Silent Hill: Maturation

Часть восемнадцатая: Взгляд в бездну Все мышцы Мэтта были напряжены, словно его тело сковали цепями - наряду с воспалённым сознанием. Голова была готова взорваться, парня лихорадило – зубы стучали, руки тряслись – и прохладный воздух отнюдь не способствовал их успокоению. Сжавшись в комок, несчастный, казалось, пытался тихо уснуть, но беспорядочные мысли, с бешеной скоростью носившиеся в его мозгу, не давали ни на секунду прикрыть глаза. По истечении какого-то времени, однако, напряжение стало спадать, и Мэтт начал предпринимать попытки встать на ноги. Даже на четвереньки подняться было неимоверно сложно. Когда парню это наконец-таки удалось, он ощутил, как нечто непонятное мешает ему упираться руками в асфальт. Не без труда сместив вес тела назад, чтобы не упасть вновь, Мэтт навёл луч фонарика на свою правую руку и с удивлением обнаружил, что всё это время продолжал сжимать в ней ту самую пластинку, что он снял с вершины фонтана. Казалось, что символ, выгравированный на ней, Мэтт уже видел прежде, в обычной жизни, - и не раз. Парень принялся пристально разглядывать его, старательно напрягая память, и вдруг в его голове неожиданно вспыхнуло его наименование. «Кадуцей…» Да, это было действительно похоже на него – две змеи, грациозно обвивавшие длинный жезл. Но этот символ слегка отличался от него – аккуратные крылышки на самом верху жезла здесь были заменены на большие и тёмные, и они свисали вниз, как у падшего ангела, что придавало символу некоторую дикость. То же самое можно было сказать и о змеях – они выглядели куда более зловеще и пугающе, чем на оригинальном изображении. Символ был выгравирован на аккуратно вырезанном куске камня неизвестного парню происхождения. Он был гладкий и лёгкий, бронзового цвета безо всяких линий и крапинок – ничего подобного Мэтт никогда прежде не видел. Не имея ни малейшего представления о том, что бы это могло быть, он дрожащей рукой убрал непонятный предмет в карман джинсов – размером чуть больше куска хозяйственного мыла, пластинка легко там уместилась. Стараясь не обращать на усталость внимания, Мэтт начал подниматься на ноги, что оказалось отнюдь не простой для него задачей… Парень заставил себя выпрямиться и задрал голову, чтобы взглянуть в небо. Чёрное, без единой звезды, оно не внушало ему ничего, кроме страха за свою и так уже настрадавшуюся душу. Мэтт теперь стоял на коленях, не упираясь ладонями в асфальт, отчего его тело слегка покачивалось из стороны в сторону на ветру. Лучше, чем ничего, подумал он. Внезапный всплеск сил позволил ему подняться на одно колено, а спустя несколько секунд – и вовсе на обе ноги. Ощущать себя в пространстве было непросто, но самочувствие парня с каждым мгновением всё быстрее и быстрее приходило в норму. Луч фонарика упёрся в кирпичную стену жилого дома. Несколько секунд Мэтт неотрывно вглядывался в неё, после чего медленно повернулся влево и внимательно оглядел покрытую трещинами дорогу. Что-то ему в этом сразу же не понравилось – идти в ту сторону почему-то не хотелось. Нерешительно поглядывая из стороны в сторону, Мэтт продолжал стоять на одном месте, не в силах сделать первый шаг. Ему действительно очень хотелось поскорее убраться из этого места, но что-то ему не давало это сделать. Ему было словно... лень куда-то идти – ситуация, знакомая многим, как, впрочем, и ему. Требовался некий порыв, какой-то толчок, побуждение к действию – вещь, которую можно ждать бесконечно. Чудо. И Мэтт знал – чудеса случаются. Пронзительный скрип заставил его ощутимо вздрогнуть. Парень развернулся и с заметно участившимся сердцебиением уставился в пропасть, на месте которой некоторое время назад была дорожка, ведшая в парк. — Нет... – прошептал Мэтт. Он прекрасно понимал, что ничто не могло издавать такой звук просто так. Не ветер играл с чем-то, нет. Это было что-то живое... Скрип был медленным, тягучим, тяжёлым. И парень не спешил бежать – как всегда, он ждал, пока оно, это нечто, покажет ему своё лицо, не осознавая, в какой опасности находится. И вот, спустя около половины минуты пронизывающего ожидания, Мэтт увидел то, что хотел – изогнутая бледная лапа показалась из непроглядной тьмы и коснулась асфальта, сверкнув длинными кривыми когтями – в этот момент что-то в голове парня щёлкнуло, и он наконец понял, что ему грозит опасность. Сорвавшись с места, он бросился влево, молясь о том, чтобы интуиция не подвела его в этот раз. Поначалу он мог слышать лишь собственное тяжёлое дыхание, но миновала пара секунд – и к нему добавился громогласный лай, который сотряс воздух, повергнув парня в панику. Мэтт бежал изо всех сил, не успевая уследить за лучом фонарика, как вдруг почувствовал резкую боль в пальцах левой ноги и с ужасом понял, что летит на землю. Удар об асфальт выбил из его груди весь воздух; перекатившись по инерции вперёд, он почувствовал, как холодный ветер ударил ему в лицо и осознал, что оказался на самом краю обрыва. Судорожный вдох – и в следующее мгновение чудовищная зубастая пасть пронеслась в считанных сантиметрах от его лица. Челюсти клацнули, не поймав ничего, и монстр, отчаянно скуля, полетел в пропасть. Что-то со шлепком ударилось о щеку Мэтта и бросилось следом. Длинный кожаный поводок, изящно просвистев в воздухе, зацепился за торчавшую из земли арматуру, и долю секунды спустя раздался хруст ломающейся шеи. Монстр был повешен за поводок, крепившийся к ошейнику на его шее. Шок не давал Мэтту оторвать взгляд от тела напавшего на него существа. Худое и облезлое. Две головы спереди, одна на конце хвоста. Химера. В отличие от тех, что он встречал до этого, она была большой - размером с овчарку – и, разумеется, на порядок опаснее. Если бы не камень, очень кстати оказавшийся на дороге, Мэтт бы уже был мёртв. Повешена Химера была за «главную» голову, но это не давало ей умереть полностью – две другие продолжали злобно дёргаться и смотреть в сторону Мэтта, пытаясь освободиться, в то время как само тело лишь слабо подрагивало. Смотреть на всё это было до боли омерзительно, и парень отвёл взгляд. Пытаясь успокоить бешено бившееся сердце, он огляделся по сторонам. Дорога на этом месте обрывалась. Внизу зияла огромная пропасть, которая, казалось, не имела дна. Посмотреть, что находилось там, внизу, было невозможно – луча фонарика было мало. Не хватало его и для того, чтобы увидеть противоположную сторону. Тяжело дыша, Мэтт поднялся на ноги и закрыл глаза. К горлу вновь подкатил ком. Ночь обещала быть долгой. ...Какое-то время Мэтт глядел вниз, в чёрную бездну, что прерывала его путь, когда в его голове неожиданно блеснула мысль... Со всем этим можно было покончить куда более простым способом. «Зачем тащиться чёрт знает куда и испытывать ещё больше боли от всего этого, если можно... можно просто сделать шаг вперёд, и...» Пропасть манила его, завораживающая чёрная пелена успокаивала глаза. Воображение Мэтта рисовало, как она шепчет ему ласковые слова, как тихо напевает какую-то нежную мелодию, как обещает дать ему, наконец, столь желаемый им покой. Решиться на это, всё же, было нелегко. И неизвестно, смог ли бы Мэтт сделать это, если бы его не выдернул из раздумий начавший прорываться сквозь тишину тяжёлый, с металлическими нотками топот. Вопрос, стоявший перед ним ещё мгновение назад, начал стремительно исчезать. Постепенно выныривая из своих мыслей, Мэтт медленно поднимал глаза и возвращался к реальности. Секунда за секундой, взгляд его становился всё более и более осмысленным, и, когда оцепенение, сковывавшее парня, спало, он осознал, что оказался в ловушке. Холодный пот пробежал по спине. Мэтт в панике принялся оглядываться по сторонам. Руки дрожали, не давая навести луч фонарика на асфальт – время истекало, и парень отчётливо чувствовал каждую данную ему секунду. Путь вправо был перекрыт искорёженным металлическим забором, уходившем вниз, во тьму. Слева практически на самом краю обрыва находился дом, зловещие чёрные окна которого отпугивали одним своим видом. Содрогаясь от мысли о том, что он оказался в тупике, Мэтт ещё раз взглянул влево и неожиданно для себя приметил проход между пропастью и стеной дома. Сердце пропустило удар. Парень подбежал к углу здания и внимательно оглядел узенькую тропинку, состоявшую из обломков каменных плит, что простирались вдоль стены. Расстояние между бездной и домом было ничтожным: поставить на то, что осталось от тротуара, обе ноги сразу, не представлялось возможным. Но выбора у Мэтта, как всегда, не было. Кирпичная стена была вся испещрена трещинами и разломами, обнажавшими грубые куски камней, цепляясь за которые, парень мог продвигаться вперёд. Дрожащими руками придерживаясь расщелины, Мэтт ступил на спасительную тропку и, как можно сильнее прижимаясь к стене, принялся медленно, но верно двигаться навстречу неизвестности. Сердце гулко билось в груди, почти в такт приближавшемуся топоту, что напоминал раскаты грома, - Мэтт старательно сжимал челюсти, чтобы не заскулить от сковывавшего его страха. Продолжая делать крохотные шажки в неизвестном направлении, он мысленно нёсся с бешеной скоростью подальше от всего этого кошмара, забывая, как дышать, не чувствуя ни рук, ни ног - ничего... Ещё шаг - и воздух сотряс пронзительный, душераздирающий крик, на который не было бы способно ни одно живое существо на планете - тело Мэтта словно прошибло молнией от ледяного ужаса, что испытал в этот момент его мозг. На секунду парализованный, парень в мгновение ока потерял равновесие. Верхняя часть его тела перевесила нижнюю, ноги подкосились, и вот он летит вниз - несколько секунд небытия, подаренных испытанным шоком, – и Мэтт ощутил, как его руки отчаянно вцепились во что–то холодное, металлическое. Не понимая ровным счётом ничего, парень пытался справиться со звоном в ушах, при этом не позволяя рукам отпустить то, за что он успел схватиться – то была водосточная труба, по счастливой случайности оказавшаяся на его пути, – когда внезапно понял, что под его ногами нет опоры, и он висит на волоске от смерти. Бездна была готова принять его. Бессмысленно болтая ногами в воздухе, Мэтт начал потихоньку приходить в себя. Звон в ушах проходил, но ни топота, ни крика он больше не слышал - всё вокруг успокоилось, будто бы ничего и не было; сердце несчастного, однако, билось всё так же сильно. Медленно, с опаской повернув голову влево, парень увидел расплывчатые очертания обрыва, на котором ещё пару минут назад он стоял. Наверху никого видно не было. Дрожащими губами хватая воздух, Мэтт поднял глаза вверх. Местами покрытая ржавчиной, водосточная труба держалась на стене на удивление крепко – по ней наверняка можно было взобраться. Не без труда отыскав где-то внизу точку опоры в виде камня, выступавшего из стены, Мэтт сделал над собой усилие и заставил измождённые мышцы напрячься. Он оттолкнулся от камня и смог подняться на уровень выше, затем подтянулся - и вот уже рядом сверкает темнотой открытое нараспашку окно. Без раздумий протянув к нему руку, парень перебрался с трубы на чудом уцелевший кусок асфальта под своими ногами и взобрался на подоконник, после чего буквально перевалился через него и, обессиленный, сполз на пол. Оцепенение едва ли отпустило беднягу. Всё тело Мэтта тряслось, прийти в себя никак не получалось. Кое-как сумевши сесть, парень прислонился спиной к стене и, притянув ноги к груди, обхватил их руками в попытке успокоиться. Мысли были хаотичными, да и мозг уже вообще постепенно отказывался обрабатывать поступавшую в него информацию – всего того, что произошло, было слишком много. И более, чем достаточно...