Aiseirigh

США, Нью Йорк. Последняя суббота февраля. Брендон был ошарашен произошедшим. Он ожидал чего угодно, но только не молчаливого хука под дых. Ещё удивительнее было то, что этим всё и закончилось. Не было ни разборок, ни криков. Ни-че-го. Именно так, по слогам. Размеренно, как и сам удар. Будто мужчина наслаждался этим ударом. Бариста явно был очень зол, но сдерживался, будто не хотел убить, хотя взгляд его говорил об обратном. Это было больше похоже на выражение недовольства, которое Брендон был не в силах понять. Он не чувствовал сопротивления, ему казалось, что они обо всём договорились, и оба знали на что идут. Больно было не долго, но этого времени хватило, чтобы мужчина успел сбежать, затерявшись в толпе. Когда Брендон пришёл в себя, искать бариста было уже бесполезно. Он сбежал, не оставив следа. Только вот мужчина не мог понять причину этого действия. Сам Брендон не был способен на длительные отношения, но чувствовал разницу между вызовом проститутки и перепихоном на одну ночь. В последнем случае не нужно было выгонять партнёра сразу, а иногда можно было даже остаться друзьями. Видимо, бариста так не считал, яростно выбивая входную дверь туалета. Его явно задело произошедшее, хотя Брендон считал, что такое невозможно. Мужчина не ожидал, что бариста окажется таким чувствительным. Брендон даже начал думать, что в кофейне ему показалось, что всё это было напускное. Вся его ярость и опустошённость будто исчезли после случая в кабинке. Странно, что сам он при этом он не испытывал ярость, хотя Брендона точно надули. Вместо этого его разум захватывало любопытство, словно он нашёл блестящий камень, покрытый слоем грязи, и было не ясно, что это. Брендон уже давно не испытывал такого. Удивление в нём смешивалось с возбуждением и желанием разгадать эту тайну во чтобы то не стало. Мужчина, как хищник нашедший след, уже не мог сойти с тропы. Брендон, стоявший всё это время у раковин, поднял взгляд и посмотрел на себя в зеркало. Кажется, он понял, что так разозлило его партнёра – у него тоже изменился взгляд. Мужчине стало гораздо лучше после того, что они сделали. Вся напряжённость и раздражительность исчезли из всего его тела, будто он снова вернулся в те времена, когда секс приносил реальное удовольствие, а не служил отдушиной. Скорее всего, с его стороны всё тоже выглядело, как огромная подстава для бариста. Вот только Брендон уже слетел с катушек. Он снова почувствовал этот кайф, ощутил это наслаждение от свободы и лёгкой пустоты в голове. Будто после длительного воздержания снова курнул травки – ощущения были слишком хороши, чтобы отказываться от них. Поэтому в зал он вышел с пустой головой и телом, ведомым инстинктами. Звуки сразу захватили его, заставляя подчиниться своим ритмам. Брендон влился в толпу, прикрывая глаза, следуя за мелодией. На первый взгляд её не было в этом бредовом смешение битов и чего-то отдалённо похожего на слова, но мужчина был опьянён ощущениями, поэтому мог слышать и чувствовать то, что другим было недоступно. Сейчас он мог снять маску безразличия, хотя даже самому Брендону казалось, что она уже давно стала им. Он снова жил и чувствовал, словно мужчина опять стал подростком, мальчишкой, который не видел чужую смерть, не пробовал кровь на вкус, не пытался заглушить боль постоянным удовольствием. Брендон отдавался музыке до последнего, пока нега и лёгкость не отпустили его тело окончательно, отдаваясь тяжестью в голове и ногах. Он двигался, как заядлый тусовщик, не стесняясь и не сдерживаясь, пытаясь выразить всё, что чувствует. С закрытыми глазами он слышал ещё больше, тело ощущало каждый бит, проходящий от пяток до самой макушки. Всё его существо полностью принадлежало танцполу. Когда эйфория прошла, мужчина вернулся к барной стойке, с тоской понимая, что не встретит здесь знакомые глаза. Но грусть быстро прошла, когда Брендон вернулся к привычной роли обольстителя. Он мягко улыбался девушкам у бара, которые только заказали какие-то коктейли и не спешили уходить. Брендон предпочитал не торопиться, заставляя остальных выражать в нём заинтересованность, а не наоборот. Мужчина заманивал их лёгкими разговорами и ничего не значащими намёками, которые по большей части додумывали сами дамы. У Брендона всегда хватало выдержки и обаяния, чтобы даже парой фраз заманить девушку в ловушку, когда она не сможет ему отказать, сама захочет того, что мужчина ей навязал. Нет, Брендон не был таким везучим с самого начала, но, когда нужда в такой любви стала невыносимой, пришлось учиться всему, чтобы выжить в этом сером мире. Он учился обращать внимание на те вещи, которые были важны для большинства девушек, держать улыбку, точно знать, как поступать в той или иной ситуации, как и что сказать. Мужчина знал, когда нужно отступить, а когда, наоборот, пойти в наступление. Для него это была идеально построенная стратегия со множеством ходов и связей, ведущих к единому концу, но только если сам Брендон того хотел. Нормально расставаться удавалось не всегда, но мужчина и с этим научился обходиться. Он давно не получал отказов и, наверно, разучился с ними мириться, поэтому случай с бариста был особенным. Это напоминало Брендону о Мэрианн. Тогда он был в таком же замешательстве. Он сразу предупредил её, что не создан для отношений, но они продолжили видеться. Тогда они почти переспали, но Брендон почувствовал тоже, что было и в этот раз – он хотел быть самим собой, таким каким он был. Тогда это казалось смертным приговором, и он поспешил прогнать женщину, стараясь как можно быстрее вернуться к привычному образу жизни. Было больно и тяжело, а ещё он был в замешательстве. Мужчина не знал, как себя вести, что сделать. Сейчас было так же. Всё снова крутилось вокруг того, что бариста не был таким же, как остальные его партнёры. Теперь перед Брендоном стояла не разрешимая задача, от которой хотелось сбежать, не думая. Этим мужчина и пытался заняться, заказывая горячительное и флиртуя с девушками. В какой-то момент он даже перестал ощущать странный порыв совести, которая пыталась уговорить мужчину остановиться, намекая на то, что на сегодня с него уже хватит. Но она не могла устоять перед явными намёками девушки напротив, имя которой Брендон собирался держать в голове ровно до конца этого вечера. Вот тут уже у мужчины была уверенность, что они оба понимали к чему всё идёт. Так было гораздо проще, привычнее. И Брендон бы обязательно воспользовался случаем, если бы только все его мысли были заняты чем-нибудь помимо реакции бариста. Этот эпизод никак не хотел выветриваться из его головы. Не помогали ни девушки, ни выпивка, а от последнего воспоминания становились лишь сильнее, становясь только красочнее. Когда мужчина понял, что ещё немного и в его сознание получится настоящая мыльная опера с элементами индийского кино, он решил, что больше не хочет здесь оставаться. Наплевав на сестру, Брендон поспешил покинуть, теперь казавшееся ему, слишком душное помещение. Выйдя на улицу, мужчина поспешил к стации метро. Холодный ночной воздух сразу проник под одежду, отчего голова почти встала на место, так что мужчина поспешил пойти домой, пока невесёлые мысли окончательно не завладели им. Всего на мгновение Брендон решил, что вернуться было отличным решением. Вот только что-то внутри него говорило, что потом он не простит себе этого. Заставить себя идти домой оказалось гораздо легче, чем он думал. Маршрут до дома показался Брендону вечностью, во время которой он попытался отбросить алкогольные бредни по поводу удара и разработать план действий. Последнее так и не вышло. Переступив порог квартиры, мужчина понял, что безумно вымотался за день, в основном за вечер, поэтому решил оставить всё на завтра. Голова гудела от бестолковых мыслей по поводу и без. Тело окончательно сдалось под натиском алкоголя и возбуждения, так что Брендон уснул, как только коснулся подушки. Последний выходной этой недели обещал быть безумно длинным. Проснувшись ближе к обеду, мужчина не сразу понял, где находится. В голове мелькали образы вчерашнего вечера, перемежая всё происходящее, так что после нескольких секунд мельтешения картинок, Брендон окончательно запутался в своих ощущениях. В памяти всплывали то яркие краски зала, то жар от того, что было в кабинке, то привкус алкоголя на чужих губах. Мужчина уже подумывал вернуться к воспоминаниям погорячее в душе, когда живот при попытке встать заныл тупой болью. Брендон резко откинулся назад, выдыхая. Он вспомнил, почему решил не оставаться в клубе. Сейчас он, действительно, радовался тому, что не остался – похмелье его не беспокоило, и пустая кровать позволяла не волноваться о нежданных гостях. Боль привела мысли в порядок, так что Брендон быстро отправился в душ, отмечая, что Сиси тоже добралась до дома. Он одновременно был удивлён и отчасти обрадован. Если сестра здесь, то с ней ничего не случилось, но это совсем на неё не похоже. Мужчина решил, что это из-за того, что она слишком много времени провела в почти полной изоляции. Наверно, стоило поговорить с ней, но он не знал, как начать. Брендон оставил все мысли, понимая, что всё равно ничего не сможет решить в таком состоянии. После душа мужчина не сомневался уже ни в чём. Он обязан был разгадать тайну, окружавшую бариста. А ещё он хотел понять, за что он с ним так. Брендон бы сам не обиделся, если бы с ним произошло такое, хотя он считал, что это произошло с ними обоими. Мужчина видел что-то такое в бариста, что видел и в себе самом, но не мог понять что. Поэтому он решил таким образом разобраться со своими проблемами. Возможно, его можно было бы обвинить в эгоизме, но мужчина совсем бы не обиделся, потому что по-другому он и не умел. Когда Брендон окончательно пришёл в себя и выбрался на кухню, он увидел, как Сиси, сидя на диване, что-то делала с телефоном. Кажется, она возвращалась в норму. Мужчина не стал обращать на неё особого внимания, чувствуя, как внутри становится легче, но вместе с тем ощущая иррациональный страх того, что и он вернётся к прошлому. Он не хотел этого, мужчину будоражило нынешнее состояние, он снова чувствовал себя живым. Вернуться к тому, что было до этого, сейчас приравнивалось в его сознании к самоубийству. Брендон слишком сильно цеплялся за жизнь, и сейчас он не намерен был отказываться от неё тем более, когда она стала лучше, чем была. Сейчас каждый миг ощущался, как нечто ценное. Теперь Брендон думал, что он обязан разобраться с бариста. Ему казалось, что всё дело именно в нём. Ведь если бы это была какая-нибудь девушка возле бара, то Брендон бы вернулся к тому замкнутому кругу, по которому он ходил до этого. Удовольствие заменило ему счастье. Мужчине казалось, что он уже забыл о том, что это такое, утопая в платной любви и алкоголе. Наверно, он ненадолго застыл, думая обо всём этом, потому что совсем пропустил тот момент, когда Сиси появилась на кухне и начала помогать с готовкой. Как он сам здесь оказался, мужчина так же не знал, но от помощи отказываться не стал. Девушка явно была в приподнятом настроение, напевая какую-то джазовую мелодию себе под нос. Отчуждённость и страх будто исчезли из неё, уступая место робкой надежде и радости. Девушка крутилась у плиты, расправив плечи и покачиваясь в такт звукам. Брендон же пытался придумать, как добраться до бариста. Ему хотелось всё объяснить, мужчина чувствовал себя виноватым перед ним. Будто он что-то пообещал ему, но не смог этого сделать. Но если смотреть на это с другой стороны, то до вчерашнего вечера Брендон чувствовал себя сталкером – ещё немного и он начал бы ходить за ним по пятам, наплевав на всё остальное. Сейчас же у мужчины была причина, чтобы встретиться с ним снова. Только вот Брендон сомневался, что бариста оценит его желание заглянуть в его подкорку, поэтому сейчас мужчина пытался придумать более реальную и нормальную причину для встречи. Секс – явно не являлся той самой, но это единственное, что связывало их. До сегодняшнего дня. Брендон был намерен изменить это. Сиси не обращала внимание на задумчивость брата, по её мнению, он всегда был таким. Вчера девушка смогла расслабиться, забывая обо всём, что держало её внутри четырёх стен. Теперь она снова хотела жить, веселясь и творя, отдавая всю себя музыке. Мелодия снова поселилась в её голове, захватывая в свой нежный плен. Девушка всё ещё нуждалась в разговоре с братом, но теперь ожидание не давило на неё, камнем прижимая к земле. Сиси была готова подождать, когда брат сможет всё же преодолеть себя и свою злость. Она, занятая своей бурей чувств, не сразу заметила, что Брендон тоже переменился. Мужчина, замкнутый по природе, теперь превратился в заторможенного робота. Он с замедлением реагировал, явно пропадая где-то в своём мире, отвечая невпопад или совсем ничего не говоря. Девушка понимала, что у них и до этого были не простые отношения. Они не могли долго жить в мире, будто навсегда остались непримиримыми подростками, только с возрастном исчезла юношеская лёгкость. Сиси не рисковала сейчас выводить брата из относительно спокойного состояния, да и сама она была не в настроении для чего-то серьёзного. Брендон же, придумывая, как подступиться к своей цели, стал ещё серьезнее, чем всегда, только теперь не было агрессии, её заменили любопытство и азарт. Мужчина был как тлеющий костёр, пламени не было, но зато хватало жара. Брендон может и выглядел, как ледышка, но внутри уже почти готов был сорваться на бег. Он понимал, что торопиться ни к чему, но не мог заставить себя спокойно ждать подходящего момента, когда будет план действий, когда накал эмоций спадёт, и можно будет думать рационально. Брендон боялся действовать, полагаясь лишь на чувства, потому что так он делал только в начале, и часто это ни к чему не вело. Но так же ему не хотелось идти по схемам, которые он использовал для девушек. Брендон понимал, что они не сработают хотя бы потому что бариста – мужчина, но это не единственная причина. Главное же являлось то, что у Брендона поменялась мотивация. Почему-то в голову ничего не шло. Каждый вариант развития событий, который мог себе представить Брендон, обязательно вёл либо к тому, что его молча выпрут из кофейни, либо к ещё одному удару. Заниматься сталкерством мужчина не хотел, хотя бы потому что он не желал иметь проблем с законом, ведь тогда Брендон точно не сможет охотиться за бариста. Для мужчины это всё больше и больше походило на охоту, вот только бегал он не за беззащитным животным, а за очень даже агрессивно настроенным человеком, который мог дать отпор, но предпочитал сразу сбегать после веселья. Всё это и делало их ситуацию похожей на охоту. Как и при погоне, одно неловкое движение могло испортить всё. Именно поэтому Брендон пытался успокоить бушующие гормоны, не хотелось оступиться в самом начале и напугать бариста. Это могло быть чревато. Брендон испытывал неожиданный прилив сил, который сейчас был совсем некстати. Было сложно заставить себя расслабить и просто подумать, мужчина начинал злиться. Снова начавшая веселиться Сиси лишь добавляла нервозности к его ощущениям. Брендон уже был готов сорваться на девушке, когда она побежала в комнату, напевая что-то, ничего после себя не прибрав. Решение пришло неожиданно. Брендон решил сделать, то чем занимался прошлые несколько дней – бегать. Тогда это неплохо помогало освободить мозг, сейчас же мужчина надеялся найти выход из сложившейся ситуации. Будто он тоже попал в лабиринт, в котором бродила его сестра, только вместо кнопки «рестарт» у него была «волшебный эликсир», который помогал ему идти вперёд. И сейчас мужчина готов был потрать его полностью лишь найти нужный поворот. Брендон быстро собрался и вышел на улицу. Воскресенье, середина дня. Слишком много людей, слишком шумно. Даже в выходной все куда-то торопятся, машины сигналят, стоя в пробках, по всюду витают запахи готовой еды, слышится смех детей. Солнце уже пригревало, оставляя на улицах свой светло-жёлтый след. В воздухе витало тепло, предвещая скорые изменения в природе. Оставалась ещё пара дней до конца зимы. Она неохотно поддавалась тёплым волнам солнца, ударяя колким морозом по утрам, оставляя следы то в растаявших за день лужах, то на окнах местных забегаловок. Но время было не обмануть, весна была уже на пороге. Так же чувствовал себя и Брендон. Теперь, когда снег, который прятал весь мусор под собой, растаял, грязь чернеющей массой показывалась из него. Брендон мог видеть, как вся его прошлая жизнь сейчас напоминала огромную грязную лужу, а в середине неё стоял сам мужчина, утопая. Это напоминало ночной кошмар: Брендон бежит, пытаясь выбраться из грязного месива, но остаётся на месте, а лужа превращается в болото, заглатывая ноги мужчины. Он всё барахтается в ней, тянет руки, пытаясь добраться до земли, кричит, зовя на помощь, только никто не слышит. Никто не спешит помочь ему. Он застрял, но всё ещё не хотел сдаваться. Сейчас Брендон видел, что он не один такой. Сиси тоже барахталась в одной из луж, только вот у неё не хватало сил, чтобы сопротивляться - она тонула. Бариста из кофейни ещё держался, но Брендон даже представить боялся, насколько глубоко тот уже побывал и сколько хлебнул грязи, которая болтыхалась у него под ногами, стремясь проглотить мужчину. Было странно до сих пор называть его просто «бариста», будто он не имел имени. Это придавало ещё больше загадочности его образу. Словно он просто предмет или животное, которому не нужна никакая кличка. Он свободен, но он продолжает бороться. Брендон пообещал себе, что обязательно узнает, как зовут этого хищника, хотя бы для того, чтобы вернуть ему человеческий облик в собственном сознании. Сейчас бариста больше походил на зверя – опасный, дикий, загнанный в угол, привлекательный. Впервые с Брендоном происходило такое. Его пугало происходящее, он сам себя не узнавал. Ему хотелось не мимолётных отношений, хотелось продлить их неоднозначную связь, попытаться узнать кого-то другого, но столько похожего на него. Брендон боялся увязнуть в этих недоотношениях, которые он сам не мог обозначить. Когда он вообще начал воспринимать это так? В какой момент Брендон понял, что это не на один раз? Когда ему вдруг стало мало одного человека? Брендон не был собственником, скорее он старался отпустить как можно раньше, желая, чтобы и его не привязывали. Сейчас же он впервые испытывал странное влечение, которое не завершилось после первого же секса, хотя может проблема была в том, что Брендону просто не хватило взаимной дрочки в сортире клуба, хотелось полноценного секса. Мужчина старался не думать об этом эпизоде, потому что жар возвращался почти сразу, заставляя щёки алеть, а пах наливаться огнём. Брендон боялся, что если всё же дойдёт до секса, то он просто не доживёт до этого, сгорев ещё на прелюдии. Хотя мысль сгореть была даже более приятной, чем не встретиться вообще. Он понимал, что именно бариста послужил спусковым крючком всего этого, что в одиночку Брендон бы просто продолжил заглушать реальность удовольствием, не обращая внимание на реальность, и в один день он бы сдался. Потому что каким бы сильным он не был, он всё же живой человек, и его силы не безграничны. Теперь Брендон испытывал странное чувство благодарности, ведь именно из-за бариста, он снова мог ощущать что-то помимо безысходности, которое дарила ему жизнь. Даже боль преобразилась, у неё появились оттенки, о которых мужчина даже не подозревал. Теперь она была не только физическая. Кажется, будто все то, что было заперто в нём с подросткового возраста, теперь вырывалось во внешний мир, обрушаясь на него, подобно урагану. Он контролировал их из последних сил, надеясь, что сорвётся в удачный момент, и никто не пострадает. Бег, определённо, перестал помогать, потому что вместо того, чтобы отвлечься, Брендон начал думать ещё сильнее, при этом многие вещи стали яснее. Вопросов не убавилось, но некоторый из них стали не такими пугающими, так как мужчина смог понять их хотя бы отчасти. Ответы были какими-то совсем нереальными, по мнению Брендона, и не помогали ему составлять картину его нынешнего мира. Он всё пытался продумать план, который бы идеально подошёл для нормального знакомства с бариста. Такого не было. Брендон пытался понять, что делал бы сам в такой ситуации, но он с сожалением понимал, что никогда бы не оказался в таком положении или пытался бы избежать его до самого конца. Похоже, что именно этим и был занят бариста, когда сбежал, оставив Брендона одного. Мужчина уже устал, прокручивать эту сцену в голове, разбивая на составные части, рассматривая под разными углами, но, чтобы он не делал результат всегда был один и тот же: Брендон оставался один. Когда мужчина вынырнул из своих мыслей, он ненадолго потерялся в пространстве реальности, но осознание пришло достаточно быстро. Он узнавал улицы, магазинчики, повороты. Что-то знакомое витало в воздухе, мужчина пытался вытащить это из своих воспоминаний, но осознание пришло только тогда, когда Брендон встал перед знакомой витриной. Она снова светила мягким солнечным светом, приветливо мигая лампочками. Кофейный запах разносился по всему кварталу вместе с людьми, выходящими из кофейни. Тело Брендона привело его к бариста. Или, по крайней мере, к месту, где его можно было встретить. Мужчина сомневался несколько мгновений, прежде чем войти в здание. Решив, что будет действовать по обстоятельствам, Брендон открыл двери и направился к незанятому столику. Ему не хотелось сразу идти к бариста, он надеялся немного понаблюдать за ним, так сказать, в натуральной среде обитания. Кажется, нужно срочно было узнать его имя, иначе ещё немного и в сознании Брендона он действительно превратится в животное в человеческом обличии. Такое отношение было противно мужчине, он не относился так не к одной девушке по вызову, он понимал, что они тоже люди. С бариста всё было не так. Брендон пытался найти его за стойкой или в зале, но, ища глазами бариста, он погружался в панику, как в кипящее масло. Что-то шло совсем не так, как предполагал Брендон, и, когда он понял это, чувство собственной глупости перемещалось с паникой, превращаясь в маленькую бурю внутри него. Вот сейчас он почувствовал себя настоящим сталкером, потому что в голове пронеслись несколько вариантов, как узнать адрес бариста. Мужчина быстро совладал с собой. Почему-то ему казалось, что он выглядит слишком подозрительно, поэтому Брендон почти побежал к бару, надеясь влиться в поток людей, чтобы не выделяться. Заказы принимала улыбчивая девушка с огромной копной кудрявых волос. Не. Он. Наверно, понимание этого оглушило его на несколько секунд, потому что девушка за стойкой сделала такой выразительный намекающий взгляд, что думать хоть на миг больше было бы не прилично. Брендон сделал заказ и сразу отошёл, поражённый пониманием того, что его здесь нет. Такое развитие событий было логично, но почему-то ни разу не приходило мужчине в голову. Он надеялся изменить всё ещё одной встречей, но похоже, что она откладывалась на неопределённый срок. Брендон дождался своего кофе, но так и не смог заставить себя его выпить. Какое-то время мужчина сидел за столиком, пытаясь придумать, что делать теперь. Он мог попробовать поговорить с той девушкой, но, учитывая, что он даже имени бариста не знал, всё могло дойти до того, что будет не очень радостно принят в следующий раз. Хотя Брендон предполагал, что ему в любом случае не обрадуются, но элемент неожиданности мог быть потерян. Кофейня был слишком далеко от работы Брендона, не очень близко к дому. Мужчина не знал расписание бариста. Он вообще о нём ничего не знал. Всё это напоминало Брендону хождение по кругу. Он хочет чего-то, но ничего об это не знает, поэтому не может получить, но пока он это что-то не получит, он никогда и не узнает. Эта закономерность начинала сводить его с ума. Брендон не хотел прибегать в кофейню каждый вечер в надежде встретить здесь его, потому что чувствовал, как его начинало разъедать этим жутким светлым ощущением будущего, которого может и не быть. Он боялся, что этот свет ослепит его, оставив наедине с самим собой, и тогда мужчина будет беспомощен. Он не будет готов к какому бы то ни было исходу. Брендон хотел заглушить это ощущение, чтобы приготовиться и всё же придумать хоть что-то, а не действовать как получится. Несколько минут он провёл за столиком, осматриваясь, пытаясь всё запомнить. Мужчина крутил в руках так и не тронутый кофе и пытался успокоиться. Он нервно постукивал пальцами по стакану и оглядывался на барную стойку, хотя понимал, что ничего нового там не увидит. Это странный образом отрезвляло. После нескольких минут таких гляделок, Брендон всё же заставил себя встать и уйти. Он так и продолжил держать кофе в руках до самого дома. Следующая неделя была жутко нервной и отдавала привкусом раздражения на кончике языка. Брендон боролся с собой каждый вечер, чтобы не сорваться и не прибежать в кофейню. Вместо этого он заставлял себя продумывать план действий, хотя всё в конечном счёте вело к тому, что он просто будет действовать по обстоятельствам. Мужчина пытался расслабиться, он подумывал даже пойти и познакомиться с кем-то, но что-то сдерживало его, будто он по ошибке мог отправиться к кофейне, а он не был готов к этому. Где-то в глубине мужчина чувствовал, что если он сорвётся сейчас, то потеряет возможность снова ожить навсегда. На работе начался кавардак, потому что Брендон витал где-то в своём пространстве, подолгу пропадая там. Ему было сложно сосредоточиться на чём-то, мысли каждый раз возвращались к бариста. Несколько раз пересекаясь с Мэрианн на кухне, мужчина даже не реагировал на неё, будто забыл всё, что с ними произошло. Дома Брендон погружался в свои мысли, забывая поесть, забивая на сон. Он лежал в кровати наблюдая, как по потолку тянулись линии света от проезжающих машин и ламп. За эту неделю мужчина успел изучить его вдоль и поперёк. Иногда Сиси пыталась вытащить его из этого состояния, заставляя готовить с ней или смотреть телевизор. Девушка видела, что с ним что-то не так, она заметила, как Брендон изменился за это время. Он часто в задумчивости, пропадая в ней, как в тумане, отбивал лишь ему известный ритм, приглаживал волосы и резко оглядывался по сторонам в поисках чего-то или кого-то. Мужчина почти не реагировал на раздражители. Сиси не могла добиться от него и слова, и, чтобы хоть как-то разбавить тишину, которая теперь казалась ей угнетающей, она болтала обо всём что видела. Теперь девушка снова выходила на улицу, знакомилась с людьми, она даже несколько раз пыталась найти подработку в ресторанах. Ей нравилось петь, и она хотела продолжать этим заниматься, несмотря ни на что. Сиси чувствовала себя живой, когда напевала, разогревая еду в микроволновке, так же она делала, выходя на улицу в мороз, неудачно пройдя собеседование и встречая брата дома. Теперь он не бесился, когда находил немытые тарелки в раковине или пустые банки из-под сока в холодильнике. Брендон больше никак не реагировал на неё. Снова. Будто они вернулись к тому с чего начали, точнее Брендон вернулся. Сиси же была готова идти вперёд. Ей нужно было поговорить с братом. Вот только он так не считал. Машинально выполняя свои обязанности на работе, почти не реагируя на реальность, Брендон сопротивлялся собственному телу, желавшему вернуться в тот вечер. Когда ступор после неудачи в кофейне отступил, мужчина почувствовал смесь облегчения и горечи. Если тогда он был похож на тлеющий огонь, то теперь идея, захватывающая его с каждым днём всё сильнее, разжигала в нём бушующее пламя вулкана, который вот-вот проснётся. Оно только усилием воли не превращалось в агрессию, чаще оборачиваясь похотью, которую Брендон пытался загасить в себе, боясь вернуться к беспорядочным связям, справляясь с этим в одиночестве. Всё это напоминало мужчине ту же лихорадку, которая привела его тогда к такому стилю жизни, только теперь всё было совсем по-другому и ощущалось не так, как было до этого. Брендон был сбит с толку. Он будто потерялся и не знал, что делать. Он был напуган тем, что, когда придёт время встретиться, он сорвётся на бариста. Тогда всё будет точно кончено. Никаких разгадок, никаких ответов. Только бестолковая, пугающая неизвестность длинною в жизнь. Брендону казалось, что звёзды, горящие своим смертельным огнём, в холодном, пустом космосе чувствовали себя лучше, чем он, окружённый людьми, в самом сердце города. Будни прошли, приводя за собой выходные. Они дарили надежду каждому на своё: на отдых, на страсть, на будущее. Для Брендона выходные означали конец этой пытке, зовущейся ожиданием, что, как удавка, которая либо освободит его, позволяя увидеть мир по-новому, либо окончательно сдавит его шею, лишая воздуха, убивая. Теперь ему не нужно было собираться с силами, придумывать какой-то тупой план. Брендон был готов ко всему. Ему уже было всё равно на окружение, на мир, но вместе с тем он сгорал в своих эмоциях, что кипели в нём, словно давно стоящий на плите суп – ещё чуть-чуть и появится запах гари. Только вот он уже выкипел и был опустошён, мужчина просто хотел изменить хоть что-нибудь. Вся эта ситуация, казалась ему ужасно глупой, будто он сам себя накрутил и теперь не знал, что с этим делать, как подросток с первой влюблённостью. Только для Брендона это было что угодно, но не влюблённость. Он шёл быстрым шагом в давно знакомом направлении, в своей голове мужчина проделывал этот путь по несколько раз за день, и был уверен, что смог бы дойти даже с закрытыми глазами – настолько его тело было готово к этому. В голове было пусто и предельно чисто, будто он узнал какую-то вселенскую тайну, которую она сама ему нашептала. Для Брендона это было словно прыжок со скалы в море – ещё шансы на выживание приравнивались к половине, но мужчина готов был рискнуть. Первые весенние выходные. Воздух пах теплом, в нём витало ощущение скорого пробуждения, будто ещё нераспустившаяся зелень на деревьях уже издавала прекрасные свежие запахи, призывая весну скорее прийти. Середина дня, многие вышли погулять в такой погожий день. Люди неторопливо прогуливались, наслаждаясь днём спокойствия. Солнце отражалось в стеклянных окнах высоток, покрывая асфальт причудливым кружевом. Свет будто преобразил пространство, покрывая его золотистой пленкой. Ещё было мало цветов, разнообразие придёт позже, но всё вокруг уже стало контрастнее, ярче, будто мир решил проснуться после долгой спячки. Где-то ещё можно было увидеть холодные закоулки, в которые не проникало солнце, оставляя там прятаться зимний холод. Небо, чистое и прозрачное, нависло над городом синим покрывалом, предвещая наступление долгожданного тепла. Даже если впереди ожидали несколько недель грязи и скачков температуры. Брендон старался не думать о том, куда он идёт и что может произойти. Холодный разум, горячее сердце. Сейчас мужчина мог похвастаться не только этим, кажется, его лихорадило, а может он просто был одет слишком легко – весна ещё была в пути, и теперь его организм, не готовый к таким переменам, пытался предупредить хозяина об этом. Но Брендону было всё равно, его волновала только будущая встреча, даже если она не состоится. Брендон понимал, что и такое возможно. Возможно, что бариста снова не будет на рабочем месте, тогда им даже встретиться не удастся, но, если он там будет, Брендон был готов на любую глупость. Впервые в жизни мужчина хотел рискнуть, поставив всё на карту. С этими мыслями он распахнул дверь кофейни. Раздался звон колокольчика, только Брендон его уже не слышал. Мир вокруг исчез. Он был здесь. *** США, Нью Йорк. Последняя неделя февраля. Воскресенье прошло слишком быстро, оставив после себя лишь ужасное чувство стыда, злости и беспомощности, и, словно этого было мало, ко всему прочему добавилась бессонница. Брюс не мог заснуть после клуба, провалявшись всю ночь с открытыми глазами, чувствуя, как начинал ходить по краю. Горячая голова и холодные конечности. Он зевал, глаза слезились, но, закрывая их, в голове всплывали неоновые краски того вечера, а по телу проскальзывали призрачные ладони. Брюса мутило, мир перед глазами плыл и раздваивался. Он тёр холодными руками лицо, ненадолго приводя себя в порядок, отрезвляя. Мужчина то вскакивал с кровати, начиная ходить по квартире, пытаясь унять огонь в теле, то без сил падал на матрас, утыкаясь лицом в подушку. Под утро Брюс всё же уснул, почти полностью потеряв себя между реальностью и сном. Всё воскресенье прошло мимо мужчины. Брюс проснулся слишком рано, поэтому он с трудом помнил, что делал. В какой-то момент он просто открывал глаза и не мог понять, где находится. Будто его сознание и тело соединял один тонкий проводок, который коротило, мужчина терял связь между частями себя. Брюс разваливался на части. Его бросало то в жар от воспоминаний, от ощущений, которые словно отпечатались на каждой клеточке его тела. Это был его глоток воздуха перед погружением в воду. Утро понедельника напоминало Брюсу зомби-апокалипсис собственного производства. Кофе и холодный душ не помогали. Вообще ничто не помогало. Брюс снова заснул, вспоминая прикосновения другого мужчины, сгорая от желания. Он был напуган этими ощущениями, они пьянили сильнее, чем наркотики, и зависимость появилась сразу же. Брюс ненавидел своё тело за это, он ненавидел себя за то, что ему понравилось. Мужчина пытался убедить себя, что это просто физиология, что у него просто давно никого не было, но Кэрол намекала Брюсу на обратное. Она задавала вопросы, которые пугали его, которые били в саму цель. Мужчина ненавидел её за это. Он злился на каждую мелочь, несколько раз порываясь выкинуть всё из дома. Ему казалось, что ненависть жёлтая и горькая, как желчь, окутала его. Похоть напоминала удары током и солёную карамель – больно, сладко. Все чувства смешались в нём, стали густыми, топкими, словно болото, в котором легко утонуть. Мужчина пытался выбраться из него, но лишь сильнее погружался. Брюс снова стал принимать успокоительное, надеясь, если не уснуть, то хотя бы загасить агрессию, которая заставляла мужчину нервно дрыгать ногами и постоянно что-то передвигать. Она словно осела в его костях, щекоча их изнутри так, что хотелось вскрыть себе руки, добраться до эпицентра этого покалывания, разобраться с ним. Наверно, выглядел мужчина угрожающее, когда думал об этом, но ему было всё равно. Кэрол предлагала справиться с этим другим способом, который был знаком им обоим, только теперь она хотела наблюдать. Брюс же стал её подопытным кроликом в брачный период, и он был этим недоволен. Зато Кэрол было весело, ей нравилось беспомощность Брюса. Для неё это были новые ролевые игры, в которых она была ведущей, доминирующей. Хотя сейчас шотландец понимал, что она и не прекращала быть такой, по крайней мере в его сознании. Когда мужчине становилось лучше, и он снова мог нормально реагировать на происходящее вокруг, она подбрасывала образы того вечера, намёки, понятные только Брюсу, ускользающие видения, которые разжигали все его чувства снова. Отчаяние и жар сталкивались в нём, как волны в море, оставляя его в смятении. Ему нужно было поговорить об этом с кем-то. Брюс не знал, что делать. Ему было страшно, паранойя стала ещё сильнее. Он уже не мог спокойно спать без света, оставляя телевизор включенным. Он вслушивался и вглядывался в каждую тень. В кофейне мужчина постоянно менял место, ему казалось, что это могло спасти его в случае слежки или нападения. Он чувствовал, как за ним смотрят, словно тот мужчина был где-то неподалёку. Страх и возбуждение воевали в нём. Брюс всматривался в каждого прохожего за дверью, в каждого посетителя надеясь и страшась увидеть того мужчину снова. Он засыпал за стойкой бара, просыпался, теряясь в пространстве, как комета в космосе – без ориентиров и цели. Случай в клубе превратился во вспышку в его сознании, она прошла быстро, но сияла очень ярко. Теперь же мужчину снова затягивало в серость будней. Снова нужно было улыбаться, когда не хочешь, терпеть постоянное вторжение в личное пространство, поворачиваться к кому-то спиной. Последние даже в физическом плане давалось Брюсу тяжело, как если бы он действительно ожидал удара по затылку или ножа под лопатку. С каждым днём становилось легче, обыкновеннее. Видения были всё короче, так что Брюса больше не простреливало от фантомных ощущений чужих рук, а яркий свет не пугал. Можно было бы даже сказать, что всё вернулось к началу, но мужчина так и не смог восстановить сон. Каждый раз, закрывая глаза, он видел чужой взгляд. Он смотрел на него, изучал каждый его кусочек. Брюсу стало казаться, что он вообще никогда не бывает один. За ним всегда кто-то смотрит: либо Кэрол, либо тот мужчина, а ещё был Росси, который в первые дни почти не отходил, прикидываясь посетителем, отчего Брюсу хотелось вылить кофе ему в лицо. Выходные приближались, наступая на город чувством усталости и голода. Людей становилось больше. Кто-то был зол после долгого рабочего дня, кто-то приходил с компанией и был весел, кто-то в одиночестве садился в самом углу кофейни, надеясь просто скоротать вечер в уютной атмосфере. За окнами было видно, как город просыпался, освещая тёмный вечер своими огнями. Машины спешили в разных направлениях, витрины магазинов и кафе зажигались, люди одевались теплее, выдыхая редкие клубки пара. Хотя весна пришла ещё вчера, по вечерам всё ещё было холодно. Брюс не заметил, как сезоны сменились, хотя в кофейне обновился дизайн, и мужчина даже поучаствовал в его приготовлении. Жизнь будто проходила мимо него, а может шотландец просто перестал жить. Он засыпал на ходу, пропуская мимо ушей слова посетителей, путая ингредиенты. Несколько раз мужчина ловил подзатыльники от Марты, которая таким странным способом пыталась вернуть его в сознание. Она явно беспокоилась о нём, думая, что он снова простудился. Эд опять пытался вытащить его в бар или ещё куда-нибудь, но Брюсу было совсем не до этого. Он всё сильнее погружался внутрь себя, страдая от приступов паники и паранойи. По утрам мужчина кое-как заставлял себя выйти из дома, уговаривая, что к обеду всё пройдёт. Утром было сложнее всего: Брюс плохо спал, вставал совсем разбитым, перед глазами всё плыло, а воспалённый мозг отказывался принимать реальность такой, какая она есть. В неясном утреннем свете мужчине чудились силуэты неизвестных ему людей. Чужие прикосновения обжигали, так что Брюс пытался избегать их. Бегать к столикам становилось всё сложнее, сил становилось всё меньше, так что к концу недели шотландец был жутко раздражён, дёргался от каждого неясного шума и снова стал замкнутым. Брюс держался на одной единственной мысли, что в субботу всё закончиться. И эту мысль не могло ничто омрачить, даже понимание того, что в понедельник всё начнётся сначала. Брюсу необходима была передышка, небольшая остановка. Он устал от бесконечной войны с самим собой, с галлюцинациями, со своим телом. Мужчина просто хотел хоть немного побыть в состоянии покоя, когда не нужно беспокоиться о том где ты, кто ты, с кем ты. К обеду шотландцу действительно стало лучше, поэтому мужчина поменялся с Мартой обязанностями, его больше не трясло от чужих взглядов. Людей было не много – слишком рано для их заведения. Обычно больше всего людей было вечером, когда всё освобождались от работы, учёбы или просто наконец находили силы, чтобы пойти куда-то. Не смотря на выходной день, в кофейне суета ещё была не смертельной, а скорее напоминала торопливый ручей – люди сменялись быстро, все они куда-то спешили, но было их не много, так что эта скорость не грозила разбить кому-нибудь голову. Брюс уже собирался выйти в зал, поправляя фартук, когда услышал звон колокольчика. Он посмотрел в сторону входа скорее по привычке, нежели желая узнать к кому бежать следующим. Его взгляд всего секунду задержался у входа, сразу запоминая лицо, но совсем не понимая кто его обладатель. Только обернувшись к стойке, Брюс осознал кого увидел. Страх и паника, как будто он снова находится под прикрытием, и сейчас оно полностью рушилось, охватили всё существо мужчины. По спине побежали мурашки, а щёки резко покраснели. Брюс не знал бежать из кофейни, остаться и вести себя так, словно ничего не было, или избить его прямо здесь и сейчас, при свидетелях. Последний вариант был самым желанным. Бариста за эту неделю успел испытать почти весь спектр эмоций, и нельзя сказать, что он был благодарен мужчине за это. Слишком много было в нём стресса и неистраченной агрессии, и сейчас ему казалось лучшим вариантом увести этого сталкера куда-нибудь и там избить. Его дыхание участилось, а руки то сжимались, то разжимались, разгоняя жар ярости по всему телу. Брюс уже видел кровь на своих кулаках, чувствовал боль в сбитых костяшках и дрожь в мышцах от резкого напряжения. Одной это фантазии хватило, чтобы мужчине стало легче, так что подходя к выбранному его знакомым столику шотландец уже мог держать себя в руках. Теперь он просто хотел, что мужчина тихо ушёл, не привлекая к себе внимание, как самый обычный посетитель. Брюс понимал, что для этого нужно вести себя так, будто он видит его впервые, ну и может слегка намекнуть ему на то, что он тут нежеланный гость. Всё было легко и просто в голове Брюса, но у реальности, как и всегда, имелись свои планы. Поэтому, когда бариста подошёл к мужчине, он долго не мог собраться с силами, чтобы произнести хоть что-то, закипая, как чайник, и готовясь взорваться, злясь на собственную слабость. - Черный, - сказал мужчина, - с сахаром. Его голос, чуть хриплый, как от курения, выдернул Брюса из собственных мыслей. Он не слышал его до этого, и теперь было странно осознавать, что у этого мужчины он есть, что этот голос принадлежит именно ему. Поражённый этим открытием, Брюс, не произнеся ни слова, отметил заказ в блокноте и ушёл к барной стойке. Вся ситуация в общем напоминала один сплошной фарс – они встретились случайно, ничего друг другу не сказали, они даже имён не назвали, но сейчас оба испытывали странное притяжение и жуткую неловкость. Брюс старался не поднимать глаз с кофемашины, пытаясь не смотреть в сторону мужчины. Он притворялся, что не чувствует чужой взгляд на своей спине. Впервые за долгое время это ощущение не было галлюцинацией воспалённого мозга бариста, и он не знал радоваться этому или нет. Он ни разу в жизни не оказывался в такой ситуации и совсем не знал, как из неё выпутаться. Надо было аккуратно намекнуть мужчине, чтобы он ушёл и, желательно, чтобы больше не появлялся здесь. «Без драк и оскорблений, Эд точно не оценит такой подход», - уговаривал себя Брюс. Решение пришло совсем неожиданно. Иногда они подписывали стаканчики под напитки для некоторых посетителей или просто украшали их к праздникам, так что в кофейне всегда были маркеры и прочая канцелярия, название которой было не важно для шотландца. Мужчина с трудом нашёл пишущий маркер и быстро, неразборчиво написал своё пожелание на высоком стакане. Осталось только отдать кофе. Доктор Росси появился, как всегда, неожиданно, заставляя шотландца почти подскочить от испуга, нервно сжимая несчастный стаканчик в руках. Кажется, доктор выглядел очень довольным, будто Брюс приблизился к какому-то прорыву, только вот он не знал какому. Что-то внутри мужчины говорило не доверять этой жуткой, самодовольной улыбочке. Психиатр уже хотел было открыть рот, но Брюс ушёл к столику, оставляя его в одиночестве. Шотландец почти бежал к мужчине, будто он мог спасти его от неожиданной иллюзии, вызванной им же самим. Мужчина сидел, смотря в окно, оборачиваясь в зал, чтобы снова найти бариста. Он выглядел напряжённым, хотя пытался спрятать это за мягкой улыбкой и открытой позой. Только вот он нервно перебирал руками по столу, будто ища что-то, часто оглядывался и поправлял волосы. Когда Брюс подошёл, чтобы отдать кофе, мужчина выдохнул облегчённо, но так ничего и не сказал. Бариста лишь поставил стаканчик перед ним, оставляя его одного. Брюс ушёл к другому столику, следя за действиями случайного знакомого. Он видел, как тот удивился, увидев надпись, но явно не отреагировав на неё. Брюс волновался, что ему придётся терпеть его здесь до самого конца. Так и произошло. Он сидел до самого закрытия, заказывая время от времени ещё кофе, отвлекаясь на сообщения в телефоне. Брюс не обращал на него внимание, хотя постоянно чувствовал, как чужой взгляд искал его в толпе, которая появилась ближе к вечеру. Под конец дня работа захватила всё внимание Брюса, так что у него не было времени думать о чём-то лишнем и уж тем более реагировать на это. Всё закончилось как-то неожиданно для шотландца. Он давно так не отдавался работе, без страха выходя в зал, так что Марта сегодня успела даже немного отдохнуть. Брюс почувствовал прилив сил, он проснулся, перестал блуждать между явью и сном. Мир обрёл некие контуры, которые полностью захватили всё внимание мужчины. Шотландец расслабился, словно после той встречи ему стало легче. Разговоры больше не приносили проблем, Брюс даже неловко пошутил, но Марта всё равно смеялась, радуясь, что получилось поговорить. Благодаря всем этим маленьким на первый взгляд событиям день прошёл легко и быстро. Когда пришло время закрываться, Брюс понял, что мужчина всё ещё ждал его. Теперь он выглядел немного уставшим, постоянно хмурился и закрывал руками лицо, будто прятался от света. Брюс не знал, как с ним говорить, что делать. Нужно было закрываться, а потом ещё прибраться и только тогда мужчина будет свободен. Марта, как более внимательная ко всему, сопоставив несколько фактов, сама пришла к выводу, что у мужчины есть какое-то дело к Брюсу, поэтому разрешила тому остаться в зале. Эд не возражал, он вообще редко спорил с Мартой, считая её более разумной в их дуэте. Девушка всё пыталась расспросить Брюса про его знакомого, но всё его дружелюбие было потрачено уже давно, так что он снова не хотел ни с кем разговаривать, отнекиваясь от любых расспросов. В конце концов, Марта просто оставила его одного, решив, что, когда придёт время, тот сам всё расскажет. Шотландец же всё сильнее напрягался, понимая, что разговор неизбежен, и судя по всему тоже чувствовал его знакомый. Когда с уборкой и приготовлениями было покончено, и все выбрались на улицу, Брюс напоминал мину, которая рванёт от любого неловкого движения. Прощание вышло неловким. Брюс дождался, пока Марта и Эдмонд скроются из вида, петляя по кварталу, лишь бы не идти домой. Мужчина следовал за ним, молча, иногда чуть отставая от него, иногда идя плечом к плечу. Когда молчание из неловкого переросло в давящие, Брюс всё же не выдержал: - Какого чёрта тебе нужно?! *** США, Нью Йорк. Первая суббота весны. Заказать хоть что-то, чтобы не сидеть с пустыми руками, было только половиной проблемы. Брендон не знал, как начать разговор, который для него был неизбежен. Он видел угрозу в глазах бариста, но пытался не обращать на это внимание, для него всё было именно так, как он предполагал. Только в воображении Брендону легко удавалось парой фраз заинтересовать мужчину и вести беседу, не вызывая у того приступов гнева. Реальность же была совсем другой. Получив стаканчик с надписью «Уходи», мужчина был удивлён, так как ожидал того, что его просто силой выкинут из кофейни, но был рад такому исходу. Оставалась маленькая надежда на то, что мужчине всё же удастся завязать беседу. Упрямство взыграло в нём, и он решил остаться, чтобы поговорить, потому что бегать Брендону уже порядком надоело. Мужчина был полон решимости добиться хоть какого-нибудь результата, и ради этого, он готов был потратить не один день. Брендон остался, продолжая следить за мужчиной, но чаще просто наблюдая за происходящим на улице и внутри кофейни. Давно Брендону не удавалось выбраться куда-то не для поиска партнёра на ночь, а только для того, чтобы расслабиться. Раньше он не обращал внимание на окружающих, считая их просто шумом на фоне, но сейчас именно этот шум помогал мужчине не думать о наихудших вариантах развития событий. Несколько раз к нему пытались подсесть девушки, но Брендон лишь загадочно улыбался и отказывался от их компании, говоря, что ждёт друга. Такое заявление казалось ему странным, мужчина не мог назвать бариста другом, скорее случайным знакомым, но ему была приятна мысль, что он может стать кем-то большим. Брендон наблюдал за тем, как бариста передвигался по кофейне, как он общался с другими. Было заметно, что ему было гораздо лучше, чем в их прошлые встречи, но иногда, бросая на него взгляд, Брендон замечал, как менялось выражение лица мужчины. Он будто становился прошлым собой – уставшим и злым – затем мужчина снова возвращался к нормальному состоянию. Хотя после нескольких часов таких гляделок Брендон уже не мог однозначно ответить, что-то что он видел было нормальным. Скорее сегодняшнее состояние бариста было аномальным и пугало даже сильнее, чем его обычное поведение. Брендон несколько раз ловил на себе чужой взгляд. но оставался спокойным – это он умел ещё с тех пор, когда выслушивал чужие замечания по поводу его отношений в школе. Странно было понимать, откуда пришли все его умения в сфере общения, но теперь они были нужны ему все. Брендон не знал, как подойти и с чего начать разговор, всё снова возвращалось к тому, что бариста не был девушкой, с которой хотелось просто переспать, здесь нужно было что-то другое. Только вот Брендон настолько отвык от этого, что, даже не смотря на нормальные отношения с коллективом, он не знал, как люди заводят дружбу, а тут ещё и такая сложная ситуация. Брендон бы даже усмехнулся, прочтя что-то такое в каком-нибудь романе, но он не читал романы, да и происходившее было реальным. Мужчина не помнил, сколько выпил кружек кофе за этот день, но под конец вечера его уже мутило от одного запаха, а в его мечтах он пил какой-то зелёный чай. Перепробовав огромное количество поз для сидения и успев даже полежать, Брендон упрямо отказывался вставать, ожидая, когда бариста всё же освободиться, и они смогут поговорить. Несколько раз он бросал на него взгляды, полные дикой тоски, но мужчина отвечал лишь огнём злости в глазах. Кажется, что это их невербальное общение не осталось секретом для девушки – бариста, поэтому она несколько раз подходила то к Брендону, то к коллеге, что-то говоря ему на ухо, но тот лишь неприятно щерился и не отвечал на её расспросы. Ближе к вечеру Брендон решил присмотреться к форме бариста, тогда он заметил, что на груди у них есть маленькие таблички с именами. Как же глупо себя почувствовал мужчина, когда понял, что уже давно мог узнать имя человека, так его заинтересовавшего. Если до этого Брендон уже начинал называть себя сталкером, то сейчас он понял, что полностью облажался. Ответ, хотя бы один, был очень близок к нему, а он этого даже не предположил. Некоторое время спустя, мужчина пытался найти такую на теле бариста, но тот либо очень хорошо её прятал, либо вовсе не носил. Вечер подходил к концу, Брендон всё сильнее нервничал, будто с каждой минут поднималась температура в помещении, а его кровь закипала. Когда пришло время послерабочей уборки, Брендон чувствовал себя сварившейся рыбой. Кажется, он с трудом понимал, что происходит вокруг. Голова горела, а глаза слезились. Брендон всё отдал бы сейчас за стакан холодной воды и 12 часов сна. Простое ожидание вымотало его гораздо сильнее, чем вся прошедшая неделя. Мужчина засыпал на ходу, желая лишь того, чтобы всё закончилось скорее, но стойко продолжая ждать. Брендон уже давно не проявлял столько инициативы по отношению к кому-либо, но сейчас, когда он будто проснулся, это казалось правильным. Бариста и его коллеги уже начали одеваться, так что Брендон наконец-то поднялся со своего места, сразу почувствовав, как тело благодарно отозвалось на новые движения. Лёгкая паника нахлынула в тот момент, когда вся компания двинулась к выходу. Брендон оставался равнодушным, но внутри он уже не знал бежать ему или всё же остаться. Мужчина стоял чуть позади всей компании, поэтому не вслушивался в их разговор. Он ждал пока бариста подойдёт к нему и сам начнёт говорить, это казалось ему правильным решением. Будто если первым заговорит Брендон, то обязательно скажет что-то, что разорвёт их тонкую связь. Он был готов ждать, считая, что ещё несколько часов не убью его, в конце концов он же не умер за эту неделю. Он чувствовал спокойствие и возбуждение одновременно, готовый в любую секунду сорваться и начать чуть ли не кричать на мужчину, как штиль перед бурей. Они долго бродили в темноте, прерываемой лишь тусклым светом уличных фонарей. Иногда Брендон останавливался, чтобы взглянуть на бариста, тот ещё больше казался ему хищником в человеческом теле – тихий и всё такой же опасный. Напряжённый. Как и сам Брендон. Было видно, что этот разговор будет тяжёлым для них обоих. В какой-то момент бариста сорвался: - Какого чёрта тебе нужно?!, - вопрос пулей врезался в череп Брендон, пролетая насквозь. Они остановились рядом с одним из фонарей, и теперь тишина стала ещё более неприятной, чем была до этого. Брендон пытался собраться с силами, смотря в блестящие от ярости глаза бариста. Он хотел многое узнать, о многом спросить, но неверный ответ мог всё разрушить. Хотя Брендону казалось, что ничего и нет, но этот странный страх всё равно не отпускал его. В тишине сумерек было слышно, как тяжело дышал бариста, сдерживаясь от того, чтобы просто ударить его снова и убежать. Брендон опять вспомнил тот момент в клубе, мысли о диких загнанных животных, которые сражаются до последнего, и о том, что он не хотел бы так относиться к мужчине рядом с собой. Он верил, что хорошее отношение сбережёт его от укуса. - Твоё имя, - чуть подумав, Брендон добавил, - наверно, это всё, что мне нужно. Он не стал добавлять, что это только на сегодня, что он обязательно захочет ещё, ведь он знает себя. Брендон видел, как подозрительно на него глянул бариста, явно размышляя о том, чтобы начать звать на помощь. Вот только он не стал этого делать. - Если я его скажу, ты оставишь меня в покое? Мне не нужны проблемы, - его голос был чуть хриплым, с каким-то интересным закруглённым акцентом. - Не могу этого обещать, - честно признался Брендон, - но не думаю, что у тебя могут быть проблемы из-за простого общения. Бариста сомневался, нервно облизывая губы, но не отводя взгляда. Только сейчас Брендон подумал, что это должно быть странно, сначала просто переспать с кем-то, а потом пытаться начать нормально общаться. До этого всегда было наоборот, но до этого Брендона не интересовали никакие отношения, даже дружеские. - Чёрт, - бариста резко выдохнул, - я не знаю, чего ты хочешь, зато знаю, чего хочу я. Так вот, - он подошёл в Брендону и, глядя ему в глаза, сказал, - я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. - Это из-за того, что было в клубе? - спокойно спросил Брендон и улыбнулся, как делал это, чтобы понравиться собеседнику. - Из-за этого тоже, - куда-то вниз ответил бариста. - Тоже? А что ещё? - Не твоё дело! - с этими словами он развернулся, отталкивая мужчину от себя, и пошёл вперёд по улице, - держись от меня подальше! Кажется, Брендон всё же наступил на мину, и теперь всё катилось к чертям. Он привык сдерживать эмоции внутри, но рядом с этим мужчиной это казалось лишним, бессмысленным, будто бариста видел его насквозь. Мужчина смотрел, как его фигура удаляется в темноте, как он оглядывается назад и ускоряет шаг, боясь погони. И не зря. Брендон решил, что ему больше нечего терять и почти побежал за бариста. Он нагнал его через несколько сотен метров. Поняв, что смысла бежать больше нет, бариста снова остановился, смотря на Брендона так, будто желала ему всех мук ада. Запыхавшись, мужчина не сразу вспомнил зачем так торопился: - Ты вообще нормальный? – снова этот странный акцент. - Смотря что считать нормальным, - быстро ухмыльнулся Брендон, услышав чужой смешок, - ты передумал убегать? - Не думаю, что это выход, - с лёгкой тоской сказал он. - А что тогда выход?, - чуть взволновано спросил Брендон. - Не знаю. Они некоторое время стояли, в тишине наблюдая за спешащими людьми. Казалось, что этот город вообще никогда не спит. Его дыхание чувствовалось в каждом районе, а по улицам, как кровь по венам, бегали люди, постоянно торопясь куда-то, словно, остановившись, они обрекали себя на смерть. Свет никогда не гас - днём светило солнце, а ночью зажигались фонари, свет в домах, магазинах, как защита от хищников. Всё здесь казалось таким нереальным, что по ночам даже света звёзд было не видно. Оставались лишь безжалостные лучи прожекторов и фонарей. Брендону казалось, что сейчас мир замедлился, стал спокойней. Он хотел продлить этот момент, снова услышать этот неловкий смешок. Он всё ещё не знал, зачем ему это, но странное чувство удовольствия, которое он испытывал сейчас, да и тогда в клубе, было лучшим, что происходило с Брендоном за многие годы. - Я, - бариста запнулся, а потом продолжил, - ты доволен, что догнал меня? - Да, - коротко ответил Брендон. - Обычно, я догоняю, - он снова остановился, - но с недавних пор всё изменилось. Они снова замолчали. Разговор давался тяжело, будто они говорили на разных языках и с трудом понимали друг друга, подолгу думая над каждым словом. Брендон всё пытался понять, откуда его новый знакомый прибыл в Нью Йорк. Он не встречал такой забавный акцент раньше, но уже считал его очень приятным. Слова о погоне оставили в сознании мужчины много вопросов, но он посчитал, что сейчас не время и не место. Но был один, который остался без ответа до сих пор: - Так всё же, как тебя зовут? – Брендону нужно было узнать это. - Я вижу, ты так просто не отстанешь, да? – усмехнулся бариста, мотая головой. Он вдруг начал шарить руками по своему пальто, ища что-то. Через некоторое время, он раздражённо достал из внутреннего кармана пачку сигарет и зажигалку. Тёплый огонёк озарил его лицо и быстро исчез. Бариста быстро затянулся, выдыхая клубы дыма. Сигаретный запах сразу наполнил лёгкие Брендона. Он подождал, пока мужчина сделает несколько вдохов, взглядом намекая на то, что от темы ему не ускользнуть. - Брюс, - с сигаретой в зубах сказал мужчина, выдыхая дым тонкой струёй. - Брендон, - коротко ответил тот, привыкая к тому, что у бариста всё же есть имя и он тоже человек. Когда он узнал имя, мужчина перестал сомневаться в том, что сможет общаться с Брюсом. Было странно называть его так даже в своём сознании. Почему-то Брендону стало неловко от этого, словно он стал свидетелем чего-то очень личного. Хотя, судя по тяжёлому молчанию и угрюмому выражению лица собеседника, так и было. Они снова не знали, что сказать. Брендон испытывал странный восторг, который как лёгкие электрические разряды, блуждал по телу. Ему хотелось бежать. Голова стала лёгкой, будто он выпил что-то крепкое. Он не удержался от смеха, когда представил всю ситуацию со стороны. Брюс посмотрел на него, как на психа, когда мужчина начал смеяться в голос, давясь прохладным воздухом. Немой вопрос застыл на лице бариста. - Просто подумал, - отдышавшись, Брендон начал говорить, - что странно всё это. Первый раз, когда увидел тебя, я сразу побежал от тебя, а теперь наоборот, почти слежу за тобой. - Ты в курсе, что это жутко, и я могу с этим пойти в полицию? – настороженной спросил Брюс. - Да, - помолчав, Брендон добавил, - Откуда ты? - В смысле ? – не понял бариста. - Твой акцент. Ты же явно неместный. Откуда ты? - Шотландия, - сквозь зубы произнёс он. Брендон лишь хмыкнул многозначительно, чувствуя, что снова в шаге от очередной мины, а адреналин подскочил в крови, разгоняя кровь по венам. Он точно уйдёт на пробежку после всего этого. Ему уже не верилось, что ещё пол часа назад, он хотел спать и был готов убить за подушку. Сейчас его разрывало от бушующего урагана внутри. Он словно начал гореть, как сигарета, зажатая между губ бариста. Он уже почти докурил её, явно растягивая удовольствие. Он медленно выдыхал и так же медленно вдыхал, закрыв глаза и иногда морщась, будто что-то раздражало его, но он пытался бороться с этим. Когда от сигареты остался лишь фильтр, Брюс отбросил её куда-то в сторону, и, не говоря ни слова, пошёл куда-то. Брендон последовал за ним. Ему хотелось остаться в том месте навсегда. Он давно не чувствовал себя таким живым, но так же он понимал, что ничто не длится вечно. Мужчина просто хотел продлить это ощущение, боясь того, что завтра проснётся полностью разбитым, снова в серости и пустоте. Говорить не хотелось. Брендону хватило и того, что было под тем фонарём. Сейчас его любопытство немного успокоилось, позволяя мужчине насладиться вечером и такой странной компанией. Они медленно шли куда-то, Брюс не обращал внимание на своего попутчика, думая о чём-то своём, но совсем не возражая, когда Брендон поравнялся с ним. Как бы он не хотел продлить эту прогулку, нужно было уходить сейчас, нужно было договориться о встрече. Поэтому мужчина замедлился, а, когда понял, что на него не обратили внимание, позвал Брюса. Тот будто вынырнул из своих мыслей, оглядывая по сторонам, как если бы он потерялся. - Мне нужно идти, - с тоской сказал Брендон, - но я хотел бы встретиться ещё раз. Завтра, в твоей кофейне. Он чувствовал, что если сейчас не настоит на этом, то снова придётся ждать до неизвестного срока. Это было невыносимо, ещё одна такая неделя была бы слишком тяжёлой, а это могла быть и не неделя. Брендон всё ещё мало знал о шотландце. Брюс не отвечал, снова облизывая губы и не отводя взгляд. Сейчас синева в них отражала тёмное вечернее небо, делая их такими же яркими и выделяющимися. Брендон снова видел в нём хищную грацию и опасность. Брюс словно готовился к броску, нужно было подтолкнуть его: - Ничего такого, просто поговорим. Соглашайся, - прозвучало почти умоляюще, но Брендону было плевать. От решения этой задачи слишком многое зависело сейчас. - Мне казалось, что ты возненавидишь кофе за этот день, - Брюс натянуто улыбнулся, - но я должен отвадить тебя от походов туда. Так что я заставлю тебя ненавидеть даже упоминание о кофе. Теперь уже улыбка стала настоящей, а мужчина, словно большой кот, которому дали чего-то вкусного со стола, выглядел довольным. Он снова пошёл куда-то только в ему знакомом направлении, напоследок бросив: - Буду ждать тебя с утра по раньше. Брендон хотел что-нибудь ответить, но решил, что это будет лишним. Теперь ему просто хотелось не умереть до завтра. Не сказать, что он был счастлив, скорее мужчина чувствовал себя живым и ему было хорошо, как после длительного забега, или секса. Только ничего из этого сегодня с ним не произошло. У него не было каких-либо мечтаний о завтрашнем дне. Плана всё ещё не было, но мужчина чувствовал, что он и не нужен. Ему необходимо лишь оставаться самим собой и не сюсюкать с ним, как с девушкой. Возвращаясь домой Брендон всё думал о том, как реагировал на каждый вопрос бариста, о том, что заставило его прилететь сюда, почему он так не хотел с ним общаться, хотя в клубе им даже это не понадобилось. Вопросы роились в его голове, как пчелы в своём гнезде. Они жалили и жужжали, так что, когда мужчина добрался до дома, у него не осталось сил даже на душ, он просто упал на кровать, не обращая внимания на сестру, которая опять что-то смотрела по телевизору. Сиси хотела что-то сказать Брендону, но тот истратил последние силы на то, чтобы добраться домой. Все её попытки начать разговор были грубо прерваны абсолютным игнорированием мужчины. Он надеялся уснуть, как можно быстрее и встретить новый день уже набравшись сил, но мысли в голове никак не хотели успокаиваться. Вопросов не стало меньше, они изменились, и теперь вгрызались в мозг мужчины, как голодные собаки в кость. Когда Брендон добрался до дома, он думал, что упадёт замертво ещё на пороге, но после небольшого отдыха его хватило и на душ, и даже на чашку чая, который после дня в кофейне, казался чем-то чертовски хорошим и освежающим. К тому моменту, когда часы уже перевалили за полночь, Брендон всё ещё не мог заснуть. Он ворочался в кровати, пытаясь перестать думать о сегодняшнем вечере, хотя каждый раз возвращался к мыслям о нём. Заснул он, думая лишь о том, что пора уже было составлять список вопросов, иначе они все вылетят из его головы. Ему казалось, что утро не наступит никогда. Брендон с трудом погрузился в сон, всё ещё мучаемый загадочностью нового знакомого. Он несколько раз просыпался, порываясь начать собираться, только через несколько минут понимая, что ещё глубокая ночь. Мужчине что-то снилось, иногда это пугало его, и он почти просыпался, находясь на грани между сном и реальностью, но быстро засыпал. Часть этих снов не отложилась в памяти, другая же была настолько странной, что Брендон пытался лишний раз не думать о них. Особенно о том, который почти ускользнул из его сознания, но отпечатался во всём теле. Брендон с трудом помнил общую картину, только какую-то кашу из того, что было в клубе и их последнего разговора. Жуткие неоновые краски клуба смешивались с синеватыми улицы, оставляя чувство прохлады и алкогольного опьянения. Запахов не было, но, проснувшись, Брендон легко мог их себе представить, прокручивая всё, что помнил, в голове. Точно должно было пахнуть кофе и сигаретами, теперь, когда Брендон знал об этой привычке Брюса, она стойко ассоциировалась с ним. И мужчина был бы рад, если бы этим всё и ограничилось. Несмотря на то, что у них всё же был секс, но сейчас это казалось мужчине не правильным, точнее было лишним, словно не ради этого они оба тогда пришли в тот клуб. Яркие краски врезались в глаза, как осколки цветного стекла. Фиолетовый сменялся жёлтым, зелёный ярко-красным. Они окружали его, смешиваясь, откалываясь друг от друга, как каменные крошки, болезненно ударяясь о тело Брендона. Как кислота, каждый оттенок жёг глаза и кожу, загоняя пигмент куда-то внутрь. Весь мир менялся и расплывался цветными расколами, словно в калейдоскопе, кружась и сверкая неоном. Становилось то совсем темно, то слишком ярко. Каждое движения будто ломало пространство, заставляя краски меняться снова. Отблески чужих касаний оставляли чуть горячие фантомные следы на коже мужчины. Он покрылся испариной, часто дыша и от лёгкого возбуждения, скорее нервного, чем сексуального. Ощущения от удара смешивалось с приятным смехом, а воспоминания о чужих ласках с колким взглядом, полным ненависти. Брендон не смог бы сейчас сказать, о чём думал его мозг, когда смешивал образы окровавленных запястий с дикий объятьями в кабинке туалета. Цвета сменились, истончаясь, будто их намерено смывали. Неон исчез, сменяясь густыми, тёмными цветами, поглощаясь болезненно серым. Цвета будто оголодали, поглощая все яркие оттенки, погружая клуб в кроваво-ржавую воду. Темнота стала серебристого цвета, отливая холодным металлом. Кажется, Брендон даже мог учуять запах железа, а может это был запах крови. Он не знал точно. Было страшно. Будто Брюс тоже умирал на его руках, вот только Брендон не мог позвать на помощь. Ноги не слушались, сколько бы силы он не прилагал, голос оставался слабым, производя лишь хрипы. В какой-то момент Брюс упал на мужчину, горячий и бледный, жутко красный. Брендон снова услышал его смех, но, смотря ему в глаза, чувствовал лишь болезненный удар, будто нож вонзался в тело. Кажется, так оно и было. Красная рука бариста прижималась к его животу, а сам он уже кашлял кровью. Его лицо совсем побледнело, приобретая синеватый оттенок, глаза стали похожи на две льдинки. Он затих. Брендон проснулся, радуясь нереальности того, что с ним только что происходило. Красный всё ещё мерещился ему, когда он закрывал глаза, а руки тряслись. чувствуя тяжесть и холод чужого тела. Жар от воспоминаний смешивался с ужасом ещё не до конца прошедшего сна. Мужчине потребовалось несколько минут, чтобы понять, что это было всего лишь ведение, которое растворилось, как только он открыл глаза. Дыхание участилось, мужчина чувствовал холодный пот на спине. Брендона мутило, когда он пытался вспомнить, что происходило. Образы почти сразу покинули его голову, оставляя лишь призрачные напоминания в виде мельтешащих картинок в сознании. Особо пугала и сбивала с толку реалистичность того, что происходило с ними обоими во сне. Брендону давно ничего не снилось, но теперь будто пыталось вернуться всё сразу за одну ночь. Мужчина не знал, чем было вызвано его сновидение. С ним многое происходило впервые за долгое время, словно Брендон вернулся в прошлое, словно не было всего того, что сделало его таким, каким он был. Теперь он чувствовал не только раздражение и злость, пытаясь разбавить это серо-бардовое марево сексом, сейчас в нём поселилось что-то смутно знакомое, но забытое и похороненное давным-давно. Брендон ещё не понимал этого и не принимал до конца, будто оно не принадлежало ему. Думая обо всё произошедшем, мужчина не сразу вспомнил, что у него были планы на сегодня, и эти планы, судя по всему, не особо любили, когда кто-то опаздывал, даже если они не говорили о времени. Почему-то Брендону казалось, что слова Брюса о пораньше не были шуткой. Вообще было странно сейчас вспоминать вчерашний смех бариста, будто это происходило не с ним. Возможно, сказывалось то, что Брендон просто не видел его таким расслабленным до того вечера, и теперь не мог сопоставить два образа в своей голове. Словно у него был брат-близнец, который, как в каком-нибудь сериале, которые так любила Сиси, отличался от бариста, как земля от неба. Это казалось даже немного смешным Брендону, ведь всё это было не больше, чем его выдумками. Хотя он бы совсем не удивился, если бы это всё оказалось правдой. Слишком многое происходило с ним в последнее время, так что очередной резкий поворот судьбы был даже немного ожидаемым для мужчины. Брендон уже ничему не удивлялся, обыденная серость и резкие всплески приготовили его к любому исходу. Так ему казалось, когда он всё же встал и отправился собираться. Брендон пытался не вспоминать о ночи, хотя почти каждая минута напоминала о том, как плохо она прошла. Глаза слипались, мужчина часто терял нить собственных мыслей, засыпая на ходу. Ему всё ещё мерещились образы из сна, а слишком яркие переходы цвета вызывали нервную дрожь. Сиси ещё спала, и мужчина был рад, потому что сейчас он очень хотел высказать ей всё, что он думал по поводу её игр на грани. Он злился именно на неё, будто девушка была источником всех его бед. Словно её почти мёртвое тело было на его руках, и он ничем не мог помочь. Брендон боялся, что так же окажется и с Брюсом. Уже через полчаса борьбы с самим собой и своими эмоциями, мужчина всё же отправился в кофейню.