Чем черт не шутит.

                                                I       Обогнув несколько раз по кругу дом, где располагался бордель, Коробейников, набравшись смелости, решился-таки зайти внутрь, но, только встав на первую ступеньку, тут же ретировался в кабак, находившийся рядом с этим заведением. Мужества у Антона Андреевича не хватило, чтобы идти дальше, хотя он неоднократно бывал там по служебной надобности вместе со Штольманом. А сейчас Яков Платонович, сославшись на занятость, отправил его одного на розыск Рябикова Андрея Григорьевича по глухим местам Затонска, где тот может спрятаться, ну и упомянул этот бордель на всякий случай. Фото молодого офицера для опознания и строгие указания держать рот на замке Коробейников получил при выходе из кабинета. Обойдя весь город, сыщик приступил к «штурму» дома терпимости. С чего и зачем этот офицер станет хорониться там, Штольман ему не сказал, а выставил за дверь на поиски. В принципе, этим утром Яков Платонович не отличался многословностью и, к тому же, был каким-то нервным, злым, с красными от бессонной ночи глазами, а случилось это, по разумению Коробейникова, от полученной записки на вчерашнем званом вечере. Её настрочила госпожа Нежинская и пожелала вручить письмецо через «почту», едва из комнаты унесли кота, опрокинувшего на начальника бокал с шампанским. Антон видел, как Яков Платонович помрачнел после прочтения и, извинившись перед всеми, поспешил уехать. Впрочем, это еще не все странности вечера, более невероятней стало для него возникновение из ниоткуда на пустом подносе бумажки, адресованной Петру Ивановичу.       -Что будете заказывать? – спросил половой, выходя из скрытого для глаз посетителей помещения, и остановился перед клиентом.       -Чашку чая, мед и бублики, - хмуро посмотрев на дежурную улыбку работника, проговорил Коробейников и снял с головы котелок. — И поживей, я сегодня не завтракал.       -Хм, бублики, - хмыкнул половой и провел ладонью по столешнице, не ставшей от этого чище, засохшие пятна с нее никуда не исчезли. — Может, потер темный изволите? Только бочку открыли, ей-ей, не пожалеете. Отведайте с колбасками-с.       -Я сказал: чашку чая и бублики с медом, - рявкнул сыщик и, демонстративно отвернувшись к окну, увидел, как с крыльца борделя кубарем скатился полуобнаженный мужчина в армейских брюках. Он, просчитав все ступени головой, въехал в сугроб и, словно навозный жук, завозился в снегу, болтая ногами и стараясь подняться. Редкие прохожие не спешили ему на помощь, а обходили стороной и дальше шли по делам.       -Ваш заказ, - и под нос Коробейникову поставили большую белую чашку с блюдцем, наполненную ароматным чаем, розетку с прозрачно-желтоватым медом и медное блюдо со связкой румяных бубликов.       Поблагодарив кивком полового, сыщик налил в блюдце чай. Разломил бублик и обмакнул половинку в розетку с мёдам. Затем осторожно подул на горячий напиток, выпятив губы дудочкой, откусил сладкий край и запил чаем. Прожевав, обратился вновь к окну.       Картина на улице пополнилась новыми действующими персонажами. Из заведения вышла мадам, закутанная в теплую шаль, и лысый маленький консьерж, страж тамошних дверей. Они кое-как вытащили пьяницу из сугроба и под руки завели обратно в дом.       -Эх, гуляют же люди, - за спиной Антона Андреевича завистливо вздохнули. — Почитай, два дня в борделе гудеж идет на всю ивановскую, какой-то поручик деньгами сорит. Говорят, его любовница бросила, так он горе заливает да с девками балует.       -Это они могут, на то они и богатеи, - прогудел в ответ второй голос, и Коробейников обернулся. За столом позади него сидели два мужика. Один - спиной к нему, а второй -лицом, украшенный окладистой бородой и косматой гривой волос. Он сжимал в своих руках стопку горячительного и малосольный огурец.       -Не чета нам, грешным. Ну, с именинами, тебя, Михалыч, - поздравил он друга и, открыв рот, мастерски опрокинул стопку. — Тебе чего, барин? – хрустнув огурцом, поинтересовался мужик, уловив на себе взгляд сыщика.       -Ответь-ка мне, братец, - выбравшись из-за стола и приблизившись к ним, проговорил Антон Андреевич. — С чего такие слухи?       -Дык, какие слухи, правда это. Как есть, правда, - неподдельно изумился мужик. — Я, Гаврило, состою при Степане Николаевиче на складе, а тот высится с той стороны срамного дома. Ну мы там и наблюдаем гульбище это. У них два дня все нараспашку, не захочешь - увидишь, занавески-то не задёргивают, тьфу, - с явно преувеличенным возмущением сплюнул на пол Гаврила.       -А фамилию ты невзначай не знаешь того, кто гуляет? – закинул удочку Коробейников, надеясь, что ему не придется заходить в бордель. Он просто доложит Штольману: Рябиков там, и они вместе арестуют его.       -Да откуда ж? – пожал мужик плечами.       -Спасибо, братец, - выразив признательность, Антон Андреевич вернулся к своей чашке, понимая, что идти ему туда всё равно придется. Отчего не спеша Антон Андреевич допил с бубликом, остальные распихал по карманам и, расплатившись, покинул кабак.       Выйдя на улицу, Коробейников, собрав всю свою выдержку, поднялся по ступеням заведения и, резко дернув дверь на себя, шагнул внутрь, но тут же наткнулся на консьержа, преградившему ему путь.       -Закрыто.       -Я сюда не развлекаться, а по делу, - имитируя поведение Штольмана, грозно сообщил сыщик и, если бы у него в руках находилась трость, то непременно ткнул бы набалдашником карлика в грудь. — Где мадам, хочу поговорить с ней.       -Я сказал, заняты все. Приходите завтра, Антон Андреевич. И мадам освободится, и девочки, любую тогда выбрать сможете, - гаденько хихикнул страж.       -Да ты…! Да я…! - Возмущение Коробейникова являлось беспредельным. Его посмели заподозрить в том, о чем он даже не помышлял. — Я тебя в камеру запру! - совсем по-хамски от смущения закричал он. — Будешь сидеть в компании уголовников! А ну пропусти! – с силой наперев, сыщик, прорвав заслон, бегом кинулся наверх и оказался в самой гуще веселья.       Под звуки, извлекаемые мадам из разбитого рояля, ее подопечные девицы в неглиже водили хоровод вокруг шатающегося молодого человека, подобранного хозяйкой сего заведения на улице полчаса тому назад. — Каравай мой, каравай, кого хочешь, выбирай, - приговаривали девицы. А тот, качаясь, хлопал в ладоши и глупо улыбался.       -Антон Андреевич! - оживленно произнесла мадам, повернув на шум голову. — Оставьте его, я сама с ним разберусь, - махнула женщин консьержу в обществе двух молодцов, показавшихся на лестнице, и, улыбаясь сыщику, спросила: - Чем обязаны? Вы по делу или так, развлечься?       - Бросьте это, - потребовал Коробейников, стараясь не покраснеть. — Лучше скажите мне, кто резвится в кругу ваших девушек? - Этот забулдыга при ближайшем рассмотрении очень смахивал на фото Рябикова, врученное ему Штольманом, но все же, прежде чем его арестовывать, Антон Андреевич решил убедиться в этом.       -Понятия не имею, мне документы ни к чему, лишь бы денежки водились. А этот заявился к нам, осыпал девушек ассигнациями и затеял гулянку с шампанским из ресторации. Разве мне нужны еще какие-либо подтверждения его личности?       - Где его вещи, или он сюда пришёл в таком виде: без кителя, сапог и верхней одежды?       -Лиза, - громко позвала мадам и, когда девушка подошла к ним, недовольно произнесла, - проводи господина Коробейникова к себе в комнату и покажи ему вещи нашего клиента. — Это все, или еще что-то пожелаете? - фыркнула женщина, выказав свое недовольство.       -Да, наймите извозчика, я думаю, ваш гость отправится со мной.       -Ну что же Вы за бука такой, Антон Андреевич? – протянула Лиза и, жеманно поведя голыми плечами, вскинула на сыщика большие карие глаза. — Сами не веселитесь и другим не даете. Или Вы не знаете, как это делается? – девица почти вплотную приблизилась к нему и, понизив голос до шепота, дыхнула в лицо.       Запах перегара ударил в нос, и Коробейников, едва преодолев отвращение, сдержался, чтобы не оттолкнуть Лизу от себя.       -Скажите, а я Вам нравлюсь? – словно не видя этого, куртизанка выставила грудь вперед. — Смотрите, какая у меня бархатная кожа, и ведь не любая барыня может похвастаться подобным достоинством. Дотронетесь, и Вы поймёте, я не вру.       Антон Андреевич замер, не зная, как реагировать на явную провокацию. А Лиза, воспользовавшись заминкой, схватила его руку и начала водить ею по своему телу, все ближе и ближе подкрадываясь к прелестям, приподнятым жестким корсетом. И достигнув их, прижала ее к груди обеими ладонями, засмеялась, глядя на округлившиеся глаза Коробейникова.       -Отпустите! Немедленно отпустите меня! – задергался сыщик, стараясь высвободить руку из плена. — Я здесь по службе и могу арестовать тут всех! -Какой же Вы все-таки, Антон Андреевич, - произнесла Лиза и, разжав ладони, позволила Коробейникову забрать руку. — Пойдемте уж.       -Нет, один я с тобой не пойду, черт знает, что ты еще выкинешь, - убрал сыщик ладонь в карман пальто. — Мадам, будьте любезны, сопроводите нас, - обратился он к хозяйке, переставшей играть и с любопытством следившей за ними.       -Советую Вам, Антон Андреевич, как-нибудь на досуге заглянуть к нам вечерком для снятия напряжения, уж больно Вы нервный, - встав со стула, насмешливо бросила она. — Пойдемте.       -Поговорите у меня еще, - буркнул Коробейников и, стараясь не обращать внимания на скабрёзные шутки остальных куртизанок, посыпавшие за спиной, двинулся за хозяйкой и Лизой к проходу.       Войдя в полутемный коридор и сделав по нему буквально пару шагов, они оказались возле двери, и Лиза, толкнув ее, открыла, жестом приглашая сыщика войти.       Коробейников шагнул в дешево обставленную комнату, пропахшую одурманивающими духами, потом, сигарным дымом и увидел сваленный возле колченогого стула ком вещей: шубу, белый измятый китель, носки, сапоги, фуражку и кожаный планшет. Подхватив за тонкий ремешок, Антон Андреевич открыл его и высыпал содержимое на покрывало широкой кровати. Перед ним образовался целый ворох из денежных пачек, удостоверение личности, расчески, ключа от навесного замка, а сверху на всё это упала женская фотография, изображавшая точную копию той, что сейчас лежала в морге доктора Милца. Отодвинув все ненужное в сторону, сыщик раскрыл удостоверение и прочел запись в корочке: поручик N-ского полка Андрей Григорьевич Рябиков.       -В чем дело? Что вы здесь все забыли и зачем потрошите мою сумку? – спросил Рябиков из-под мышки охранника, появившегося в комнате, и постарался взять в фокус непрошеных гостей. — А вы - воры? Тогда я за полицией, – и поручик, вывернувшись из-под руки амбала, упал на пол и, как ни в чем не бывало, захрапел.       -Хозяйка, там возничий беспокоится, - пробасил охранник, - что прикажете ему сказать?       -Антон Андреевич? – переадресовала вопрос мадам.       -Я сейчас сам спущусь, - собрал вещи в планшет Коробейников. — А этого господина, - и он указал на спящего, - оденьте и выведите на улицу. Я заберу парня с собой в управление, - и покинул заведение.       Спустя десять минут охрана борделя вынесла полностью одетого Рябикова и, уложив его на сидение экипажа, ушла.       -Ну-с и куды вести? – повернувшись, поинтересовался у сыщика извозчик и с завистью в глазах покосился на дающего храпака парня. — Славно видать, погуляли вы, барин, друг-то твой до сих пор не просох.       -В управление полиции поспешай, - распорядился Коробейников.       -Э — эх, - присвистнул возничий и погнал по улице, оставив позади увеселительное заведение мадам. Промчавшись с ветерком по городу, экипаж подкатил к крыльцу полиции.       -С тебя полушка, барин, - потребовал извозчик, соскакивая на землю с козел, у выбравшегося наружу Коробейникова.       -Дороговато ты мне, братец, обошелся, - посетовал сыщик, но достал из кармана мелочь и положил монетку в раскрытую ладонь. — На вот, держи и помоги в кабинет его затащить.       -Я вижу, Вы не с пустыми руками вернулись, Антон Андреевич, - прозвучал голос Штольмана, сбегающего с крыльца управления. — Где нашли?       -В борделе у мадам, - откликнулся Коробейников. — Только он сейчас пьян в усмерть, боюсь, до утра ничего от него не добьёмся.       -А мы и не торопимся, - подойдя к помощнику, Яков Платонович похлопал его по плечу. — Заприте Рябикова пока в камеру, пусть в себя приходит, - и, махнув рукой, отправился по своим делам.       -Антон Андреевич, куда Яков Платонович пошел? – словно из-под земли перед ним возникла Анна Викторовна. — Прошу скажите, это важно!       -Да я не знаю, - растерянно моргнул Коробейников и пристальней вгляделся в девушку. Она была очень бледной. Под ее глазами, которые горели болезненным блеском, залегли желто-сизые тени, а на щеках разлился лихорадочный румянец. — Он не посвящал меня в свои планы. А что случилось-то, Анна Викторовна? Но барышня лишь качнула головой и побежала в ту же сторону, куда пошел начальник.                                                       II       Присев на каменные перильца, соединяющие между собой колонны ротонды, которая находилась в глубине городского парка, Нина Аркадьевна поглядывала на редких прохожих, гуляющих по дорожкам, несмотря на очень неблагоприятную погоду. Поднялся пронизывающий холодный ветер и, дуя словно со всех сторон сразу, он норовил снять и унести за собой их головные уборы. А с небес, затянутых тучами, срывался колкий снег. Спрятаться от непогоды стало трудно даже под крышей беседки, и Нежинская уже сожалела, что именно здесь назначила рандеву Штольману.       -Хотя, как только все выяснится, можно будет отправиться в его гостиничный номер, - улыбнулась женщина своим мыслям, но тут же нахмурилась: у нее не было полной уверенности, что Штольман вообще придет. Женщина так и не поняла, успел отпить Яков зелья Ви́ка из бокала, прежде чем этот гадкий кошак налетел на него. И проверить это прямо вчера не могла, сыщик почему-то собрался и уехал, даже не вняв горячим уговором своей разлюбезной пигалицы Мироновой, с которой весь вечер не сводил глаз. И теперь Нине Аркадьевне приходилось стоять на ветру и, дрожа от холода, теряться в догадках.       -И какой вопрос жизни и смерти нам с тобой нужно обсудить? – прозвучал голос Штольмана, и он сам, перепрыгнув через перила, встал перед ней. — Так ты, кажется, обозначила в своей записке.       -О, Яков, как хорошо, что ты пришел! – восторженно воскликнула женщина, вскакивая на ноги.       Штольмана несколько озадачила реакция его бывшей любовницы, он полагал, что Нежинская испугается, увидев его живым, так как наверняка считала мертвым. Сыщик специально уехал с праздника, дабы оставить ее в неведении о состоянии своего здоровья. И вчера проведя бессонную ночь, перебрал все версии и пришел-таки к выводу: Нина по каким-то неизвестным причинам решилась на убийство. А письмишко ему сочинила для своего алиби: вроде зачем травить человека, если ты намерен завтра с ним встретиться.       -А то я боялась, ты не придешь, у тебя же теперь другие приоритеты в жизни, - и Нежинская стыдливо отвела глаза. — Прости, я не хотела задеть, - кротко добавила она. — Пришел, все же пришел, - радовалась Нина Аркадьевна про себя. — А это значило, что все исправится, только надо теперь настроить его на нужный лад. Вик предупредил ее, после того как она обрисовала ему утром сложившуюся ситуацию: зелье подействует в любом случае, если попало в организм, но скорость очарования объектом будет зависеть от количества, попавшего в кровь. И чем ближе при этом она находится, тем сильней состоится к ней привязка. Вчера она не смогла, но сегодня возьмет свое.       -Брось, Нина, я всегда рад встрече с тобой, - примирительно отозвался Яков Платонович и галантно поцеловал ее ручку. — Прошлое просто так не перечеркнуть. Так все же, о чем ты хотела со мной поговорить?       -Князь.       Эта тема для Якова действовала всегда, словно красная тряпка на быка, и на этом Нежинская собиралась разыграть свою партию.       -Разумовский затевает что-то, и мне из-за этого страшно, - подалась она вперед и уткнулась носом в пушистый ворот пальто мужчины.       -Нина, я не раз утверждал, оставь его. Князь - страшный человек, и не жди от него ничего хорошего. Уходи, пока не поздно.       Женщина услышала то, что надеялась услышать.       -Да я не за себя, я за тебя боюсь, - подняв голову, полушепотом произнесла она дрожащими губами. — Он затевает грандиозный скандал именно против тебя.       -Меня?! Да на кой лад я ему сдался? Вроде бы наши дороги с ним нигде больше не пересекаются.       -Это я! Все из-за меня! – с горечью в голосе вскрикнула Нина Аркадьевна и, порывисто отстранившись от сыщика, заметалась по беседке из стороны в сторону, ломая перед собой руки, изображая крайнюю степень взволнованности. — Понимаешь, он понял, я все ещё люблю тебя! – и женщина бросила взгляд и увидела расцветшую на его губах улыбку. — Действует, - она чуть не затанцевала на месте, но сдержавшись, продолжила: - Я видела письма, которыми он собирается опорочить тебя перед полицейским департаментом столицы.       -И твои предложения, Нина? – кашлянул Яков Платонович в кулак в надежде избавиться от смеха, клокотавшего внутри от такого поворота. Он же уже записал ее в убийцы, а Нина хотела лишь опоить его любовным зельем. Хотя, о чем еще он мог подумать, обнаружив в своем бокале, преподнесенным Нежинской, постороннюю субстанцию. Ведь она до мозга костей рассудительная женщина, и Яков Платонович в последнюю очередь допустил бы мысль о таком. Но и признаниям ее он не спешил верить, сыщику они казались фальшивыми, и поэтому Яков решил узнать, что к чему.       -Давай ты выкажешь при любом удобном случае свою лояльность князю Разумовскому, - вернувшись к Штольману, Нежинская положила голову ему на грудь и, расстегнув пуговицы на пальто, рукой, свободной от перчатки, забралась под одежду. — А я уверю Кирилла Владимировича, что он ошибается в своих подозрениях на мой счет, и мы тайно станем любить друг друга.       -Это все, о чем ты хотела переговорить, Нина? - Возникшие обстоятельства забавляли сыщика, и он не торопился разочаровывать женщину, приняв решение разобраться, что конкретно ей нужно от него. И стал подыгрывать, наклонив голову, словно желая поцелуя.       Нежинская тут же ощутила, как горячее дыхание коснулось кожи и от этого по ее телу побежали мурашки.       -Яков, а разве это мало? – целиком уверовала она, что зелье действует и Штольман в полной её власти. И можно хоть сейчас докладывать князю: сыщик стал ручным и им больше не помеха, а наоборот, союзник. Нина Аркадьевна, закрыв глаза, двинулась навстречу к губам любовника.       -Прошу-с прощеница, за свое вмешательство, но я за Вами-с, Нина Аркадьевна, - насмешливо просипело за их спинами. — Кирилл Владимирович послали.       Женщина недовольно дернула головой и испепеляюще уставилась на Ви́ка, посмевшего мешать им. Бес стоял, прислонившись плечом к колонне, и поигрывал тростью. -Князь просил поторопиться, мадмуазель, - хитро сощурив глаза, хмыкнул бес и самым наглым образом подмигнул Штольману.       -Яков, прости, я пойду, - удержала она за руку возмущенного сыщика, шагнувшего к наглецу. — Но надеюсь, мы встретимся завтра у тебя в это же время?       -Я бы рад этому, - вернувшись к Нежинской, проговорил Яков Платонович. — Однако не могу загадывать, у меня служба, - покачал он головой.— Но тут же дам тебе знать, когда смогу вырваться.       -Буду с нетерпение ждать той минуты, - с придыханием ответила Нина Аркадьевна и прежде, чем выйти из ротонды, жарко поцеловала его.                                                 III       Едва не потеряв в толпе спину Штольмана, Анна Викторовна, прибавив шаг, устремилась вперед, но тут же сбавила его, увидев, что Яков Платонович, вошёл в парк. Он почти достигнул беседки, где, застыв на перилах, сидела женщина, сошел с дорожки, ведущей к ней, и прямо по снегу направился туда. А потом, перебравшись через преграду, приблизился к ней.       Девушка, старясь остаться незамеченной для них обоих, подобралась к большому дереву и, спрятавшись за ним, стала наблюдать. Штольман, ее Штольман милуется с Нежинской, наконец-то она узнала эту женщину. И ей бы надо было уйти, убежать, скрыться отсюда, чтобы её сердце не разрывалось от боли, а из глаз не катились слёзы и не стекали со щек крупными каплями, не падали на руки и не обжигали её пальцы. Но она не могла пошевелиться, тело перестало повиноваться ей.       -Дядя, похоже, прав: старая любовь не ржавеет, - всхлипнула она и, оторвав взгляд от происходящего, оперлась спиной о ствол дуба, и тихо съехала вниз.       Она раньше сомневалась, но теперь убедилась в этом сама, хотя её любимый дядюшка предупреждал на счёт Нежинской. Он рассказал ей о дуэли князя и Штольмана из-за Нины Аркадьевны. Анна лишь смеялась над его словами и поведала дяде об их помолвке и намерения Якова Платоновича просить её руки у отца. А вчера на вечере «прозвонил звоночек», заставивший девушку мучиться: хоть Яков и игнорировал Нину Аркадьевну, но, получив от неё записку, собрался и уехал. Наверняка это вышло оттого, что он не смог сдержать своих чувств, а подойти и поговорить с Нежинской Яков не мог, мешало её присутствие.       От таких дум Анна проворочалась с боку на бок всю ночь, а утром, как только смогла вырваться от матери, помчалась в управление, дабы Штольман объяснился. Впрочем, этого не понадобилось, она все увидела сама.       И тут прямо на ее глазах от ствола соседнего дерева отделился мужчина маленького роста, в пальто, с пестрым шарфом на шее. Как он там оказался, она не заметила. Незнакомец, отсалютовав ей котелком, направился в беседку. И там, переговорив с Нежинской, увел ее из ротонды. Штольман, оставшись один, мгновенно изменился, став злым и задумчивым одновременно.       -Яков Платонович, - крикнула Анна, стараясь, чтобы голос ее не дрожал. Она поняла после нескольких попыток подняться на ноги, что самой ей не встать без посторонней помощи, а вокруг, кроме Штольмана, никого не наблюдалось. — Будьте добры, окажите содействие, помогите подняться. - И стерла тыльной стороной ладони со щек следы слез, когда сыщик направился в её сторону.       -Милая, это не то, о чем ты думаешь! – без труда подняв её, быстро произнёс Яков Платонович, не выпуская из рук. По заплаканному лицу девушки догадываясь, что Аня наблюдала весь спектакль, разыгранный им, и теперь в ее голове блуждает бог ведает что. И сгоряча она может разорвать их помолвку. — Нежинская мне не нужна, это всего лишь спектакль! - постарался он переубедить ее, обхватив за талию. — Мне необходимо было узнать о планах князя. Пойми же ты это!       - Не надо врать, господин Штольман, я видела, с каким удовольствием Вы обнимались и целовались с Ниной Аркадьевной! — от злости девушка прищурила глаза, не веря ни единому произнесенному слову. — Я не слепая! Да отпустите Вы меня, наконец! – и Анна оттолкнула от себя руки сыщика и отошла на полшажка. — Между нами все кончено, и я не хочу больше ваших нежностей! Я вообще больше знать Вас не хочу!       -Аня, пожалуйста, не нужно придавать всему случившемуся важное значение, - проговорил Яков, из последних сил стараясь сдержать желание грубо закрыть ей рот поцелуем, чтобы она еще больше не наговорила глупостей, от которых они поссорятся. Но всё же решил достучаться до нее словами. — Анечка, милая, любимая моя, поверь, мне никто никто, кроме тебя, не нужен. Нежинская давно и глубоко безразлична мне, а с твоим появлением в моей жизни я и думать про нее забыл, все мысли теперь только о тебе, милая. И потом: не я обнимал и дарил, как ты выразилась, поцелуи, - привел он самый главный довод.       -Но Вы-то были не против этого?! Вы даже не пытались этому положить конец. -Аня, я люблю тебя и только тебя, и поэтому буду обнимать и целовать только тебя, а остальных…       Вдруг сильная звонкая пощечина упала на его правую щеку, и Штольман почувствовал как она, загоревшись, заныла от боли. Он чисто инстинктивно приложился к ней ладонью и недоуменно посмотрел на девушку, взглядом требуя разъяснения сему поступку.       -Больше никогда в жизни, слышите, никогда не подходите ко мне, - процедила Анна Викторовна сквозь зубы и, гордо вскинув голову, прошествовала прочь из парка.                                                 IV       Петр Иванович чувствовал, как сложившееся положение удавкой медленно и верно затягивалось на его шее. Денег он не сыскал, а Вик уже требовал возврата долга или отыгрыш, иначе грозил большими неприятностями, недвусмысленно намекая на них в записке, которую Миронов получил вчера вечером из рук Коробейникова.       -Эх, что же за жизнь такая? – вздохнул он от своих размышлений и, выдернув пробку из штофа, решил-таки набулькать водки в стакан. Хотя пить абсолютно не хотелось, но что еще оставалось делать, как не топить горе в компании, гомонящей в кабаке. Вернув штоф на стол, Петр Иванович взялся за стакан и, окинув взглядом зал, как бы чокаясь со всеми, обнаружил входящего Штольмана, державшегося правой рукой за щеку.       -Яков Платонович, - позвал он сыщика к себе за стол и щелкнул пальцами, призывая полового. Тот приблизился. — Значит так-с, нам второй прибор сюда, - приказал Миронов, указывая на стакан, когда Штольман, согласно кивнув, снял пальто, и занял место напротив. — Вы что-нибудь заказывать будете, Яков Платонович?       -То, что и Вы, - глянул сыщик на тарелку Петра Ивановича, где горкой возвышалась мясная поджарка и ломтики картофеля, и пристроив сбоку на стол котелок, вновь закрыл ладонью правую сторону лица.       -Слышал? Неси, - бросил Миронов. — А что это Вы, Яков Платонович, все за щеку держитесь, зубы? – проявил он участие.       -Женщины.       -Простите?       -У меня возникли разногласия с Вашей племянницей, - и Штольман, отпустив щеку, дал узреть Миронову четкий ярко-алый отпечаток ладошки.       -Так это Аннет! Ну-ну. И чем же Вы ей так не угодили? Впрочем, простите мою докучливость, - спохватился он, поняв по помрачневшему виду сыщика, еще один вопрос и тот пойдет врукопашную.       -Петр Иванович, оставим тему, - скрипнул зубами Яков Платонович и, наполнив стакан, поданный половым вместе с остальным заказом, поднял его. — Давайте выпьем, сегодня, я хочу забыть обо всем.       -А я рад бы, да не получится, - буркнул Миронов, грустно глядя на спиртное. — Если я к двадцати трем ноль-ноль не принесу долг, то меня ждут большие неприятности. А где можно взять те деньги, я ума не приложу. Сумма колоссальная, - вздохнул он. — Есть вариант отыграться, но тут тоже загвоздка: те же деньги, ставка на банк.       -И сколько? – поставив стакан на стол, спросил Штольман.       -Сто пятьдесят тысяч наличными, если выкупать расписку сразу, а если отыграть, то всего тысяча на кон. При выигрыше сумма для второй ставки составит полторы ну и третья - три. Дальше в случае победы я получаю расписку, ну а если нет, то вся сумма долга удваивается.       -Сдается мне, Петр Иванович, с Вас хотят взять нечто большее, чем деньги, или я ничего не понимаю в этой жизни. Уж слишком заманчивые условия для отыгрыша выдвинуты, а тот, кто собирается получить именно деньги, не будет предлагать такое. У Вас есть какие-то ценности?       Миронов покачал головой: - Кроме книг, ничего, да и они, наверное, представляют её только для меня одного. Так что делать, Яков Платонович?!       -Идти туда и выяснить все на месте.       -Легко Вам такое говорить. А у меня и денег нет для первой ставки, да и фарт ушёл от меня, - тихо признался Миронов. — В последнее время я только и делаю, что проигрываю. -Ну, ежели Вы играли с одним и тем же человеком, то немудрено, - сыщик взялся за вилку и, подцепив на нее мясо, положил в рот. — А кстати, с кем играли, может их просто арестовать за мошенничество, - прожевав, предложил он.       -Не получится, это человек князя Разумовского, и играть Вик предпочитал только в усадьбе Кирилла Владимировича, - отозвался Петр Иванович. — Эх, знали бы Вы, какой этот Вик мастер по картам, - вздохнул он и тоже потянулся к еде, но не донеся вилку до рта, замер. — Яков Платонович, а Вы не смогли бы за меня отыграться! - воскликнул он, и все, что на ней было, плюхнулось обратно в тарелку. — Вы же тоже мастер по этой части! И не возражайте, я слышал разные истории о Вас в клубах, когда играл в Петербурге.       -Я давно не играю. Карты потеряли для меня интерес, - равнодушно отозвался Штольман, возвращаясь к еде.       -Яков Платонович, миленький, не погубите! Помогите раздобыть деньги и отыграться, - взмолился Миронов и в порыве отчаянья схватил сыщика за запястья. — А я, я переговорю с Аннет, она меня любит и прислушивается к моим словам. И потом, Чудов утверждал, что Вам тоже нужно попасть в усадьбу князя, как он выразился, в гнездовище зла, - прибавил Миронов.       -Чудов, это извозчик с площади? – уточнил Яков Платонович и красноречиво взглянул на пальцы Миронова, стискивающие его запястье.       -Простите, - разжал руку Петр Иванович. — Я не знаю, откуда он, но возник прямо в комнате, отговорил от самоубийства и сказал, чтобы я привел Вас туда. И не считайте меня спятившим, так как именно он возник в комнате и назвался ангелом.       -И не думаю, - с горькой улыбкой отозвался Штольман. — Если бы знали, что мне в последнее время приходится видеть и чувствовать. Мой привычный мир, можно сказать, перевернулся с ног на голову.       -Так Вы поможете мне?       Посул Петра Ивановича был заманчив для сыщика. Если тот сможет убедить Анну хотя бы выслушать его без эмоций, то ему наверняка удастся донести до нее смысл произошедшего в беседке и оправдаться. И упоминание Мироновым Чудова тоже не оставило равнодушным Якова Платоновича. Тогда на площади он очень помог ему.       -А почему Николай сказал об этом Вам, а не пришел именно ко мне? – осведомился Штольман после раздумий.       -Он сказал, что ему запрещено вмешиваться в мирские дела напрямую, когда я спросил то же самое. Так что же, Вы мне поможете?       -Хорошо, давайте покончим с ужином и отправимся собирать деньги. Но ответьте на вопросы: как Вы полагаете провести меня в усадьбу князя, для Вас же не секрет, что мы враги, и как Вы уговорите этого Вика сыграть со мной?       -Яков Платонович, век не забуду Вашу доброту! – воскликнул Миронов. — А насчет того не беспокойтесь, комната Вика пребывает в крыле для прислуги, туда ведет отдельный вход с торца дома, а его самого как-нибудь уболтаю, не сомневайтесь, - и быстро заработал вилкой. От его души отлегло, и мир вновь обрел яркие краски.       К назначенному времени суток нужная сумма была на руках, при помощи Якова Платоновича собрать ее почти не составило труда. Все, к кому он обращался с просьбой, соглашались помочь. Таким образом, бумажник Миронова распух от банкнот, и он смело предъявил его Вику, встречавшему их на ступенях черного хода усадьбы Разумовского.       -Ну что же, буду рад вновь скоротать за игрой ночку, - обозрев деньги, хитро улыбнулся Вик. — А это кто вместе с Вами? – спросил он, замечая человека, скрывавшегося от света, падающего из окон.       -Это мой хороший друг, Яков Платонович Штольман. И, уважаемый, у меня просьба, не разрешите ему сыграть за меня? Я сломал обе руки, и мне обременительно держать карты, - и Миронов выставил вперед культи, обложенные гипсом, лишь с двумя не тронутыми пальцами на правой руке. Милц, когда они пришли к нему просить в долг и обрисовали вкратце ситуацию, предложил им такой выход.       -Ай-ай-ай, какая жалость, Петр Иванович, - покачал головой Вик. — И как обидно, что пострадали обе руки сразу! – в его тоне проскользнула ирония, но тем не менее кивнул. — Ну, хорошо, это веская причина, чтобы ваш друг сыграл. Господин Штольман, прошу за стол. Яков Платонович, выйдя из тени, вместе с ними прошел в дом и, проблуждав по коридору, очутился в комнате, освещенной свечами, с двумя застеленными кроватями, одежным шкафом и столом со стульями. Все выглядело аскетичным, без излишеств.       -Располагайтесь, господа, - предложил Вик, указывая на мебель, а сам, достав из ящика стола шкатулку, раскрыл ее и развернул к Штольману. — Выбирайте колоду. Яков Платонович, расставшись с пальто, выбрал одну из представленных ему пачек, и опытной рукой игрока, распечатав ее, обследовал на предмет крапа, удовлетворенно кивнул.       -Тогда я банкую, - проговорил Вик, забирая карты, и они замелькали в его пальцах, вытворяя бог весь что. Взметнувшись вверх, прямо в воздухе закрутились колесом, а затем легли на выставленную вперед руку парня, ровными кучками расположились вдоль конечности и, подпрыгнув, собрались у него в ладони единой колодой. И Вик приступил к раздаче, но в комнате появился толстяк.       - Ты что, идиот, Штольмана сюда притащил? – накинулся он на сотоварища, как только увидев, кто сидит за столом. — Соображать же надо, - и он постучал пальцем себя по лбу.       -А мне какая разница, с кого деньги стричь: со Штольмана или с Миронова? -Пошли, князь тебе сейчас все растолкует, - и, схватив Вика за ворот сюртука, вытащил за дверь, оставив за собой щель.       -Что сейчас будет, - воскликнул Миронов, беспокойно вскакивая. — Яков Платонович, пойдемте, пока не поздно.       -Давайте подождем, - спокойно ответил Штольман и вальяжно расположился на стуле. Истинное зрение сыщика вновь дало о себе знать и помогло ему разгадать в данной мизансцене постановку. Эти двое зачем-то играли с ними, и это его заинтересовало. -Яков Платонович, бросьте бравировать, Разумовский…, - и Миронов недоговорил, дверь скрипнув, впустила в комнату кота.       -Мяв, - мяукнув, животное, потеревшись об ногу Штольмана, запрыгнуло к нему на колени.       -О, старый знакомец, - узнав в звере своего спасителя, он почесал его за ухом. — Как ты здесь оказался?       Кот, заурчав, тесней прислонился к Якову Платоновичу, и он почувствовал, как из его кармана вытягивают за цепочку медальон.       -Стой, - крикнул Штольман, да куда там, тот спрыгнул с колен и, черным зигзагом выскользнув за дверь, отбежал на некоторое расстояние и остановился в пределах видимости, держа футлярчик в зубах.       -Кис, кис, - позвал его сыщик, но кот лишь попятился. — Вот же тварь, - буркнул он и, поднявшись, шагнул за пределы комнаты.       Зверь, тут же сорвавшись с места, метнулся на лестницу, спускавшуюся в подвал, и, замерев на середине, обратил зеленые глаза на Штольмана, застывшего наверху.       -Вам не кажется, Яков Платонович, этот кот нас куда-то заманивает? – поинтересовался Миронов, подойдя к сыщику. — А может, вернемся назад?       -Нет, медальон для меня очень важен, и я не намерен дать этому зверюге его заиграть. Я спускаюсь, - и решительно сошел вниз за котом, который при его приближении юркнул в непроглядную темноту.       Яков Платонович, остановившись, вытянул руку, и неожиданно для себя нащупал под ладонью занавеску. Она была шершавой и очень плотной. Тогда, нажав на нее, сыщик двинулся вперед и, свободно миновав заслон, попал в комнату, похожую на мертвецкую Милца, освещённую двумя толстыми погребальными свечами. Здесь были такие же медицинские шкафы, только заполненные колбами с красной жидкостью, похожей на кровь. Кушетка, шкаф для книг, два стола - прозекторский и письменный, - а возле дальней стены на каталке для перевозки тел лежал прозрачный предмет цилиндрической формы, длиной в человеческий рост, с кем-то внутри.       -Можно подумать, что немецкие сказки о вампирах оживают, - в полной тишине послышался голос Миронова. — Этот цилиндр очень похож на гроб со спящей в нем вампиршей.       -Тогда уже на сказку о мертвой царевне, так как вампиры предпочитают темноту, - поняв, о чем говорит Петр Иванович, Штольман мельком оглядел обсуждаемый предмет. — Кис, кис, - заглянул он за шкаф.       -Знаете, а я кажется, её где-то видел, - услышал сыщик. — Ну, точно, это же дочь Прямикова, Настя. Фрол Сергеевич показывал ее фото, когда мы с ним в картишки месяц назад перекидывались.       -Что?! – Штольман, подлетев к цилиндру, склонился над девушкой и узнал в ней пропавшую. Пухлую, круглолицую девушку с русыми дугами бровей, хорошо очерченными красными губами и курносым носом. — Вот же черт! – схватил он ее за руку и с облегчением отметил бьющийся пульс. — Так, Петр Иванович, похоже, игру прядется отложить до следующего раза, - и он, взявшись за ручки каталки, направился к выходу, но как только коснулся материи, его пронзила острая боль. В голове помутилось, и он потерял сознание.