Сумей стать умней

      Цири каждое утро поднималась на холм и целый день проводила в одиночестве. Любовалась видами, слушала птиц и звуки повседневной суеты поместья Корво-Бьянко. Было много времени на раздумья, на отдых. Валяться целый день – предел мечтаний. Она жива, свободна и счастлива. Наконец-то, с Геральтом, дома. Сумела доказать всем: и ему, и себе, — она ведьмачка, способная, независимая. Геральт может ей гордиться! Теперь можно делать все, что только захочется. Только ничего не хочется...        Ей нравился сказочный Туссент, их новый дом, вкуснейшие обеды Марлены, расшаркивания учтивого Варнавы-Базиля. Она с нетерпением ждала возвращения Геральта из долгих поездок. Он уезжал часто, все время был занят, но никогда не забывал привезти ей из Боклера подарок: духи или красивое колечко. В последний раз вернулся с шикарной вороной кобылой. Цири, визжа от восторга, повисла у него на шее и долго не разжимала крепких объятий, зацеловывая его колючую щеку.       — Задушишь!       — Прости!       — Кэльпи?       — Без вариантов!       Кошмар закончился. Вспоминать о прошлом не хотелось. Тосковала она только об одном друге. И когда вернулась, спросила о нем Геральта один только раз:       — Где Авллак’х?       — Его больше не увидишь. Он не друг, Цири! Забудь.       Больше они никогда не обсуждали прошлое. Вычеркнули из памяти, закопали глубоко. Она думала об эльфе, сожалела, что никогда не узнает, где возвели его мраморную статую. Больше никогда ни с кем о нем не говорила. Не поймут…       Цири вздохнула, прижалась спиной к теплой коре старого дерева, подняла глаза, пытаясь разглядеть в огромной кроне заливающуюся волшебной трелью птицу, потянулась, залюбовалась вершиной Дьявольской Горы, Горгоны. Со скалистого склона сошла очередная лавина, остановилась у подножья. Красиво! И страшно! Цири прикрыла глаза.       «Где-то там в горах Амелл под горой Горгоной Тир на Беа Араинне — эльфийский некрополь. Геральт говорил, там очень красиво и множество мраморных статуй эльфов за наскальным рисунком, изображающим охоту древних людей на фиолетового бизона. А единороги говорили, что Лис умел путешествовать только до Тир на Беа Араинна. Побывать бы… Геральт ни за что не согласится! Прогуляюсь завтра, пока его нет. Сама справлюсь. Надоело сидеть на одном месте…»       Утром собралась быстро, выехала до восхода. Никуда не спешила, по дороге любуясь видами на дворец и приближающиеся горы. Почти ни о чем не думала. Боялась только не найти вход. Из размышлений ее выдернул шум водопада. Она увидела озеро, в которое врезались струи бурного высокого потока, и пещеру.       — Неужели нашла? — Цири спешилась, привязала к деревцу неподалеку лошадь. Достала факел, подожгла. Немного постояла у входа, вздохнула и вошла в темноту. Под ногами хрустнули кости. Геральт не говорил про кости. Цири обнажила меч, но не остановилась. Пошла медленно дальше, вслушиваясь в звук монотонно капающей воды, отражающийся от стен огромной пещеры. Петляла между вековых колонн сталагмитов.       — Ну и где тут бизоны, и вся эльфийская красота некрополя? А?       — А… а… а… — ответило эхо.       Лежащие вокруг круглые камни зашевелились и вытаращились горящими глазищами, зашушукались:       — Она… пришла… пришла…       Цири вздрогнула и приготовилась к бою, обводя вокруг себя горящим факелом. Но камни не нападали, расступились и, кажется, глазами указывали путь, не переставая перешептываться: «Пришла… пришла…»       — Туда? Хорошо… — она двинулась дальше. Камни сопели и катились за ней следом. Больше она никого не встретила, хотя точно чувствовала: наблюдают. Кто? Можно только догадываться. Круглые камни сбились у стены, засуетились, расступились.       — Я поняла… — тихо проговорила Цири, пряча меч в ножны. Подошла к стене, осветила ее факелом и охнула. Огромный бизон с тигриными полосами на боку. Она не сдержалась и коснулась его кончиками пальцев, погладила, разглядывая тощие фигурки охотников с луками, копьями и огромными…       — Ого! Аваллак’х, это несомненно был твой лучший шедевр… — шепнула она, поднося факел ближе и пытаясь отыскать идеограмму. Нашла. Накрыла ее ладонью. Горький ком подкатил к горлу, и она не сумела сдержать слез невыговоренной тоски. Камни взволнованно забубнили. Они перешептывались, переглядывались, суетились, толкаясь ей в ноги.       — Всё! Ну, всё! Не плачу — Цири шмыгнула носом и утерлась рукавом, — И как попасть внутрь?       Она оставила факел, зажмурилась, сосредоточилась, представила место, которое описывал Геральт, выдохнула… Качнуло, и она оперлась спиной о стену. Получилось! Глаза почти сразу привыкли к свету. Под самым сводом сиял шар, отражался в горном хрустале, освещая аллею белоснежных скульптур. Дыхание перехватило, сердце забилось у самого горла, руки задрожали, колени тоже. Она не спеша двинулась вперед, разглядывая эльфов и эльфок, увековеченных в амеллском мраморе.       А потом увидела себя, тянущую руку навстречу. В ушах зашумело, сердце колотилось бешено. Цири на задеревеневших ногах подошла ближе и, повинуясь необъяснимому порыву, протянула свою руку навстречу статуе. Ледяными, дрожащими от волнения пальцами сжала мраморные пальцы Лары Доррен аэп Шиадаль. Она, чуть дыша, разглядывала Лару - статуя невозмутимо смотрела на нее. Казалось, прошла целая вечность.       — Зираель?       Она вздрогнула, услышав свое имя, резко отдернула руку и обернулась.       — Аваллак’х… — еле выговорила она.       В одном шаге. Она метнулась к нему, тут же ощутив, как крепко он ее обнял.       — Живой! — Она жадно стиснула его, впиваясь пальцами в спину.       — Живая… — выдохнул он шепотом ей в самую макушку, крепче прижимая к себе.