Я твоя планета.

       Я нервно кусаю губы в ожидании Кирилла.       Звонок в дверь. Вдох-выдох. Шаг. Вдох-выдох. Ещё шаг.       Кирилл оглядывает меня с ног до головы, и я улавливаю в его взгляде… Жалость? Будто отряхнувшись от ненужных мыслей, он начинает поджимать губы. — Я тебя слушаю, — всё также стоя у порога, говорит он. — Может пройдешь? — тихо спрашиваю я. Ти молча проходит на кухню. — Говори, — обращается он ко мне, садясь на стул. — Если бы я этого не сделала, то ты сел бы в тюрьму, — не глядя на него, начала я.       Он посмотрел на меня удивлёнными глазами, но промолчал, как бы давая понять, что хочет услышать продолжение. — И…я согласилась, тогда он пообещал, что с тобой всё будет хорошо, поэтому…ты снова в Газе. Кирилл, прости, но у меня не было другого выхода, — слёзы текли по моему подбородку с бешеной скоростью. — Почему? Почему ты не сказала мне ничего? — тихо спросил он. — А что бы ты сделал?! Что?! Ничего бы ты не сделал! — переходила на крик я. Он молча подошёл и обнял меня. Я зарыдала, прижавшись к нему всем телом. От него пахло чем-то родным. Он взял меня за лицо, посмотрев в глаза. Наш зрительный контакт продолжался пару минут, пока его взгляд не упал на мою шею, перебегая на грудь. Он отодвинул край халата. Его глаза наполнились злостью. — Это он? — сквозь зубы процедил Незборецкий. Я лишь опустила глаза.       Он провел рукой по шее, переходя на грудь, продолжая снимать с меня вещь. Когда халат был у моих ног, то Кирилл закусил губу. На моём теле красовались синяки, перемешанные с яркими засосами. — Я убью его, — прошептал он. Я лишь стыдливо прикрылась, когда почувствовала его прохладную руку на своей талии. Он заметил моё волнение. — Не переживай, я ничего не сделаю тебе, — прошептал он, едва касаясь губами моей щеки. — А если я хочу? — тихо спросила я, все также не смотря ему в глаза. Он вопросительно посмотрел на меня, а потом поцеловал. Такой сладкий и вкусный влажный поцелуй, от которого у меня закружилась голова. Я тихо простонала, когда его руки сжали мои ягодицы. И было не понятно самой мне, то ли от боли из-за тех синяков, то ли от удовольствия. Кирилл поднял меня на руки и отправился в спальню. Нежно положив меня на постель, он принялся прокладывать влажную дорожку поцелуев от шеи к животу, остановившись на пупке, облизывая его контур. В низу живота всё было слишком напряжено, будто налито свинцом. Я тихо простонала, когда он стал ласкать языком тазобедренную косточку. Кирилл с упоением вдохнул запах, уткнувшись носом во внутреннюю часть бедра, от чего пульсация где-то внутри заставила меня выгнуться в спине. Мне так хотелось его прикосновений, его поцелуев и ласк. Даже больше, чем самого механизма секса. Он приподнял свои затуманенные глаза на меня, улыбаясь и облизывая влажные губы, будто собирается съесть кусочек вкусного торта. Я закрыла глаза, но когда почувствовала его губы там, то я открыла рот, хватая воздух, как рыба. Незборецкий оттянул ткань белья, чмокнув меня прямо в пульсирующую плоть, на что я вскрикнула. Стянув с меня трусики, и, откинув их куда-то, он повторил движение, начиная ускорятся. Перед глазами белая пелена удовольствия, я хватаю Кирилла за голову, прижимая его лицо ещё сильнее к себе, сжимая его мягкие волосы. Он творит нечто волшебное: язык то юрко входит в меня, то ласкает; парень сжимает мой сосок двумя пальцами, а я не знаю, куда себя деть. — Кирилл… пожалуйста, — уже умоляю я его, сама не узнавая свой голос. Он приподнимается на локти, выглядывая из-за моих раздвинутых ног, хищно улыбаясь. — Ты такая вкусная, — облизывается он. Со стороны, наверное, я красная, как рак.       Он во мне, теперь мы единое целое. Ти двигается во мне под такт нашего сердцебиения, сплетая пальцы своих рук с моими. — Кирюша, Кирюша, Кирюша, — шепчу я в агонии страсти. — Тише, тише, — успокаивающе шепчет он мне, целуя в губы. Пару движений и мы оба вскрикиваем от нахлынувшего нас оргазма. — Я люблю тебя, — тихо произносит он, аккуратно целуя меня в синяк на плече. — И я тебя, — отвечаю я.       Мы пролежали в обнимку недолго, после я отстранилась от Незборецкого. Он вопросительно посмотрел на меня, не разжимая объятий. — Кирилл, мне надо в душ, — смущённо сказала я. — Тогда я с тобой, — произнёс он, прижимая меня к себе, на что мы оба громко рассмеялись. Мы сидели на кухне и пили чай. — И что теперь будет? — тихо спросила я. — В смысле? — Ну, насчёт Скриптонита, — замялась я. — Он тебя больше не тронет, я не допущу этого, — решительно сказал Ти. Я понимала, что хоть и Кирилл сейчас так говорит, но он может получить из-за меня много неприятностей. Вечером мне снова писал Адиль: «Куколка, как ты там без меня? Попка не болит?» Я проигнорировала эту смс.       Мне позвонила Настя, сказав, чтоб я срочно зашла в новости твиттера. Зайдя в твиттер Тифэста, увидела сообщение: «Я ухожу из Газгольдера.» Я поняла, что не ошиблась в этом белобрысом таланте.       Я пыталась дозвониться до него, но к телефону никто не подходил. Тогда я решила, что решу этот вопрос завтра. В два часа ночи я проснулась от оповещения сообщений, радостно подлетев к телефону, я ожидала весточку от Кирилла, но на экране высветилось сообщение: «Я понял, что по-хорошему ты не понимаешь, что ж, очень жаль, конфетка.»