***
— Лиам, как ты так умудряешься? У тебя четыре ошибки в предложении, состоящем из пяти слов! — возмутился Томас, проверяя сочинение своего друга Лиама, который попросил его о помощи с учебой. — Я же не виноват, что мой мозг размером с горошину, — пошутил Лиам и взъерошил волосы Томаса, который посмотрел на него и зашипел, словно змея. — Ну, а теперь что не так? — Я же просил тебя никогда так не делать. Меня это раздражает. И вообще, хватит болтать. У нас с тобой еще много работы, — Томас снова уткнулся в листки с текстом, черкая неправильно написанные слова красной гелевой ручкой и исправляя ошибки друга. — Ты такой скучный, Томас. Иногда мне хочется стукнуть тебя, — сказав это, Лиам зевнул и уронил голову на стол. Притворившись спящим, он начал показательно храпеть, заставляя Томаса закатывать глаза и улыбаться. Только два человека могли рассмешить его: Лиам и Ньют, что были для Томаса дороже родителей. И терять их Эдисон не хотел. Желательно никогда. — Я тоже люблю тебя, Лиам, — в голосе Томаса отчетливо слышался сарказм, который тот нередко использовал в разговорах с Данбаром. Продолжая исправлять ошибки, он и не заметил, как загорелись глаза у его друга. А это всегда приводило к плохим последствиям. — Признание в любви. Это так мило, Томас. Я тоже без ума от тебя. Мы же поженимся, да? — пустив пару слезинок, произнес Лиам, обняв Томаса и прижав его к себе. Его вся эта ситуация крайне забавляла, в отличие от Эдисона, которому было слегка неуютно. — Да хоть завтра. Только отпусти меня и дай закончить с твоим ужасно написанным сочинением, — пробормотал Томас, пытаясь вырваться из объятий, но это было не так уж и просто, ведь Лиам был силен, из-за постоянных походов в тренажерный зал. — Я умираю от счастья! — Лиам отпустил Томаса и рассмеялся, увидев его лицо, покрасневшее от смущения. Все потому, что происходило это в школьной библиотеке, где кроме них находилось полно людей. И надо же было Ньюту зайти именно в тот момент, когда они с Данбаром обнимались. Томасу хотелось провалиться под землю, чтобы не видеть взгляда Рассела, что будто обжигал его. — Эй, Ньют, хочешь новость? Мы с Томми женимся! Придешь нас поздравить? — Обязательно, — Томас еще никогда не видел Ньюта таким злым и растерянным одновременно. Казалось, что тот готов убить его и Лиама прямо на месте. Но, все же, Ньюту удалось выдавить из себя улыбку, что была больше похожа на оскал. — Рад за Вас, — обронил Ньют и, развернувшись, покинул библиотеку. — Лиам, я тебя убью и скажу, что так и было. Ты зачем сказал это ему? Он же теперь подумает, что мы встречаемся, — Томас тихонько простонал и уронил голову на ладони. И как теперь Ньюту в глаза смотреть? — Неа, ты мне еще спасибо скажешь, когда Вы встречаться начнете. Ты ему небезразличен. Это даже слепой заметит, — Лиам был весьма доволен собой и совсем не стыдился своих слов. Он просто хотел помочь другу, что сходил с ума из-за любви к Ньюту. Хоть и постоянно отрицал это. — Лиам, ты идиот. Ему все равно на меня. И не смей со мной спорить, — Томас закрыл рот Лиама ладонью и тот укусил его. — Заткнись, Данбар, или я не буду разговаривать с тобой месяц. И я сейчас совершенно серьезно. — Ну почему мой друг такой тормоз? — спросил у потолка Лиам, не обращая внимания на Томаса, крутящего пальцем у виска. Томас же, не обращая внимания на Лиама, продолжал черкать ручкой в его сочинении. А перед глазами отчетливо стояло лицо Ньюта, перекошенное от злости.***
Закатив велосипед в сарай, Томас находит там стремянку и выносит ее на улицу. Он и сам не понимал, что им руководит в данный момент, но противиться этому не мог. Поэтому Томас приставляет лестницу к стене сарая и забирается на крышу. Там грязно, но его это не волнует. Сняв рюкзак с плеч, Томас достает оттуда плеер и переворачивает кассету. А потом ложится на крышу, включает запись и прикрывает глаза. «И снова здравствуйте. Четвертая запись. Вы близки к середине, но до конца еще ой как далеко. Запаситесь терпением и успокоительным, если Вы впечатлительны. Ведь дальше будет еще хуже. Я всегда думал о том, насколько безумными могут быть люди, желая достичь своей цели. Иногда мы идем на все, лишь бы заинтересовать того, кто нам интересен. Пытаемся привлечь его/ее внимание красивой одеждой или поступками, которые желаемый нам объект обязательно оценит. Я так и не смог набраться смелости, чтобы сделать хоть шаг в достижении своей цели. Точнее, я не сделал ничего, чтобы привлечь того, в кого был влюблен. Лишь пытался флиртовать и шутить с ним. Этого было недостаточно. Видимо, я не очень хорош в этом. Но есть девушка, у которой все получилось. Она добилась того, чего хотела. Причем в рекордные сроки. И плевать ей на то, что в процессе она испортила мне жизнь. Эта часть о тебе, Бренда. Надеюсь, ты сейчас счастлива. Иначе все, что ты делала, было напрасно. Все девчонки, да и некоторые парни, в школе влюблены в Джексона. Даже сам Джексон влюблен в Джексона. И он этим всегда наслаждался. Повышенное внимание к своей персоне всегда ему нравилось. А наличие Лидии, что на тот момент еще была его девушкой, его совсем не смущало. Он изменял ей постоянно, вот только Мартин не замечала этого. Ходила за ним, словно собачонка, и выполняла все его капризы. Тогда она еще не знала его секрет. Бренда тоже была не в курсе. Как и многие в школе. Но об этом позже. Бренда появилась в нашей школе в декабре. Красивая, умная и уверенная в себе, она сразу привлекла к себе внимание парней. Всех, кроме Джексона. Это ее злило. И тогда Бренда, наивная душа, решила вызвать у него ревность. Своей же целью она выбрала меня. Видимо, о моей ориентации она понятия не имела. А могла бы и разузнать, прежде чем лезть ко мне в штаны. Это произошло спустя восемь дней после ее появления в школе. Я спокойно обедал в углу столовой, стараясь не привлекать к себе внимания. Бренда же решила претворить свой план в жизнь. Поправив волосы, она модельной походкой прошла мимо столика где сидел Джексон, и направилась в мою сторону. Я не знал чего ждать от Бренды и надеялся на то, что ей нужна помощь с уроками. Ведь зачем ей тогда вообще подходить ко мне? Бренда села рядом со мной и чмокнула в щеку. Я начинал подозревать, что все это розыгрыш, подстроенный Джексоном, но тот не смеялся, а внимательно наблюдал за нами. Мне стало страшно. Бренда же, ни капельки не стесняясь, предложила мне сделку. В обмен на регулярный секс, она попросила меня сыграть роль ее парня. Держать ее за руку, провожать до дома и целовать. Особенно в те моменты, когда Джексон проходит мимо. Говоря все это, Бренда гладила мое колено, совершенно не стесняясь того, что на нас глазеет половина столовой. Он тоже смотрел. В его глазах я видел шок. Никогда не стоит отказывать девушкам. Особенно таким, как Бренда. Но я сделал это. Рассмеявшись ей в лицо, я предложил ей найти другую кандидатуру и, собрав свои вещи, ушел. Вслед мне летели уже привычные «шлюха» и «уродец». Но я никак не ожидал того, что Бренда догонит меня и толкнет со всей дури. Я упал, сильно ударившись головой, но никто не спешил мне помочь. Бренда наклонилась и прошипела мне на ухо: «Я не люблю, когда мне отказывают. Я отомщу и ты поймешь, какую ошибку совершил. Наслаждайся своим позором, Ньют». Тогда я подумал, что она шутит. Я ошибался. На помощь мне пришел Лиам. Он был в числе тех, кто не издевался надо мной и даже пытался защитить от нападок Джексона. Я был благодарен ему за то, что он сделал для меня в тот день. Как жаль, что судьба так жестоко поступила с ним. На следующий день по школе прошел слух о том, что Лидия бросила Джексона. Я был удивлен, но ее мне было не жаль. Как и его. Теперь Джексон был одинок, а значит у Бренды появился шанс на взаимность. Я понадеялся на то, что теперь она забудет о мести и все силы направит на завоевание Джексона. Но не всегда сбывается то, на что мы надеемся. Так случилось и в этот раз». Томас ставит запись на паузу и снимает наушники. На улице уже давно стемнело и он понимает, что родители, скорее всего, уже давно дома. Надо бы спуститься и пойти сделать уроки на завтра, но Томас не делает этого. Он продолжает лежать и смотреть на небо, на котором не было ни облачка. Это отвлекало от мыслей о Ньюте и всем том, что ему пришлось пережить. Томас прекрасно помнил те дни. Помнил, как ревновал Ньюта к Бренде, что лапала его без стеснения. Он тогда убежал, не в силах наблюдать за этим цирком. О том, что было дальше, ему рассказал Лиам. Томас потом жалел о том, что ушел, а не остался. Жалел, что Ньюту помог не он, а его друг. Но, все же, Томас был рад тому, что Расселу помог хоть кто-то. Ведь все могло закончиться гораздо плачевнее, не окажись Лиам рядом в тот раз. — Томас, ты на крыше? Если да, то спускайся. К тебе тут друг пришел, — услышав голос матери, Томас подполз ближе к краю и посмотрел на женщину, что стояла возле лестницы. Значит, его родители знали, что он на крыше, но даже не попытались поговорить с ним и разобраться в причине, по которой их сын забрался туда. Все как и всегда. — У меня нет друзей, — откликнулся Томас, который решил, что это Минхо явился по его душу. Спускаться к нему он не собирался. Если хочет поговорить, то пускай забирается к нему. — Мне все равно. Спускайся, не заставляй гостя ждать. Где твои манеры? — спросила женщина, что стояла на том же месте. Складывалось такое ощущение, что она не уйдет, пока Томас не спустится. — Там же, где твоя материнская забота, — огрызнулся Томас и, переборов себя, спустился по стремянке вниз, предварительно спрятав плеер в рюкзак. — Кого там нелегкая принесла? — Привет, Томас, — произнес Арис и вышел из тени дома. Томас был удивлен его появлению, но предпочел молчать. Ждал, пока тот объяснит причину своего появления. — Нам нужно поговорить. И, желательно, не здесь. Томасу все это казалось подозрительным, но он все равно кивнул головой и пошел к велосипеду. Вспомнив о том, что Арис не имеет собственного транспорта, Эдисон понял, что придется идти пешком. Чертыхнувшись, Томас пошел к калитке, что вела на улицу. Арис шел следом. Мать Томаса покачала головой и скрылась в доме, даже не потрудившись поинтересоваться у сына о том, когда тот вернется. По правде говоря, ее это мало волновало. Видимость семьи они с мужем создавать умели, а заботиться о растущем сыне с каждым годом хотелось все меньше и меньше. И даже смерть Ньюта не смогла ничего изменить. Да, поначалу его родители делали вид, что их заботит судьба Томаса, но, спустя две недели, им все это надоело и все вернулось на свои места. И Томас знал, что так будет всегда. Поначалу они шли молча. Арис догнал Томаса и просто шел рядом, засунув руки в карманы мешковатой толстовки. Эдисон первым начинать разговор не собирался, ведь это не он хотел обсудить что-то с Арисом, придя к нему домой. Поэтому Томас просто ждал, когда тот заговорит. — Я хотел поговорить с тобой о Ньюте и кассетах, — наконец произнес Арис, нервно облизнув губы. — Ты, скорее всего, считаешь всех нас злодеями, но многие из нас просто жертвы обстоятельств. Иногда ради спасения собственной шкуры ты готов пойти на все. Даже на предательство. — И что же такого приключилось с тобой, что ты переметнулся на сторону Джексона? — Томасу было противно слушать Ариса, что пытался выгородить себя. Почему тот просто не признает, что виновен в смерти Ньюта? Эдисон уже почти свыкся с этой мыслью, хотя его и коробило от осознания того, что он одна из причин самоубийства Рассела. — Ньют был хорошим человеком и я ценил нашу дружбу. Но таким слабым, как я и он, трудно выживать в школе, полной глупых спортсменов и жестоких подростков. Не всем так везет, как тебе. Не у всех был такой друг, как Лиам, способный защитить, если потребуется. Мы с Ньютом были легкими мишенями для насмешек и издевательств. И тогда Джексон предложил мне сделку: я должен был разорвать дружбу с Ньютом и присоединится к нему и его компании. Взамен же он стал моей защитой. Во мне, как и во всех, силен инстинкт самосохранения. У меня не было другого выхода, — продолжал оправдываться Арис, опасаясь смотреть на Томаса, чьи глаза горели ненавистью к этому щуплому парнишке, что шел рядом с ним. Эдисона раздражали эти оправдания и он не скрывал своего негативного отношения к Арису. — Ньют бы не поступил так с тобой. Он отклонил бы предложение Джексона и терпел бы все это вместе с тобой. Ты трус, Арис. Это не оправдывает твоих поступков. Ты издевался над Ньютом больше года и сейчас пытаешься выгородить себя, рассказывая слезливую историю о том, как тебя обидел Джексон. Мне противно находится рядом с тобой, — Томас с трудом контролировал себя. Хотелось наброситься на Ариса и избить его так, чтобы на нем и живого места не осталось. Хотелось отомстить ему за все те издевательства, что выпали на долю Ньюта по его, Ариса, вине. Но Томас знал, что не станет избивать его. Ведь Арис был всего лишь марионеткой, в руках опытного кукловода. Им руководил Джексон и парень был виновен лишь в том, что струсил и предал своего друга. Вот только вина Ариса все равно была велика. — Послушай, Томас. Я понимаю, что ты злишься и у тебя есть на это свои причины. На самом деле, я сюда не оправдываться пришел. Я хочу предупредить тебя. Ты в опасности, Томас. Джексон просто так не угомонится. Он не даст тебе жить спокойно. Особенно если учесть то, что произошло на вечеринке у Айзека, — Арис остановился и, наконец, набрался смелости, чтобы посмотреть Томасу в глаза. Он будто просил у него прощения за что-то. Вот только прощение просить нужно было у Ньюта. Еще тогда, когда тот был жив. — А что такого произошло на вечеринке у Айзека? Ты что-то знаешь? Ньют рассказывал что-то о той ночи? — Томас нервничал. Руки тряслись, а воспоминания пытались вырваться наружу. Перед глазами промелькнули кадры той ночи, которые Томас видеть не хотел. Уж точно не сейчас. — Подожди, ты что, еще не прослушал все кассеты? Ты не знаешь, что на твоей? — Томас видел, что Арис удивлен, но продолжал молчать. Он надеялся услышать ответы на свои вопросы. Поэтому Томас лишь покачал головой, заставив Ариса схватиться за голову. — Ты чего тормозишь? Я прослушал их все в тот же вечер, когда получил. Что мешает тебе? — У меня не получается слушать их без перерыва. Я боюсь, что сойду с ума или меня хватит приступ. Это оказалось сложнее, чем я думал, — ответил Томас, наблюдая за лицом Ариса, что сначала покраснело, а после стало белее мела. Это немного пугало Эдисона, который все еще не понимал, что происходит. — Я на четвертой записи сейчас. — Если бы я знал, что ты еще не дослушал кассеты, то не пришел бы. Черт, забудь этот разговор. Просто... Будь осторожен и не доверяй Минхо. У этого парня полно секретов, которые могут навредить нам всем. И слушай кассеты, там ты найдешь ответы на все свои вопросы, Томас. Увидимся в школе, — Арис осмотрелся и удостоверившись, что их никто не видел вместе, развернулся и убежал, не дав Томасу вставить ни слова. Томас же, недолго думая, вытащил из рюкзака плеер. Уже три человека советовали ему просто слушать записи и он решил сделать так, как они говорили. Ведь узнать все очень хотелось. Да и слова Ариса, о происшествии на вечеринке Айзека, его заинтересовали. Неужели Ньют рассказал, что там произошло? Томас не хотел верить в то, что все, кто слушал кассеты, знают о его провале. Ему оставалось лишь тешить себя надеждой о том, что Арис мог соврать ему. Или же он просто не так понял его слова. Решив не тратить время зря, Томас надевает наушники и включает запись. «Я потерял бдительность. Бренда, хитрая и коварная, все время крутилась возле Джексона, пытаясь добиться его расположения. Уиттмор же смотрел на нее так, будто перед ним летает муха, мешающая ему спокойно существовать. Бренду это жутко бесило, но попыток добиться Джексона она не прекращала. Вот только тот совсем не обращал на нее внимания. И тогда Бренда решила действовать по-другому. Она уже знала, что Джексон любит унижать меня и это было для него чем-то важным. Поэтому Бренда стала ему подражать. Обзывала меня, толкала и пускала обо мне сплетни, которые причиняли мне много неудобств. И все это ради того, чтобы добиться парня. Какими же, все-таки, противными бывают девушки. С виду милая и спокойная, а в душе дьявол. Бренда была такой. Двуличная змея, что при учителях разыгрывала кротость и смирение, а на переменах превращала мою жизнь в ад. Бренда хотела отомстить мне за то, что я отверг ее и отказал в помощи. Она причиняла мне физическую боль, не забывая и о моральной травле. Чего только я не наслушался за те пару недель... Я помню каждое слово Бренды, сказанное в мою сторону. Помню каждый удар и синяки, постоянно «украшавшие» мое тело. Но я ни разу не пожаловался и не заплакал. Не попросил прощения. Не умолял все прекратить. И тогда Бренда пошла дальше. Она выкрала мой скетчбук. Тот, который я никому старался не показывать. Там были рисунки, не предназначенные для чужих глаз. Именно поэтому скетчбук и стал ее целью. И именно из-за того случая я решил, что потерял любую надежду на счастье».***
Томас не выспался и в школу идти совсем не хотел. Но мать заставила его выползти из постели и буквально выгнала из дома. Спорить с ней Эдисону было жутко лень и он подчинился. Конечно, он мог и не идти в школу, шатаясь по городу до конца уроков, но погода не располагала к прогулке. С самого утра шел противный мелкий дождь, заставляя идти быстрее. Мокрый насквозь, Томас зашел в школу. В коридоре стоял шум и гам. Куча подростков столпилась возле доски объявлений и смеялась, глядя на какие-то листки. Томасу было любопытно, но он решил посмотреть позже. Сейчас же ему хотелось переодеться. Благо Эдисон хранил чистую футболку и джинсы в шкафчике. На всякий случай. Раньше Лиам смеялся из-за этой его привычки, но поменял свое мнение, когда грохнулся в столовой и вылил на себя стакан томатного сока. — Томас, пойдем отсюда, — Лиам перехватил его на полпути к шкафчику и повел в сторону уборной. — Куда ты меня тащишь? Я хотел взять одежду, чтобы переодеться. Эй, Данбар, что за хуйня происходит? — поинтересовался Томас, пытаясь вырвать свою руку из хватки Лиама, но это было невыполнимой задачей. Его друг был тем еще качком. Да и упрямства ему было не занимать. — Молчи, Томас. Я просто пытаюсь тебе помочь, — прошипел Лиам и потащил его дальше, постоянно оборачиваясь назад. Он надеялся, что их не заметят, но все пошло не по плану. — Эй, Эдисон, иди-ка сюда. Мы все тут ждем только тебя, — крикнул Джексон, тем самым заставив Томаса обернуться, а Лиама тихо выругаться. Они не успели. На них сейчас смотрело около полусотни подростков. Кто-то молча наблюдал, часть хихикала, а остальные смотрели на листки, что держали в своих руках. — Иди сюда, Томас. Я хочу показать тебе что-то интересное. — Томас, не делай этого, — еле слышно сказал Лиам, заставив Эдисона посмотреть ему в глаза. Томас хотел бы последовать его совету, но любопытство победило. Данбар понял это и, покачав головой, отпустил его руку. Он пытался защитить друга и теперь винил себя, что провалил задачу. Томас, нервно облизнув губы, пошел в сторону Джексона. Все наблюдали за ним и Эдисон никак не мог понять почему. Он не помнил, чтобы ему когда-либо раньше уделяли столько внимания. Это пугало и будоражило одновременно. А Джексон просто стоял и улыбался, размахивая листками, что держал в своих руках. Томас понимал, что, скорее всего, дело в них. И у него было предчувствие, что ничем хорошим это не закончится. Но Томас все равно шел дальше. Ему было интересно и он наплевал на осторожность. Зря, как оказалось позже. — Томас, сегодня ты у нас звезда. Смотри-ка что мы нашли в скетчбуке у нашего малыша Ньюта, — произнес Джексон, когда Томас подошел к нему. Приобняв Эдисона за плечо, Уиттмор прижал его к себе и протянул ему стопку листов. И Томас взял их, не задумываясь о том, что все это может быть лишь розыгрышем. Томас смотрит на первый листок. На нем его портрет, нарисованный простыми карандашами. Сходство было поразительным. Было изображено все, от вечно растрепанных волос до родинок и небольшого шрамика на подбородке. Томас был удивлен и не понимал, почему все так всполошились. Это же просто рисунок, который совершенно ничего не значит. Внезапно Джексон вырывает из его рук верхний листок, заставляя посмотреть на следующий рисунок. И Томас понимает, что сделал поспешные выводы. Его щеки покрываются легким румянцем и хочется провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать смешки толпы и не чувствовать взгляда Джексона. Ведь на рисунке Томас без футболки. Эдисон удивлен тем, что Ньют нарисовал его в таком виде. Еще и с поразительной точностью. Складывалось ощущение, будто Ньют не один день провел, наблюдая за его телом. Или рисовал по памяти, каждый раз вспоминая, как именно Томас выглядит топлес. Но от этого легче не становилось. Томас запутался. Он не знал, что и думать, ведь никто до этого не рисовал его. Тем более в таком виде. Облизнув губы, Эдисон поднял голову и встретился взглядом с Ньютом, что стоял в дверях школы и явно пытался понять, почему все так на него уставились. Томас смотрел на него и хотел спросить его о рисунках, но у него не хватало смелости для этого. Поэтому Эдисон просто стоял, с листками в руках и наблюдал за тем, как Джексон, отстранившись от него, шел в сторону Ньюта. — А вот и наш малыш Ньют пришел. Я и не знал, что ты так красиво рисуешь, Рассел. Вот Томас уже оценил твои таланты. Как и большая часть учеников, впрочем, — Джексон умел устраивать шоу. Даже сейчас он стоял посреди коридора, на одинаковом расстоянии и от Ньюта, и от Томаса. Будто ждал того, что Эдисон накинется на Рассела с кулаками. Казалось, все хотели этого, но ничего не происходило. Томас все так же стоял и смотрел на Ньюта, лицо которого побледнело. Видно было, что Рассел напуган и растерян. Эдисону хотелось подойти к нему, обнять и прошептать на ухо что-нибудь ободряющее, но он не мог сделать ни шага. А из глаз Ньюта потекли слезы и он убежал, под улюлюканье толпы. — Кажется, мы смутили его. — Какой же ты мерзкий, Уиттмор, — бросил Лиам и, вырвав листки из рук Томаса, отшвырнул их в сторону. А после, схватив Эдисона за руку, увел его оттуда. Томас не сопротивлялся и думал лишь о глазах Ньюта, полных боли и сожаления. Остальное его уже не заботило. — Как жаль, что наш Томас не увидел самый главный рисунок, — крикнул им вслед Джексон, но они даже не обернулись. Просто вышли из школы, чтобы больше не видеть Уиттмора и всю ту толпу, что насмехалась над рисунками Ньюта. Это было противно.***
«Бренде удалось задеть меня. Уверен, что о рисунках в скетчбуке ей рассказал Арис. Больше некому. Только он видел их. Еще одно предательство от Ариса. Я уже начинаю думать о том, что это будет преследовать меня всегда. Я словно проклят злой ведьмой, которая решила сделать мою жизнь полной предательств и издевок. Звучит глупо, но другого объяснения я пока не вижу. А хотя нет, вижу. Просто все гнилые внутри, за исключением пары-тройки человек. По крайней мере, в нашей школе. Когда вся школа увидела мои рисунки, я был подавлен. Но не тем, что это стало достоянием общественности. Я просто не хотел, чтобы их увидел один конкретный человек. Но он узнал о них еще до того, как я появился в школе. Это было мерзко со стороны Бренды. Я не сделал ей ничего такого. Я не заслужил к себе такого отношения. Но Бренде было плевать на всех. Она шла к своей цели. Ее целью был Джексон. Она получила его тело и влияние, но не любовь. Ведь Джексон всегда любил лишь себя. Я был убит. Тяжело было смотреть на него и понимать, что ничего уже не будет как прежде. Не будет той легкости в наших разговорах. Не будет и легкого флирта, к которому я так привык. Не будет улыбок и прикосновений, что заставляли меня дрожать от волнения. Все было разрушено и ничего нельзя было вернуть назад. Так я думал, но ему удалось удивить меня. Да, в тот день он в школу не вернулся и я винил во всем себя и Бренду, что шествовала по ее коридорам, словно королева. Гордо вскинув голову, она ходила за Джексоном и наслаждалась вниманием остальных. Наивная дура. Знала бы она, что о ней говорили остальные. Но, думаю, ей глубоко плевать на разговоры за спиной. Бренду никогда не волновали пересуды по поводу ее странного увлечения Джексоном и попыток забраться в его постель. Она относилась к этому с диким пофигизмом. Бренду всегда волновала лишь победа, которой она смогла добиться, растоптав меня. Еще пару недель все обсуждали мои рисунки и смеялись над моим увлечением. Меня удивило то, что у меня появился защитники. Лиам, а позже и Минхо, помогали мне противостоять Джексону и Бренде, которые никак не могли успокоиться. Каждый день я срывал свои рисунки со стен и шкафчиков, а спустя час они снова появлялись. Директору и учителям было плевать. Они просто не обращали на все внимания и проходили мимо. А меня толкала Бренда и смеялась, когда я падал, не в силах удержаться на ногах. Да, это продолжало происходить, ведь Лиам и Минхо не могли всегда находиться рядом, чтобы спасти от новых ударов. Я был им благодарен хотя бы за то, что они пытались помочь. В отличие от учителей, которые могли бы и вмешаться. А он... Я думал, что он возненавидит меня и станет избегать. Я ошибался. Да, ему тоже доставалось от толпы бездушных школьников, но он справлялся. Просто игнорировал их и постоянно улыбался мне, заставляя верить в лучшее. Его улыбка — вот что держало меня на плаву и не давало сорваться. Я благодарен ему за эту безмолвную поддержку. Но он лишь отсрочил мой суицид. Да, впереди было еще много хороших моментов с ним, вот только они не спасали меня от злых людей, пытающих сделать мне еще больнее. Я держался, как мог, однако у всего есть свой предел. Бренда испортила мне жизнь просто потому, что ей захотелось перепихнуться с Джексоном. Я же был для нее лишь игрушкой, которую можно пнуть побольнее, чтобы угодить Уиттмору. Бренда стала новой «ширмой» для Джексона и его настоящих отношений. Но об этом чуть позже. Надеюсь, Бренда счастлива с тем, кого добилась. Хотя это невозможно. Но, все же, я желаю ей удачи. Ведь она скоро узнает всю правду. Конец четвертой записи. Возьмите следующую кассету».***
— Томми, прости меня за... те рисунки. Я просто... Черт, даже не знаю, как объяснить то, что хочу сказать, — Ньют смутился и уронил стопку книг, что до этого держал в руках. Четыре дня он собирался с духом, чтобы подойти к Томасу и поговорить обо всем и теперь, решившись, не мог и слова вымолвить. Ньют чувствовал себя глупо. — Не нужно ничего говорить, — пробормотал Томас и присел на корточки, чтобы помочь Ньюту собрать книги. — Рисунки хорошие и я не против того, что ты это делаешь. Просто... В следующий раз, если захочешь нарисовать меня полуобнаженным, то попроси, чтобы я тебе попозировал, а не наблюдай исподтишка, — на губах Томаса Ньют увидел улыбку и понял, что тот и вправду не злится. И это делало его счастливым. — Хорошо, Томми. В следующий раз я обязательно приглашу тебя к себе. А как ты смотришь на то, чтобы я нарисовал тебя в одном лишь белье? — Ньюту потребовалась вся его смелость, чтобы задать вопрос. Он видел, как покраснели щеки Томаса и наслаждался этим. Эдисон был причиной его бессонных ночей, что он проводил за столом, перед скетчбуком. Вот только, как думал Ньют, Томасу пока не следовало это знать. — Я согласен, но с одним условием: ты подаришь его мне, чтобы я повесил его в рамочку. Буду смотреть и наслаждаться тем, как я прекрасен. Стану самовлюбленным придурком, как большинство парней и девчонок в нашей школе, — пошутил Томас и встал на ноги, с книгами в руках. Положив их на одну из полок, он бросил взгляд на Ньюта, что поднялся вслед за ним и теперь смотрел на него, со странной улыбкой. — Ладно, я пойду домой. Обещал помочь Лиаму с домашкой по литературе. Напиши, как соберешься меня нарисовать. Я обязательно приеду! — крикнул Томас и выбежал из магазина, на ходу закидывая рюкзак на плечи. А Ньют смотрел ему вслед и улыбался, как дурак. Он был счастлив в тот миг, хотя и знал, что никогда не наберется смелости для того, чтобы позвать Томаса к себе домой.***
Томас подошел к своему дому и увидел машину Минхо у ворот. Он понимал, что тот не отстанет от него, поэтому Эдисон просто подошел к автомобилю и, открыв дверцу, забрался внутрь. Минхо удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал. Он просто сидел и смотрел на дорогу, не обращая внимания на Эдисона, который ждал начала разговора. — Зачем ты следишь за мной? — Томас не выдержал и задал вопрос, что волновал его. Минхо даже головы к нему не повернул. Эдисон покачал головой и взялся за ручку двери, чтобы выбраться из машины, но не успел: Минхо схватил его за плечо. — Чего тебе надо? — Тебе не следует общаться с Лидией. Ты не должен доверять ей, — лицо Минхо было серьезным и Томас так хотелось врезать ему, но он сдержался. Сейчас было не до этого. — А почему я должен верить тебе? — спросил Томас и посмотрел Минхо прямо в глаза. Тот взгляда не отвел, но и отвечать явно не собирался, что бесило Эдисона. — Потому что Ньют верил мне, — наконец ответил Минхо, отпустив плечо Томаса и положив руки на руль. — Но я — не он, — бросив на Минхо быстрый взгляд, Томас выбрался из машины и побежал в сторону своего дома. Разговор с Минхо не принес никакого облегчения, а все лишь усугубил. Хотелось завалиться в кровать и не вставать с нее ближайшие несколько дней. Или всегда. Но Томас понимал, что сделать это не получится. Томас быстро поднимается по лестнице в свою комнату, где, разувшись и сбросив с плеч рюкзак, падает на кровать. Обняв подушку, он проваливается в сон. Томас надеется на то, что в этот раз он будет без кошмаров.