И даже то, что быть не может...

      Утро. Я яростно ненавижу утро. Не из-за неуклюжих глупых подъёмов в рассветную рань, для меня в этом нет проблемы. Но от созерцания архинелепых лиц, спешащих по важным бессмысленным делам людей. Люди. Смертные. Мидгардцы. Мидгардцы. — Произношу слово снова и снова. Пробую его на вкус, катая на языке. Мидгард. Земля. Люди. Асы в Асгарде. В Йотунхейме ледяные великаны и иже с ними. Долгое, очень долгое время я сосуществовала в Мидгарде с людьми. Гораздо дольше, чем прожила от рождения до бегства в Гиннунгагапе. Кем мне считать себя? Кто я? Какому миру принадлежу?       С самого утра солнце нещадно опаляет своими ещё скользящими лучами.       - Жарко сегодня, к дождю наверное. Произносит со вселенской надеждой в голосе один прохожий своему спутнику.       Я лишь больше хмурюсь, сидя на земле в тени кипариса. Прохожие бросают на меня неодобрительные взгляды и я делаю очередной глоток "Krieka", проклиная Старка за свое пристрастие к утренним дозам спиртного и излишнее любопытство. Кровь Христа.       Коротко хохотнув, получаю уже привычную за сегодня порцию порицательных гневных взглядов. Наверняка они видят во мне девочку-подростка, ширнувшуюся не далее чем полчаса назад, укуренную, спившуюся шлюху. Бледная кожа, круги под глазами от вечного воздержания от кормлений, абсурдный по цвету и погоде плащ дополняют стереотипный образ, позволяя им клеить ярлыки и выносить приговоры.       Кровь Христа, потрясающе гадкое пиво с вишнёвым вкусом. Сильно опрокидывая бутылку, допиваю остатки, и точным броском отправляю тару в урну.       Середина дня не несет облегчения истосковавшимся по дождю людям. Кажется, они потеряли всякую надежду, но все так же упрямо продолжают всматриваться в чистейшее небо. Глупые люди. Ограниченные Мидгардцы! Кто же я? К какому миру отношусь?       Пара бутылок скверного пива прожгла внутренности от горла до желудка, и копошится внутри неспокойным зверем. Голод! Он уже незаглушаем и я, с почти благоговейным трепетом жду прихода Ярости.       Ближе к вечеру, наконец, на небе начинают собираться тучи. Легкое дуновение ветра, остро воспринимается моим непривычно разгоряченным телом. Это сравнимо с ушатом ледяной воды в жарко натопленной бане. И я скидываю плащ.       Солнце сдаёт свои позиции, прячась за тучами. Те лениво, нехотя наползают над городом, накрывая его тяжёлым свинцовым куполом. Люди, отдыхающие в парке и прохожие, начинают двигаться быстрее, суетятся, словно муравьи. Ищут укрытия. Глупые мидгардцы!       Я покидаю своё насиженное местечко под кроной высокого кипариса, и становлюсь на открытом пространстве. Всё замирает на несколько мгновений, словно перед Рагнарёком. И вот сильный порыв ветра сметает дорожную пыль, приглушённый раскат грома где-то вдалеке, первые тяжёлые крупные капли дождя ударяют о землю. Я раскидываю руки в стороны и задираю голову навстречу освежающей, губительной влаге...