — Девочка выросла и вправе поступать самостоятельно. Штольман, так пусть Штольман, и потом замечу: это неплохой выбор кандидата в мужья. Он очень разумен, выдержан и порядочен, очевидно же, с этими качествам Яков Платонович добьётся многого. И потом, насколько я знаю, чин он имел выше, прежде чем его перевели сюда, так что в любой момент все может измениться. И на счёт Коробейникова ты тоже неправа. Антон Андреевич умеет держать себя в обществе и не стоит унижать его своим невниманием, тем более, как я слышал, князь слывёт своими демократичными взглядами и сам напросился на вечер. Маша, пошли сыщикам приглашения и извинись за опоздание.       -Виктор, ты понимаешь, дочь достойна большего! У неё такие перспективы, если не здесь, то в Петербурге! – всплеснула женщина руками. — Один-два сезона, и она замужем за кем-то достойней, чем этот Штольман. Прошу, подумай сначала, прежде чем согласишься.       -Маша, ты хочешь, чтобы дочь стала несчастной? Вон посмотри, как она побледнела только лишь от твоих предположений. Того гляди, ей станет дурно.       -Ладно, ей жить, - скрепя сердце, поддалась на уговоры женщина и, демонстративно не глядя на дочь, подошла к бюро, вынула из ящика два пустых пригласительных билета, собственноручно заполнила их. — Иван, - громко крикнула она после и, когда в комнату зашёл слуга, протянула ему их. — Передай это лично в руки Якову Платоновичу Штольману и Антону Андреевичу Коробейникову и принеси извинения за опоздание. Сошлись на занятость господ. Понял?       -Не сумневайтесь, враз исполню, - поклонился слуга и вышел.                                                       III       -Барышня, время гостей встречать, - кланяясь, в комнату вошла Прасковья. — Пора. -Да, иду, - весело проговорила Анна и, ещё раз взглянув на себя в зеркало и взбив пышный рукав жемчужно разового платья из шелка и кружев, подарила отражению улыбку.       Этот вечер должен был изменить всю её жизнь. Яков попросит у отца её руки и после его согласия она превратится в его невесту. А спустя какое-то время - в жену, и тогда они навсегда будут вместе.       -Скорей бы это произошло, - пробормотала она и, сгорая от нетерпения, выбежала в холл, где стояли мама, отец и дядя, встречая первых гостей, вступивших на мраморную лестницу.       -Где ты ходишь? – недовольно спросила Мария Тимофеевна, всё ещё не отошедшая от новости. — Кто за тебя номерки для игры в почту раздавать будет?       -Я, - без возражения Анна схватила со стола для визиток приготовленный поднос с картонными цифрами и булавками, встала рядом с родственниками и улыбнулась подошедшему к ним князю со спутниками.       -Добрый вечер Ваше сиятельство, - кланяясь, поприветствовал их Виктор Иванович. — Надеюсь, господа, Вы получите удовольствие от нашего вечера.       -Я это даже не подвергаю сомнению, Виктор Иванович, - любезно проговорил Кирилл Владимирович, снимая с головы цилиндр. — Однако давайте оставим все эти сиятельства. Сегодня я ваш сосед: просто Кирилл Владимирович, - поклонился он. — А со мной, - и он указал рукой на молодую привлекательную женщину в мехах и угрюмого мужчину, закутанного в шубу по самые брови, — Нина Аркадьевна Нежинская и барон Вильгельм фон Руммель. Мы очень рады вашему приглашению, - ответил он за своих спутников и приложился к ручке Марии Тимофеевны, а Анну одарил приветной улыбкой. — Куда прикажите? – указал князь на шубу.       -Иван, помоги господам, - произнесла Мария Тимофеевна слуге, стоявшему возле гардеробной, - но прежде, Аня.       Девушка шагнула к гостям и вытянула руки с подносом вперёд: - Выбирайте номер. Сегодня в нашей гостиной будет действовать тайная почта. И дабы она исправно работала, Вам нужно обзавестись личным номерком. Он будет у всех гостей, - пояснила она. — Чтобы каждый мог получить или отправить адресату послание.       -Мило, очень мило, - воскликнул Разумовский и вынул из общей кучки картонку. — О, девятка, буду рад корреспонденции, - и тут же приколол её к лацкану сюртука.       -И правда, мило, - протянула Нежинская, поджимая губы. — Я в такое только в детстве играла, - но, взяв номерок и булавку, прикрепила его на лиф темно-фиолетового платья. — А какими забавами вы ещё нас потчевать станете?       -Все узнаете в своё время, - загадочно промолвила Мария Тимофеевна, не замечая в голосе гостьи сарказм. — Раздевайтесь и в залу, господа.       -А Вы? – остановила Анна мужчину, представленного им как барона фон Руммеля и двинувшегося вдогонку за князем и Нежинской. — Возьмите номерок.       - Nein! – возразил он недовольно и отстранил от себя поднос. — Я не хотеть делать почта, - и быстро удалился от неё.       -Странный он какой-то, - буркнула Анна и повернулась к вновь прибывшим. Это были Потоцкие: Владимир Савельевич – мужчина в возрасте отца с благородной сединой, посверкивающей в чёрных волосах, крепкого телосложения и с серыми глазами - и Ирина Афанасьевна, невысокого роста блондинка, узколицая, с крючковатым носом и холодными голубыми глазами, и их сын Леонид, низкорослый молодой человек с курчавыми пепельными волосами и круглыми, как плошки, карими глазами. Дальше в холл вошли Милц и Трегубов, следом за ними появились Николай Шумский, Дарья Павловна и Сил Кузьмич. После шумного приветствия перед подносом Анны образовалась сутолока, гости, смеясь, подбирали себе номерки, и из-за этого она пропустила момент появления Штольмана. Она лишь почувствовала на себе чье-то пристальное внимание, а когда подняла глаза, то увидела его уже без пальто и котелка, стоявшего чуть поодаль в обществе Коробейникова и Милца.       -Господа, я так понимаю, у вас ещё нет номерка, - проговорила Анна и подошла к сыщикам. — Выбирайте номер для игры в почту.       -А это что такое? Я никогда не играл в подобное, - неуверенно проговорил Антон Андреевич, с любопытством разглядывая оставшиеся картонки. — Вы поясните, Анна Викторовна? – и приколол семёрку.       -Тут нет ничего сложного, - весело отозвалась девушка, смотря, как Штольман прикрепляет к лацкану цифру пять. — Сейчас мы все вместе выберем почтальона, а потом ему будем давать послания для передачи другому номеру, его должен адресант обозначить на обороте записки. И всё строго секретно. Пойдёмте в зал, господа, - пригласила их девушка и ввела в помещение, украшенное новогодними ветками, гирляндами, свечами, фонариками и стоящей в отдалении ёлкой. Прибывшие ранее уже свободно устроились: кто расселся за расставленными столами для карт, кто занял стулья, расположенные полукругом в центре зала, а кто угощался с фуршетного стола.       -Господа, - увидев дочь, ведущую недостающих гостей, громко проговорила Мария Тимофеевна. — Давайте начнём, но сперва определим почтальона.       -Я, можно я им буду, - вызвался Антон Андреевич, выходя из-за спины доктора.       -Отлично, тогда вашу фуражку, сумку и поднос найдёте под ёлкой, - указала женщина на вещи, сложенные внизу. — Дзинь, дон, почта заработала, - пропела она слова предшествующее началу игры. — Карандаши, бумага на столике. Теперь фанты. Аня, собери их у гостей.       Отдав невостребованные картонки служанке, девушка повернулась к Штольману и подставила ему поднос.       -Право слово, у меня при себе ничего и нет, - растерянно пробормотал он и похлопал по карманам. — Хотя вот, - и достал медальон. — Аня, - наклонился Яков Платонович к уху девушки, кладя его на поднос. — Ты говорила с отцом? Он готов меня выслушать? Он согласен?       -Да, - улыбнулась девушка и подошла к Милцу. — Доктор.       -Прошу, господа, - сняв с носа пенсне, обратился Александр Францевич ко всем, - для этого фанта, будьте снисходительны, староват я скакать вприпрыжку.       По залу раздались смешки.       -А я охотно разомнусь в тур-де-вальс, - произнёс князь и положил к остальным вещам золотую галстучную булавку, когда Анна подошла к нему. — Давно, знаете ли, не было практики, тем более нас окружают столь прелестные дамы. Так что на меня можете рассчитывать.       -Вы правы, Ваше Сиятельство, - подхватил Трегубов, стоявший за стулом Разумовского, и, стянув с пальца кольцо, отдал девушке.       Так обойдя почти всех, Анна подступила к Нежинской, которая каждый раз в последний момент ускользала от неё. — А вы разве не хотите сыграть? Будет весело, - пообещала она.       -Я? Ну что же, - и Нина Аркадьевна, недовольно сложив веер, уложила его на поднос.       - Ну, кажется все, - обвела девушка взглядом присутствующих. — Начнём. Дядя, иди сюда, - поманила она рукой родственника, и тот, смешно скривившись, отошёл от столика с закусками и бокалами с шампанским, приблизился к племяннице. — Повернись спинной. Петр Иванович отвернулся, и она, вытащив заранее приготовленный для распорядителя платок из рукава, встала на цыпочки и, завязав ему глаза, вручила поднос.       -Что должен сделать этот фант? – тут же спросила она, подняв табакерку Фролова кверху.       -Чей фант вынут, тому быть оракулом, - изрёк Петр Иванович.       Смешки заполнили комнату, а Фрол Силыч, раскланявшись, сел на стул.       -Что делать сему фанту? – задала тот же вопрос Анна и с дрожью в руках выудила медальон Штольмана, ещё хранивший его тепло, и показала публике.       - Чей фант вынут, тому быть…       -Испить бокал шампанского из моих рук, - выкрикнула Нина Аркадьевна, зная заранее, чей это медальон, не дав договорить младшему Миронову. Она поняла, что это самая выгодная ситуация для неё, в которой Штольман не посмеет отказать ей. А князю, недоуменно взирающему на нее, она все объяснит с выгодной для них позиции.       -Ну что же, быть по сему, - хмыкнул Петр Иванович. — Не в моих правилах отказывать прекрасным дамам. — Сему фанту испить бокал шампанского из рук обладательницы сего прелестного голоса.       -Дядя, что ты делаешь? - прошипела Анна, как рассерженная кошка. — Я же хотела с ним танцевать.       -Вечер только начался, и ты все успеешь, - добродушно откликнулся дядя. — Давай продолжать игру.       Решив, что это так и ни к чему расстраиваться, Анна по очереди подняла сначала брошь Ирины Афанасьевны, потом платок Дарьи Павловны, следом пошли вещи Потоцких: монокль отца и часы Леонида, шпилька матери Анны и галстук её родителя и остальные фанты. А дядя, развлекаясь, назначал: то крикнуть петухом, то спеть серенаду, то продекламировать стихи, то залезть под стол и пролаять там три раза, сыграть на губной гармонике, попрыгать на одной ножке, а князю он назначил тур вальса с Дарьей Павловной. Его фантазия била ключом не зная границ.       -Ну-с, и кто у нас пойдёт первым? - сняв с глаз повязку, спросил младший Миронов, оглядывая одарённых им заданиями людей.       -Я, - вновь проговорила Нежинская, ей очень не терпелось исполнить задуманное, и быстро поднявшись с места, чтобы не кликнули прислугу, подошла к столику. Встав спиной ко всем, она ловко вынула из декольте платья флакончик с зельем и одним махом вылила его содержимое в бокал. Затем аккуратно, чтобы не проронить ни капли, поднесла его Штольману. — Ваш фант, сударь, - ласково проговорила она.       -Благодарю, - и взяв бокал, Яков Платонович почувствовал, как уже привычно в его горле захолодело, а сердце словно вспыхнуло огнём, и он тут же заметил среди жёлтых пузырьков маслянистую тягучую жидкость, оседавшую на дно бокала. — Отравить при свидетелях она меня не может, - закрутились мысли в его голове. — Тогда что же это? – и он озадачено взглянул на свою бывшую любовницу поверх бокала, поднеся его все-таки ко рту. Та безмятежно улыбалась ему.       -Мяв, - неожиданно для всех раздался кошачий вопль, и чёрная тень метнулась на сыщика, отчего тот, вздрогнув, опрокинул бокал на себя. Дилемма решилась сама собой, пить было нечего.       -Анна, ты что, в дом кота притащила?! - возмущённо глядя на животное, повисшее на шторах, воскликнула Мария Тимофеевна. — Немедленно выгони его!       -Барыня! Это я! - в комнату влетела Прасковья. — Я его на улице подобрала и на кухне покормить хотела, а он сюда прибежал, испугался, когда в печке полено громко треснуло. — Не сердитесь, - и она, отцепив когти кота от ткани, вынесла животное прочь, оставив господ веселиться дальше.