Сожаление

Маленькая королева, которой Джоффри укрыл плечи багряным плащом, была почти вылитой матерью: золотисто-осенние волосы собирались в косы под затылком, веснушки рассыпались по белым щекам, глаза сияли синевой. И всё-таки, глядя на неё, Джейме вспоминал не Кейтилин Старк. Он смотрел на неё, совсем юную, в алом шёлке, сковавшем её прочнее решёток клети, со страхом, подрагивающим на кончиках ресниц, и видел Рейеллу Таргариен. За минувшие годы он научился не вспоминать о ней; позабыл и черты её лица, и звучание голоса, зовущего его по имени, и грацию движений. В памяти осталась лишь её улыбка, позабыть которую он был не в силах, — фальшивая и нежная. До мастерства погибшей королеве новой, совсем юной было ещё далеко, но Санса Старк, теперь уже Баратеон, улыбалась, даже тогда когда рука Джоффри обвивала её талию, а усмешка касалась шеи. Глаза её молили о помощи, и Джейме знал, что если завернуть рукава её платья, взору представятся отвратительно-фиалковые синяки, что на белых руках королевы Рейеллы сияли ярче её сиреневых глаз. Джейме хватило лишь одного дня, чтобы понять это, — одного лишь взгляда на Сансу в плаще его дома. Он обещал Кейтилин Старк вернуть её дочерей, но лишь смотрел, как Джоффри берёт Сансу в жёны, видел, как вздрогнули её плечи, укрытые бархатом и ничего не сделал. Теперь он вновь ничего не мог сделать — клятва королю связывала ему руки. Или ему было удобнее так думать. Джейме вновь гнал от себя эти мысли, и вновь у него не получалось. Санса Старк смотрела на всех, подобно затравленной зверушке, которую приучили к тычкам копий, и ждала удара от каждого. От Джоффри она едва не шарахалась и всё же улыбалась. Серсея это не комментировала, отец предпочитал не замечать, благо Джоффри перестал просить своих гвардейцев бить жену на людях. Теперь синяки появлялись на её руках лишь за закрытыми дверями королевских покоев. И всех это устраивало. Караул у комнат королевы Джейме не нёс, а потому мог продолжать делать вид, что его это вновь не касается. Но не выходило — свою совесть ему так и не удалось приручить, она напоминала ему то о Рейелле и царапинах на её спине, то об обещание данном покойной Кейтилин Старк. Санса Старк улыбалась, только поймав его взгляд; она улыбалась всем без разбору, и каждый раз у неё получалось всё убедительнее. Джейме никак не мог угадать, скольким же из всех обитателей Красного Замка она мечтала перерезать горло. Он, скорее всего, был бы в первой десятке. Но Джоффри с почётного места вряд ли кому можно было спихнуть. Даже несмотря на строгий контроль отца и закрытые глаза, с которыми предпочитал жить весь столичный двор, не замечать его странности было невозможно. Джоффри стал всё чаще посещать казни; возможно, он даже сам устраивал их, чтобы после на них посмотреть — Джейме не желал знать, правдивы ли его догадки. Нет, Джоффри не любил сжигать людей, Джоффри любил стрелять из арбалета. И бить жену. Когда у Сансы случился первый выкидыш, она не выходила из покоев несколько дней подряд. И то, что ей не просто нездоровилось, можно было легко угадать по лихорадочному взгляду Лораса Тирелла, что нёс караул подле королевы. И уж если в Сансе Старк Джейме видел Рейеллу, а в собственном сыне — Эйериса, то Лорас был им самим — честолюбивым, потерянным, запутавшимся, не знающим, что делать. Помочь ему, как и себе из прошлого, Джейме не мог, поэтому он продолжал закрывать глаза. — Почему моя мать отпустила вас, сир? — спросила Санса Старк однажды, когда ему не посчастливилось остаться с ней наедине. Ей было двадцать, и она ждала уже третьего ребёнка Джоффри из тех, что так и не увидели свет. И Лорас Тирелл был её верным стражем, как прежде, был Джейме для королевы Рейеллы. Джейме знал, зачем это Лорасу — он тоже когда-то мечтал убить Эйериса, — но не собирался ему отказывать в сменах подле королевы. Синие глаза Сансы влажно блестели в темноте, её пальцы крепко сжимали его запястье. Джейме мог бы придумать ей любую ложь, рассказать, будто её сведения ошибочны, и он сбежал сам. Он мог бы ей не отвечать. И всё-таки он сказал правду. — Потому что я пообещал доставить к ней вас, миледи. Её губы вздрогнули, и Джейме впервые увидел кривую усмешку, стянувшую их. Прежде Санса лишь улыбалась. — Но теперь она мертва, — обронила Санса. — И вернуть меня к ней можно, только убив. Джейме не обещал её спасти; Джейме клялся защищать короля и уж потом — королеву. Так было и двадцать лет назад. Он никак не мог ей помочь. Он не был обязан. Но он ничего не сделал, когда сир Борос не нашёл ни Лораса Тирелла, ни королеву у покоев поутру. — Королева обожает утренние прогулки, вы разве не знали, сир? — спросил он с усмешкой, хотя уже тогда всё понял. И когда к обеду Лорд Варис сообщил о том, что они оба уплыли на корабле в Простор, Джейме лишь облегчённо вздохнул.