***
— Ты должен пригласить его на танцы, — заявил Лиам, глядя на то, как его друг ищет что-то в шкафчике, периодически бросая взгляды на Ньюта. — Эта глупая идея, Лиам. Он не согласится, а я не хочу выглядеть дураком в его глазах, — Томас даже не посмотрел на друга, который, закатив глаза, ударил себя по лбу ладонью. — Ты слепой или тупой, Томас? Хотя, думаю, ты и то, и другое. Ты нравишься Ньюту и он не откажет тебе. Просто спроси его, — продолжал настаивать Лиам, наблюдая за тем, как Томас и Ньют бросают друг на друга неловкие взгляды. — Если хочешь, я могу сам спросить его, если ты боишься. Вот только потом не рыдай из-за того, что Ньют пойдет на танцы со мной. — Чего? — от неожиданности Томас уронил на пол несколько учебников и, чертыхнувшись, присел на корточки, чтобы поднять их. Слова Лиама до сих пор не укладывались в его голове. — Я просто пошутил, не волнуйся. Меня не интересует Ньют, а тот, кто мне приглянулся, жуткий бабник и та еще мразь. Как сложно сейчас любить... — лицо Лиама на секунду помрачнело, а, спустя минуту, на нем снова сверкала улыбка. Будто ничего и не произошло. — Но не будем сейчас обо мне. Позови его, ты же хочешь. Я вижу это, Томас. — Нет, — отрезал Томас и, запихнув учебники в шкафчик, захлопнул его. Обсуждать Ньюта и свои чувства он больше не желал. Однако Лиам, как и всегда, делал все по-своему. — Ньююююююююююююют! — крикнул Данбар и, когда Рассел посмотрел на него, подмигнул ему. Томас же стоял рядом и бросал на Лиама взгляды, полные ненависти. Ему вся эта ситуация совсем не нравилась. — Подойди сюда, пожалуйста. — Я тебя убью, Данбар, — прошептал Томас так, чтобы Ньют, что подошел к ним, ничего не услышал. — Ты еще скажешь мне спасибо, — так же тихо пробормотал Данбар и тут же посмотрел на Ньюта, который смотрел на него с любопытством. — Ньют, Томас хочет сказать тебе кое-что. Выслушай его пожалуйста. — Томми? — спросил Ньют, когда прошло четыре минуты, а Эдисон все еще молчал. Томас смущался и мысленно проклинал Лиама, который втянул его во все это дерьмо. Он понимал, что спросить Ньюта все же придется, ведь Данбар не отстанет от него так просто. Вот только он никак не мог решиться. — Что-то случилось? — Ньют был обеспокоен состоянием Томаса и не знал, как ему помочь. Он и ситуации-то всей не знал. И это заставляло волноваться еще больше. — Ты пйдешь на тнцы смной? — выпалил Томас так быстро, что никто не разобрал его слов. Лиам снова ударил себя по лбу ладонью, а Ньют наблюдал за тем, как щеки Томаса стремительно краснеют. Это умиляло и Рассел невольно улыбнулся. Такой реакции Эдисон уж точно не ожидал. — Эх, Томми, ничего-то ты не можешь сделать сам. Ну давай, вспомни, как я тебя учил разговаривать с теми, кто тебе симпатичен. Не огорчай дядю Лиама. Я что, зря учил тебя танцевать? Ну же, малыш Томас, смелее, — с каждым словом Данбара Томас краснел все сильнее. Его руки слегка тряслись от волнения, но, в то же время, ему хотелось ударить Лиама. Да посильнее. — Может не стоит заставлять Томаса делать то, что он не хочет? — Ньюту было немного жалко Томаса, на которого давил Лиам. Он уже начинал понимать о чем идет речь, но поведение Данбара в данный момент ему совсем не нравилось. — Слушайте, урок скоро начнется. Я пойду, пожалуй. Увидимся на работе, Томми, — Ньют улыбнулся и собирался уже уйти, но не смог, ведь Эдисон схватил его за руку. — Да? — Ты пойдешь со мной на танцы? Ну, как пара, — в глазах Томаса можно было увидеть надежду на благоприятный исход, но Ньют, как бы ни хотел, не собирался ему ее давать. Он знал, что если придет с Эдисоном на танцы, то на того выльют столько грязи, что Томас пожалеет о том, что вообще решился позвать его. Ньют не хотел подобного для Томаса. А Эдисон продолжал ждать и смотреть на Рассела, который не торопился с ответом. Лиам же наблюдал за ними и радовался тому, что его друг вообще решился на это. — Ньют? — Прости, Томми, но я не могу пойти на танцы с тобой. Мне очень жаль, поверь, — Ньют даже не стал просить отпустить его руку, потому что Томас сделал это сам, услышав его ответ. Рассел печально улыбнулся и, развернувшись, ушел. Ньют знал, что Томасу больно, ведь он видел это в его глазах, вот только иначе было нельзя. Он не хотел портить ему жизнь. И Ньют надеялся, что Томас поймет это. — Томас... — начал было Лиам, но тот перебил его: — Иди к черту, Данбар, — крикнул Томас и пошел в сторону кабинета, где у него был следующий урок. Было больно, но он старался не обращать на это внимания. Вот только сделать это было очень нелегко. И, как бы Томас ни пытался выбросить это из головы, у него не получалось. Ведь забыть такое невозможно.***
Томас ненавидел свои воспоминания. Они сами всплывали в его голове, заставляя снова переживать те моменты, которые он хотел бы забыть. И это было одним из таких. День его провала. День, когда Ньют отверг его. Тогда Томас злился и психовал, но теперь, спустя время, он понял, почему Рассел так поступил. И он презирал Ньюта за то, что тот не дал ему шанса доказать свою любовь. Ведь потом было уже поздно что-то менять. — Какого черта, Эдисон? — крикнул Джексон и толкнул Томаса так, что тот ударился головой об шкафчик и упал на пол. — Ты хоть понимаешь, что натворил? — Отъебись, Уиттмор. Сам знаешь, что заслужил это, — Томас с трудом поднялся на ноги и посмотрел в глаза Джексону. Там была ненависть и испуг, причина которого Эдисону была неизвестна. Томас вообще был удивлен этим. Ведь он думал, что Джексон вообще ничего не боится. Как оказалось, он заблуждался. — Я лишь сделал то же, что и вы с Айзеком. Ну, расскажи мне, каково это? Каково ощущать себя на месте Ньюта? — голова немного гудела, но это не мешало Томасу наступать на Джексона, загоняя того в угол. Он чувствовал непонятный прилив сил и понимал, что делает все правильно. Так говорил ему внутренний голос и Томас слушался его. — Неужели ты думал, что сможешь вечно скрывать свою ориентацию? — Мне плевать на себя, Эдисон. Насрать на то, что другие думают. Но если с Айзеком что-то случится — тебе не жить. Я обещаю, Томас. Я приду и прикончу тебя, — Джексон, плюнув ему в лицо, развернулся и пошел в сторону уборной, одновременно с этим набирая номер Лейхи, который знал наизусть. Вытерев слюну с лица рукавом худи, Томас подошел к своему шкафчику и прислонился к нему лбом. Хотелось стоять так весь день и не шевелиться. Но он знал, что учителя не позволят ему сделать этого. Именно поэтому Томас, проигнорировав звонок на первый урок, выбежал из школы. Домой ехать не хотелось, поэтому он пошел в сторону небольшого парка, что находился совсем рядом со школой. Там Томас нашел уединенное место и лег прямо на траву, не опасаясь запачкать одежду. Сейчас не это было его главной проблемой. Вставив наушники в уши, Томас снова включает запись. «Терезе я, конечно же, отказал. Я не собирался давать ей советы по завоеванию Томаса. Незачем ей было знать о его любви к фастфуду и книгам, в жанре антиутопия. И уж точно я не хотел говорить Терезе о том, как Томас мило смущается. Это была слишком личная информация. Тереза же обиделась и пообещала, что отомстит мне. Я, дурак этакий, не воспринял ее слова всерьез. Зря, как оказалось позже. Она сумела испоганить мне жизнь. Видимо, у меня никогда не будет нормальных отношений со сверстниками. Они все ненавидят меня. За исключением пары-тройки человек. А Тереза продолжала липнуть к Томасу. На уроках, на переменах и в столовой. Однажды она даже пришла к нам в магазин, где на протяжении часа ходила за Томасом и просила помочь в выборе книги. Тереза унижалась и всячески пыталась привлечь внимание Томми, которому на нее было абсолютно плевать. Он относился к ней, как к другу. Это видели все, кроме Терезы. Она продолжала верить в то, что Томас падет к ее ногам. Все изменил «Зимний бал». Я не хотел идти туда, но меня уговорил Лиам. К тому же я чувствовал вину перед Томасом за один наш разговор. Я шел туда в надежде на то, что смогу спокойно просидеть весь вечер на скамейке. Танцевать не хотелось, а пить я не умел. Надо было все-таки отказать Лиаму и остаться дома в тот день. Ведь тем вечером я обрел счастье, которое потерял на следующий день. И виной всему была Тереза. Тереза, которая заставила меня отвергнуть Томаса и забыть о том волшебном моменте, что произошел между нами этим вечером. Я думал, что моя жизнь изменится и все, наконец, станет хорошо. Нужно быть наивным дураком, чтобы поверить в это. И я поверил. Я самый большой дурак в мире. Мне никогда не обрести счастья с любимым. Я не достоин этого. Так мне говорили все те, о ком я рассказываю на этих кассетах. Кроме, разве что, двух человек. Но это сейчас не важно. Сейчас имеет значение лишь та история, которую я собираюсь рассказать. Слушайте внимательно. Тереза, я надеюсь, ты довольна своим поступком. Меня радует лишь то, что Томас никогда не ответит тебе взаимностью. А ты... Ты просто испортила наш шанс на счастье. Эгоистка».***
— Пригласи Ньюта на танец, — произнес Лиам, плюхнувшись на скамейку рядом с Томасом. — Нет. Я здесь лишь потому, что проспорил тебе. Мы договаривались о том, что я просто приду на эти дурацкие танцы. О том, что я буду плясать, как умалишенный, и речи не шло, — буркнул Томас, недовольно разглядывая одноклассников, разбившихся на небольшие группки. На Ньюта, что сидел напротив, он лишь изредка бросал взгляды. Потому что просто не мог не смотреть на него. Ньют и в обычные дни был красив, но сегодня, в этом элегантном костюме, что так шел ему, выглядел просто сногсшибательно. И Томас понимал, что теперь он точно пропал. Вот только Расселу, как он думал, было все равно. Это удручало. — Ньют отшил меня, Лиам. У меня нет шансов. — То есть ты хочешь сказать, что я зря тратил свое время и учил тебя танцевать? Томас, перестань вести себя как идиот и пригласи уже Ньюта на танец! Я же вижу, что ты хочешь этого. И Ньют тоже. Вы, два идиота, уже задолбали тупить! — Лиам начинал злиться и Томас видел это. Он понимал, что расстраивает друга, но иначе не мог. Томас просто боялся. Боялся снова быть отвергнутым. — Томас? — Мне нехорошо, прости, — вскочив, Томас быстрым шагом направился к выходу из спортзала. Лиам, покачав головой, перевел взгляд на Ньюта. Увидев, что Рассел идет следом за Томасом, он улыбнулся. Кажется, все менялось. Отыскав в толпе Скотта, что танцевал с Харриет, Лиам грустно улыбнулся. У него, в отличие от Томаса, не было и надежды на счастье. И он хотел бы смириться с этим, да не мог. Не просто это: привыкнуть к тому, что тот, кого ты любишь, зажимает в углах другую. А вечерами, втайне от подружки, пробирается в твою комнату и целует, после признаваясь в любви. Лиам устал от всего этого и хотел прекратить такие «отношения», но не мог. Уж слишком он любил Скотта. Хотя тот, по его мнению, совсем не заслуживал этого. Вот только сердцу не прикажешь. Усмехнувшись, Лиам встает со своего места и идет в сторону столиков, где стоял пунш. Кажется, ему говорили, что в одной из чаш есть алкоголь. Лиам думал, что это поможет ему. Дурак. Томас выбежал из спортзала и, ослабив узел галстука, подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Он думал, что это успокоит расшатанные нервы, но легче не становилось. Услышав шаги за спиной, Томас, не оборачиваясь, произнес: — Лиам, оставь меня в покое. Я не хочу сейчас обсуждать это. — Томми, это я, — Ньют подошел к Томасу вплотную и положил ладонь ему на плечо, легонько сжимая его. Ему казалось, что Эдисону это необходимо. На самом же деле Ньют просто хотел коснуться Томаса и ощутить тепло его тела. Вот только признаться себе в этом Рассел не мог. Боялся. Боялся своей зависимости, ведь Томас был для него, как наркотик. Наркотик, от которого он никак не мог отвыкнуть, как бы ни пытался. — У меня к тебе одна просьба. — Какая? — спросил Томас, нервно облизнув губы. Он все еще стоял спиной к Ньюту, чувствуя тепло его тела. Хотелось стоять так вечность. И плевать на то, что подумают другие. — Томми, ты потанцуешь со мной? — Ньют боялся, что ему откажут и жутко нервничал. Шло время, а Эдисон все еще молчал. Тишина угнетала Ньюта и он задумался о том, что зря вообще предложил это. Тряхнув головой, Рассел убрал руку с плеча Томаса и уже собирался уйти, но ему не позволили сделать это. Эдисон обогнал Ньюта и преградил путь. — Ты согласен? — Да, вот только музыки у нас нет, — пробормотал Томас, неловко переминаясь с ноги на ногу. Ньют же, усмехнувшись, вытащил из кармана телефон и, спустя пару секунд, зазвучала мелодия, которая была знакома Эдисону. «A Thousand Years». Томас смущенно улыбается и его щеки покрываются легким румянцем. Ньют же, положив телефон на подоконник, подошел к Томасу и, нервно облизнув губы, кладет руки ему на плечи. Эдисон, сделав глубокий вдох, расположил свои ладони на талии Ньюта и притянул к себе, неожиданно осмелев. Томас и Ньют просто топтались на месте и смотрели друг другу в глаза. Они были смущены, но, в то же время, счастливы из-за того, что происходило. В какой-то момент Ньют улыбнулся и хихикнул, тряхнув головой. Томас, словно завороженный, наблюдал за этим и не мог отвести взгляд. А музыка все играла, окутывая их коконом, сквозь который им не был слышен шум в зале. Очарованные друг другом они и не заметили, как дверь, ведущая в спортзал, открылась и оттуда вышла девушка, тут же спрятавшаяся за колонной. Руки Томаса, что лежали на талии Ньюта, слегка дрожали. Он нервничал и боялся, что Рассел заметит это. А еще Томас так хотел поцеловать Ньюта, вот только он опасался того, что тот оттолкнет его и убежит. Однако желание было слишком велико. Именно поэтому Томас, собравшись с силами, подмигнул Ньюту, накрыл его губы своими и тут же отстранился. Эдисон прикрыл глаза, чтобы не видеть разочарования на лице Рассела, но каково же было его удивление, когда, буквально спустя минуту, он почувствовал легкий поцелуй на своих губах. Открыв глаза, Томас уставился на Ньюта, который, мило улыбаясь, смотрел на него. А, спустя минуту, они уже целовались, все еще не веря в то, что это реальность. Не было дикой страсти и безумия, нет. Лишь нежность и тихий шепот, в перерывах между поцелуями. Томас и Ньют забыли обо всем: о том, что их могут увидеть; о прошлом, где они бегали друг от друга и, порой, делали ошибки; о том,что иногда стоит быть более бдительными. Сейчас они думали только о том, что происходило между ними. Нежность и любовь переполняли их и Ньют с Томасом чувствовали себя самыми счастливыми в этом мире. Они знали, что надолго запомнят этот вечер. Вечер, когда им удалось вывести свои отношения на новый уровень. Тогда они еще не знали, что это ненадолго. Внезапно дверь, что вела в спортзал, с грохотом открывается и Томас с Ньютом отскакивают друг от друга. Оттуда выбегает Минхо и, увидев Эдисона, быстрым шагом идет к нему. — Томас, мне нужна твоя помощь. Лиам напился и полез к Скотту драться. Только ты можешь угомонить его. Идем! — крикнул Минхо и, схватив Томаса за руку, потащил его в сторону спортзала. Эдисон обернулся лишь на миг и подмигнул Ньюту, который был слегка ошарашен происходящим. Губы же все еще горели от поцелуев. — Ньют, у меня к тебе есть разговор, — заявила Тереза, выходя из своего укрытия, с коварной улыбкой на губах***
Воспоминания снова вырываются наружу, вот только сейчас Томас не противится этому. Ведь именно они напоминают ему об одном из лучших вечеров в его жизни. Тогда он чувствовал себя любимым и нужным. Томас до сих пор помнит вкус губ Ньюта и аромат его духов, которые ему дико нравились. Эдисон готов отдать все, что угодно, чтобы вернуться в тот вечер. Вернуться и задать Ньюту один лишь вопрос: «Ты будешь со мной встречаться?» Ведь потом у него не было шанса спросить об этом. Потому что наутро Ньют заявил, что ничего не помнит. Рассел сказал ему, что был слишком пьян, но Томас не поверил ему тогда. Эдисон видел, что тот врет, вот только никак не мог понять зачем Ньют делает это. Накануне у них все было прекрасно и Томас надеялся, что так будет всегда. Однако Ньют этого не хотел. Эдисону было больно осознавать то, что, видимо, для Рассела эти поцелуи ничего не значили, но Томас ничего не мог поделать. Давить же он не стал и просто отошел в сторону, в надежде на то, что однажды Ньют пояснит ему мотивы своих действий. Томас до сих пор не знал почему Ньют тогда солгал ему. Вот только общаться с ним он не прекратил. В нем просто жила надежда на то, что когда-нибудь у них все будет хорошо и они будут счастливы. Однако Ньют молчал. Он ничего не сказал даже в ту ночь. В ту ночь, когда они были близки, как никогда ранее. Ньют умер и унес все тайны с собой в могилу. Так думал Томас раньше, но ошибался. Ведь Рассел предусмотрел все и оставил кассеты. Кассеты, на которых Томас надеялся найти ответы на все свои вопросы. И он знал, что они раскроют ему все тайны Ньюта. «Тот вечер был очень особенным для меня. Я целовался с Томасом и это было чем-то невероятным и безумно необходимым. Так приятно было чувствовать его любовь и ту нежность, с которой он касался моих губ. Никогда мне еще не было так хорошо, как в тот момент. И я мечтал о том, чтобы все это не заканчивалось. Чтобы Томас был всегда рядом, а его ладони лежали на моей талии. Но не все происходит так, как мы хотим. Стоило Томасу скрыться в спортзале, как из-за колонны вышла Тереза, с телефоном в руках и безумной улыбкой на губах. В мою голову тут же закрались подозрения о том, что это ничем хорошим не кончится. Так и случилось. Тереза видела все: наш танец, поцелуи и объятия. Она грозилась показать эти фотографии всей школе, на следующий день. На себя мне было уже давно плевать, ведь моя репутация уже окончательно испорчена, а издевательств и так куча. Одним больше, одним меньше — никакой разницы. Другое дело Томас, который не должен был подвергаться этому. Я понимал, что если эти фото станут достоянием общественности, то нормальной жизни ему не видать. Джексон не остановится, пока не опустит на дно каждого гея в нашей школе. Потому что именно так он делает себе репутацию. Именно так он спасает себя от раскрытия. Джексон — трусливый кусок дерьма, который готов уничтожить каждого, если это поможет ему сберечь себя от насмешек. А я не хотел, чтобы Томми страдал. Он не заслуживает этого. Томас не должен был чувствовать все то, что ощущаю я, когда прохожу по коридору. И я был готов пойти на все, лишь бы этого не произошло. Цена, как и всегда в таких случаях, была высока. Но я понимал, что должен это сделать. Ради Томаса. Ради нашей любви. Тереза умная девушка, хоть и редкостная тварь. Она предложила мне сделку. Я должен был разорвать с Томасом все отношения, чтобы освободить ей дорогу к его сердцу. Тереза думала, что если я перестану общаться с ним, то у нее появится шанс на взаимность Томаса. Она ошибалась, но я не стал ей этого говорить. Тереза должна была увидеть и понять все сама. Иначе никак. Репутация Томаса была мне дорога, поэтому я согласился. Знал, что будет трудно играть роль просто друга, но все равно ответил «да». Эта жертва казалась мне необходимой и я знал, что Тереза не нарушит своего слова. До тех пор пока я в стороне и не посягаю на сердце Томаса. Мне оставалось лишь надеяться на то, что он не поведется на ее чары. Я верил в своего Томми, хоть и понимал, что вместе нам не быть. Тереза же была рада такому повороту событий. Она радостно хлопала в ладоши и прыгала по коридору. Я не стал смотреть на это и ушел, надеясь на то, что это было лишь сном. Но хрен мне, а не счастье. Уже утром мне пришлось врать Томасу о том, что я ничего не помню. Смотреть на его грустное лицо и стараться не разреветься самому, потому что Эдисон готов был это сделать. Томас не понимал, что произошло и просил объяснений. А я... Я просто ушел, не в силах посмотреть ему в глаза. Я зашел в уборную и, спрятавшись в кабинке, в который раз дал волю слезам. Мое сердце разрывалось на части. Хотелось вернуться к Томасу и рассказать все, надеясь на поддержку. Но, в тоже время, я понимал, что не имею права так поступать с ним. Я не достоин Томаса и его любви. И однажды он поймет все это. Я же... Я же надеюсь, что Томас простит меня за всю ту боль, что я причинил ему. А Тереза бегала за Томасом и крутилась вокруг него каждую перемену. Эдисон же, убитый моими словами, позволял ей обнимать себя и хватать за руки. Наблюдать за этим было неприятно, но я должен был терпеть. Тереза, ты отобрала у меня того, кто был мне дороже жизни. Я понимаю, что и сам виноват, потому что не смог дать тебе отпор и сдался так быстро. Нужно было бороться, как и говорил Лиам, но я не стал. Теперь понимаю, что зря. Ведь,возможно, тогда не произошло бы всех этих кошмарных вещей. Не знаю. Но во всем этом, безусловно, есть и твоя вина. И я уверен, что тебе все эти манипуляции так и не принесли желанного счастья. Хочется верить, что ты изменишься, вот только не думаю, что это произойдет. Однако, я, все же, желаю тебе счастья. Которого ты, как я думаю, не заслуживаешь. Конец шестой записи. Возьмите новую кассету».***
— Ньют, может ты объяснишь хотя бы мне, что происходит? — спросил Лиам, подойдя к Ньюту, что наблюдал за Томасом из-за угла. — Понятия не имею о чем ты, — Ньют перевел взгляд на свои руки, не решаясь посмотреть на Лиама, которого явно не устроит его ответ. — Сегодня утром, пока мы ехали в школу, Томас рассказывал мне о том, как вчера ему было хорошо. Вы танцевали, целовались и все вроде было хорошо, вот только сегодня ты сказал ему, что нихрена не помнишь. Ты можешь врать ему, Ньют, но не мне. Я лучший друг Томаса и вижу, как ему больно из-за твоих слов. Так что, будь добр, скажи мне что произошло, — Ньют знал, что Лиам злился и это было вполне объяснимо. Тяжело вздохнув, он поднял голову и посмотрел Данбару прямо в глаза, словно пытался донести до него всю суть проблемы. Ясное дело, что Лиам ничего не понял. Но он осознал, что что-то произошло, ведь спрятать боль во взгляде Ньют так и не смог. А, возможно, он и не пытался. — Я не мог поступить иначе, — наконец прошептал Ньют, с трудом сдерживая слезы. — В любом случае, так будет лучше. — Кому лучше? Тебе? Томасу? Ньют, рассказывай все или я за себя не отвечаю. Почему ты ведешь себя так странно? — Лиам нервничал и дико злился из-за того, что Ньют выдавал информацию обрывками, которые ничего не объясняли. Он хотел знать все. — Тереза, она... Она сфотографировала наш поцелуй на камеру. Может, даже видео сняла. Она сказала, что покажет это всей школе, если я не отстану от Томаса. Ты понимаешь, к чему это может привести? Его будут унижать, толкать и смеяться над ним. Он станет изгоем, как я, и станет винить во всем меня. Я не хочу для него такой судьбы. Томас достоин большего. А я... Я рад хотя бы тому, что мы сможем иногда общаться. Пойми, Лиам, Томасу будет лучше без меня. Я утяну его на дно и он будет страдать из-за этого, — Ньют говорил и слезы текли по его щекам. Сердце ныло от боли и просило попытаться сделать хоть что-то, но Рассел игнорировал его. Он уже смирился. — Почему ты не рассказал все Томасу? Я уверен, что он бы остался с тобой, несмотря на все проблемы. Почему ты все решил за него? — Лиам и правда не понимал, почему Ньют так быстро сдался, даже не попытавшись поговорить с Томасом. Ему это казалось диким и неправильным. Сам бы Лиам, на месте Ньюта, перевернул весь мир с ног на голову, лишь бы быть с любимым. Собственно, именно это он и пытался сделать вчера, но ему помешали. — Потому что это правильно. Обещай мне, что ничего не расскажешь Томасу. Он должен быть счастлив. И без меня у него все получится. Пожалуйста, пообещай мне, что Томми ничего не узнает, — Ньют готов был встать перед Лиамом на колени, лишь бы тот сделал то, о чем он его просил. Рассел готов на любые унижения, лишь бы защитить своего любимого. И плевать на то, что это покажет его слабым в глазах окружающих. — Я не скажу ему, но... Но знай, ты совершаешь огромную ошибку, — Лиам понимал, что не в силах повлиять на решение Ньюта, поэтому просто прекратил попытки. Он просто надеялся на то, что однажды у Рассела хватит сил, чтобы противостоять обидчикам и Терезе, в том числе. — Ты же понимаешь, что уже не сможешь его вернуть? — задал риторический вопрос Лиам и, грустно улыбнувшись, развернулся и пошел в сторону Томаса, которого Тереза донимала глупыми разговорами. — Да, — прошептал в пустоту Ньют и, развернувшись, пошел к выходу из школы. Ему не хватало воздуха. Да и успокоиться не помешало бы. Школа же, полная змей и мерзких людей, не была таким местом.***
Сняв наушники, Томас вскочил на ноги и закинул плеер в рюкзак. Он злился. На Ньюта, на Терезу, на себя, на весь мир. Хотелось кричать и рвать на себе волосы, но Томас сдержался. Он взял себя в руки и пошел в сторону школы. Ему предстоял важный разговор. Если бы Ньют сейчас был бы жив, то Томас набил бы ему морду. За что? За то, что тот решил все за него. Если бы только Томас знал всю правду! Он бы никогда не отрекся от чувств к Ньюту и заявил бы о них всем, если бы Рассел позволил ему сделать это. Вот только Ньют решил, что его нужно оберегать от всего мира. Ньют подумал, что так Томасу будет лучше. Однако самого Томаса он об этом спросить не пожелал. И именно это бесило Эдисона больше всего. Ньют просто испугался и тем самым лишил их обоих шанса на счастье. Да, в это была виновата и Тереза, сумевшая запугать Рассела, но, все же, Томас думал, что тот мог посоветоваться с ним и спросить, что он сам об этом думает. И все пошло ко дну. Однако, была еще одна проблема: Лиам все знал и ничего не сказал ему. И это ранило не меньше. Томас верил Лиаму, как самому себе, и подобное утаивание информации выглядело как предательство. Эдисон не понимал, почему лучший друг не рассказал ему все и злился на него, хоть и понимал, что тот, скорее всего, делал так по просьбе Ньюта. Но от осознания этого легче совсем не становилось. Скорее, все было как раз наоборот: Томас чувствовал себя преданным. Он понимал, что немного глупо злиться на них, но иначе не мог. Было больно, однако Томас не обращал на это внимания и шел дальше. Когда Томас забегает в школу, он слышит звонок с урока. Коридор заполняют ученики, среди которых Эдисон сперва замечает Айзека, с синяком на скуле, а потом и Джексона, наблюдающего за ним издалека. Но не они сейчас нужны. Увидев Терезу, Томас проталкивается через толпу и, подойдя к ней, хватает за руку. На лице Агнес он видит испуг, вот только ему плевать. Томас тащит ее в сторону выхода, не обращая внимания на то, что на них пялится половина школы. Как только они оказываются на улице, Томас усиливает хватку и ведет Терезу к стоянке. Он знает где стоит ее автомобиль и идет в ту сторону. Агнес, испуганно хлопая глазами, быстро переставляет ногами, чтобы не упасть. Ей страшно и она понимает, что Томас прослушал ее кассету и теперь ей несдобровать. Терезе остается надеяться на его благоразумие. — Куда мы едем? — спросила Тереза, когда они были уже в машине. Томас не стал садиться за руль, потому что боялся того, что не справится с управлением. Так было спокойнее, хоть он и не доверял Терезе. — На кладбище, — ответил Томас и хмыкнул, увидев испуганное лицо Терезы. Ему это, почему-то, доставляло удовольствие. — Чего стоим? Поехали! Тереза молча кивнула, завела автомобиль и выехала со школьной стоянки. Ей было страшно, но она, все же, решила выполнить требование Томаса. Ведь Терезе было стыдно за свой поступок, хоть она никогда и не признает этого перед другими. Они и не заметили, как после них со стоянки выехала еще одна машина. Вся дорога прошла в молчании. Тереза следила за дорогой, а Томас смотрел в окно. Говорить никому из них не хотелось. Томасу вообще было неприятно находиться рядом с Терезой, но он был готов терпеть. Эдисон хотел отомстить ей. Также, как Айзеку. Он собирался мстить всем, кто был на кассетах. Томас и сам не знал, почему это казалось ему таким важным. Он просто чувствовал, что делает все правильно. Когда машина остановилась у кладбища, Томас тут же вылез наружу. Тереза, чуть помедлив, последовала его примеру. Эдисон невольно вспомнил тот день, когда они приезжали сюда с Лидией. Тогда он был не готов увидеть могилу Ньюта. Теперь же Томас чувствовал невиданный прилив сил, источник которого был ему неведом. Тереза поставила машину на сигнализацию и пошла в сторону кладбища. Томас шел следом, ведь он не знал где находится могила Ньюта, а вот Агнес, судя по всему, уже бывала там. Чтобы добраться туда им понадобилось не больше десяти минут и теперь Томас стоял возле места захоронения своего возлюбленного. Хотелось плакать, но он не собирался делать этого перед Терезой. — Зачем ты привез меня сюда? Неужели нельзя было поговорить в другом месте? — Терезе было немного неуютно. Да, она бывала здесь и раньше, но ей все еще было страшно. Тереза боялась Томаса, чье лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. — Нельзя. Я просто хочу, чтобы ты объяснила мне, почему так поступила с нами. С Ньютом. Что мы тебе сделали? Что такого сделал Ньют? Почему ты разрушила то, чего он так долго ждал? Почему, Тереза? — поначалу Томас говорил спокойно, но потом не выдержал и сорвался на крик. Он медленно подходил к Терезе и последнюю фразу прокричал ей прямо в лицо. Томасу хотелось ударить ее, но он не мог сделать такого. Будь на месте Терезы парень, он бы давно врезал ему, однако девушку Томас ударить не мог. Это было бы неправильно. И Ньют такого бы точно не одобрил. — Потому что я люблю тебя! Как последняя дура, бегала за тобой, а ты и не замечал. Все время пялился на Ньюта и думал, что никто этого не замечает. А я видела. Видела все твои влюбленные взгляды, что ты бросал на него. Я никак не могла понять, что же такого есть в этом блондинистом придурке, чего нет во мне. Я красива, умна, да и слухов о моей доступности по школе не ползало. Чем он лучше меня, Томас? Почему ты хотел его, а не меня? — Тереза тоже сорвалась на крик, не выдержав давления со стороны Томаса. По ее лицу текли слезы, которые она даже не думала вытирать. Тереза, наконец, высказала все, что беспокоило ее в последнее время. Она думала, что станет легче, но нет. Стало только хуже. — Я просто хотела быть с тобой. Представляла нашу свадьбу и детишек, которые могли бы родиться у нас. Ты не гей, Томас. Ты просто запутался. Забудь о Ньюте. Он мертв и его не вернуть. Я же сейчас рядом и готова простить тебе все эти слова. Моя любовь к тебе все еще жива... — Тереза попыталась взять Томаса за руку, но тот отшатнулся от нее, словно она была заразной. — Ты мне противна. Я никогда не полюблю такую змею, как ты. Ты разрушила мое счастье. Из-за тебя Ньют не стал встречаться со мной. Я люблю Ньюта, понимаешь? Люблю до сих пор. В моем сердце есть место лишь для него. А ты... Ты наплевала на наши чувства и встала между нами. Ненавижу тебя. Убирайся. Такая, как ты, недостойна стоять у его могилы, — Томас бросил на Терезу взгляд, полный презрения и отвернулся. Ему было сложно удержаться от того, чтобы не ударить ее. Томасу казалось безумным то, что Тереза пыталась соблазнить его прямо у могилы Ньюта. У нее, по мнению Томаса, совсем не было совести. И Эдисон понимал, что этот поступок вряд ли сможет ей простить. — Ты можешь говорить все, что угодно, Том. Я все равно буду любить тебя и ждать, — не дождавшись ответа, Тереза развернулась и пошла к выходу с кладбища. Слезы все еще текли по ее лицу и она пыталась их остановить, но все тщетно. Было слишком больно и Тереза понимала, что теперь так будет всегда. Ведь не взаимная любовь хуже смерти. После ухода Терезы, Томас сел на землю, рядом с могилой Ньюта. Его взгляд уткнулся в небольшую табличку, где были указаны имя Ньюта, фамилия и годы жизни и смерти. Протянув руку, Томас коснулся черточки, разделяющих две даты. Все еще не верилось в то, что Ньют был мертв. Хотелось отмотать время назад и помочь ему. Уберечь от всех бед, что свалились на его голову. Вот только это было невозможно. Вытащив из рюкзака тетрадь и синий маркер, Томас пишет «Ньют» и, вырвав листок, складывает его пополам. Недолго думая, он рисует там баночку с нутеллой и пару бургеров. На его губах появляется слабая улыбка и Томас ставит согнутый листок на могилу Ньюта. Теперь это место выглядело более «живым». — Ну и зачем ты привез ее сюда? — Томас и не заметил, как Минхо появился рядом с ним. Сморгнув слезы, Эдисон поднялся на ноги и уставился на него. Хотелось выместить на нем злость и ударить, но Томас понимал, что в смерти Ньюта нет вины Минхо. Вот только он все равно его раздражал. — У бедняжки истерика. — Мне плевать. Я буду мстить им всем за то, что они сделали с Ньютом, — лицо Томаса снова было отстраненным и Минхо, как ни старался, не мог увидеть там никаких эмоций. Эдисон закрывался в себе и Минхо начинало казаться, что Лидия была права: все это слишком влияет на психику Томаса. Вот только прекратить это было не в его силах. Минхо мог лишь поддерживать его, находясь рядом. Однако он не был уверен в том, что Томас позволит ему делать это. — Ты тоже есть на кассетах. Себе тоже мстить будешь? — Минхо задал этот вопрос не подумав. Он сорвался с его губ и, когда он осознал сказанное, оправдываться было уже поздно. Но пугало не это, а дикий взгляд Томаса, устремленный на него. Казалось, что тот обезумел. Минхо надеялся, что это не так. — Себе я буду мстить всю оставшуюся жизнь, — Томас развернулся и пошел в сторону тропинки, по которой они пришли сюда с Терезой. Минхо же просто смотрел ему вслед и надеялся на то, что Томас ничего с собой не сделает. Дойдя до развилки, Томас повернул налево и пошел в сторону могилы, которую посещал неоднократно, еще до смерти Ньюта. Присев на скамеечку, что стояла рядом, он сделал глубокий вдох и произнес: — Привет, Лиам. Знал бы ты, как я скучаю по тебе. По нашим занятиям и глупым разговорам. По твоим шуткам и попыткам свести меня с Ньютом. Уроки танцев тоже были безупречны. Мне не хватает тебя и я до сих пор не могу свыкнуться с тем, что тебя нет рядом. Я так привык разговаривать с тобой по душам и делиться с тобой секретами... Теперь мне даже не с кем обсудить тот или иной вопрос. Я один, Лиам. Раньше у меня были вы с Ньютом, а теперь никого. Почему ты ушел? Зачем ввязался в ту драку? До сих пор не могу простить себе то, что в тот вечер не был с тобой рядом. Прости, что приехал в больницу слишком поздно. Я виноват перед тобой, Лиам. Виноват перед Ньютом. Я... Я не знаю, что мне делать и как жить дальше. Иногда я думаю, что неплохо присоединиться к вам, ведь в этом мире меня все равно ничего не держит. Родителям будет все равно, а друзей у меня не осталось. Никто даже вспоминать обо мне не будет. И это страшно. Я был нужен лишь вам двоим. Теперь у меня никого нет. Я не знаю, сколько еще продержусь. Но уверен в одном: я буду помнить о вас до конца своих дней. Покойся с миром, малыш Лиам. Еще увидимся. Вытерев слезы с лица, Томас встал со скамеечки и, бросив последний взгляд на могилу друга, пошел в сторону выхода с кладбища. Вот только уходить не хотелось. Была б его воля, он бы все время проводил здесь. Рядом с теми, кто любил его. Рядом с теми, кому он был дорог. Рядом с теми, к кому Томас хотел присоединиться в загробном мире. Но пока он не мог сделать этого. Там, в мире живых, у Томаса остались незавершенные дела. Томас уже вышел за пределы кладбища, когда услышал шаги за спиной. Эдисон хотел обернуться, но не смог, ведь его ударили по голове чем-то тяжелым и он потерял сознание. — Что же, малыш Томас, давай поиграем в игру, — произнес Джексон, стоя над телом Томаса, что лежало на траве. Уиттмор улыбнулся и подмигнул пятерым парням, которые окружили Эдисона. — Повеселимся? — спросил Джексон и рассмеялся. Остальные последовали его примеру.