Aiseirigh

США, Нью Йорк. Первая суббота весны. Вечер. Брюс не понимал, что сдерживало его от того, чтобы просто врезать незнакомцу и уйти. Он понимал, что это не лучший способ решить проблему, а судя по тому, как мужчина настаивал было понятно, что оно и не решит, но ничего не делать тоже было не в характере Брюса. Шотландец хотел сказать, что всё произошедшее в клубе было огромной ошибкой, что он был не в себе. Мужчина не нуждался в дружбе, тем более от того кто почти трахнул его. Брюс покрывался холодным потом, когда воспоминал тот жар, когда ощущал как именно этот человек трогал его, как какая-нибудь девка, с которой приятно провести вечер. Шотландец ненавидел чувствовать себя таким беспомощным в чужих руках, даже если это чувство было весьма приятным. Потеря контроля была его главной ошибкой в тот раз и грозилась стать главной и сейчас. Последствия той оплошности теперь отравляю его настоящее, шагая за ним по пятам, выпытывая его имя. Брюсу уже казалось, что единственным выходом было сдаться и всё же дать сталкеру, чего он хочет. - Ты вообще нормальный? – вопрос нужен был лишь для того, чтобы привлечь внимание незнакомца, хотя самому мужчине казалось, что тот и не отвлекался от него. Брюс не боялся связаться с психом, уж ему то безумие было знакомо. - Смотря, что считать нормальным, - послышался ответ. Брюс не мог не ухмыльнуться, мужчина был чертовски прав, чем волей-неволей заслуживал уважение шотландца. Наверное, именно это помогло ему расслабиться хоть самую малость, перестать судорожно цепляться за любой повод для срыва. В конце концов, если подумать, то скорее незнакомец был в опасности, чем сам Брюс. - Ты передумал убегать? - Не думаю, что это выход, - сразу ответил шотландец. Ему порядком надоело бегать, а, оценив ситуацию, он перестал испытывать иррациональное чувство страха перед своим сталкером. - А что тогда выход? - Не знаю, - Брюс не понимал этого, ровно до того момента, как произнес это вслух. Мужчина был удивлён тем, что раньше сам этого не понимал. Не понимал, что бегством ничего не решить, что каждый раз прячась, он лишь делал хуже сам себе. На некоторое время Брюс задумался, оставляя их обоих в тишине. Мужчина рядом с ним молчал, будто понимал его без слов, словно знал, что ему нужно. Словно он не хотел помещать тем мыслям, которые сейчас, как откровение, озаряли его. Брюс был поражён тем, что не знает, что ему делать теперь, когда прошлое отпустило его и дорога вперёд была открыта, но спрятана в тумане страха, который всё не хотел отпускать мужчину, тревожно завывая, подкидывая призраков прошлого в его воображение. Брюс хотел двигаться дальше, но неуверенность во всем, что происходило с ним, в себе самом связывала его, подобно липкой паутине, не отпуская. Брюс не знал откуда бралась эта слабость и всеми силами ненавидел её. Он хотел бороться с ней, знал, как нужно поступить, но боялся. Брюс хотел воспользоваться подходящим случаем, чтобы сделать это, он ждал его. И вот он. Пришёл к нему сам, не стал оказываться от него после первой неудачи. Казалось, что вселенная встала на сторону Брюса, помогая ему самому пойти дальше. Сейчас мужчина одновременно видел и не видел преград для того, чтобы продолжить общение с незнакомцем, который так напугал его. Брюс не стал относиться к геям лучше, просто он больше не чувствовал угрозы от этого человека. Его интуиция лишь о том, что он такой же как и сам Брюс, что он с ним справится. Вечер неожиданно сменился ночью, перекрашивая небо из фиолетового в темно-синий. Оранжевый свет фонарей перемешивался с чернеющим цветом неба. Воздух стал легче и свежее, холодом обдавая всех на улице. Шум города оставался где-то на периферии, он всё никак не хотел замолкать, постоянно прерывая еле назревающую тишину ночи. Люди, подгоняемые морозом, пестрели перед глазами мужчины, бегая из стороны в сторону. Они торопились покинуть свои офисные коробки, прийти в дом, где тепло, но так же проблемно, как и на работе. Брюс хотел бы поделиться с кем-нибудь своими проблемами, но он слишком боялся, что его не поймут. Шотландец слишком устал держать всё в себе, а постоянный страх давил, как толща воды на дне океана – ещё немного и Брюса просто расплющит по поверхности. Мужчина уже не справлялся, на работе становилось то хуже, то лучше, он всё ещё так и никуда не сходил с Мартой и Эдом, да и даже не познакомился хоть с кем-нибудь. Сейчас был самый удачный момент из всех, что происходили с Брюсом за последнее время. - Я, - шотландец уже почти начал говорить о своих намерениях, но остановился, быстро меняя тему - ты доволен, что догнал меня? - Да, - коротко ответил мужчина. - Обычно, я догоняю, - Брюс снова остановился, - но с недавних пор всё изменилось. Да, он больше не хищник в этих играх. Теперь он может лишь обороняться, пытаясь не сдаться сразу под ударами судьбы. Это было гораздо сложнее, чем мужчина себе представлял. Когда кто-то не может решить что-либо сам, обычно, решаю за него. Брюс считал такое поведение уделом слабаков, а он ненавидел ощущать себя таковым, так что шотландец продолжал бороться. С каждым днём становилось всё хуже и хуже, хотя иногда появлялись просветы. Незнакомец был одним из них. Он помог ему в тот раз в клубе, и сейчас несколькими фразами приводил его в порядок. Шотландец нервничал, ночной ветер проникал под его не слишком тёплое пальто, оставляя мужчину ежится от холода. Брюсу хватило бы и одного нормального разговора, чуть менее поверхностного, чем то, что было между ними сейчас. Ему хватило бы даже этого, а потом бы всё закончилось. Брюс знал это, его иллюзии нашёптывали ему образы будущего, как если бы могли его видеть. Тогда шотландец думал о том, что они его часть, из чего следовало, что это его собственные домыслы. Мысли носились в его голове, как дикие животные, обдумывая каждое слово, каждое действие. Он не хотел выйти проигравшим из этой игры. - Так всё же, как тебя зовут? – хриплый голос вернул Брюс в реальность. - Я вижу, ты так просто не отстанешь, да? – усмехнулся тот, мотая головой, сейчас он чувствовал себя так, словно выиграл джек-пот. Только вот мужчина знал, чем такая эйфория может закончиться. Кровь вскипала в его теле, когда лёгкость азарта начинала захватывать его. Это пьянило и возбуждало, так что нервная дрожь проходилась по всей спине, отдаваясь лёгким зудом в затылке. Нужно было остыть и подумать. Брюс начал нервно шарить по карманам – где-то были спрятаны сигареты, вот только мужчина не мог вспомнить где. Отравленный мыслями и работой мозг отказывался вспоминать хоть что-то, так что мужчина искал пачку почти вслепую в сумеречных отблесках. Руки тряслись от перенапряжения и путались в карманах, приходилось по несколько раз ощупывать каждый. Незнакомец заинтересованно смотрел на него, не мешая и ничего не говоря. Он не двинулся, когда Брюс с явным раздражением дёргал руками, не находя чего-то. Он не пытался помочь, стараясь не злить его ещё сильнее и не лезть под горячую руку. Наконец, заветный коробок был найден, и Брюс благодарил себя за привычку класть зажигалку рядом с пачкой. Теперь он мог не тратить лишние нервы и секунды на то, чтобы найти огонь. Живое пламя вспыхнуло на секунду и исчезло почти сразу, оставляя после себя лишь тлеющий огонёк и едкий сигаретный дым, что разъедал уставшие глаза. Табачный туман сразу поглотил Брюса, скрывая его от слишком уж пристального взгляда. Мужчине сразу стало легче после нескольких глубоких затяжек, во время которых мир вокруг него становился чуть размытым, а дрожь в руках менее заметной. - Брюс, -произнёс он сквозь зубы. - Брендон, - коротко и чётко, ничего лишнего. Слова снова закончились, задумчивая тишина повисла между ними, прерываемая лишь шумом ночной улицы. Брюс снова начал погружаться куда-то внутрь себя, и даже немного дернулся, когда почти уютную молчаливость прервал громкий смех Брендона. Шотландец несколько мгновений не мог даже моргнуть, боясь, что на него кинутся, но вместо этого услышал: - Просто подумал, - отдышавшись, он продолжил, - что странно всё это. Первый раз, когда увидел тебя, я сразу побежал от тебя, а теперь наоборот, почти слежу за тобой. - Ты в курсе, что это жутко, и я могу с этим пойти в полицию? – настороженной спросил Брюс, нега спала и теперь он выглядел, готовым к очередному удару. - Да. Откуда ты? – почти без паузы спросил мужчина. - В смысле? – не понял Брюс. - Твой акцент. Ты же явно неместный. Откуда ты? - Шотландия, - это слово отдало горечью на языке и вспыхнуло комком боли где-то у сердца. Это было слишком опасно. Брюс уже давно выставил прошлое за задворки своего сознания. В те моменты, когда кто-то из его иллюзий показывался, мужчина гнал от себя любые мысли, лишь бы они не стали их пищей. Сейчас он понимал, что это не выход, что ему нужно будет перешагнуть через прошлое, оставить его позади. Шотландец начинал верить, что это его шанс, настоящий. Только вот ему не хватало решимости, чтобы сделать первый шаг. Этот шанс не для него. Сигарета закончилась. Нужно было уходить, что Брюс и сделал. Он не обращал внимания на то, что происходило вокруг, позволяя телу нести его в знакомом направлении. Брюс устал и замёрз. Его лихорадило, словно сегодняшний вечер выпитал из него все силы. Думать совсем не хотелось, но мысли это совсем не останавливало. Брюс старался фокусироваться на реальности, но всё чаще ускользал из неё. - Мне нужно идти, - сказал Брендон откуда-то из-за спины, напугав шотландца, - но я хотел бы встретиться ещё раз. Завтра, в твоей кофейне. Брюс не сразу понял, что обратились к нему, и что от него хотят. Шотландец застыл. Он сомневался, всё ещё не зная, как поступить. Его мучало это чувство, выкручивая каждую мышцу в теле, выжигая каждый нерв. Холод улицы совсем не помогал справиться с этим. - Ничего такого, просто поговорим. Соглашайся, - голос мужчины чуть дрожал, выдавая его с головой. Брюсу стало легче. Он не один, кто напуган. Он вспомнил свои слова, которые сказал перед тем как попытаться умереть: «Мы все боимся». Сейчас он впервые увидел доказательство своему изречению. Брендон тоже нервничал так же как и он сам. - Мне казалось, что ты возненавидишь кофе за этот день, - Брюс натянуто улыбнулся, - но я должен отвадить тебя от походов туда. Так что я заставлю тебя ненавидеть даже упоминание о нём. Теперь Брюс знал, что делать. Снова стало хорошо, даже холод и жар отступили. Он уже жалел о том, что пытался сбежать от Брендона. У шотландца сложилось впечатление, будто он сейчас перекладывал часть своей ноши на кого-то другого. Противоречивые чувства захлестнули его: стало гораздо легче, но вместе с тем мужчина понимал, что использует Брендона ради собственного спокойствия. Брюс решил оставить муки совести на потом: - Буду ждать тебя с утра по раньше. Брендон ничего не ответил, легко улыбнувшись. Брюс поспешил к себе, не дожидаясь, пока мужчина всё же решит сказать что-нибудь. Он даже не оглянулся, шагая вперёд, не думая о том, что будет делать завтра. Мужчина почти радовался тому, что так и не услышал ответ. Неважно, что будет завтра. Оно уже не было таким печальным, хотя страх совсем не убавился. Дорога до дома пролетела мимо Брюса. Впрочем, мондраж не отпускал его ещё пол ночи, так что, проснувшись, мужчина чувствовал лишь привычную головную боль. Он словно выпил несколько бокалов скотча, лёгкий хмель придавал лёгкости телу, оставляя лишние мысли позади. Брюс был немного дезориентирован и потратил некоторое время на то, чтобы прийти в себя. Он помнил о том, что сегодня надо на работу, о том, что его ждала встреча с Брендоном, о том, что он так и не знал о чём говорить. Брюс быстро собрался и покинул квартиру, ожидая, как ещё не яркий утренний свет, пригреет его своими лёгкими лучами. Когда он вышел на улицу, прохладный струящийся ветерок встретил мужчину. Солнце – красное, как раскалённый блин – отражалось в каждом окне многоэтажек, создавая пугающую картину по всей улице. Каждое красное пятнышко, словно выжигало асфальт, загораясь будто звезды в ночном небе. Фиолетовое нежное с ночи небо уже покрывалось синевой с востока, предвещая новый день. Сегодня утро для Брюса началось не так, как всегда – он пропустил завтрак, торопливо собираясь в кофейню, будто ждал, действительно, с утра по раньше. Он оказался на улице слишком быстро, когда город только вспомнил о том, что нельзя спать вечно. Выходной располагал к длительному сну, но это было не для всех, так что Брюс не был в полном одиночестве, хотя по сравнению с буднями было почти одиноко. Пар изо рта смешивался с табачным дымом от сигареты, которую шотландец раскурил по дороге. Всё вокруг окрашивалось с яркие цвета и смешивалось с утренней дымкой. В кофейне было ещё спокойно. Марта уже вовсю носилась по маленькой кухоньке, расставляя заготовки по местам, записывая всё необходимое для следующих партий. Брюс скинул верхнюю одежду и отправилась осматривать зал, приводя его в порядок. Лёгкая суета царила в кофейне, которая готовилась встретить ещё один день. Ушло пол часа на полную подготовку заведения, во время которого Брюс успел намотать по ощущениям несколько километров, меняя дизайн зала, расставляя лакомства по своим местам, готовя тысячи разных мелочей. Только после полной готовности, Брюс понял, что Эдманд не пришёл. - Что с Эдом? – за всё то время, что шотландец работал здесь, такого ни разу не происходило. - А, я забыла! – Марта выскочила из кухни, с каким-то чуть напуганным выражением лица. – Он заболел, и вчера вроде всё было не так плохо, но сегодня он не ответил мне. - Может он спит? – Брюс вспомнил ломку, и лёгкий озноб волной прошёлся в нём. Марта треснула себя пол лбу ладонью. Её лицо озарилось такой яркой надеждой, словно она нашла план по спасению мира, а не узнала причину пропущенного звонка. - Господи, Брюс! Ты гений! – Она сияла, как начищенная ложка, - Прошу, напомни мне позвонить! Прошу! Марта была умной и сосредоточенной, ответственной, даже гипер. Но при всей её сосредоточенности на деле, она порой забывала очевидные вещи, слишком сильно углублялась в детали и не видела картину целиком. Эд же, наоборот, придумывал что-то неконкретное, не думая о всяких мелочах, нацеливаясь на общий результат. Они идеально подходили друг другу, во всех аспектах будь то бизнес, общение, творчество. Брюсу было хорошо рядом с ними, словно они своей гармонией помогали найти её и ему. Хотя мужчина долго отталкивал их обоих, пытаясь спрятаться за стеной отчуждения и злости, теперь он видел, что всё было зря. Он был рад, что понял это. Неважно, что помог ему в этом тот, кто пугал его так сильно, сейчас Брюс был рад такому исходу. Он помнил про уговор и мучался ожиданием, не смотря на то, что уговаривал себя не беспокоиться об этом. В конце концов, они не договорились о времени, и Брюс предложил эту встречу спонтанно, не услышал ответ, так что всё могло произойти. Брюс уговаривал себе не ждать многого. В первые часы людей было совсем мало, так что мужчине не чем было отвлечься от мыслей. Марта тоже металась, не находя себе места, Брюс боялся, что это скажется на её работе. Он не знал, как ей помочь, тем более, что повод для волнений был по его мнению слишком незначительным. Он не хотел так думать. Брюс вдруг представил себя на месте девушки, посмотрел на свою ситуацию со стороны и понял, что для кого-то другого его нервное ожидание тоже глупость невозможная. Однако, для него она таковой не являлась, а значит и Марта тоже не просто так каждую минуту смотрела на часы, ожидая подходящего момента. Брюс всё же смог взять себя в руки. Ожидание по праву называлось самым тяжёлым чувством, оно мучало его, терзало и выкручивало, словно спазмы, но это было лишь первое время. Мужчина совладал с собой, и нервозность отступила. Он почти смирился с любым исходом, но мысленно готовился к самому худшему. Даже если он не знал, какой из них был таковым. Он был бы рад, приди Брендон или оставь его в одиночестве. Хотя Брюс всё ещё чувствовал тугой комок нервов в животе, но уже испытывал такого напряжения, как с утра. Он ждал. Время тянулось бесконечно медленно, но, смотря на часы, мужчина не понимал, куда уходили драгоценные минуты. Люди вокруг не торопились, наслаждаясь коротким отдыхом перед очередным броском, создавая в кофейне небольшой хаос, в котором терялся Брюс. Вдвоем было немного не удобно, а, представив, как придётся изворачиваться вечером, шотландца потряхивало от лёгкого страха. Теперь ему стало понятно, почему Марта искала нового сотрудника – вечер воскресенья ожидался быть одним из самых тяжёлых, судя по небольшому опыту Брюса. Мужчина не представлял, как они справлялись со всем до его появления. Нет, Брюс не считал себя спасителем, скорее первое время он сидел иждивенцом у них на шее, и был благодарен за то, что его не выгнали. Его вклад в работу первые несколько месяцев был почти не заметен, хотя ни Эд, ни Марта не жаловались. Похоже, что упрямство и почти отчаянный оптимизм были их общими чертами. Брюс не замечал ни этого, ни их сильной приятной энергетики, что окутывала всю кофейню, заставляя посетителей расслабляться, в каком бы расположении духа они не приходили. Мужчина же всё это время будто жил на дне океана – туда не проникал свет этой парочки, они не могли достучаться до него. Было темно и холодно, давление почти разбило его, но он смог подняться, и теперь купался в жарких лучах солнца, согреваясь после глубин своего океана. После встречи с Брендоном. Это стало происходить с ним после того случая. Брюс нервно приглаживал волосы, вспоминая чужой жар и напор, было странно видеть его в обычной жизни. Не было ни того же животного пламени, ни той же угрозы. Шотландец радовал этому и вместе с тем был, наверно, разочарован. Эта страсть смогла разбудить его, дать ему такую взбучку, после которой Брюс уже не мог оставаться прежним. Он весь обострился, словно нож, который затупился и покрылся пылью, теперь был начищен и заточен, он снова был готов к атаке. Вчерашний вечер был подобен проверке на прочность, закалке. Словно они встретились для того, чтобы испытать друг друга. Снова. Брюс переживал каждый момент, как последний, чувствовал так, словно завтра не будет. Хватался за каждую эмоцию, как бешённый питбуль в кусок мяса. Только всё это приходило не сразу, оно накатывало, подобно волне, усиливаясь с каждой мыслью, каждым воспоминанием. Они попадали точно в цель, раз за разом показывая Брюсу его новые стороны. Только уже было поздно колоть и резать, сейчас его враг был мягче и незаметнее. Время было против Брюса, сам Брюс был против себя и одновременно за. Состояние стояния на месте и закипания. Мужчина не знал, что делать с этим всем. Оно свалилось слишком внезапно, и до некоторого времени даже не обнаруживалось. Мужчину лихорадило от этих ощущений, а лёгкий восторг, как от нового открытия, почти не отпускал его. Брюс чувствовал, будто перерождается, и уже не было всех тех перепалок с самим собой, сделок с совестью, галлюцинаций, побега. Ничего. Он белый лист, готовый быть запачканным новыми цветами – яркими и свежими. Теперь единственный страх был в том, что всё снова станет чёрным. Странно, что белый можно разложить на цвета радуги, но они не сложатся в кристально чистый, яркий белый, они станут чёрным. Брюс не хотел этого, не чёрный, ему хватило того, что с ним было. Кажется, Марта заразила его своим беспокойством и оптимизмом. Было сложно усидеть на месте, а людей, как на зло, было мало и Брюс легко справлялся с заказами. Брендон был оттеснён различными мелочами. Пару часов ожидания пролетели быстро, и мужчина почти не заметил их. Людей стало немного больше, суматоха медленно нарастала, Брюс же давился предчувствием. В каждом входящем он пытался разглядеть Брендона, и не находя его, испытывал странное чувство облегчения и тревоги. Чем дольше это продолжалось, тем сильнее мужчина напрягался. Снова услышав звон колокольчика, Брюс всё же обернулся, хотя только что говорил себе не делать этого, и увидел Брендона. Он был напряжён. Двигался, как не смазанный механизм, лицо покрывалось сеточкой угрюмых морщин. Не одному Брюсу было тяжело. Особенно сейчас, когда они встретились. Наверно, они оба зависли ненадолго, потому что Марта появилась перед шотландцем совсем неожиданно, заставив подпрыгнуть от испуга. Мужчины, как по команде, отмерли и продолжили движение. Брендон слегка улыбнулся и направился к тому же столику, за которым сидел вчера. Казалось, он совсем не был удивлён тем, что Брюс работал. Бариста же был вынужден побороть себя и сначала всё же обслужить другие столики. Вот сейчас людей стало слишком много, настолько, что Брюс не успевал. Почему он не замечал этого раньше? Зато Марта уже помогала мужчине с выбором, вспоминая, что в прошлый раз тот брал один и тот же вид кофе. Девушка улыбалась, и ямочки на её щеках казались даже глубже, чем обычно. Брендон отвечал ей в своей полунамекающей манере, иногда странно округляя глаза, словно никогда не видел чего-то подобного. Брюс старался не пялиться на них, хотя какое-то подобие раздражения, как жжение в горле, всё же поселилось в нём. Он старательно занимался своими делами, думая о том, что потом подойдёт к Брендону, который всё ещё болтал с Мартой. Шотландец принял ещё несколько заказов и уже спешил за барную стойку, чтобы заняться ими, терзаясь странными мыслями о том, что не такого он ожидал. Хотя, задавая себе вопрос, чем было вызвано это жжение, мужчина испытывал ступор, словно натыкался на стену внутри своей головы. Это бесило. Брюс понял это по выражению лица Марты, когда девушка весёлая подскочила к нему, чтобы отдать ещё заказы. Она вопросительно посмотрела на него: - Ты опять злишься, что он пришёл сюда? - Всмысле? - Ты вчера тоже ходил злой, пока он был здесь. Вы же друзья. - Мы не, - хотел было сказать Брюс, - всё нормально. Просто не выспался. – почти не соврал. Марта лишь хихикнула, явно понимая, что из упрямства Брюс ничего нового ей не скажет. Зато Брендон был более настроен на разговор, так что девушка успела выяснить совсем немногое о том, что же всё-таки происходит. Любопытство пересилило даже тревогу за Эда, которому всё же стоило позвонить, когда появится свободная минутка, но сейчас девушка будто превратилась в естесвонаблюдателя, который смотрел за тем, как ведут себя его подопытные встретившись друг с другом. Забавно. Радостно тоже, но забавно вдвойне, потому что со стороны они казались не мужчинами за 30, а подростками – неловкими и яростными. Марта была удивлена тем, что Брюс всё же общается с кем-то помимо неё и Эдманда. Она понимала, что это нормально, но всё равно была чуть шокирована. Она волновалась за Брюса. Наверно, это должно было быть странным, всё же он старше неё, самостоятелен и вполне может позаботиться о себе сам, но Эд часто говорил девушке, что она ведёт себя, как мама, по отношению ко всем своим друзьям и знакомым. Так что её желание узнать о новом знакомом Брюса было весьма логичным и легко объяснимым, которому девушка даже не сопротивлялась. Брендон, так звали мужчину, оказался более общительным, чем ожидала Марта, он не задавал лишних вопросов, но спокойно отвечал на все, которые задавала девушка. Её интересовало всё, но она любила растягивать удовольствие от разгадывания очередной головоломки, так что часть вопросов она оставила несказанными. - Не думаю, что ты захочешь снова пить тоже, что и вчера, - она улыбнулась, когда заметила, как нахмурился Брендон, хотя попытался скрыть это за милой мордашкой. «А вы не любите проигрывать?» - подумала Марта. - Да, я бы не отказался от чего-то нового, - с надеждой он посмотрел на неё. - Карамельный маккиато - наш напиток дня. Так как вы познакомились? – как бы невзначай спросила девушка. - А? Это, - мужчина замялся слегка, но продолжил улыбаться, - столкнулись в одном заведении. Марта видела его почти насквозь, его недосказанность, его попытки спрятаться за ненужным сейчас флиртом. Она здесь не за тем, да и сам Брендон явно делает это всё через силу, по привычке. Брендон определённо подходил Брюсу. Марта буквально чувствовала насколько они похожи. Одинаковый типаж, оба, как затаившиеся звери, до дрожи пугают своим появлением, хотя потом и становятся почти ручными. Девушка, правда, иногда называла Брюса подростком, особенно когда он упрямился, но теперь же она видела, что это было лишь средством защиты. Брендон тоже имел свой стиль обороны. Менее очевидный, зато более действенный. Марта узнала всё, что хотела, и отправилась к Брюсу. Ей хотелось ускорить процесс. Девушка направилась прямиком к кофе машине, у которой сейчас орудовал Брюс. Мужчина с нескрываемым раздражением дёргал за рычажки и с глухим стуком ставил ещё пустые стаканчики. Это забавляло Марту то, как мужчина пытался скрыть свои эмоции, но вместо этого направлял по самому заметному пути. Девушка не могла не улыбаться, когда видела такое ребячество, ей всегда казалось, что это самый бестолковый путь избавления. Только вот сейчас она всё же переживала немного за оборудование, но в основном за Брюса. Тот слишком резко отреагировал ещё на прошлый визит, но сейчас была почти феерия злости. Марта была немного напугана, когда Брюс оторвался от машины и повернулся к ней, выглядел он так, словно готов был кого-то убить прямо здесь и сейчас. Девушка поспешила сменить тему: - Ты не сделаешь ему кофе. Карамельный маккиато, - Марта хихикнула, когда увидела, как Брюс закатывает глаза, - у него явно есть странные наклонности к сладкому кофе. Мужчина с безысходным видом принялся за наполнение очередного стакана. Сладкий запах карамели смешивался с чуть терпким ароматом кофе. Брюс почувствовал упадок сил, ему хотелось просто поскорее закончить и уйти домой. Запах забил нос, а шум и возня в зале давили на уши. Вся решимость покинула мужчину, и с каждым шагом к тому самому столику желание убежать становилось всё сильнее. Брюс боялся, что ещё немного и откуда-нибудь выскочит доктор Росси или, что ещё хуже, Кэрол. Психиатр окончательно бы разбил надежды шотландца на обычный разговор, хотя мужчина уже сам не верил, что это могло прийти ему в голову. В отличии от него, Брендон чисто внешне справлялся с собой, хотя Брюс не гарантировал, что тоже самое происходило внутри. Шотландец хотел бы взять перерыв толи в работе, толи в этой сумбурной странной встрече, но ему необходимо было остыть, иначе он взорвался бы, разрушил бы что-нибудь снова. Подойдя к Брендону, шотландец всё же нашёл в себе силы поздороваться. Брюс задержался., желая что-то сказать, но вместо этого лишь молчал, нервно теребя манжет рубашки. - Я думаю, мне стоит снова подождать тебя, - Брендон смотрел куда-то на улицу. - Мы закроемся сегодня раньше, так что, наверное, да. - Хорошо, - он всё же повернулся, слова давались ему гораздо легче. Опять это ощущение общей тайны, только теперь не было ни жуткой музыки на фоне, ни запаха алкоголя, ни приглушенного освещения, на которое можно было скинуть это чувство. Всё было обычным и диковинным одновременно. Брюс вдруг понял, что бежать не получиться, просто некуда, да и незачем. Они помолчали ещё немного, но бариста быстро вспомнил, что ещё рано расслабляться. Время снова ускорилось. *** США, Нью Йорк. Первое воскресенье весны. Уже почти дойдя до кофейни, Брендон почему-то решил пройтись по кварталу ещё немного. Свежий утренний воздух пах по-весеннему особо, а красные всполохи на небе, хоть и выглядели угрожающе, завораживали и поглощали всё внимание. Брендон оглядывался по сторонам и видел самый обыкновенный квартал Нью Йорка, обычные дома, обычные улицы, ничего нового. Вот только не могла самая типовая улица вызывать столько противоречивых чувств сразу. Сон уже полностью забылся, хотя горькое послевкусие ещё преследовало его. Брендон понимал, что это всего лишь плод его усталого мозга, который лишком давно не испытывал таких эмоциональных потрясений, в этом не было ничего мистического, но под ложечкой сосало при заходе в кофейню. Брендон знал, что увидит Брюса таким же, как и вчера, не более, но руки всё же подрагивали. Только переступив порог и услышав звонок, мужчина всё же расслабился, увидев бариста. С ним всё было в порядке, если не считать такого же встревоженного взгляда. Под ним тяжело было двигаться, и Брендон даже слегка потерялся, но потом перед Брюсом выскочила девушка, и мужчина оттаял. Он решил сесть на вчерашнее место, которое каким-то чудом было не занято. К нему сразу подбежала та же девушка, которая вывела их из своеобразного транса. Она радостно улыбалась и уже держала маленький блокнот в своих руках. Брендон по привычке улыбнулся именно так, как нравилось девушкам, хотя совсем не хотел сейчас флиртовать с кем-то. Девушка, кажется её звали Марта, же совсем не смутилась, продолжая задавать вопросы, которые она аккуратно вставляла между дежурными фразами: - Ты же знакомый Брюса? – она стрельнула глазками, так что не ответить было невозможно. Похоже, не один Брендон умело пользовался словами и жестами. - Можно и так сказать, - наверно, он задумался над этим вопросом дольше, чем нужно, чтобы не было лишних вопросов, - мы совсем недавно встретились. Марта помогла мужчине с выбором и направилась к витрине, но Брендон этого уже не видел, он смотрел в окно. Это помогало отвлечься хоть ненамного. Солнце стало привычного цвета, а небо приобрело свою удивительную лазурную дальность. Улицы наполнились людьми и красками, словно выходные вдохнули в горожан жизнь, которой они наслаждались. Спешка ушла, уступив место расслабленности. Брендон бы был рад сейчас тоже почувствовать всё это, но очередное распутье судьбы давило на него. Он так и сидел, задумчиво глядя куда-то за стекло, когда ощутил чужое присутствие рядом, и затем услышал лёгкий стук стаканчика о стол. Брендон знал, кто это был, больше некому. Мужчина не мог заставить себя повернуться, что говорить нормально, но, услышав приветствие, всё же ответил: - Привет, - Брендон даже не был уверен, что его услышали. Помолчали. В этот раз тишина не угнетала, нарушаемая вознёй окружающих, но была ощутимой. Она не давила, скорее окутывала, как одеяло. Просто неудобно и неловко. Брендон не мог посмотреть сейчас на Брюса, он боялся, что снова вспомнит его потухший взгляд и бледную кожу. Несмотря на то, что он уже видел его сегодня, и ничего не произошло. Ему нужно было время, чтобы сделать это. - Я думаю, мне стоит снова подождать тебя, - Брендон сказал это просто, чтобы не молчать. Ему казалось, что и без слов понятно, он будет ждать. - Мы закроемся сегодня раньше, так что, наверное, да, - голос шотландца чуть дрогнул, словно от неловкого движения. - Хорошо, - Брендон совладал с собой и повернулся. Некоторое время он смотрел на бариста, тот не отводил взгляда, хотя явно нервничал, теребя рукав рубашки. С ним всё было нормально, по крайней мере, он не был трупом на кафельном полу из сна, так что Брендон даже смог слегка улыбнуться. Но Брюс этого уже не видел, потому что ушёл к своему рабочему месту. Мужчина наблюдал за ним ещё какое-то время, отмечая, что не только он ощущал эту скованность и неловкость. Марта подбежала к бариста, как только он добрался до стойки. Она улыбалась и заговорщицки наклонялась в Брюсу, тот же старался не реагировать на её слова, но всё же сдавал себя с головой. Это было видно даже со столика Брендона. Мужчина был недоволен, зато девушка явно на чём-то настаивала с огнём в глазах и ямочках на щеках, ярко жестикулируя. Брюс же делал какое-то странное выражение лица, что-то среднее между недовольством и полным ужасом. Девушка смеялась и дружески хлопала бариста по плечу. Она оставила его только после того, как получила утвердительный кивок на какую-то просьбу. Брюс же сразу принялся за наполнение стаканчиков, быстро заканчивая разговор. Брендон больше не видел его лица и не мог сказать, что тот чувствовал. Мужчина не стал дальше наблюдать за бариста, думая о том, что это не принесёт никаких результатов, да и потом будет время, чтобы узнать всё самостоятельно. Брендон снова погрузился в раздумья: в голове скакали мысли о сне, случайные образы из прошлого, прерываемые размышлениями о людях в кофейне. Забавно было слушать, что говорят за соседними столиками. Например, парень через столик от него явно возмущался по поводу преподавателя из университета, хотя минуту назад рассказывал о том, что почти не ходит на пары. Несколько женщин позади Брендона болтали о своей молодости – они давно не виделись и теперь не могли остановиться. Была ещё девушка, которая, уткнувшись в книгу и заткнув уши наушниками, сидела за самым дальним от входа столиком и не спеша пила уже который кофе по счёту. Люди смеялись и дурачились. Брендону даже стало казаться, что эта кофейня какой-то отдельный мир со своими законами бытия, как маленькая чудесная страна. Марта несколько раз выдёргивала его из задумчивости, предлагая другой напиток и выпечку. Она больше не задавала вопросов, хотя её взгляд искрился хитрым прищуром, надеясь выведать большее. Брендон старательно игнорировал его, пряча за улыбкой и ровным голосом лёгкое раздражение. Даже если у Брюса были хорошие отношения с Мартой, то это не давало ей права лезть к нему. Это был один из тех немногих разов, когда внимание девушки злило Брендона. Он не мог до конца понять, что именно было не так сейчас: Марта понимала, что не должна вмешиваться в это, что и делала, но узнать, кто такой Брендон, она могла, чем и была занята, когда подошла к его столику вначале. Возможно, дело было именно в том, что она явно слишком опекала Брюса. Брендона даже позабавила такая догадка, в конце концов, бариста явно не из тех, за кем нужен присмотр. Точнее он необходим, но не такой, который позволяла себе его подруга. Брендон даже не заметил, когда понял это, просто в какой-то момент он почувствовал, что с Брюсом что-то не так. Внешне шотландец не отличался от остальных людей, те же жесты, те же выражения лица, вот только было во всем этом что-то болезненное, будто ему приходилось переступать через себя каждый раз. Глаза. Брендон уже давно знал, что зрительный контакт один из самых важных. Любая девушка воспринимала такие гляделки по-своему, но это срабатывало всегда. Мужчина умело различал эмоции, что отражались в глазах, считывал их, словно это был шифр, разгадать который не составило бы труда даже малышу. И в глазах Брюса смешивалось всё то, что он испытывал внутри. Оно варилось и закипало в нём, перегорая и зарождаясь вновь. Брендон был очарован этими переходами. За всеми этими мыслями и взглядами прошло некоторое время, и Брюс снова стоял около Брендона, не зная, как начать. В любое другое время мужчина бы помог ему, но в нынешней ситуации ему хотелось, чтобы бариста сам делал эти первые шаги. Он всё ещё сравнивал его с животным, а чтобы добиться уважения от зверя, нужно, чтобы тот сам захотел общения. Нельзя спешить, делать резких движений, давать слабину. Нужно всегда смотреть в глаза. В эти ужасно синие, почти болезненно, глаза. Иначе будешь съеден. Вот и сейчас он почти не двигался, сдерживая дыхания, чувствуя, как волны напряжения исходили от мужчины напротив. Брендон уже подумал о том, что тот снова что-то напридумывал себе. Это было его способностью, и он явно страдал от неё. Брендон вдруг увидел то, какой Брюс на самом деле – он не может укусить его, у него уже давно нет сил на это. Он просто ждёт, когда его добьют, а не сдаётся лишь потому, что у него слишком сильный инстинкт выживания. Брендон ненавидел смерть. Он обязан был вылечить то, что осталось от мужчины. Это будто придавало смысл его собственной серой жизни. Брендон не считал себя калекой, даже эмоционально, но сейчас всё ощущалось острее, сильнее. Мужчина будто снова ожил, заряжаясь этой опасной энергией, словно каждый его нерв, пропускал через себя тысячи зарядов тока, снова учился чувствовать. - Мы скоро закончим, - после небольшого вдоха сказал Брюс. Брендон лишь кивнул. - Ты так и будешь в окно смотреть? – мужчина чуть повысил голос. Брендон повернулся. Не нужно было лишний раз выводить бариста из себя. Его перепады настроений бывали слишком уж сильными. Кажется, что сам Брюс тоже это видел и пытался контролировать, но не всегда удавалось. Вот сейчас, например, точно нет. - Ты всё ещё уверен? – слова давались ему тяжело. - В чём? – Брендон ходил по тонкому льду, но не мог отказать себе в этом удовольствие тем более, что каждое слово, каждый рычащий звук сопровождались тоннами мурашек по всему телу. - Ты знаешь в чём, - пора остановиться. - Ты уверен? – но это невозможно. Проходит несколько секунд, за которые лицо Брюса сменяет несколько степеней ярости, кажется, что он весь преображается. Удивительно, что он даже не дёрнулся, оставаясь на месте. Даже с его небольшим ростом он казался огромным и пугающим до ужаса. Вот теперь уже было не до смеха. Внутри Брюса клокотала злость, только вот было непонятно, чем она была вызвана. Брендон бы хотел не переходить опасную черту, но было слишком поздно. Теперь любой неверный шаг заканчивался полным проигрышем, без возможности оправдаться. Каждый вдох приближал его к пропасти. Единственная мысль в голове: «Что делать?» билась в его голове, блуждая между извилинами, ударяясь о стенки черепной коробки в попытках выбраться. Извинения не помогут, молчать тоже не выход. Нужно было что-то сказать, как- то сгладить ситуацию, но Брендон боялся, что случайно погладить против шерсти и сделает всё только хуже. А это легко могло произойти, потому что действовал он, основываясь только на интуиции, словно в темноте шарил руками. - Я всё ещё намерен поговорить с тобой – сказал он с самым серьёзным выражением лица, нужно было придать им обоим уверенности, - Ты же сам сказал, что я не отстану, - улыбнуться всё же пришлось. Брюс выдохнул – рвано и резко. Его, словно сведённое судорогой, тело расслабилось, плечи опустились, желваки на лице исчезли, хотя краснота осталась. Теперь он выглядел взъерошенным, но не агрессивным. Буря стихла. - Ты! – Брюс разрывало от эмоций, но он не мог их выразить. Бариста так и ушёл, ничего не сказав, а Брендон лишь хмыкнул. Ещё немного и он, правда, научиться безошибочно справляться с этим. Остаток времени прошёл в уже привычных размышлениях о Брюс и его внутреннем животном, которое вырывалось в такие момент. Брендон ощущал какой-то извращённый интерес к этому проявлению шотландца – как некоторые сладостно трепещут от боли, так сейчас и он испытывал чарующий восторг от этой энергии. Мужчина сидел в нетерпении, ожидая конца смены бариста. Возбуждение в нём плескалось и шипело, как игристое вино, и пьянило так же. Брендону даже в один момент показалось, что его шатает несмотря на то, что он сидел на месте. Нужно было подумать над вопросами, не хотелось идти в неловком молчании, ожидая, что тема для разговора сама подвернётся. Ничего не шло в голову. Ступор, пустота. Из головы ещё не выветрился последний их разговор. Брендон опасался, что сегодня Брюс встал не стой ноги, и у него всё шло на перекосяк. Но, глянув всё же в зал, мужчина снова увидел, как шотландец слабо улыбается, разговаривая со своей коллегой. Девушка снова что-то щебетала, вдвойне радостнее, чем утром, словно получила хорошую новость. Она порывисто обняла его, что-то воскликнула и почти побежала к дверям. Девушка поменяла табличку на «закрыто» и оповестила всех находящихся в кофейне, что через пол часа они закрываются. С некоторых столиков послышались откровенно грустные возгласы, но в основном все смирились. Брендону снова пришлось подождать, пока Марта и Брюс уберутся. Мужчина предложил свою помощь, но она была мягко отвернута. Делать было нечего, пришлось ждать. Тем для разговоров в голове не прибавилось, зато несколько нервных клеток точно пострадало за это время. Всё плохое, как и всё хорошее, имеет свойство заканчиваться, так было и в этот раз. Брюс вышел из подсобного помещения уже не таким напряжённым, что давало Брендону надежду на нормальный разговор. Они вышли из кофейни и почти сразу разошлись в разные стороны. Марта почти сразу сорвалась на бег, так что её силуэт вскоре скрылся в толпе. Брюс же молчал, смотря куда угодно, но только не на мужчину. Опять шотландец выбирал дорогу, а Брендон шёл за ним, позволяя вести себя. Всё вокруг посерело. Небо стало похоже на грязную вату, возможно, пойдёт снег. В воздухе витала сырость и слякотное тепло, предвещая аномалию. Всё замедлилось, словно плыло в каком-то мареве, полусонное и усталое. Цвета смазались, оставляя лишь размытые пятна. Брюс на всём этом фоне казался слишком контрастным, слишком чётким. - Ты голоден? – Брюс спросил хрипло, - у меня ничего нет. - Ты хотел, чтобы я пошёл к тебе? – Брендон, кажется, понял, почему шотландец так нервничал. – И я не голоден, но тебе точно не мешает перекусить. - Будет странно, если мы, выйдя из кофейни, снова пойдём в общепит? – хмыкнул Брюс. - Не думаю, - только и ответил он, оставляя при себе мысли о том, что бариста, возможно, зависим от мнения общества. Будто сам он таким не был. Ничего не решив, мужчины замолчали, продолжая идти куда-то вперёд. Солнце на небе поблекло, синева будто выцвела, приобретая сероватый оттенок. Пахло свежестью и сыростью, теплом. Но тепло не было, наоборот, подул прохладный ветер, отчего Брюс сильнее кутался в тонкое, не по погоде, пальто. Брендон же чувствовал лишь то, как в этой прохладе его отпускает напряжение. Он думал о том, что вид чуть замершего шотландца казался ему забавным, хотя тот старался не показывать вида. Как и всегда. Брюс будто старался отгородиться от мира, прикидываясь лучше и сильнее, чем он есть. Только вот мужчина не учитывал, что, присмотревшись, его легко можно было читать, как книгу. Брендон не хотел говорить ему об этом, боясь потерять своё небольшое преимущество. Оно не особо помогало, но его наличие всё же делало жизнь мужчины легче, хотя бы тем, что Брендон знал, когда говорил или делал что-то лишнее. Даже если для него это было самым обычным делом. Они так и шли, не говоря ни слова, каждый в своих мыслях. В какой-то момент Брендону показалось, что они так и разойдутся, как корабли, каждый в своём море. Он хотел заговорить, привлечь чужое внимание, но, заметив, что Брюс лихорадочно пытается придумать то же самое, лишь хмыкнул: - Нам определённо стоит научиться разговаривать с другими людьми, - весело произнёс Брендон. Брюс лишь глянул на него, не находя слов. Помолчали. - Наверно, стоит позадавать вопросы? – как-то совсем безнадёжно прозвучало в ватной тишине голос шотландца. Он совсем не напоминал тот грозный тон, которым можно было потрошить людей на улицах поздно ночью. Брендон мог поклясться, что несколько раз у него бежали мурашки по спине. - Наверно, мы можем пропустить официальную часть и сразу перейти к самому интересному? – Брендон уже знал достаточно, но если это нужно будет бариста, то он не возражал бы продолжить их хождения вокруг да около. Брюс маялся, явно не зная, стоит ли так рисковать. Его тело выглядело как обычно, на лице не было лишних эмоций, но, мельком заглянув в глаза шотландца, Брендон видел, как тяжело ему даётся каждая фраза. Он словно вскрывал сам себя, каждой фразой обнажаясь всё больше. В реальности же Брендон ощущал его усилия, но понимал, что мужчина всё так же закрыт. Он бы ценил его попытки больше, если бы они были хоть немного более действенными. Слишком сложно постоянно быть в напряжении, постоянно подстраиваться. Брюс будто почувствовал, как Брендон уже приготовился к очередному взрыву, и многозначительно выдохнул, пытаясь расслабиться. Он снова не знал, как поступить, будто делал что-то, а потом сомневался в этом. Шаг вперёд – два назад. Это то, что говорят о таких, как он. Брендон уже видел подобное, порой он сам так поступал, когда понимал, что делал ошибку. Брюс же сомневался в каждом своём действие, как будто от того, что он скажет, может разрушиться вся его жизнь. Брендон сам задумался, не замечая, как шотландец поравнялся с ним, как он заглянул ему в лицо, всё ещё сомневаясь, но уже не так сильно: - Не думаю, что смогу это выдержать без выпивки, - лёгкий налёт страха прошёлся по его лицу, но отступил. - Тогда я знаю неплохое место недалеко отсюда, - почему-то эта фраза прозвучала, как ужасное клише, которым Брендон клеил девушек. Брюс лишь кивнул, предлагая мужчине вести их. Пройдя пару улочек, мужчины вынырнули на одной из оживлённых улиц, которая сразу набросилась на них, сталкивая с людьми, оглушая звуками. Разнообразие цвета било по глазам, а шум толпы сбивал с ног. Несмотря на то, что небо уже полностью затянуло тучами, и солнечный диск еле проглядывал через них, улица всё ещё казалась по выходному весёлой и беззаботной. Мужчины на фоне расслабленной толпы выглядели, как пара бандитов. Да, побитых жизнью, уставших и злых. Бар находил на самом углу, так что далеко идти не пришлось. Брендон прорывался через толпу, Брюс шёл за ним следом, не отставая. Мужчина боялся, что бариста передумает и отстанет, так что часто оборачивался, стараясь не выпускать его из поля зрения надолго. Словно этот разговор был очень важным. Слишком. С Брюсом всего было много, очень, и мало так же. Через чур сильно. Брендон уставал почти сразу, но не сдавался, полагая, что, продлив их общение, ему станет лучше. Бар встретил их засаленным запахом пота, пива и чего-то горького, громкими криками болельщиков, сидящими прямо перед маленьким старым телевизором, тёплым деревом и блестящим металлом. Грубая, словно дикая, обстановка, тесная и грязноватая, но обладающая своим очарованием. Брендон давно не был в этом месте, но здесь ничего не поменялось. Тогда он был ещё мальчишкой, и это был его глоток свободы, когда все проблемы оставались дома, а он мог расслабиться. Брендону показалось, что на Брюса это место подействует так же, как на тощего озлобленного подростка, каким мужчина являлся. Он понимал, что пьянствовать не лучший способ избавиться от всех неудач, что прилипали к нему, а горечь с непривычки отравляла язык и тяжело ухала в желудке, но на тот момент он просто не видел выхода, а поступать, как сестра, он не хотел. Это было не в его природе. Сейчас он решил вернуться, потому что Брюс хотел расслабиться, ему не нужно было напиваться, просто ослабить оборону, да обстановка тут располагает к этому. Чуть захламлённое странными статуэтками и фотографиями пространство, несколько флагов и знамён футбольных команд, пивные кружки всех сортов и мастей на отдельной полке. Дерево везде, ковры на стенах и полах и несколько голов оленей на стенах. Брендон всегда удивлялся, как никто не бился о них или не ранился. Они прошли к стойке, бармен, мужчина лет сорока на вид, предложил им на выбор несколько видов пива, сверкая начищенными стаканами. Брендон взял по памяти тоже, что брал ещё будучи подростком. Брюс ничего не говорил, но с любопытством разглядывал окружение. Мужчине пришлось сделать выбор за него, видя, что бариста снова пропал куда-то. - Сравниваешь? – Брендон уже успел отхлебнуть прохладного пива. Брюс ненадолго задумался: - Да, - он помолчал, - пытался вспомнить, как вообще выглядели такие места в Шотландии. - И как? – Брендон протянул стакан бариста, - Давно там не был? - Не помню, не так уж и давно, меньше, чем полгода, но ничего не помню, - как-то медленно и тягуче он говорил, словно сильно задумался. Он правда забыл, будто вычеркнул прошлое из своей жизни. Брюс сжимал кружку у себя в руках, не в силах заставить себя пить, смотря, как пена медленно таяла. Лёгкая сонливость навалилась на него в теплом помещении, и Брендон уже хотел предложить Брюсу сесть за какой-нибудь столик, но тот уже сам направлялся к одному из них. Естественно, это был самый дальний и самый тёмный из возможных, будто у мужчины была аллергия на свет. - Я, прости, я отвык быть не один, - шотландец виновато улыбнулся. - Я уже понял. Ты давно здесь? - Где-то 3 месяца. Я никогда не считал, - теперь Брюс смотрел куда-то в зал, игнорируя Брендона и его попытки поговорить. Он всё сидел с кружкой в руках, смотря на пузырьки в нём, но ничего не делая. Брендон уже успел выпить половину, и лёгкий хмель ударил ему в голову, сглаживая отчуждённость Брюса, его колкость. Мужчина снова смотрел на него, как на хищника. Теперь его привели в новое место, и тот не мог прекратить осматривать его, выискивая опасность. - Здесь ничего нет, - твёрдо сказал Брендон, на что шотландец непонимающе посмотрел на него, - Хватит высматривать что-то по углам. Ты вроде хотел поговорить, вот и говори. Почему-то Брендону показалось это хорошей идеей – так резко начать говорить с Брюсом. Его нужно было толкнуть, чтобы он либо окончательно отступил, либо побежал вдогонку, чтобы укусить. Брендон уже не боялся быть покусанным, в конце концов, если Брюс – животное, то он сам – дрессировщик, тут не обойтись без травм, можно только смириться с этим. Брюс несколько секунд пытался понять сказанное собеседником, а потом, видимо что-то для себя решив, выпил половину содержимого разом. На фоне послышались радостные крики мужчин, что стояли перед телевизором, кажется кто-то забил. Шум на секунду оглушил Брендона, так что он не слышал, как Брюс чертыхнулся, ставя кружку на стол. Запах больше не раздражал так сильно, а дерево создавало уют. Брендон продолжал заглядывать бариста в глаза, которые теперь стали немного влажными, но оставались такими же голубыми. - Так ты хотел поговорить, - голос звучал бодро, как будто мужчина только что проснулся, - что тебе нужно? - Ты уже задавал этот вопрос. - А ты уже получил, что хотел, - Брюс нервно стучал пальцами по столу и смотрел только в глаза, — значит что-то поменяло. - Ты прав. Что-то поменялось, что-то осталось таким же, - возбуждения вскипало в крови, разнося его по всему организму. - Так что? – чуть грубо спросил шотландец. - Я хотел посидеть здесь подольше, но теперь нам надо идти, если ты всё ещё хочешь это обсудить, - Брендон загадочно улыбнулся. Он знал, что заинтриговал этим мужчину. Он поднялся, оставляя выпивку и деньги, и пошёл к выходу. Не оглядываясь, словно это было каким-то заклятием, разрушить которое мог один взгляд. Брюсу ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ним. Улица встретила их прохладой и серостью, даже людей стало меньше, хотя вечер только набрал силу. Брендон продолжал загадочно молчать, смотря куда-то вдаль. Он сделал это спонтанно, и теперь должен был паниковать, но вместо этого испытывал лишь успокаивающее чувство ясности. Он знал, что хочет сделать. Он нашёл ключик, который поможет ему. *** США, Нью Йорк. Первое воскресенье весны. Брюс отсрочил разговор насколько смог, его разрывало от противоречий, словно небольшой шторм внутри. Всё было хорошо, но вместе с тем чертовски ужасно. Как будто существовало несколько Брюсов, они жили сами по себе, но им пришлось объединиться, а они всё ещё продолжали существовать, как отдельные люди. Вот и сейчас решимость, которая была ещё вчера, исчезла, напомнила о себе недоверчивость. Всё казалось ему подстроенным, будто Брендон был послан кем-то следить за ним. Брюс понимал, что это глупо, кому он нужен, но ничего не мог с собой поделать. Несколько часов прошли в странном отчуждённом напряжении, во время которого оба старались не взаимодействовать друг с другом, будто давая передышку, ощущая с каким трудом каждому даются слова. Шотландец снова погружался в работу, оставляя реальность позади. Он бы так и работал, убегая от окружающего мира к своим обязанностям, если бы его не выцепила Марта. Она аккуратно отвлекла мужчину от приготовления какого-то очень сладко пахнущего напитка, зная о том, как Брюс реагирует на резкие движения, и сказала о том, что ей просто необходимо пойти к Эду. Совесть и ответственность не позволяли девушке оставить Брюса одного отдуваться за троих, да ещё и в выходной. Марта уже оповестила всех в кофейне, хотя Брюс этого не слышал, так что через пол часа они смогут освободиться. После этой новости легкий холодок пробежался у мужчины от затылка до поясницы, он был не готов. Глупый страх и скованность овладели им. Почему-то хотелось поделиться этой новостью, словно это могло спасти его от жутких волн, которые сразу начали биться в нём. Брюс понимал, что всё ещё не знает, что делать со всем этим. Вся ситуация была слишком для него. Точнее слишком не для него. Бесконечная трагедия. И в конце он умрёт. С такими мыслями Брюс шёл к уже до боли в висках знакомому столику. Брендон смотрел в окно, помешивая ложкой кофе в такт своим мыслям. На секунду он сбился с привычного ритма, когда шотландец подошёл, этого хватило для того, чтобы обозначить своё знание. Брюс заставил себя не сильно думать над словами, пытаясь отпустить себя: - Мы скоро закончим, - после небольшого вдоха сказал Брюс. Макушка Брендон слегка качнулась, он двигался очень осторожно. - Ты так и будешь в окно смотреть? –Бариста вдруг почувствовал, как напряжение внутри него стягивается, комкается и обретает форму. Брендон повернулся, его взгляд ничего не выражал, будто он прятался, пытаясь казаться кем-то другим. Брюс почувствовал резки укол куда-то в лёгкие, словно горячий прут пронзил их. - Ты всё ещё уверен? – слова давались ему тяжело, наверно, он даже слегка сопел. - В чём? – На секунду Брюсу показалось, что мужчина ухмыльнулся, он пытался убедить себя в том, что ему показалось. - Ты знаешь в чём, - продолжил он с напором. - Ты уверен? – Этот хитрый тон и безучастное лицо. Брюс чувствовал, как с ним играют, мягко толкая к краю. Он хотел бы сопротивляться, но был сейчас слишком не стабилен, чтобы мыслить рационально. Мужчина ощущал себя несправедливо обвинённым в чем-то, название чему он не мог дать. Это чувствовал делало его беззащитным, что разжигало в нём такую же бесполезную ярость. Она тупым лезвием проникала в него, ища слабые места. Нужно было затушить это пламя. - Ты! – Это всё, что смог выдавить из себя мужчина. Он боялся того, что сорвётся, начнёт крушить всё вокруг. Ему начало казаться, что он ходит по кругу, словно совершает те же ошибки, боится тех же последствий. Он был опустошён этим пониманием. Всё на мгновение встало на своими места, а затем сдвинулось в каком-то диком танце и снова сломало что-то внутри него. Брюс поспешил уйти. Иногда шотландец не понимал, как Марта не опасалась подходить к нему. Кажется, что девушка была настолько уверена в своей способности помочь, не опасаясь быть задетой чужой бедой, что без страха принималась за дело. Вот и сейчас она почти бежала к Эдманду, у которого явно что-то произошло, мимоходом не давая Брюсу раскиснуть. Она не задавала вопросов, всё и так происходило у неё на глазах, вместо этого девушка мягко направляла бариста, давая ему правильный настрой. Когда пришло время уборки, Марта, пользуясь тем, что Брендон остался в зале, начала разговор: - Я позвонила Эду, - девушка подождала, пока эта фраза заставит мужчину обратить на неё внимание, - у него температура, и он, действительно спал и не слышал звонок. Он кашлял. Вчера слишком резко стало холодно, - будто в оправдание сказала она. Брюс не мог понять, зачем Марта говорит это ему, но слушая её, понимал, что не ему одному плохо. Девушка чувствовала себя виноватой, хотя она точно никак не причастна к падению температуры. Только вот гипертрофированное чувство ответственности не давало ей права думать иначе. Брюс отвлёкся от себя и почувствовал, что он не один, кто борется. Это придавало сил. Отрезвляло, заставляло думать. Брюс вспомнил, что Брендону тоже было не легко и, возможно, это была лишь защитная реакция, как гнев или истерический смех. - Ты пойдёшь к нему? – Хотя ответ был известен мужчине заранее, он не мог его не задать. - Я хочу помочь. Нам будет тяжело без него, кто-то же должен всех торопить, - попыталась отшутиться девушка. Она продолжала убираться, вытряхивая коробки, ставя всё по свои местам, улыбаясь. Вот только очень натянуто. Глаза её сияли сильнее, чем обычно, от влаги, но она держалась. Брюс вдруг понял, что боится совсем не того. Эта встреча ещё ни к чему его не принуждает и ещё ни к чему не ведёт. Никакой ответственности. Эгоистично. Вот как себя почувствовал Брюс в этот момент. Он хотел поддержать Марту, но не знал чем и как, а простые слова казались слишком избитыми и неправильными. Марта не торопилась, занимаясь стиранием пылинок с полок, Брюс молча убирал лишнее в подсобку. Вернувшись, он сказал: - Ты должна быть добрее к себе, так же как ты добра к остальным, - это было не то, что Брюс хотел сказать, но красноречие давалось ему редко, - или ещё лучше - найди того, кто будет добр к тебе. - Но все милы со мной, - она улыбнулась. Ей кудри качнулись, когда она резко повернулась на звук шагов. - Тогда ты ещё не видела настоящей доброты – Брюс стоял рядом с ней. Он был уверен в том, что говорил. Он вспомнил Клару, её тепло. Удивительно, он всё ещё помнил этот лёгкий огонёк внутри. Теперь там было пусто, но это уже не пугало. Марта не знала, что сказать, впервые у неё не было слов, она просто смотрела в глаза Брюсу и видела, что он был прав, что он сам был свидетелем этого чувства. Оба не знали, что сказать. Они так и разошлись в неловком молчании. Брюс уже начал жалеть о своих словах, когда Марта, почти собравшись, подошла к нему: - Спасибо, - она была тихой, - думаю, что не могу знать всё на свете, хотя очень хочется. Ты не должен отказываться от этого тепла, единожды потеряв его. - Ты тоже, - Брюс сказал это не подумав, расслабившись, но девушка среагировала мгновенно. В её глазах мелькнуло что-то беспомощное, затравленное, и тут же исчезло. Брюс надеялся, что ему показалось. Опыт полицейского подсказывал, что-то было не чисто, тревожные звоночки били где-то на периферии его сознания. Он отбросил их. Брюс не был уверен, что может и хочет лезть в это сейчас. Имеет ли право. Возможно, мужчина задел её слабую сторону, совсем того не желая. Он знал это наверняка. В прошлом он сказал бы всё как есть, но слишком многое поменялось с тех пор. Он сам поменялся с тех пор. Разошлись в тишине. Брюс поспешил к Брендону, чувствуя лишь трусость, словно он сбегал от проблемы. К другой проблеме. Шотландец всё ещё не знал о чём говорить, куда идти и что делать. Это были главные вопросы, и их решение было невозможным. Брюсу уже хватило на сегодня потрясений, он хотел скорее оказаться у себя в относительной безопасности, но вести туда Брендона казалось ужасной затеей. Другого пути не было. Точнее Брюс отметал их, как заведомо смертельные для его психики. Попрощавшись с Мартой, бариста приготовился к обороне. Только вот он не знал зачем. Идти в тишине было удобно, но странно. Мужчина вёл своего нового знакомого к себе, стараясь не думать о том, что всё это ужасно глупо. Шотландец вдруг почувствовал, как сильно он устал, что вся эта нервотрёпка жутко вымотала его, и он сдастся под первым же ударом. - Ты голоден? – Брюс чувствовал, что устал, - у меня ничего нет, - мысли о том, что в квартире нет ничего посетили его только сейчас. - Ты хотел, чтобы я пошёл к тебе? –Он не скрывал своего удивления. – И я не голоден, но тебе точно не мешает перекусить. - Будет странно, если мы, выйдя из кофейни, снова пойдём в общепит? – хмыкнул Брюс нервно и несдержанно. Всё выходило из-под контроля. Так было всегда, но сейчас воспринималось куда как болезненнее, чем в прошлом. Выбивая, унося. - Не думаю, - вот так коротко и ясно. Снова. Вот так просто привёл его к балансу, одной фразой.