***
Их «жизнь» в Глейде можно назвать стабильной: утренние подъемы, маты на весь коридор, холодный душ и завтрак, а после — занятия, из которых Томас сумел сделать вывод, что тут, в общем-то, всем плевать, лишь бы никто никого не убил. Оно и видно, ведь в его первый день кто-то повесился, и это было, скажем так, неловко. Особенно, когда выяснилось, что это вовсе не случайное происшествие. — У вас так часто? — спросил Томас парней, что стояли рядом. — Реже, чем могло бы быть, — из толпы отозвался лысый парнишка с не очень приятным взглядом, но достаточно приятным голосом. «Это обещает быть интересным», — думает Томас, когда Галли называет ему своё имя и проводит по узкому коридору первого этажа, а после по лестнице вверх, на третий, где расположилась жилая зона. Они оказались соседями, и это неудивительно, ведь прямо перед тем, как зайти уже в свою комнату, Томас увидел мелкого парнишку, что быстрой трусцой выбежал из комнаты, прихватив с собой какие-то вещи. Странно, однако, очень странно. Это место сродни лабиринту, и в первые дни Томас даже умудряется потеряться, когда решается пройтись по зданию в надежде найти что-то менее скучное, чем комната, в которой он вынужден сидеть процентов семьдесят своего пребывания тут. Галли находит его в библиотеке, смотрит, спрятав руки в карманы штанов; смотрит пристально, будто пытается разглядеть что-то. Но Томас не замечает этого, а после лишь машет рукой, подзывая к себе. — У вас тут неплохая библиотека. — Я бы не стал с тобой спорить, если бы не прочитал тут всё по несколько раз. Томас удивленно смотрит, а Галли лишь пожимает плечами, снова повторяя этот крайне обыденный жест. «Он странный», — думает Томас, а после улыбается чему-то своему.***
— Я тут с восьми лет, — начинает свой рассказ Галли, когда Томас просто не может смириться с мыслью, что он действительно прочитал все те книги, а ещё знает это здание лучше, чем кто-либо другой. — Отец, как ты понял, умер давно, мать я не видел с рождения, а бабушка умерла, когда ей было семьдесят восемь, — Галли смеётся хрипло, смотря прямо на небо. Они снова на этой слишком яркой крыше оранжевого цвета, и их сероватая одежда совсем не вписывает в канон подобного места. Они, впрочем, тут и не должны быть, но кого это волнует. — Ха, эта старуха ненавидела меня так сильно, что решила попрощаться с жизнью раньше, чем мне стукнет восемнадцать. С тех пор я здесь. Томас слушает внимательно, наблюдает искоса с немым вопросом в глазах, а Галли снова пожимает плечами, будто этот жест въелся так сильно, что уже и жить без него невозможно. Томас в этот раз выкуривает на сигарету больше прежде, чем Галли покрывает его матом и уходит обратно на жилой этаж.***
Галли ведёт себя странно, и Томас замечает это лишь спустя два месяца. Вечно спокойный друг вспыхивает как спичка, что прикреплена к банке с керосином. В один из дней он затевает драку с каким-то недром из соседней комнаты, когда тот умудряется выкринуть не слишком приятный слова в адрес Галли. Он разбивает ему нос, ломает пару рёбер, оставляя синяки в районе солнечного сплетения, и, пока не стало слишком поздно, отстраняется в сторону, нацепляя маску безразличия. — Не смей курить в комнате, — подаёт он голос, и Томас не сразу понимает, что речь идёт о нём. Через несколько секунд в коридор врываются охранники и, заломив руки Галли и подняв еле живого парня по имени Ральф, уводят их на первый этаж — об этом Томас узнает спустя день, когда друг не появляется в комнате. Проходит неделя, прежде, чем Галли отпускают. Отпускают с побитым лицом, придерживая за плечи. Галли идёт неровно, и Томас смотрит на него исподлобья, а тот — чёрт его подери — снова пожимает плечами. Неуверенно, даже шипит немного. Видимо, не только лицо покрыто ссадинами. — И что это было? — Очередной урок для непослушных деток. Томас тайком уходит на крышу, оставив Галли в комнате. Он смотрит на друга несколько секунд, следит за неловкими движениями, пока тот медленным шагом идёт к своей кровати, чтоб наконец-таки прилечь. Томас выкуривает семь сигарет разом, ведь держаться уже нет сил. Он не курил, пока Галли не было рядом.***
— Тебя пытались забрать отсюда? — В этом есть какой-то смысл? В их комнате не так уж светло, но даже на расстоянии двух метров Томасу удаётся заметить еле заметную грусть на лице Галли. Спустя 4 месяца пребывания в Глейде Томас не увидел на его лице почти ничего, кроме раздражения и вселенской ненависти к окружающим, однако сейчас, кажется, он прощупал ту самую тему, что не стоит поднимать. Как хорошо, что Томас никогда не слушался. — И всё же, мне просто интересно, — Томас откладывает книгу на комод, поворачиваясь лицом к Галли так, чтобы их глаза находились на одном уровне. Тот мирно сидит на своей кровати прямо напротив Томаса и тихо листает какой-то старый журнал, — тебе ведь скоро восемнадцать, почему ничего не предпримешь? — Я должен сбежать отсюда? Ты это предлагаешь? — Галли хмыкает, но всё ещё не поднимает взгляд. — У тебя есть какие-то варианты? Твой дом, он остался? — Галли замирает, когда Томас упоминает дом. Дом. Место, куда возвращаются всегда, не так ли? У Галли в прошлом угли и пепел остался, и Томасу знать это необязательно, но Галли терпит, терпит порядком десяти секунд, а после тихо говорит: — Нет никакого дома, — шепчет тот, откладывая журнал в сторону. Он видит, как Томас достает помятую пачку сигарет, видит, как достает одну из них, а после коробок спичек. Скрежет по краю отдаётся неприятной вибрацией, когда Томас закуривает, придерживая сигарету в своих зубах. Губы сжаты в тонкую линию, но Галли видит, как сильно Томас увлечён этим процессом. Когда он делает первую затяжку, Галли встает с кровати и подходит к нему. — Ой, да брось, всего одна сигарета, не будь таким скучным, ты сможешь дышать. Он ждёт, пока Томас выпустит дым, а после выхватывает сигарету, зажимая в своих пальцах. — Не рядом с тобой, — Галли подносит её к лицу, не обращая внимания на застывшего Томаса, рассматривает горящий кончик, а после говорит спокойным ровным голосом: — Мой папаша сдох, оставив горящую сигарету в руках. Когда я вернулся домой, то он уже горел, а соседи вызвали пожарных. Его горящее тело вытащили первым, но было уже поздно, — с этими словами Галли отходит назад, отпускает сигарету и та летит прямо на пол. Он медленно топчет её, вдавливая в холодную плитку пола, а после ботинком забрасывает пепел куда-то в сторону. Галли отворачивается, снова садится на свою кровать и продолжает читать журнал, а Томас так и застывает с пачкой сигарет в руках. Но так и не решается закурить снова.