***
Движение продолжалось уже второй час, и этот процесс начал мне порядком надоедать. Во первых, в грузовике трясло, во вторых, несмотря на, вроде как, вымытый кузов, от сидящих рядом уже порядком пованивало, и в третьих, жара. Необычайно высокая температура и постоянно греющийся ферропласт нашего транспорта привели к тому, что для тех, кто ранее одел на себя защитные комбинезоны, наступили тяжелые мгновения удушающего зуда по всей поверхности тел. Во всяком случае, подобную симптоматику я мог наблюдать у, как минимум, пятерых разумных, кроме самого себя. Приходилось терпеть, впрочем, сопровождающим нас бойцам тоже было несладко, а глядя на мучения тех, кто относительно недавно над тобой ржал, отпуская тупые шуточки, становится значительно приятнее, пусть и исключительно морально. Остановка оказалась несколько неожиданным событием, да и наш водитель не слишком то и заботился о сохранности свеженавербованного пополнения. Выбравшись из грузовика мы, подгоняемые командами и криками, организовали некое подобие строя, после чего в течение получаса были вынуждены терпеть перекличку и сверку личных номеров в документах. Зачем делать это второй раз, лично мне совершенно непонятно, но, по здравому смыслу, я не рискнул высказывать свое недовольство. А затем в полутемном помещении, в котором нас и выгрузили, резко врубили свет, и мне представилась замечательная возможность взглянуть на наш будущий транспорт. Грузовые шаттлы типа "Кондор" были не самыми известными типами атмосферных летательных аппаратов в Империуме. В первую очередь из-за того, что даже по меркам сорок первого тысячелетия эти сорокатонные конвертопланы выглядели настоящим старьем. Максимальная скорость всего лишь четыреста пятьдесят километров в час, какая либо броня отсутствует, равно как и средства спасения для экипажа и транспортируемых объектов, а какого-то комфорта в этих летательных аппаратах отродясь небыло. Задние аппарели откинулись и мы, сопровождая свое движение жестами, осеняясебя аквилами, матерясь и вознося молитвы Императору, устремились в чрева конвертопланов. Серые феррокритовые поверхности, покрытые выцветшей зеленой краской, тусклые лампы под потолком, что-то глухо хрипящие динамики внутренней саязи, да ставший привычным свист системы вентиляции. На дальней стене тускло сияла вполне неплохо сохранившаяся аквила, под которой расположилась табличка с выбитыми на ней именами тех, кто когда-либо принимал под свое командование конкретно этот летательный аппарат. Из осмотра нашего транспорта изнутри меня, в который уже раз вывел громкий голос майора, командующий всем заносить свое добро и крепить его, чтобы, не дай Император, оно не оторвалось в полете. Справились с этим довольно таки быстро. А затем мы быстро плюхались на железные скамьи вдоль бортов "Кондора", застегивали на первый взгляд беспорядочно закрепленные ремни безопасности и, подчиняясь неожиданно внятно прозвучавшему из динамиков напутствию, вцеплялись в свисающие с потолка синтетические петли. С громким скрежетом пришли в движение створки крыши огромного ангара, заставляя сжавшихся внутри конвертопланов людей сжиматься от страха, а затем плавный переход от неестественной тишины, установившейся на несколько минут, к гулу двигателей ознаменовал новый этап мучений, по недоразумению названных клерками Администратума процессом транспортировки рекрутов к месту прохождения тренировочного этапа воинской службы.<center>***
</center> Летать здорово!!! Именно так могли бы заявить вы, если бы не были знакомы с полетами в Империуме. Возможно, я предвзят, но наше перемещение по воздуху было далеким от приятного. Очень далеким!!! Визг двигателей, гул винтов и пугающий скрежет корпуса смешивались с чуством отсутствия под ногами сколь нибудь надежной поверхности, а капающая сверху смесь машинных масел еще больше нервировала и меня, и тех, кто сидел рядом. К этлму прибавлялась также тряска и вибрации, значительно усиливающиеся с увеличением высоты, о чем могла свидетельствовать шкала альтиметра над аквилой, сейчас тускло подсвеченная красноватым сиянием. А потом мы попали в первую воздушную яму. Вопли, мат, крики, речитатив молитв и стоны смешивались со звуками, демонстрирующими, что некоторые наши товарищи по несчастью неспособны контролировать свой желудочно-кишечный тракт. Вновь одеваю на лицо респиратор. Желания и дальше вдыхать местное амбре у меня нет никакого. Некоторых особо впечатлительных личностей уже мотает в ремнях. Их поддерживают, страшно ругаясь, невезучие соседи "счастливчиков ". Прикрываю глаза, откидываясь на неприятно вибрирующую стену за моей головой. Мой желудок благодаря заранее принятым препаратам, спасибо Шраму за совет, пока что вполне держался, и особых недовольных порывов не демонстрировал. Нужно поспать. Хотябы немного. Это поможет организму справиться со стрессом и сопутствующими ему неприятностями. Прикрываю глаза...<center>***
</center> - Подъем, подъем, засранцы!!! - вопль майора вырывает нас из полудремы. Визг двигателей меняет свою тональность, переходя в свист, а затем и затихая. Под потолком крутится и мигает ярко-алая лампочка, отбрасывая на стены, пол, потолок и людей, окружающих меня, причудливые тени. Аппарель со скрежетом опусаается и мы устремляемся наружу. Мат, вопли, приказы вынимать вещи, и опять эта, бьющая в нос вонь. Я думал, что за время работы в Госпитиуме привык к этому, но реальность оказалась жестокой. Снаружи уже сгустилась ночь. Впрочем, несмотря на стену кромешного мрака, на посадочной площадке было светло как днем. Вой сирены, крики, приказы и яркий свет прожекторов, освещающий нас с высоты нескольких платформ, возвышающихся над землей - все это смешивалось в сюрреалистичную картину первородного Хаоса, а затем... - Сми-и-и-и-ирна!!!!!!! - приказ звучит крайне громко, словно со всех сторон. Толкаясь и суетясь мы, подгоняемые тычками неизвестно откуда взявшихся в руках у наших сопровождающих дубинками, вновь образовали некое подобие строя, вот только на этот раз шагнувшие вперед из темноты люди, облаченные в темно-коричневые одежды, пинками, тычками, матом и звтрещинами выровняли наши ряды, после чего двинулись вдоль рядов замерших без движения людей, награждая посмевших пошевелиться точными ударами своих силовых дубинок. Те, кому не повезло попасть под подобное воздействие, падали на землю и корчились, словно вомп-крысы, брошенные в помещение с повышенным содержанием озона. Один из молодых парней, который ехал в том же грузовике, что и я, рванул было помрчь упавшему, но коричневая фигура оказалась быстрее. Хлесткий удар вдруг прозвучал необычайно звонко, а последовавший за этим крик, переходящий в полный боли и страданий вопль, оборвался вторым громким ударом, сменившись на тихий скулеж. - Команды "вольно" не было, - буквально прорычала нам в лица эта самая фигура, плавно двинувшись мимо нас. Этот человек распространял вокруг себя ауру силы и какой-то угрозы, что-ли, вызывая не страх, но опасение. Замираю без единого движения, устремив свой взгляд в темноту над головой сержанта. Да, с такого расстояния я могу разглядеть в довольно таки скудном освещении знаки различия на его форме. Он шагает вперед, вглядываясь в наши лица и ища в них что-то, известное только лишь ему одному. Губы, тонкие и невыразительные, периодически дергаются в кривой усмешке, а левая рука, затянутая в черную перчатку, неуловимым жестос, без замаха наносит стоящему в ряду впереди меня человеку резкий удар в живот. После чего все также спокойно шагает дальше, презрительно скривившись при виде моего сервитора, нагруженного поклажей. Происходящее нравится мне все меньше. - Рекруты! - разносится над площадкой, на которой в молчании замирают ряды призванных в Гвардию, механический голос неизвестного человека, - Сегодня вы удостоились великой чести быть призванными в ряды доблестной Имперской Гвардии!! Сегодня, именно сегодня вы начнете свой путь на долгом и тяжелом поприще служения Императору, Империуму и тем кто населяет наше государство... Слова неизвестного полны внутренней силой и уверенностью, и словно зовут нас вперед, устремляя в высоту, направляя и воодушевляя. Люди, стоящие в одном ряду со мной, с жадностью ловят слова стального голоса, впитывая их в себя. Меня накрывает чуством причастности к чему то великому, гигантскому, непревзойденному. Эти слова приносят уверенность, зовут за собой, даруют неожиданное воодушевление... -... и помните!! Помните, за что вы сражаетесь!!! За честь, за веру, за свободу!!!!! За Императора!!!!!! За Империум!!!!!! За человечество!!!!!! - ЗА ИМПЕРАТОРА!!!!!!!! ЗА ИМПЕРИУМ!!!! - в едином порыве отвечаем мы. - Так докажите, что вы достойны! - высокопарно провозгласил неизвестный, - Вперед! - Впере-е-ед! Шаго-о-о-ом марш!! - орут сержанты, и мы устремляемся к приземистым строениям, распахивающим огромные двери перед нами. Мы бежим дальше и дальше, через серые широкие коридоры, подгоняемые сержантами и голосом из динамиков. Я окончательно перестаю понимать, что тут вообще происходит. Поток людей, подчиняясь приказам младших офицеров и стимулируясь ударами дубинок, разделяется на тонкие ручейки, каждый из которых направляется к своей двери. Нашим взглядам открывается вид на огромное помещение ангарного типа, разделенное на две части оцеплением и довольно таки высокой платформой, на которой установлены водометы. А буквально через мгновение на нас падают струи ледяной, нет, не так, ЛЕДЯНОЙ воды, и стремление куда-то нестись и что-то делать резко уходит на задний план. Под громкий ор динамиков нас по одному отправляют вместе с вещами на платформу, где крайне быстро и отработанно происходит процесс изъятия у рекрутов личного имущества. Шрам рассказывал мне про это. Собственно, все то, что творилось тут последние полчаса, да и сам процесс нашей транспортировки, направлено на то, чтобы притупить критичность мышления, ошарашить эмоциями и вывести из состояния комфорта тех, кто в дальнейшем сможет, в теории, представлять для иных рекрутов и их воспитания как бойцов, какую либо угрозу. Среди призывников вообще довольно таки много различных "борзых" личностей, вот только потом с ними будут разбираться сержанты и военно-полевой суд в лице комиссаров, а пока их нужно было дезориентировать и ошарашить. Система, призванная обеспечить подготовку новых кадров даже в случае глобальных проблем планетарного масштаба, здесь и сейчас справлялась полностью, пусть и, на взгляд стороннего наблюдателя, излишне жестоко. Звучит короткий приказ полностью раздеться. Не мешкая, стремительно разоблачаюсь, отправляя снятое с себя в универсальный зеленый полимерный бокс. Одежда пройдет санитарно-гигиеническую обработку, а затем будет помещена на склад, к остальному имуществу новоявленного гвардейца. Тоже еще один психологический удар. По неподготовленному разумному приказ снять одежду действует крайне сильно. Еще раз поминаю добрым словом опытного элизианца, ведь именно он рассказывал мне об основных особенностях службы в Имперской Гвардии, идентичные для всех подразделений. Потому и удавалось мне сохранять хотябы видимость спокойствия, без промедления выполняя команды офицеров. Быстрая опись и сдача имущества, параллельно с этим проверка через планетарные базы данных СППП, или Арбитрес, если требуется, а затем и направление дальше. Следующее помещение - атоматический ионный очиститель, вот только этот тип подобной техники еще и проводит начальное сканирование параметров организма, которые затем войдут в личное дело и в рекомендации офицерам и сержантам. А дальше вперед, бегом, не останавливаясь, в помещение медицинской службы, где в специальном боксе пожилой медик в окружении десятков сервиторов задавал только один полувопрос, аполуприказ: - Личный номер!? Протягиваю ему выданный в предыдущем помещении ферропластовый жетон-времянку, после чего мне в шею с легким шипением втыкается штатный инъектор, зафиксированный на навершии механодендрита одного из сервиторов. Темнота...