Surveillance

      Хосоку нужно время. Много времени, чтобы обдумать всё, что случилось. Во-первых, на него охотятся. По-другому не сказать, потому что те, которым вы нравитесь, не насилуют вас в аудитории и не смотрят как на еду. Во-вторых, за последние несколько месяцев у него с друзьями впервые происходит по-настоящему крупная ссора. Они не верят ни единому его слову. Более того, называют больным. Чон вроде догадывается, но признать окончательно не может. И ему вечности не хватит, чтобы прийти в себя и разобраться в этом бардаке личной жизни. — Хосок, я правда хочу верить тебе, но нет доказательств того, что это происходило в реальности.       Юнги говорит с такой горечью и печалью, что это настроение передаётся Чону, и тот уже не злится и возмущается, а лишь тихо спрашивает: — Неужели недостаточно того, что я твой друг?       Ему выше крыши этой причины, на самом деле. Мин поверил, как только Хо всё рассказал своим друзьям. Юнги сам не хочет отпускать его куда-то, заставлять не хочет, потому что парень выглядит так, что его только в квартире от мира спрятать, укутать в тёплое-тёплое одеяло и поить чёрным чаем с лимоном. Юнги непрочь провести остаток своей жизни вдали от общества с таким уютным человеком. Хосок ведь солнышко даже сейчас, когда улыбается раз в два дня, грустит или злится. Но здравый смысл кричит, что так только хуже будет. Людям нужно общение, постоянный контакт с кем-то. И разум чаще всего побеждает, заставляя Мина тащить Чона на улицу, в кафе и другие людные места. У Хосока счастья не прибавляется, только нервы куда-то пропадают быстрее обычного. — Мы попробуем, Хоби. Только попробуем. — Я боюсь. — Я тоже.       Хосок вскидывает голову, заглядывая в печальные глаза. Они кажутся такими глубокими, что парень буквально тонет в них, на деле лишь замирая на пару секунд. — Откуда ты знаешь, что всё, что сейчас происходит в твоей жизни, настоящее? Ты видишь зверя, чувствуешь его прикосновения. Но мы с Намджуном... мы большую часть времени с тобой, и мы не заметили никого, кто наблюдает за тобой, а уж тем более трогает. — Я не больной, — с каким-то отвращением в голосе говорит Хосок. — Ох, солнышко, я уверен. Но все мы можем ошибаться. Мы просто сходим провериться. Как мама в детстве водила тебя к доктору, чтобы убедиться в твоём физическом здоровье. И сейчас под угрозой твоё психическое.       Юнги близко не подходит. Он видит, как Чон медленно, но расслабляется, и в их разговоре пропадает напряжение. Мин замечает, что ему начинают доверяться. Он протягивает руку, и если Хосок сейчас возьмёт её, то подвести его будет нельзя.       Чон Хосок — мина, поражающая не кого-то, а себя. Один неверный шаг навредит хуже, чем тысячи выстрелов. — Неужели ты не чувствовал его запах? Да я весь- — Твой заглушал. Во время гона, собственный запах становится сильнее, чтобы привлечь других животных.       На этом остатки надежды, кажется, совсем растворяются. Его преследователь неглупый, придумает что-нибудь, чтобы его не вычислили. Тоска наваливается с новой силой, и Чон в ней тонет. — Я боюсь за тебя. Это ведь входит в дружбу, так? Волнение друг о друге, желание защитить. Так вот слушай меня внимательно. Ты втянул меня в свои личные проблемы, поэтому будь добр терпеть мои попытки помочь и принимай всплески моей заботы.       Хосок Юнги так за руку и не берёт. Он его обнимает, крепко держа в руках.       Днём они идут к этому самому специалисту, по словам Намджуна. Чон боится больше обычного. Он надевает огромную толстовку, которая могла бы спрятать его хвост, а капюшон — ушки. Хо на всякий случай берёт с собой туалетную воду, чтобы успеть скрыть свой запах прежде, чем ненастоящий успеет выветриться.       На двери кабинета психиатра красуется позолоченная табличка с его именем, но Чону даже неинтересно. Он нервно оглядывает интерьер в комнате ожидания. Отсутствие ярких оттенков его радует. Вся мебель из тёмного дерева, диванчики обтянуты кожей, а шторы плотно задёрнуты, пропуская совсем немного света. Хосок думает, что это мужчина средних лет, в очках, возможно с немного кудрявыми волосами, по-старому одевающийся. Но он совсем не ожидал увидеть невысокого роста паренька с выкрашенными в светло-розовый цвет волосами. — Добрый день. Чон Хосок, верно?       Психиатр пропускает его в свой кабинет, но Хосок не зайдёт, пока этого не сделает Юнги. Поэтому Мин осторожно берёт его за руку, первым здоровается и проходит вглубь кабинета.       Первое, что бросается в глаза Чона — кошачьи ушки парня. Затем он видит его белый хвост, который тот даже не пытается скрыть. Хосок не понимает такого. Кот — самый слабый хищник, его легко поймают, легко проглотят. Чон пялится на парня в открытую. — Почему вы не прячете это? — с удивлением спрашивает Хосок. — Я не вижу в этом необходимости. Кошачье мясо невкусное, разве что шавкам нравится, — хмыкают в ответ.       Со стороны Юнги слышится глухой рык. Хосок оборачивается на друга и видит его разозлённый взгляд. Он как-то предчувствует дальнейшие действия и несильно сжимает чужую руку в ответ. — Меня зовут Пак Чимин. Я твой психиатр, это означает, что мы с тобой будем разговаривать о твоих проблемах. Тебе придётся говорить мне правду, если хочешь, чтобы я помог тебе. Иначе от наших встреч не будет никакой пользы. Ну что, договорились?       Чимин мило улыбается и щурится так, что его глазки будто пропадают. Пак протягивает свою руку в ожидании, что её пожмут, но этого не происходит. — Я так понимаю, ты не любитель скиншипа?       Хосока чиминов монолог начинает раздражать. И его улыбка, сощуренные глаза, белый хвост, что болтается туда-сюда — всё ему перестаёт нравиться. Пак больше не кажется милым и добрым. Чон поворачивается в сторону двери, чтобы сбежать, но врезается в Юнги. — Хосок, я буду с тобой это время. Мы ведь даже не начали. Извини, но мы не уйдём отсюда в ближайший час. — Мин придерживает взволнованного парня за плечи, смотря прямо в глаза. — Простите, но все встречи психиатров с клиентами строго конфиде- — Заткнись, Чимин. Ты ни хрена не знаешь.       Пак злится в ответ и гневно прищёлкивает язычком. Хосок просто стоит между ними, наблюдая за тихой враждой. Он однозначно чувствует себя лишним. Чон думает, что они знакомы и не в самом приятном ключе, видимо.       Чимин успокаивается первым. Он устало потирает переносицу и наконец прерывает зрительный контакт с Юнги. Хо восхищается способностью Пака вовремя остановиться. Чон не знает границ, в ссорах всегда говорит то, что думает, не успевая нажать на тормоз. — Извини нас. Давай лучше приступим к обсуждению твоей проблемы.       Пак дружелюбно предлагает сесть на кожаный диванчик. И Хосок садится, утягивая за собой всё ещё раздражённого Юнги, продолжая держать его за руку.       Он уже давно не видел Мина рассерженным, а тем более, на кого-то. Юн стал заботливым и ласковым как повстречал Хо с его личными проблемами. Захотелось сразу помочь, окружить теплом. И с тех самых пор в нём тёмная сторона будто растворилась. — Что беспокоит? — ласковым тоном спрашивает Чимин.       Хосока тошнит от такой наигранности. Он не сумасшедший, он не кинется на Пака с ножом, если на него повысят голос. Чон не чёртов ребёнок, чтобы сюсюкаться с ним. Интонация никак не влияет на его восприятие. Разве что злит. Он не отвечает принципиально, а ещё потому что не помнит точной даты, когда всё пошло под откос. — Его преследуют, — резко выдаёт Юнги, понимая, что Чон не ответит.       Чимин шумно выдыхает, и можно заметить, как он пытается держать себя в руках. — Ты понимаешь, что мне сейчас важно наладить с ним отношения? Если ты будешь и дальше разговаривать за него, то я никогда не смогу помочь. — А Намджун сказал, что ты специалист...       Пак закатывает глаза. Хосок замечает, что когда он злится, то прищёлкивает языком. — Это не так работает, мы- — Меня преследуют.       Юнги и Чимин одновременно оборачиваются на Хосока. Вот что значит «как собака с кошкой». Чон смотрит на них как-то по-обиженному, будто расстроился из-за того, что о нём забыли. Он переводит просящий взгляд на Мина, и тот сразу всё понимает.       Возможно, это не самая лучшая идея, а возможно наоборот. Просто одного Юнги не достаточно. Круто, конечно, иметь такого друга, который всегда поддержит, успокоит и поможет. Но хочется, чтобы на все его проблемы посмотрели и под другим углом, например, чтобы это сделал тот, у кого есть опыт в их решении. Хосок не уверен, что ему поверят, будто его реально преследует кто-то, но даже так будет ещё один человек, знающий об этом. Может быть, Чимин вообще сочтёт его за сумасшедшего и отправит в психушку? Не самый плохой конец.       Юнги извиняется, но скорее перед Хосоком, за весь этот спектакль и уходит, закрывая за собой дверь. В кабинете остаются лишь сомневающийся в своём решении Чон, готовый выслушать Чимин и какая-то напряжённая атмосфера.       Хосок переводит взгляд на открытое окно и печально вздыхает. Шестой этаж, но кто ему позволит.