closer closer closer

Юно радуется всяким мелочам, как, например, импровизированная то ли вечеринка, то ли чёрт-те что на рабочем месте, спланированная их продюсером (тот до начала эфира торжественно подключает какой-то маленький прожектор с рассеивателем к сети и обещает вместо воды в бутылках что-то другое. Этим чем-то оказывается лишь пепси, но тоже неплохо). Непривычно так вести, но обстановка самая позитивная для бесконечной темы целей и возможностей, что пестрит абзацами в сценарии. Хватило бы только времени. Магия цветов в маленьком помещении замешивается с воспалённым воображением, и в пересечении бликов Ёнхо будто видит звёзды и астероиды. Голова ватная и немножко на месте, и мысли плывут вслед за шальными огоньками по потолку и стенам. Юно для Ёнхо, казалось бы, просто приятель и соведущий на работе. Но радио — это совсем не работа, а отголоски мечт из далёкого цветастого детства, где тающее мороженое и прозрачные лучи солнца по коже, а ещё письма стопками на любимые радиошоу. А Юно — это не совсем обычный человек, а словно плен очарования и порой занудных размышлений на половину эфирного времени. А там и привычки дурацкие, и голос его, и парфюм, и сводящие с ума улыбки, тёплые, как воспоминания о родном и важном, и руки, и давно тонущий в этом Ёнхо. Разноцветные пятнышки света перескакивают туда-сюда, устраивая свой собственный рейв, без всевозможных харизматичных или замирающих порой парней, в эфире играет последняя на сегодня композиция. Чон расслабленно покачивает головой в такт аккордам джаз-фьюжна, а Ёнхо благодарит святой концепт: «шарм в голосах и разговорах, это радио, а не тв-шоу, обойдёмся без видеозаписи эфиров». Ведь если кто-то сосчитаешь, сколько Со смотрит на своего соведущего, то он сгорит со стыда, оправдываясь одной фразой. Есть такие люди, на которых хочется смотреть. Увидеть и запомнить все мелочи в жестах и мимике, в манере поведения — сомнительная цель, которую так невтерпёж достичь. В поздний вечер, в знакомой студии при приглушённом свете, под звуки саундтрека Джона Лэдженда, где Ёнхо смотрит и смотрит, и удивительно спокойно. Только так, пока не отвлечёшься на сценарий или жесты продюсера. — С вами были ваши верные ночные компаньоны, Чон Юно и Со Ёнхо, — звуки музыки микшируются, и эфир подходит к логическому завершению. Юно выдерживает паузу перед завершающей фразой. — Провал может обернуться успехом, не забывайте. Спокойной ночи, — младший скользит по Со изучающим взглядом, стаскивая наушники. И улыбается. Лукаво. Ёнхо знает, что провалился и, кажется, в человека. От этого факта никак не легче, но и не хуже, с кем ни бывает? Просто есть такие люди, в которых и с головой не жалко. Со прощается с коллективом, благодарит с улыбкой новенького молодого сценариста за невероятный текст сегодня и выходит из студии. В коридорах и на лестнице — ни души, так тихо и пусто, что от белых стен и освещённых ступенек отлетает каждый шорох и шаг. И зачем-то, в одиночестве лестничных пролётов, Юно ловит его за руку, не шепчет ничего, чтоб объяснить, и мягко ухмыляется только. Целует трепетно и медленно, касается руками кожи на шее и тянет время. И зачем-то, упираясь поясницей в перила лестницы, лишь отдалённо слыша тихие звуки их неясного действа, Ёнхо отвечает и беспардонно греет ладони на чужих боках под мягкой хлопковой тканью. Дышится еле-еле, битым стеклом в лёгких, тяжело мучительно, но сладко так на губах и коже, до дрожи. Юно сбивчивым шёпотом выпаливает «успех, хён» и тянет обратно к себе, покусывает губы, а пальцами гладит чужие скулы. Юно для Ёнхо, казалось бы, просто приятель и соведущий на работе. Но в лабиринтах странных мыслей работу ей и не назовёшь, скорее только смыслом и отдушиной, а Чон — это не совсем обычный человек. Истеричные пляски мерцающих бликов — планеты и кометы, а Юно, тогда, целая вселенная?